Как призвать Беса. Ассистентка Хозяина нечисти

Глава 35. Дурной сон

Мне снился дурной сон. Во сне я бежала по темному лесу, а меня упорно догоняли леденящие душу тени, пытающиеся схватить за горло. Они мерзко хохотали, пытались душить своими нечеловечески длинными пальцами, я задыхалась на бегу, а тени продолжали цепляться за меня и тянуть, тянуть в бездну, а я отчаянно кричала и звала на помощь… Кажется – Бестиана. Кричала так надрывно, как только могла, а в груди медленно разгорался пожар, и что-то страшное, жуткое лезло из меня наружу, что-то такое, что могло прорваться в любой момент, но невидимая пелена пока что сдерживала это нечто, не давала ему прорваться, завладеть мной, но мною уже завладел страх, лютый, животный страх, и я бежала, бежала всё быстрее, отчаянно кричала, звала, звала на помощь, и слезы брызнули из глаз, когда одно длинное щупальце дотянулось до моего горла и начало обвивать его плотным жгутом…

Проснулась я посреди ночи, судорожно вдохнув и пытаясь открыть глаза. Получилось с трудом и лишь частично: веки будто налились свинцом. С дыханием тоже были проблемы, и я попыталась еще раз вдохнуть полной грудью. Не получилось. Легкие будто сжали стальным обручем, а горло словно в самом деле сжимали невидимые пальцы-жгуты.

Я попробовала что-то сказать, но с губ сорвался лишь тихий свистящий звук. Язык не слушался.

Все-таки нашла в себе силы приоткрыть тяжеленные веки.

Возможно, насчет «посреди ночи» я ошиблась: в комнате было темно, но небо за окном начало слегка светлеть, и значит, время было уже перед рассветом.

«Самый темный час – всегда перед рассветом», – почему-то пронеслось в голове.

Воздух в спальне мерцал странными серебряными искорками. Или это не искорки, а пыль? Или?..

Искорок особенно много было со стороны двери, они равномерным облаком проникали в комнату через щели, через замочную скважину. Со стороны коридора слышалось встревоженное перешептывание:

– Алекс, а мы не перегибаем? Она там не окочуриться в этой дымовухе?

– Не должна, – послышался вальяжный голос Чейна. – Я вроде правильно дозировку рассчитал.

– Вроде?.. – Максу, одному из дружков Чейна, явно не нравилось происходящее, но ему не хватало решимости высказаться жестче.

– Помучается немножко, но не сдохнет, – решительно сказал Чейн. – Будет ей уроком. Пшли отседова.

– Алекс, она ж рейна этого профессора…

– Ну и чо он мне сделает? – гоготнул Чейн.

Послышались удаляющиеся шаги. Ушли.

Снова попробовала вдохнуть, но получилось едва ли. Воздуха критично не хватало. И, видимо, пока я нахожусь в этой серебристой дымке, дышать свободно и не получится. В легкие как будто мелкого стекла накрошили – настолько они горели, раздираемые болью.

Боль была не только в легких, но и в точке солнечного сплетения: казалось, эта точка на теле раскалилась добела. Эта точка, являющаяся средоточием всей магической силы в волшебнике, болезненно пульсировала.

И вместе с ней пульсировала бешенством моя сущность.

Если бы не невозможность быстро двигаться, я бы наверняка уже озверела, в прямом и переносном смысле того слова. Сущность рвалась наружу, но не могла прорваться, потому что мое физическое состояние оставляло желать лучшего.

Я попыталась сесть, перевернуться на другой бок… Но с десятой попытки мне удалось пошевелить только пальцем.

Превозмогая невыносимую боль во всем теле, дыша половинчато и через раз, я всё-таки смогла перевернуться набок и, сделав еще одно усилие, больно упала на пол, тихонько застонав.

Тело не слушалось, словно сведенное судорогой, пальцы толком не получалось напрячь, но мне во что бы то ни стало нужно было добраться до коридора. Там – свежий воздух… Там – не будет серебристых искр… Там – там кто-нибудь поможет… Наверное…

Больно, больно, как же больно!

На помощь… кто-нибудь!..

