Измена и месть. Ты слишком ничтожна, жена!

Глава 2 Кобель неразборчивый

Я не спала до самого утра, и только на рассвете тяжёлая дремота сморила меня. Проснулась буквально через час — продрогшая, измученная — и с огромным трудом разлепила веки.

Не сразу поняла, где нахожусь. Привычного монастырского потолка с деревянными балками не увидела. Вместо этого мой взгляд упёрся в стены спальни, украшенные красивыми гравюрами. Наверняка их рисовал очень талантливый художник, которому заплатили за это баснословные суммы золотом. Но лучше бы это был потолок с балками…

Медленно присела. Почувствовала тупую, ноющую боль внизу живота. Опустила ноги на пол и обнаружила следы засохшей крови на ногах. Едва не стошнило от воспоминаний, но я быстро взяла себя в руки.

Монастырь приучил быть сильной. Всегда и везде. Я легко переносила холод, длительные посты, могла тяжело и долго работать. Нас в Обители не щадили. Если кто-то из послушниц по неосторожности получал раны и ссадины, им могли выделить максимум заживляющую мазь, и то с условием, что они потом отработают её стоимость.

Поэтому мне и в голову не пришло, что кто-то из слуг может прийти ко мне с утра пораньше. Когда я сделала всего несколько шагов по комнате и услышала звук открывающейся двери, то испугалась. Думала, опять муж заявился…

Но в комнату вошла служанка — худая неприветливая женщина с жидким пучком волос на макушке. Она была одета в длинное льняное платье и белый передник. Выглядела строго, почти как настоятельница Амира.

Я замерла, рассматривая её с напряжением.

— Миледи, — женщина сделала лёгкий поклон, но в её голосе отчетливо проскользнули холодность и отвращение. — Меня зовут Нила. Я пришла узнать, чем могу помочь вам с самого утра. Господин приставил меня к вам для стирки, уборки и другого обслуживания.

Она закончила говорить, но глаз своих не подняла. Было заметно, что это поручение для неё — невыносимое бремя.

Я уж было хотела выпроводить её прочь, сказав, что никакие помощницы мне не нужны, я и сама справлюсь, но… тут же в разуме всплыло воспоминание о принятом вчера решении.

Измениться! Стать великой…

Если я этого действительно хочу, мне нужно сбросить с себя привычки монастырской жизни и стать настоящей аристократкой.

Путь этот очень тернист и потребует немалых усилий. К счастью, я умела ставить перед собой цели и достигать их.

О светской жизни я действительно многого не знаю. Могу наизусть пропеть все две тысячи псалмов, которые есть в Псалтыре. Могу процитировать десятки выдержек из книг знаменитых храмовников. Но то, что обычно знают молодые аристократки, для меня пока недосягаемо.

Я должна учиться.

И не должна оставаться прежней!

Пока у меня нет сил, но они обязательно появятся…

Осознав это, в тот же миг я переменила свои мысли. Выпрямилась, посмотрела на служанку свысока. Это теперь моя основная позиция.

— Немедленно принеси мне одежду. Красивую, но удобную, для повседневного хождения. Можно и украшений добавить. Не броских, а простых. Не забудь удобную обувь и миску с тёплой водой для умывания, лучше с мылом. А еще хороший крепкий гребень.

Я действовала интуитивно. Предполагала, что именно так должны вести себя аристократки в свои обычные будние дни.

Служанка бросила на меня взгляд из-под бровей — несколько удивлённый и недовольный. Но, склонившись ещё ниже, развернулась и вышла.

Я почувствовала воодушевление, словно нащупала верную тропу и сделала первый удачный шаг. Да, именно так! Только новая жизнь, только новые поступки!!! Я буду изменяться ежедневно. Не остановлюсь ни на миг. И тогда мы посмотрим, насколько я всё-таки мышь…

Служанка действительно где-то нашла несколько платьев. Они были измяты, пропахли сыростью, но выглядели неплохо. Кажется, хранились в кладовой. Интересно, после кого? Впрочем, это не важно. Сейчас у меня ничего другого всё равно нет. Монастырская ряса уж никак не подойдёт для жены Себастьяна де Орно.

Конечно же, я приказала выгладить то платье, которое выбрала. Служанка была страшно недовольна — служить мне казалось ей явно отвратительным. Но мне было всё равно.

Да, я не привыкла к такому. Всегда вела скромную, безмятежную жизнь. Нас учили обслуживать себя самостоятельно и жертвовать силами для заботы о других. А теперь кто-то служит мне. Но пусть служит. Это соответствует той цели, которую я себе поставила.

