Из рода волхвов

Глава 17

Странные сны шли за ним по пятам с тех пор, как судьба свела его с чудачкой из Берёзовки. И Ян не был уверен — рад ли он этому непрошеному дару. Во всех сновидениях его преследовали кровь, пламя и печальное лицо светловолосой женщины, которая умирала раз за разом. В имени «Мира», как оказалось после разговора с Соней, крылось куда больше значения, чем ему ранее казалось.

Возлюбленная Радовида, жрица богини Макошь и пленница Яромира. Слишком значимая фигура, которая почему-то оказалась многими позабыта. О деяниях Радовида знал каждый в Вороньей долине и во всём мире в принципе, о зверствах Яромира — и того больше. Но о Мире упомянула лишь юродивая из «Велесова братства». И он бы списал её слова на одержимость идеей, на желание погрузить их мир в очередной хаос… Но странные видения упорно лезли ему в голову, не давая спать.

Солнце скрылось за горизонтом давным-давно, окунув Белозёрск в липкую ночную мглу. Корчма Рады давно опустела, погрузилась в мирную тишину. Хотя некоторые завсегдатаи упорно не хотели покидать харчевню, весьма требовательно выпрашивая у хозяйки ещё одну кружку медовухи. Ведьма всегда была острой на язык, а с таким отребьем и вовсе церемониться не намеревалась — гнала прочь чуть ли не кочергой. И Ян уверен — кого-то из этих мужиков скоро не станет. Потому что злить таких, как Рада, чревато последствиями.

Ян воспользовался тем, что первый этаж корчмы опустел и умостился за одним из столов. С молчаливого дозволения ведьмы он одолжил немного терпкого алкоголя — в бессонные ночи не было лекарства более действенного. По крайней мере, ему искренне хотелось верить в то, что медовуха и правда поможет хоть на пару часов забыться крепким сном. Ибо пока что он ощущал себя до омерзения бодрым. Рада, конечно, милостиво предложила ему несколько иной способ… Но Ян предпочёл отказаться. Веселина спала за соседней дверью.

Медовый привкус на языке, увы, не скрашивал унылые мысли. Он повертел в пальцах шелестящий мешочек, пахший травами, и лениво бросил его на стол. Без полыни пересекать здешнюю реку — рискованное дело, а потому Ян предусмотрительно одолжил её у ведьмы. Всякая водная нечисть, рождённая из утопленников и утопленниц, может доставить им проблем, а эта удивительная травка избавит их от лишней головной боли. Хотелось на это надеяться.

Тихий стук чужих шагов вывел его из размышлений и, подняв взгляд, он уткнулся в тонкий девичий силуэт. Родные кудряшки и бледное лицо, очерченное лунным светом. Видимо, не его одного этой ночью преследовали странные видения. Веселина неловко улыбнулась и умостилась напротив, плотнее кутаясь в лёгкую вязаную шаль. Ночи нынче были до странного холодные.

— Чего не спится? — поинтересовалась она и с удивлением повела носом, ощутив запах медовухи. — Напиваешься за спиной у остальных? Ай-яй-яй…

— Пощади, ведающая, я сдерживался как мог все эти дни. В последний раз ты вылила весь алкоголь мне на рану, — хмыкнул Ян и легонько подтолкнул к ней бутыль. — Угощайся, если хочешь. Рада против не будет.

По лицу Веселины скользнула еле уловимая тень, и она лишь протестующе качнула головой.

— Не хочу, я дурнею от алкоголя. Да и вообще, Ян, эта женщина…

— Да, самая настоящая ведьма, — ухмыльнулся он и глянул на неё с весельем. — Из тех, кто ночами крадёт младенцев, а после приносит в жертву перед алтарём Чернобога, чтобы обрести вечную молодость.

Заметив её посеревшее лицо, Ян спешно махнул рукой и пробурчал:

— Шучу я, Веселина, шучу. Рада невинных не убивает, у неё свои способы и свои пути.

— И как вы вообще познакомились? Разве волхвы Громового взвода не должны убивать ведьм и ведьмаков? — с сомнением спросила Веселина, и в карих глазах мелькнуло что-то озлобленное.

Ян покосился на неё в некотором удивлении. Прежде он не замечал за Линой подобной кровожадности в отношении нечистых созданий. Но решил списать всё на обычные предрассудки.

— Года три назад повстречались, в деревеньке одной замшелой, — хмыкнул он и пожал плечами. — Не думай, что ведьмам чужды чувства — они такие же люди, как и остальные. Да и чёрным колдовством занимаются не те, у кого жизнь сладка. Рада когда-то давно влюблена была… Да не в того, к сожалению.

