Как призвать Беса. Ассистентка Хозяина нечисти

Глава 31. Лихорадит

Как мы одевались и приводили себя в порядок – это была отдельная песня. Думаю, мы очень забавно выглядели со стороны, пока выползали из кустов в бесполезной попытке сделать вид, что между нами ничего особенного не произошло.

Чувствовала себя ужасно неловко от… да от всего. От того, что сорвала с губ собственного профессора первый поцелуй. От того, что сделала это в каких-то кустах. От того, что на мне было маловато одежды, в конце-то концов. И взгляд Бестиана продолжал раздевать дальше. Вот если бы не этот взгляд, я бы точно под землю провалилась, а так – горела изнутри, подогреваемая жгучим взглядом.

Руки не слушались и никак не хотели застегивать пуговицы на блузке, и я совсем смутилась, когда Бестиан протянул мне свою рубашку.

– Ты слишком приметная в этой белой блузке сегодня, так как засветилась в ней. Лучше надень мою рубашку. И волосы оставь распущенными.

– А ты?

– Ну, мужчине ходить с голым торсом не так зазорно, как девушке, – хмыкнул Бестиан. – Особенно на музыкальном фестивале.

Я с сомнением посмотрела на его обнаженный торс. Застряла на разглядывании косых мышц живота.

– Оно, конечно, может, и не зазорно, вот только у меня в голове теперь ни одной приличной мысли не осталось.

Бестиан рассмеялся, а я криво улыбнулась и занялась переодеванием. Мужская рубашка была мне великовата, конечно, поэтому я ее подвязала узлом на манер топа и закатала рукава.

Надо сказать, что Бестиан не мог отвести взгляд от моего декольте и оголенного живота точно так же, как я беззастенчиво пялилась на его пресс и мускулистые руки.

– На тебя что ни одень – всё к лицу, – прокомментировал он мои издевательства над его шелковой рубашкой.

– А то ж!.. Слушай, а как мы будем добираться домой? Телепортируемся? – спросила я, когда мы, наконец, покинули наше кустовое прикрытие.

Бестиан покачал головой.

– Сейчас будет правильнее не следить лишний раз, а изобразить парочку, уезжающую домой с фестиваля. Если уж играть спектакль, то до конца, – хмыкнул Бестиан.

И он обнял меня за талию, уверенно привлекая к себе.

– Впрочем… Мы не то чтобы сильно вынуждены притворяться, не правда ли? – тише добавил он.

По телу пробежали мурашки от такой близости, и я обхватила себя за предплечья, не зная, куда деть руки. Щеки горели от прилившей крови.

– А как же тогда?..

– Нас подвезет домой мой друг, я уже отправлял ему ранее сообщение, чтобы он за нами заехал. Он скоро будет.

– Лунтьер?

– Он самый, – кивнул Бестиан. – Ну что, пройдемся к месту встречи с ним?

Мы зашагали по парковым дорожкам, мимо большого количества развлекающейся на фестивале молодежи, среди которых было много обнимающихся и целующихся парочек, так что мы действительно легко сливались с обстановкой, заподозрить в нас недавних преследователей можно было едва ли.

Было очень приятно идти так с Бестианом в обнимку. Хотя и немного нервно, потому что я не привыкла видеть рядом с собой мужчину в одних только брюках, который так уверенно обнимал бы меня. Осознание того, что это еще и не просто обычный парень, а сам Бестиан Брандт так обнимает, нещадно кружило голову и заставляло сердце биться чаще.

– Знаешь, мне будет спокойнее, если сегодня ты переночуешь не у себя дома в полном одиночестве, а где-нибудь, где будут еще другие люди поблизости.

– На себя намекаешь? – нервно усмехнулась я, очень бурно представив себе такую «близость» и мысленно дав себе затрещину.

Бестиан смерил меня немигающим взглядом.

– Сначала именно это я и хотел предложить. Но потом подумал, что не ручаюсь за последствия.

– Что, боишься не устоять передо мной? – нарочито весело спросила я, хотя у самой колени подгибались от волнения.

– Не боюсь. Не устою. За такие последствия я как раз ручаюсь и гарантирую их, – хмыкнул Бестиан, своими словами и серьезностью вогнав меня в краску. – Меня больше волнует моя магия. Точнее, ее теоретическое влияние на тебя.

– А что с ней не так?