Когда переоделась в платье, оказалось, что оно немного велико. Пришлось потуже затянуть корсет. Стало трудно дышать.

Волосы… Я по привычке собралась завязать их в тугой пучок, но потом передумала. Прочь монастырские причёски! Волосы у меня от природы золотистые, длинные и густые. Мне даже не нужно было особо ухаживать за ними — они всегда выглядели великолепно. Но я ничего не смыслю в светских причёсках.

Вот бы где-то подсмотреть…

Напрягла память, вспоминая, в каком виде к нам приезжали всякого рода богатые женщины. Но все они были покрыты: то шляпки на головах, то платки. Ах да! Я вспомнила причёску одной девочки. Юной, совсем маленькой, лет десяти. Часть волос у неё была собрана на затылке, а остальные свободно стекали по плечам.

Вот так я и сделаю.

Повозившись перед зеркалом (а перед этим я, естественно, выставила служанку прочь), я внимательно рассмотрела полученный результат и пришла к выводу, что получилось довольно неплохо.

Туфли немного жали, но я рассмотрела их более внимательно и поняла, что они кожаные и способны растянуться. Я их разношу, так что пока подойдут…

Из украшений служанка принесла только тонкий золотой кулон с большим камнем в оправе. Камень отлично подходил к моим глазам — синий, глубокий. На мне он смотрелся весьма необычно. Я никогда раньше не носила украшений, только четки иногда наматывала на запястье, представляя, что это браслет…

Рассмотрев себя новую в зеркале, я поняла, что… нравлюсь себе. И хотя это не имело принципиального значения, ведь меня интересовало нечто, гораздо большее, но всё равно было приятно.

— Ну здравствуй, обновленная Делия де Орно! — прошептала я, улыбнувшись сама себе. — Ты готова к битве?

— Готова! — ответила тут же, состроив грозное выражение лица. — Больше, чем когда-либо!

Нет, я не кривлялась. Просто это был самый действенный способ забыть боль и унижение предыдущей ночи, а также жестокость и бесчеловечность Себастьяна де Орно…

Завтрак я тоже распорядилась принести. Стакан теплого молока с булкой был великолепен.

А теперь настало самое сложное — нужно выйти из комнаты и начать исследовать поместье. Если уж я здесь типа хозяйка, надо узнать, какой именно властью я могу обладать в начальной стадии…

Оказалось, что власти у меня никакой. Не то, чтобы меня это удивило: речь, в запале сказанная мужем ночью, ясно давала понять, что я здесь только в роли мебели, которая не умеет говорить, думать и вообще не существует, если что.

Слуги меня не замечали. Те, что постарше, воротили носом, задирая подбородки повыше. Служанки помоложе бросали в мою сторону презрительные взгляды, словно я им в чём-то проспорила. Такое отношение заводило в тупик. Неужели муж уже успел настроить всех против меня? Однако причина оказалась банальнее. Я поняла ее, случайно подслушав разговор двух молодух. Они неплотно закрыли дверь в одну из комнат, где наводили порядок, а я как раз шла мимо.

— Следующей ночью господин будет принимать меня в спальне… — хихикнула одна самодовольно.

— Правда? — изумилась вторая. — С чего ты взяла?

— Сегодня утром он ущипнул меня за попу! — девушка ликовала. — А потом наклонился к уху, шепнул, что я очень сладкая и что он не против эту сладость попробовать на вкус ночью…

— Фида, неужели? — ошеломленно воскликнула ее подруга. — Но ведь у него в фаворитках Сара! Она же тебе все косы повыдергивает, когда узнает!

— Не повыдергивает! — в голосе служанки появилось высокомерие. — Теперь моя очередь быть фавориткой господина! Я ему такое удовольствие доставлю, что он годами будет звать только меня!

— Не забывай, что у него теперь жена есть… — осторожно напомнила вторая служанка.

— Фи, — скривилась первая. — Ты видела ее? Она же страшная, как кривая Зося из нашей деревни. Ни кожи, ни рожи. Вся серая, невзрачная, может даже и плешивая, как та кривуля. А худющая… как палка!

— Но она же была в плаще! Как ты фигуру-то смогла рассмотреть???

— Да всё по лицу видно! — не унималась девушка. — В любом случае, она не во вкусе господина, это точно! Он взял ее только для того, чтобы король больше не донимал его требованиями о женитьбе. Господин у нас свободолюбивый, жениться не хотел никогда, ведь среди аристократок одни уродины. Ему нас — сочных и красивых подавай!

Девушка самодовольно рассмеялась, а у меня брови полезли на лоб от изумления.

Боже мой! Так муж мой — вообще кобель неразборчивый, да простит меня собачье племя за такое нелестное сравнение…