Веселина с интересом склонила голову к плечу, внимательно вглядываясь в его лицо. Чего у неё нельзя отнять, так это умения слушать. А ещё взгляда, который будто бы норовит пробраться сквозь кожу ко всем его сокровенным мыслям и тайнам.

— Любимый предал её?

— Можно сказать и так. Но предательство бывает разным, — горько улыбнулся Ян и вновь наполнил свою кружку. — Он надругался над ней, а после опорочил перед всей деревней. Её шпыняли, словно прокажённую, закидывали камнями просто за то, что она не могла отстоять свою правду.

— Как… знакомо, — тоскливо сказала Веселина и плотнее закуталась в шаль. — Рада отомстила им?

— Ещё как. Именно поэтому я и приехал туда, — хмыкнул Ян. — Когда я нашёл её, она уже убила всех тех, кто причинил ей боль. Ведьмы теряют разум, если отказываются приносить жертвы богам Нави. Но Рада пролила кровь лишь тех, чья душа была полна гнили. Возможно, именно поэтому я её и отпустил, пожалел. Помог устроиться здесь.

— Что ж, осудить я её не могу. Наверное, на твоём месте поступила бы также, — вздохнула ведающая и утомлённо уложила голову на стол. — Хочется спать, но совсем не получается…

Ян не знал, сыграл ли с ним злую шутку хмель или же он лишь развязал ему руки… Но ладонь против воли потянулась к чужой светлой щеке. Светло-карие глаза под длинными ресницами дрогнули и настороженно замерли на его лице. Но Веселина промолчала, не отстранилась и не шевельнулась. Давала молчаливое позволение. Девичья кожа на ощупь была тёплой и мягкой, словно у младенца. Он скользнул пальцами вдоль изящной линии подбородка, неосознанно поднимая её голову выше.

Наверное, он в край сдурел, если хотел поцеловать эти поджатые в напряжении губы. Собственный эгоизм захлёстывал, призывал перестать сопротивляться, опустить руки. Его влекло к ней всю жизнь, словно судьба когда-то давно пришила их друг к другу, крепко-накрепко, чтобы наверняка нашлись и встретились. Глупая детская сказка, наивно повествующая о том, что по-настоящему влюблённые волхвы могут найти свою наречённую в разных жизнях и обликах, не давала ему покоя. Хотя раньше он лишь смеялся над ней, сейчас смех застывал в горле комом.

Потому что Веселина казалась настолько родной, насколько не должна была. Всё в её облике напоминало ему что-то, пробуждало внутри чувства, о которых он даже не задумывался прежде. Могли ли они… быть возлюбленными в прошлой жизни?

Ян очнулся лишь тогда, когда тёплые женские пальцы опоясали его запястье. Маленькая ладонь робко скользнула вдоль его щеки, но он стремительно перехватил её.

— Думаю, я всё-таки перепил, — хрипло засмеялся Ян и аккуратно высвободил руку. — Прости, не думай дурного.

Во взгляде Веселины шевельнулось что-то непримиримое и решительное. Она резко поднялась на ноги и вцепилась в ворот его рубашки. Пожалуй, такой реакции даже он не предвидел.

— Тогда и ты дурного обо мне думай, — сказала Веселина и легонько встряхнула его. Румянец окрасил её щеки, сделав их красными, словно спелые яблоки. — Значит, с ведьмой ты тут…

Договорить она не успела, потому что ставни на верхнем этаже распахнулись с таким грохотом, что содрогнулся весь дом. Что-то тяжёлое прокатилось по полу, прямо над их головами, а после прозвучал чей-то испуганный крик. Каждый из них узнал в нём Звану. Они вмиг забыли обо всём на свете и вскочили из-за стола, бегом бросаясь наверх. Ян даже удивления уже не испытывал — неприятности следовали за ними по пятам, словно каждое живое и не очень существо в этом мире так и норовило помешать им.

А ещё он уже отсюда почувствовал дичайший смрад. Пахло ведьмовским отродьем. И вовсе не Радой.

Она встретила их у лестницы, напряжённая и только что поднявшаяся с постели. В соседней комнате дверь была распахнута настежь, а у стены валялся сгорбленный человек. Хотя человеком это назвать язык не поворачивался. Кожа на руках и щеках уже стала чернеть, поражённая проклятой силой, но ведьмак продолжал смеяться, словно умалишённый. Он сплюнул кровавый сгусток прямо на пол и поднял на них искривлённое улыбкой лицо. Светлые глаза сияли в мраке, словно факелы.