Я окинула взглядом Бестиана, пытаясь увидеть какой-то изъян в ауре. Но аура у него сейчас аж звенела – настолько была чистой и прочной. Хотя… А от чего она так звенит-то?

Я присмотрелась как следует и поняла, что аура Бестиана сейчас была как будто оплетена коконом из мелких звенящих молний. А вот это уже так себе признак.

– Лихорадит, – неохотно признался Бестаин. – Нехорошо лихорадит, боюсь, что на тебе может сказаться, если ты заночуешь сегодня у меня. И вот как скажется – за эти последствия я не ручаюсь.

– А из-за чего лихорадит-то?

– А ты как думаешь? – тихо спросил Бестиан.

Я открыла рот, чтобы ответить, но тут же закрыла. И почувствовала, что к щекам моим прилил жар.

– У волшебника есть несколько стадий взросления в плане становления его магии, – негромко произнес Бестиан. – Первая происходит в год, когда у юного волшебника загорается магическая Искра, дающая ему силу колдовать и определяющая его будущее. Потом – в подростковом возрасте, когда бушевать начинают не только гормоны, но и та самая магическая Искра, которую в случае природной большой силы необходимо учиться держать под контролем, чтобы магия не спалила изнутри. Потом… Потом есть стадии отношений с противоположным полом, которые раскачивают магическую Искру рывками. В случае с представителями мужского пола это могут быть очень резкие рывки, потому что физический контакт с девушками влияет на магию верховного мага очень сильно. А я как раз верховный маг, который слегка задержался на одной из стадий магического взросления, – смущенно улыбнулся Бестиан. – Так что сейчас меня лихорадит. И к ночи, скорее всего, накроет еще сильнее.

– А тебе-то безопасно будет одному находиться дома? – обеспокоенно спросила я. – Вдруг тебе будет совсем плохо, и понадобится срочная помощь? Избыток магии со скачками – это серьёзная штука, которая может сильно навредить волшебнику…

– Пф! Да я просто лягу спать в бестиарии, в окружении нечисти, устрою им пир, дав обожраться моей магией под завязку, – хохотнул Бестиан.

– С мурлыкающем Фесей под боком?

– А то ж! Такие у меня странные котики, но уж какие есть.

Я улыбнулась, представив себе эту картину.

– В общем, лучше бы тебе в таком случае переночевать в общежитии академии, – продолжил Бестиан. – Ну или я могу помочь с поиском ночлега.

– Не-не-не, – категорично замотала я головой. – Никакого общежития. И помогать не надо, я лучше с Оливией свяжусь, она мне не откажет.

Я достала из кармана связной артефакт, и пока мы шли к выходу из парка, уже договорилась с Оливией о ночевке у нее. Как я и думала, Оливия была совсем не против, более того – она заранее предвкушала, как увлекательно мы с ней проведем время. Судя по ее счастливому щебетанию, она рассчитывала на камерную пижамную вечеринку длиной во всю ночь. Что ж, наверное, это было и неплохо, учитывая то, что после такого вечернего забега с Бестианом по лесам я точно долго заснуть не смогу, а завтра – выходные, так что можно позволить себе подольше понежиться в кровати и даже вообще не вылезать из нее полдня.

«Хотя лучше бы не вылезать полдня из кровати Беса», – съехидничал мой внутренний голос.

Я закусила нижнюю губу и тряхнула головой, прогоняя прочь порочные картинки, нарисованные буйным воображением.

Бестиана от магии лихорадило, а меня лихорадило от близости с ним и от мыслей о чем-то большем, о чем пока страшно было думать. Страшно, но так сладко…

– О, вот и Лунтьер, – негромко произнес Бестиан.

Я вынырнула из розового тумана своего воображения и посмотрела на приближающееся темно-зеленое авто.

Типичный местный экипаж, не привлекающий к себе внимание. За рулем сидел симпатичный молодой человек, блондин с короткими волосами и выразительными зелеными глазами. Он припарковался рядом, широко улыбнулся и приветственно махнул рукой, приглашая сесть в экипаж.

Бестиан галантно открыл мне дверцу, и как только он нырнул следом за мной на заднее сидение, Лунтьер повернулся ко мне с восхищенным взглядом и эмоционально протянул:

– Ка-а-а-а-акая рыжая бестия!..

– Моя! – тут же гаркнул Бестиан, излишне резко захлопнув дверцу машины.

Лунтьер примирительно поднял руки в жесте «я сдаюсь!».

– Понял-принял, – быстро произнес он. – На чужое сокровище не покушаюсь.

Он улыбнулся еще шире и весело подмигнул мне.

– Простите, миледи, мое беспардонство, но я просто обожаю рыжих баб!..

– Девушек!! – возмущённо поправил Бестиан.

– А девушка не баба, что ли? – невинным голосочком произнес Лунтьер, выруливая на трассу.

– Это неуважительно – обращаться так к девушке! К любой, особенно моей.

– Неуважительно – это когда ты с ней ночь проводишь, а наутро исчезаешь бесследно и больше не даешь о себе знать, – тоном знатока произнес Лунтьер, набирая скорость. – А я джентльмен в этих делах, это все мои бывшие подтвердят!

Бестиан со стоном шлепнул себе ладонью по лицу, а я рассмеялась и расслабленно откинулась на спинку сиденья кожаного салона. Было очень забавно слушать мужские разговорчики двух лучших друзей.

Я не знала, как Бестиан будет вести себя со мной при друге. Ожидала, скорее, того, что он будет держаться подчеркнуто на расстоянии, хотя мне и было приятно, что он гаркнул на друга, сразу обозначив статус «моя».

Однако Бестиан сразу же приобнял меня за плечи и одной рукой поглаживал по ладони всё то время, пока он разговаривал с Лунтьером и рассказывал ему о сегодняшней вылазке. Тот слушал очень внимательно, задавал уточняющие вопросы, хмурился, соглашался и спорил с Бестианом, а еще – постоянно кидал на нас любопытные взгляды, поглядывая на нас в зеркало заднего вида. Мне показалось, что поглядывая с каким-то восторгом. И прямо-таки лопался от желания обсудить меня и наши обнимашки, но держался и молчал на эту тему.

Я в беседе не участвовала, только слушала внимательно и с интересом наблюдала за Лунтьером. Он задавал очень много вопросов про артефакты и был здорово раздосадован информацией о том, как варги переделали на свой лад артефакты профессора Дарбета.

Я переводила подозрительный взгляд с Бестиана на Лунтьера. И думала: хм, а может, вот он как раз тот самый Дарбет и есть?.. Они никак не озвучивали это в диалоге, будто намеренно обходя острые углы при мне, а я никак не могла понять по реакции обоих, так ли оно, или я додумываю. Проверка висящего в воздухе следа (красивого изумрудно-зеленого, кстати) ничего мне не дала, кроме понимания того, что Лунтьер тоже является верховным магом.

Поэтому я рискнула всё-таки подать голос и немного поучаствовать в дискуссии, попробовав повернуть диалог в нужное русло.

– А вы вместе над артефактами работаете, да? – осторожно спросила я. – Под руководством профессора Дарбета?

– Ну, можно и так сказать, – усмехнулся Лунтьер.

Улыбка у него была ну очень загадочной.

А Бестиан проигнорировал мой вопрос про Дарбета и вместо ответа произнес:

– Лунтьер – надежный человек, на которого можно положиться. Если бы он таковым не был, я бы с ним сейчас нюансы нашей вылазки не обсуждал.

– Да-да, я помню, что ты работаешь только с проверенными людьми, так как однажды после работы с непроверенным человеком огрёб кучу проблем, – хмыкнула я. – Кстати, а о каких проблемах ты тогда говорил? Можешь рассказать? Или это тайна?

– Ва́рги, – коротко ответил Бестиан.

Я склонила голову, с немым вопросом на устах ожидая объяснений.

– Работал по юности с парочкой людей, которые не были проверены мною по́том и кровью, как говорится. А серьёзную клятву магическую с них не взял, по юношеской глупости думая, что хватит обычной простенькой клятвы, и что люди честно будут работать, строго соблюдая контракт. В итоге они втерлись в доверие и в один прекрасный день стащили у меня формулу с одной передовой разработкой. Только если профессор Дарбет эту разработку использовал для создания защитного артефакта нового поколения, то варги ее переиначили и стали на ее основе создавать опасное оружие. Которое даже абсолютные щиты пробивает, как ты могла сегодня сама в этом убедиться по пулям, которые щит сдержал лишь частично. Появление варгов в том виде, какие они нам известны, считаю своим личным промахом, так что не успокоюсь, пока каждого не переловлю и не распотрошу это гнилое гнездо. Разработки профессора Дарбета мне тут в помощь.