Вацлав, растрёпанный со сна, но удивительно сосредоточенный и мрачный, держал у его шеи обнажённый клинок. Сталь сверкала в свете луны, падающем сквозь разрушенное окно.

— Ты откуда тут взялся, уродец? — прошипел юноша. За его спиной показалась перепуганная Звана, прижимающая к себе Войко. — Командир, на его лбу…

— Вижу, — отозвался Ян, с настороженностью разглядывая знак в виде двух кругов, выжженный на лбу ведьмака. Он назывался «Всевидящим оком» и использовался волхвами лишь для одной цели — порабощение чужого рассудка. Змееголовые любили оставлять такие на нечисти или даже на людях. — Кто тебя послал?

Мужчина захихикал, и капелька крови скользнула вдоль его подбородка.

— Она ведает, где ты, она ведает обо всём-всём-всём, — пропел ведьмак и вновь захохотал, надрывно и яростно. — Она идёт, идёт! И мы за ней идём! Будем резать, будем бить — всё равно вам всем не жить!

Вторя его словам, на улице зазвучали женские крики и вопли. Соседский дом полыхнул — и массивную крышу буквально разнесло на щепки. Ян успел заметить ошарашенный взгляд Рады, которая с ужасом смотрела в дыру, зиявшую вместо окна.

— Почему их так много?.. — обратилась она будто бы к самой себе.

Очередная изба согнулась под натиском дикого пламени, и Ян, наконец, увидел сгорбленные силуэты на крышах. Он насчитал не менее пяти ведьм, но был уверен в одном — их гораздо больше. Озверевшая нечисть рушила город, сметала всё на своём пути, не щадя никого. Вот только ведьмы никогда не собирались группами, не заключали дружеские соглашения и предпочитали одиночество. Откуда их столько в одном месте?..

Ян поднял хихикающего ведьмака за воротник и вжал в стену, спрашивая с самой настоящей угрозой:

— Вас прислала княгиня? Братислава уже даже свой народ не щадит, раз посылает на наши поиски ведьм?!

— Она никого не щадит, хи-хи-хи. Она этот мир проглотит и пережуёт, а мы косточки поголодаем, хи-хи-хи…

Ярость вспыхнула внутри, словно зажжённая свеча. Он выхватил у Вацлава клинок и одним ударом умертвил обезумевшую нечисть. Человеческого в нём осталось не больше, чем в восставшем умертвии, а потому жалеть его смысла не было. Рада за спиной взволнованно проронила:

— Вам нужно уходить отсюда. Хотела я вас завтрашним вечером на тот берег переправить, но, видимо, придётся поспешить.

Ян кивнул, безмолвно соглашаясь с её решением и, передав клинок Вацлаву, вернулся в комнату за своим. За окном продолжала бесноваться ведьмовская орава, которая, кажется, и забыла о том, что их цель — вовсе не мирные жители Белозёрска, а беглые волхвы. От криков, которые стояли на улице, становилось дурно. Но выйти им на помощь сейчас — смерти подобно. Ведьм слишком много, даже отряд из дюжины опытных воинов не смог бы их сейчас остановить. И осознание того, что Братислава отправила их за ним, наплевав на безопасность собственных людей, вызывала лишь бессильную и отчаянную ярость.

Жестокость этой женщины внушала ему лишь ужас. Но думать об этом было некогда. На его плечах жизни ещё по меньшей мере пятерых человек.

Они выскользнули через окно на первом этаже, потому что со стороны двери всё полыхало огнём — там был эпицентр бойни. Неподалёку слышались голоса ратников, прибывших на защиту мирных горожан, но едва ли им по силам победить свору обезумевших ведьм. Чудом будет, если Белозёрск переживёт эту ночь.

Они петляли вдоль запутанных узких улиц, то и дело натыкаясь на ведьм, которые спрыгивали им на головы с крыш. Одна из них чуть не оттяпала ему кусок руки и, если бы не осмотрительная Звана, меч в руках держать он не смог бы ещё долго. Рада вела их к причалу, возле которой стояла одинокая покосившаяся хибарка, бедная и обветшалая. Входную дверь она почти выбила, вырывая бледного исхудавшего мужика из его постели. Он, перепуганный их видом до смерти и сонный, лишь послушно вывалился наружу и поспешил к лодке.

Видимо, чем-то задолжал ведьме, раз уж она так открыто помыкала им.