– Не терпится с ним познакомиться, – вздохнула я. – Когда ты сможешь организовать нашу встречу?

– Да, Бес, когда ты своей ре-е-ейне встречу с Дарбетом организуешь, а? – весело спросил Лунтьер, с хитрым прищуром поглядывая на друга через плечо.

Бестиан хмуро зыркнул на него и сдержанно ответил:

– Пока просто не до того было. Ты ж знаешь, я только-только с моим малым бестиарием перебрался в академию, а тут еще и слежка за эйзенечистью и варгами организовалась. Да и Дарбет – непростой по характеру человек, он не горит желанием сверкать своей личностью перед всеми подряд.

– Сабрина сетовала на то, что Дарбет весь такой пафосный, только с самыми крупными компаниями работает, типа министерства магии разных стран, со штабами инквизиции в разных городах и странах, а связываться со средними и мелкими компаниями считает ниже своего достоинства, – припомнила я. – То есть личностью сверкает, но только перед крупными шишками? До челяди не снисходит?

– Ну, реальная причина общения исключительно со специфичной прослойкой населения состоит в том, что Дарбет в принципе не собирается снабжать своими артефактами кого-то, кроме самых крупных игроков на рынке, и дело не в жадности, пафосе, жажде наживы и так далее.

– А в чём тогда дело?

– А зачем этим заниматься? – хмыкнул Бестиан. – Артефакты нового поколения профессора Дарбета рассчитаны на такую мощь, что она может стать опасной в руках неправильных людей.

– Как с варгами? – печально улыбнулась я.

– Именно. Ну ты только представь, во что может превратиться артефакт нового поколения в чужих руках? Возьмем, к примеру, защитный перстень, типа такого, – Бестиан при этом достал из кармана неприметный серебристый перстень с простой гравировкой. – В сочетании с выведенными нами формулами заклинаний этот перстень способен выдавать абсолютную защиту от всех обычных оружий и заклинаний. Ну, то есть, он формирует вокруг волшебника непробиваемый защитный купол, в который можно швыряться огнем, мечом, кислотой, еще какой-нибудь дрянью – она столкнется в воздухе с невидимой стеной и даже не просто стечет вниз, не причиняя вреда, а еще и испарится при соприкосновении с куполом.

– Ого!

– Да, это действительно мощная штука. Основным компонентом является слюна некоторых видов нечисти, – не без гордости произнес Бестиан. – Прости, не имею права рассекречивать информацию, какой именно нечисти.

Я махнула рукой. Это и так было понятно, но такие глубокие нюансы меня не интересовали, было в целом интересно послушать.

– Но добыть эти компоненты сложно, и много их добыть быстро невозможно, так что артефакты могут быть пока только штучными работами, спрос на которые растет, а очередь на них расписана уже на год вперёд. И самое главное: кроме меня, эти компоненты никто достать не может. Классный артефакт, который позволяет боевым отрядам инквизиции получать меньше ранений. Массовое производство таких артефактов в духе «выдать каждому инквизитору» невозможно, это, как я уже сказал, относительно штучные экземпляры, которые выдаются нескольким боевым магам, которые в сложных ситуациях прорываются вперед, бесстрашно шагая в самое пекло, прикрываясь этими куполами, принимая на себя основной удар и облегчая тем самым дорогу своим боевым товарищам, уменьшая количество раненых. Но представь, что будет, если артефакты такого уровня окажутся в плохих руках? С ними можно вполне идти свергать правительство, устанавливать свои порядки в стране, да и даже просто если по мелочи использовать в рабочих делах и требовать, например, соблюдения каких-нибудь контрактов на своих условиях, угрожая силой. Используя тот же защитный артефакт-перстень не как защитный, а как угрозу в духе «ну и что ты мне сделаешь?». Это серьезная вещь, и относиться к этому следует соответственно. Поэтому профессор Дарбет…

– …работает только с государственными структурами, которые служат на благо своей страны, и которые не могут обратить артефакты во вред, – закончила я, сложив пазл в общую картину.

– Всё так! – Бестиан довольно прищелкнул пальцами. – Чиновники в министерстве магии и инквизиторы в своих штабах, имеющие доступ к таким артефактам, связаны очень серьезными магическими клятвами. Настолько серьезными, что даже если у кого-то из них появится только мысль о том, чтобы обратить артефакты против кого-то, то им станет очень плохо, а мы об этом узнаем сразу. Со всеми, с кем заключены контракты на поставку, заключаются серьезные магические клятвы, использование возможностей артефактов оговаривается очень строго, любое отклонение будет означать разрыв договора. Структуры правоохранительных органов разных стран не заинтересованы в этом, как ты понимаешь, так что они неукоснительно соблюдают правила использования артефактов, ведь от них очень много пользы.

– А были случаи, когда клятвы срабатывали, и были обнаружены люди с таким опасным настроем?

– Пока что только один случай был, в одном отделении малой инквизиции. Те сотрудники уволены, лишены инквизиционной лицензии, контракт пока что отозван из отделения, артефакты изъяты.

– Я не понимаю, как тогда разработки Дарбета могли оказаться в руках варгов, – задумчиво произнесла я. – Если работают такие мощные сигнальные чары.

– Произошла утечка. Я здорово подозревал в этом эйзенечисть, потому что, к сожалению, я пока только ищу к ней подход, а она может нарушать структуру магической клятвы, которой я связываю волшебников.

– Подозревал? – подозрительно сощурилась я. – Почему в прошедшем времени?

– Мэлман, которого мы с тобой сегодня видели, скорее всего является киёрсом. А ведь он инквизитор, и у него вроде был допуск к этим артефактам, если я ничего не путаю. Мне нужно проверить списки, так как прям всех поименно я помнить не могу физически, но с большой долей вероятности я прав, и у него есть доступ к артефактам нового поколения имени профессора Дарбета.

– Ох… То есть он, будучи киёрсом, может гасить влияние на него магической клятвы и при этом продолжать сливать инфу?

Бестиан печально кивнул.

– Я подозревал такое, только не мог найти, кто является киёрсом. Его сущность твари могли пробудить и после связывания клятвой, так что я мог ничего не заподозрить и не почувствовать. Что ж, теперь быстро проведу все поисковые работы с целью подтверждения информации, после чего киёрс будет уничтожен, и этот канал слива информации варгов будет перекрыт. Да и само логово варгов следует разворотить как следует. Так что мы с тобой сегодня на самом деле большую работу провели.

– И весьма-а-а плодотворную, как я вижу, – ехидно протянул Лунтьер, зыркнув на оголенный торс Бестиана.

– Я не совсем понимаю, кто такие киёрсы всё-таки, – задумчиво протянула я, потирая подбородок. – Что они такое? Что за сила в них спит, и откуда она вообще взялись?

– Вся эйзенечисть появилась в мире больше двадцати лет назад, после диких экспериментов одного очень темного мага и маниакального психопата по имени Эйзерес, – скривился Лунтьер, вмешавшись в разговор. – Каких только тварей этот псих не наплодил… Долго еще расхлебывать будем.

– Про Эйзереса слышала, – кивнула я. – Но не совсем понимаю, что такое киёрсы, как они на свет появились. Этому Мэлману сколько лет? Молодой совсем вроде, вряд ли сильно старше нас. При чём тут Эйзерес, если к моменту рождения Мэлмана того темного мага и след простыл в нашем мире?

– Да это не имеет значения, – отмахнулся Лунтьер.

– Да в смысле?..

– Темный маг Эйзерес нарушил равновесие мира, тогда весь наш мир больше года пребывал в состоянии хаоса и постоянных природных катаклизмов магического происхождения, – сказал Бестиан. – Фишкой этого волшебника были его смерчи, порожденные теневой магией, которые он насылал на город, тогда Форланд попал под основной удар, хотя и в других странах, в том числе Искандере, несколько раз те фиолетовые смерчи тоже пролетали. Но Форланду больше всего досталось, как самой большой и густо населенной стране в нашем мире. Смерчи были энергетические – эдаким шквалом агрессивной и очень опасной для обычных людей энергии. Когда они проходили в опасной близости от людей, то у некоторых из них впоследствии обнаруживались, хм… Некоторые отклонения. В их организме начались необратимые изменения.

– Это похоже на радиацию по описанию, – заметила я.

Бестиан кивнул.

– Да, можно сказать, что произошло своего рода облучение теневой магии людей, организмы которых были к этому не готовы. Только это сказалось не в физических увечьях, и не в проблемах со здоровьем – а в мутации магических Искр. У кого-то начала не по возрасту магия скачками развиваться, им от этого становилось плохо, и они не нарочно вредили всем окружающим своей магией. Было выявлено много таких детей, которых потом в академии Илунарисс стабилизировали.