— Мальчишку оставь здесь, — сказала Рада и дёрнула Войко за шкирку. — В Яруну я его не пущу. Свою кровь там проливайте сколько хотите, а ребёнка не впутывайте.

Малец явно был с этим решением не согласен, а потому заметался в женских руках. Но она лишь отвесила ему смачного подзатыльника, не став церемониться. Веселина понимающе кивнула, тоскливо поглядев в испуганные синие глаза.

— Я доверяю тебе. Отведи его к Истру, пожалуйста, — сказала ведающая и, обхватив Войко за лицо ладонями, строго добавила: — Не поступай опрометчиво, ты меня понял? Слушай Раду и Истра, они о тебе позаботятся. Если боги будут милостивы… ещё свидимся.

— Не вздумай соврать, тётенька, — проворчал мальчишка и шмыгнул покрасневшим носом. — Я тебя ждать буду. Поэтому возвращайся скорее!

Веселина спешно потрепала его по светлым волосам и, махнув рукой на прощание, залезла в лодку. Шлюпка была маленькой и хлипкой, но доплыть на ней до того берега представлялось вполне реальным. Если, конечно, озверевшие ведьмы их не застигнут врасплох на половине пути. Хотя Ян уже мысленно готовился к худшему. Чем дальше они отдалялись от берега, тем сильнее виднелось огненное марево, застывшее над городом. Казалось, что рассвет начался вдруг посреди непроглядной ночи. Запах крови чувствовался даже здесь, на воде.

Их проводник, имени которого они даже не успели спросить, глядел на них в ужасе, но упорно продолжал грести. Видимо, страх перед ведьмой был гораздо сильнее страха перед незнакомцами и перед тем берегом, на котором обосновались варвары с Волчьих островов.

Никто из них не решался прерывать мертвенную тишину, замершую над лодкой траурным саваном. Веселина и Звана жались друг к другу, утомлённые и сонные, готовые свалиться в воду от усталости. Вацлав напряжённо вглядывался в тёмные воды, изредка пересекаясь взглядом с Яном. Они оба готовились к худшему, опасаясь угрозы, которая могла в любой момент подняться со дна.

Вдруг сильный ветер пустил рябь по волнам — и над их головами раздался едкий смех. Ведьма, раскрыв свои перепончатые чёрные крылья, смотрела на них безумными глазами, рассыпая вокруг жуткое зловоние. Этой ночью она, судя по всему, принесла своим богам много жертв. Человеческий облик более никогда ей не принять.

— Солнце Нави заклинаю,

Пусть всё мёртвое восстанет!

Много ведаю и знаю —

Пусть в воде их смерть застанет! — пропела нечисть и вновь захохотала, уносясь прочь, в сторону города, где бесновались её сёстры и братья. Видимо, решила, что дни их сочтены.

Вода под их хлипкой лодкой забурлила, зашевелилась, словно живая. Мирная речная гладь вспенилась, стремясь опрокинуть их, забрать в свою тёмную и непроглядную глубину. В борт шлюпки вдруг вцепились чьи-то тонкие белые пальцы. Веселина вскрикнула от ужаса, когда за её платье схватилась чья-то костлявая рука, пахшая илом и гнилью.

— Отойдите от края! — крикнул Вацлав и рубанул одну из протянутых к нему ладоней мечом. — Да сколько же их тут…

— Достаточно для того, чтобы потопить нас всех, — мрачно отозвался Ян, оттаскивая Лину себе за спину.

Из воды показались бледные лица и сверкающие в ночной темноте глаза. Русалки, бледные и печальные, разглядывали их отчаянно и жадно, тянули к ним свои тонкие длани. Их белые одеяния были испачканы илом и тиной, а в волосах цвели речные лилии, вросшие в мокрые пряди намертво. Духи утопленников тянулись к живому теплу, стремились насытить им своё бесплотное тело, чтобы хоть на миг утолить невыносимую тоску.

— Поиграйте с нами!

— Идите к нам!

— Такие живые и милые… Хочу!

Гул их голосов вызывал пульсирующую боль в висках, но нужно было сопротивляться. Стоит им оказаться под водой — и всплыть они уже не смогут. Одна из русалок потянулась к нему и, ухватившись за рукав, почти влезла в шлюпку.

— Женись на мне, молодец. Сильный, красивый, живой, — пела утопленница, улыбаясь синими бескровными губами.

Ян не успел откинуть её от себя, потому что длинное весло вдруг со всей силы вписалось прямо в бледное русалочье лицо, сбрасывая ту обратно в воду. Он ошалело оглянулся и увидел Веселину, которая каким-то образом умудрилась отобрать гребь у перепуганного до смерти проводника и теперь отмахивалась им от настойчивой водной нечисти. Взгляд у неё был до того суровый, что Яну на мгновение даже стало смешно. Но ситуация к этому, увы, не располагала.