– Это, так сказать, теневое облучение только на детей повлияло?

– В основном на детей, да. Как рожденных, так и еще не запланированных.

– Это как? – не сразу поняла я.

– Некоторые взрослые не изменились сами, зато у них потом стали рождаться искаженные магией дети – те, кого я как раз называю киёрсами. Эйзенечисть рэмма-уровня опасности, рожденная облученным теневым смерчем человеком.

– Ну точно как влияние радиации, только специфичного плана, на магию, – хмыкнула я. – Магическая мутация, надо же… То есть, я правильно поняла, что были некоторые женщины, которые, м-м-м, скажем так, получили очень большую дозу облучения теневой магией, из-за чего у них поменялась структура магической Искры, и если эти женщины впоследствии беременели и рожали, то их дети обязательно оказывались эйзенечистью?

– Не совсем так, – качнул головой Бестиан. – Во-первых, не только женщин, но и мужчин это касается – они тоже своему потомству могут передать магию эйзенечисти. Во-вторых, именно что могут передать – но это необязательное условие. То есть могут и не передать. Как повезет. Лотерея какая-то, не знаю. Я пока не выявил закономерности, но, скорее всего, это связано с магической совместимостью с партнером.

– Партнер тоже должен быть зараженным? – нахмурилась я.

– Нет. По моей практике, это не имеет значения. Должны совпасть какие-то другие параметры. Но важен сам факт, что такие люди с мутацией эйзенечисти рождаются, и с этим надо что-то делать.

– А много таких уже родилось?

– К счастью, нет. Они рождаются редко, но метко, как говорится.

– Просто одна эейзенечисть шороху может навести, как добрая сотня тварей альфа-уровня опасности, – добавил Лунтьер, сворачивая с главной дороги на небольшую освещенную улицу. – А еще их нельзя объединять вместе, потому что они способны подпитывать друг друга, и тогда вообще туши свет!

– Да-а-а, – мрачно протянул Бестиан, хмурясь так, будто как раз вспоминал такой неприятный эпизод из своей практики. – Каждый киёрс способен оборачиваться в уникальную, ни на что не похожую тварь, которая умеет поглощать магию от противника, и с которой очень трудно сражаться. Даже мне – очень трудно. Что уж говорить об обычных волшебниках…

– Жаль Мэлмана, – вздохнула я. – Он же не виноват в том, что таким родился…

– Мне тоже жаль, – тихо произнес Бестиан. – Но, к сожалению, я пока что не знаю, как их нейтрализовывать так, чтобы самому при этом не встать на грань жизни и смерти. А один такой киёрс при активации спящей магии способен погубить сразу много людей.

– Эдакая непредсказуемая бомба замедленного действия, – проворчал Лунтьер.

– Ага.

– А как эта активация происходит? – поинтересовалась я.

– Во-первых, киёрс должен созреть магически. Ну, то есть, годовалый малыш никак себя не проявит как киёрс, он должен вырасти, и магия в нем должна раскрыться. Во-вторых, и это самое главное условие: хозяин киёрса должен как-то спровоцировать киёрса на пробуждение его магии в первый раз. Осознанно или нет, но между киёрсом и его хозяином существует плотная связь и некое действие хозяина, которое вызывает у киёрса неконтролируемый магический всплеск. Хозяин при этом, кстати, может сам погибнуть, что я уже наблюдал в своей практике.

– Не поняла, кого ты называешь хозяином?

– Одного из родителей. Того облученного, кто и передал свой мутировавший магический ген. Между ним и его ребенком сразу устанавливается некая особая связь, она может по-разному проявляться. И спусковой крючок для каждого киёрса тоже свой, особенный.

– Так получается, что магию киёрсов намеренно проявляют? – хмуро спросила я.

– Были разные случаи. Например, я сталкивался с женщиной, которая понятия не имела, что ее сын – киёрс, и однажды она случайно спровоцировала его на выплеск магии, принеся домой пышный букет кваренти́ллы цветущей, от вдыхания насыщенной пыльцы которой у ее сына сработал некий внутренний спусковой крючок. Почему? Неизвестно. Просто конкретно его сущность киёрса это разбудило. Паренек обратился в насекомоподобное громадное нечто с клешнями, которыми начал кромсать и громить всё подряд. От его собственной матери остались только кусочки.