— Вацлав, мешок с полынью у тебя? — спросил он, перекрикивая гул голосов.

— У меня! Сыпем в воду?

— Бросай прямо в них.

Лодка вновь дёрнулась под их ногами, угрожающе накренившись из-за озлобленных действий русалок. Они, словно понимая их намерения, стали ещё более яростно раскачивать судёнышко. Ян торопливо раскрыл мешочек и, зачерпнув горсть сушёной травы, бросил её в нечисть. Утопленницы, испуганно взвизгнув, схватились за свои белые лица, на которых выступили ожоги, и обиженно скрылись в речных глубинах, поднимая ворох брызг. Вацлав проделал то же самое с другой стороны, отгоняя проклятых девиц от их лодки.

Ян схватился за вёсла и, сунув их проводнику, велел ему грести, не глядя по сторонам. Мужичок, бледный, словно поганка, и, кажется, даже поседевший, лишь залепетал что-то несвязное в ответ, но послушно повёл шлюпку вперёд. Противоположный берег уже был не так далеко, как казалось. Русалки следовали за ними по пятам, но не приближались, пока полынь сыпались им прямо на лица. Тогда они повадились толкать дно лодки, но, к счастью, оно было достаточно крепким, чтобы выдержать их удары.

Стоило им высадиться на твёрдую землю, они все разом обнажили мечи, направляя их в сторону водных дев. Бледные тени пристально следили за их движениями, качаясь на волнах, но покидать родные воды не спешили. В итоге так и исчезли с глаз долой, оставив после себя лишь дрожащие круги, посеребрённые лунным светом. Опасность миновала их в этот раз, а потому все вздохнули с облегчением.

— Пока от воды держись подальше, — обратился Ян к проводнику. — Поплывёшь утром. И полыни собери на всякий случай.

Мужик лишь кивнул ему всё также оторопело. Видимо, минувшая ночь окончательно затуманила разум, потому что во взгляде у него стояла зыбкая пустота. Дюже слабого провожатого им Рада подсунула всё-таки.

На этих землях начинались владения князя Червонского. Вернее, уже не его, а захватчиков с Волчьих островов, которые здесь обосновались. И вскоре они наткнулись на первые следы их пребывания, красноречиво указывающие на тех, кто здесь так бесстыдно похозяйничал. Деревенька на вид была совсем брошенной, но не разрушенной. Скорее всего, варвары выгребли из крестьянских домов всё ценное, а самих людей увели с собой. То ли как рабов, то ли как пленников — чёрт их знает.

Вокруг стояла зыбкая тишина. Даже птицы и звери молчали, испуганные мраком этой ночи.

— Пройдитесь по округе, соберите чертополох. Без него нам эти ведьмы поперёк горла станут, — сказал Ян и скользнул взглядом по Веселине. — Далеко не уходить, хорошо?

— Конечно, — отозвалась она, бледная от недавно пережитого страха.

На том и разошлись. Лину неожиданно вызвался сопроводить Вацлав, на что Ян, конечно, вздёрнул скептически бровь. В его благие намерения верилось с трудом, но сейчас ему нужно было заняться другими делами. А потому он милостиво кивнул, решив, что определённую грань даже его нахальный воспитанник переступить не осмелиться. Сам он прошёлся вдоль сельских домов, заглядывая в каждый и осматривая погром, творящийся внутри. Людей уводили силой — это было очевидно. Всё повалено, посуда побита, столы и стулья повалены. Варвары подчистую смели всё, даже домотканые рубахи и пряжу.

Однако больше всего Яна напрягли следы множества ног, которые он заметил неподалёку от тропы, ведущей, судя по всему, в сторону большака. Стало быть, заморские гости были здесь совсем недавно… А, следовательно, и лагерь их располагался, вероятнее всего, где-то поблизости.

— Командир, — вдруг послышался приглушённый голос из-за спины.

Ян непонимающе обернулся и воззрился на Вацлава, который почему-то затравленно глядел на него. И что-то сжимал в пыльной ладони.

— Вы что, уже вернулись? — он напряжённо прищурился. — Где Веселина, Вацлав?

— Я потерял её из виду всего на миг… Прости, Ян, не уследил, моя вина. У куста чертополоха нашёл… это.

В его пальцах качнулся громовой медальон. Тот самый, который он год назад отдал Веселине.