– Какой ужас, – я ошарашенно прикрыла рот ладошкой.

– Да… Погибли все соседи на лестничной площадке, к кому киёрс врывался с жаждой крови, а эта жажда у всех просыпается при активации магии. Погибли бы вообще все в подъезде, но там мы прибыли, получив сигнал о помощи, и под моим руководством тварь зачистили. Но случай жуткий был. Он не у нас случился, это в Авала́ре произошло.

– А я хорошо помню тот случай, когда один папаша намеренно дал своему молодому сыночку-киёрсу шампанское глотнуть, и того знатно бомбануло, – мрачно протянул Лунтьер.

– Это как раз был первый случай в моей практике с киёрсами, после которого я очень долго приходил в себя, – грустно улыбнулся Бестиан. – Там папаша знал, что магию его сына алкоголь разбудит: он как раз был из числа тех, кто застал ту битву с Эйзересом несколько лет назад, и не только застал, но и был его тайным агентом-помощником, которого Эйзерес успел завербовать. И заодно – проконсультировать на тему того, какими методами можно проверять и пробуждать магию в потенциальном киёрсе. К сожалению, я тогда не успел выведать информацию о том, как они вообще управляют киёрсами, потому что тот мужчина получил ранения, несовместимые с жизнью, и скончался до того, как была завершена процедура проверки его памяти.

– А потом всем вообще стало не до того, потому что пришлось срочно перейти к процедуре сохранения твоей жизни, – мрачно добавил Лунтьер, стрельнув пронзительным взглядом на друга. – Ну, чего ты на меня так насмешливо смотришь? Мне вот было вообще не смешно, когда пришлось быстро тащить полупрозрачного тебя к взбешенному Калипсо, чтобы он сделал что-нибудь для сохранения твоей телесности! На ручках тащить, между прочим! Хэй, слышишь, Ангелина? Я твоего рейнара на ручках таскал, о да!

– Хэй, мне все говорили, что это была сугубо твоя инициатива!

– Довел меня до истерики своим полудохлым состоянием, заставил бегать с его исчезающим телом по верховным магам в поисках помощи, а потом еще возмущается, – проворчал Лунтьер, но с теплой улыбкой при этом.

– Простите, дяденька! Я больше так не бу-у-уду! – на манер провинившегося ребенка проканючил Бестиан.

Лунтьер рассмеялся.

– Мы все чаще сталкиваемся с теми, кто намеренно пытается киёрсов пробуждать, – сказал он, поймав мой взгляд в зеркале заднего вида.

– И я не знаю, сколько таких проконсультированных умников по миру ходит, – развел руками Бестиан. – Пытаюсь узнать, постоянно работаю над этим, пытаюсь понять, как предотвращать катастрофы с эйзенечистью, как ее быстро нейтрализовывать, как находить тех, кто родил киёрсов… Но сложно всё это, и времени много занимает. А мне не хватает возможностей, потому что я не вижу ускользающие следы этой нечисти. Единственное, что я смог, – это настроить некоторые артефакты так, чтобы они улавливали специфичную вспышку магии киёрса. Но ждать ее – такое себе… Хотелось бы уметь предотвращать ситуации, а не ликвидировать последствия. Но я пока не умею, только пытаюсь научиться…

– Да ладно тебе, не прибедняйся! – фыркнул Лунтьер. – Стремление к лучшему – это, конечно, хорошо, но ты не забывай о том, что без твоих возможностей мы бы вообще потонули в этой эйзенечисти, с которой фарн знает, что делать. Ты очень много делаешь, Бес, просто пока стоишь лишь в истоках раскрытия этой информации. Ты в свои девятнадцать сделал уже столько для сохранения равновесия нашего мира, сколько порой верховные маги за всю жизнь не делают.

– Я, с одной стороны, это понимаю, – вздохнул Бестиан. – А с другой стороны, меня активно жрет перфекционизм…

– Перфекционизм и максимализм в нашем деле – это даже хорошо, – кивнул Лунтьер. – Это наш двигатель прогресса. Ты только дозируй свой внутренний локомотив, ладно? Чтоб уж самого себя не грызть. А то я тебя в следующий раз лично прибью, после того как Калипсо твою тающую телесность восстановит!

Мы немного помолчали. Я думала о Мэлмане, его животном страхе некоего «Господина», и в целом о бедных киёрсах, которым не повезло родиться ребенком у тех, кто «осчастливил» их магической мутацией.

– Приехали, – некоторое время спустя объявил Лунтьер. – Адрес верный, куда надо приехали, да, Ангелина?

Я кивнула, глядя через лобовое стекло на ворота знакомого мне особняка семейства ди Мануэль. Окна на первом этаже горели тёплым желтым светом в темноте, и я сразу увидела фигуру Оливии, торопливо идущей в нашу сторону.

– Да, всё верно. Спасибо, что подвезли, – улыбнулась я Лунтьеру.

Так и не поняла за всю поездку, является ли он профессором Дарбетом или нет. Все вопросы относительно его личности быстро переводились на другую тему и обрамлялись шуточками. Понятно мне было только одно: Дарбет – не просто скрытная, а очень скрытная личность, которая в силу своей профессиональной направленности предпочитает общаться только с очень узким кругом доверенных лиц, чтобы не допустить какую-то утечку информации на рабочем поприще. А может, он еще и был жутким интровертом, который со сторонними людьми вообще не разговаривает, всё только через посредников делает. Хотя Лунтьер не создавал впечатление интроверта. Впрочем, возможно, он только в обществе Бестиана такой общительный, как знать? Да и о себе он не трепался в дороге, говорил исключительно по теме нечисти, варгов и артефактов.

– Дружище, можешь оставить нас одних на минуту? – неожиданно попросил Бестиан.

– Да без проблем! – Лунтьер бросил на нас ну очень ехидный взгляд и вышел из авто, тихонько хлопнув дверцей.

Я глянула на Бестиана с удивлением.

– А зачем ты?.. Мф…

Договорить не удалось, потому что Бестиан мягко развернул меня за подбородок к себе и уверенно прильнул к моим губам, вовлекая в глубокий поцелуй.

Сладко. Томительно. Нежно. И одновременно – так страстно, что дыхание перехватывало.

Этот поцелуй был с большим обещанием чего-то большего. Чего-то такого, о чем было страшно думать. Но о чем думать очень даже хотелось…

– Спокойной ночи, Ангелочек, – шепнул мне в губы Бестиан, когда, наконец, пару вечностей спустя прервал поцелуй.

– Звучит, как тонкое издевательство, – хмыкнула я. – Ты в самом деле думаешь, что мне сегодня удастся спокойно поспать? После такого-то… После всего того, что сегодня произошло?

Бестиан усмехнулся, приятно провел ладонью по моей щеке, задержавшись большим пальцем на нижней губе.

– Тогда – порочных снов тебе, Лина, – с коварной улыбкой пожелал он. – Исключительно с моим участием, конечно же.

– Вот это уже ближе к теме, – пробормотала я.

Всё-таки нашла в себе силы выбраться из машины, махнула Бестиану рукой. Он не стал выходить из экипажа, чтобы не пересекаться с Оливией, да и в целом дабы не привлекать к себе еще больше внимания. На его месте я бы сделала так же. Это, вон, Лунтьер с удовольствием болтал с Оливией, которая не упустила возможности перекинуться парой словечек с приятелем профессора Брандта. А сам Бестиан явно не горел желанием ходить с транспарантом «Я здесь, идите ко мне, давайте общаться!».

Уже почти закрыла дверь, но в последний момент обернулась и склонилась к открытому окошку.

– Бес…

– М-м-м?

– Спасибо.

Бестиан склонил голову набок и задумчиво уставился на меня.

– За что именно?

– За самое необычное свидание в моей жизни, – хмыкнула я.

И поспешила отвернуться до того момента, как услышу какой-нибудь колкий ответ.

От машины шла, как пьяная. Совершенно не помню, как добралась до особняка семейства ди Мануэль, как сидела потом еще очень долго с щебечущей Оливией, для меня всё вокруг было как в розовом тумане влюблённости. Помню только, как уже под утро плюхнулась на кровать и с дурной улыбкой на устах крепко обняла подушку и закинула ногу на одеяло, вспоминая, как вот почти так же сегодня стискивала в объятиях Бестиана. А он активно отвечал на объятьях. Ох, как он отвечал!..

Интересно, как он там сейчас? Что делает и что думает? Как там его магия поживает, хорошо ли он себя чувствует? Ох, я бы сейчас дорого отдала за возможность хоть на минуту забраться в его голову…