Я обессиленно лежала на полу, не в силах ползти дальше. По щекам невольно катились слезы, и мне было даже моргать уже тяжело.

– Помогите… Пожалуйста… – прошептала я почти беззвучно.

Знала, что никто меня не услышит, и никто на помощь не придет, но инстинктивно пыталась звать на помощь.

Бес бы пришел на помощь разве что… Но его я никак и ничем призвать не могла. Даже до связного артефакта на тумбочке было не дотянуться, не то что кнопки на него нажать.

Так плохо мне давно не было…

За окном грянул гром и сверкнули молнии… Ай, нет, стоп, это в коридоре, что ли, гром гремит?

– ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ? – голос Бестиана громыхнул вместе с раскатами грома и прорвался в мое сознание даже сквозь ватную пелену.

В коридоре послышались короткие звуки борьбы, чьи-то визги… А потом дверь в мою комнату кто-то взломал, выдернув ее прямо с дверной коробкой и швырнув в коридор, из которого доносился нарастающий гул голосов и чьи-то всхлипы.

Вслед за поломкой двери раздался грохот разбитого или просто с силой распахнутого окна: видеть я этого не могла, я вообще к тому моменту закрыла глаза, будучи больше не в состоянии держать их открытыми, только мигом ощутила дуновение свежего воздуха. Дышать стало чуточку легче.

– Лина!!

Сильные руки подхватили меня и понесли куда-то по коридорам с несвойственной человеку скоростью.

– Держись, Лина, всё будет хорошо, – услышала я тихое обращение встревоженного Бестиана.

У меня не было сил ответить, так как токсичная пыль к тому моменту уже активно делала свое дело в моем организме. Я попыталась хотя бы улыбнуться, а лучше – предупредить о том, что моя сущность бунтует и может в любой момент прорваться… но меня накрыло спасительное забытье.

***

Очнулась, когда за окном уже ярко светило солнце. Едва осознала это и перевела взгляд на настенные часы, как сердце ухнуло в пятки: занятия давно уже начались, а я еще в кровати валяюсь! Как я могла проспать?

Попытка быстро встать с кровати закончилась тем, что меня повело, я зашаталась, не удержала равновесие, потому как координация была напрочь нарушена, попыталась ухватиться за капельницу, дабы устоять, но в итоге свалилась прямо с ней на холодный кафельный пол.

Капельница… Откуда?

Я огляделась.

Лекарское крыло, больничная палата. А что я здесь делаю?..

Память медленно, со скрипом поддалась, и я вспомнила ночные события.

Серебристая пыльца, Чейн, Бестиан… Воспоминания картинками пролетели в голове, и я застонала, схватившись за гудящие виски.

Мне было значительно лучше, и дышалось уже свободно. Вот только общее состояние было такое вялое, будто я была куском желе, которое пытались поставить на ноги. Меня мутило, голова раскалывалась, во рту был кисловатый привкус. Все признаки указывали на магическое отравление.

– Лина!

Дверь распахнулась, и в палату влетел Бестиан, прибежавший на грохот. Видимо, он был где-то совсем недалеко.

– Тебе пока нельзя вставать. Но хорошо, что ты пришла в себя. Как ты?

– Я – медуза.

Брови Бестиана взлетели вверх.

– Что?

– Ноги, как у медузы, – криво улыбнулась я. – Не держат.

Бестиан хохотнул, помог мне встать и усадил обратно на кровать. Попытался уложить на подушку, но я сопротивлялась, снова кинув взгляд на настенные часы.

– Занятия… Мне надо на пару бежать…

– Об этом не может быть и речи, ты сейчас пострадавший пациент, и ты остаешься в палате.

Я помотала головой, как в бреду, чувствуя себя очень странно, но упрямо отпихивая руки Бестиана и пытаясь снова встать.

– Мне надо… На занятия… Кофейку выпью, и норм…

– Лина, упокойся и ляг.

– Нет, ты не понимаешь… Мне… Надо…

– Лина, посмотри на меня.

Бестиан взял мое лицо в свои ладони, и я, наконец, смогла сфокусировать на нем взгляд.

Он выглядел очень серьезным, под глазами его залегли тени. Скорее всего, он не спал этой ночью. Интересно, что он сделал с Чейном и его дружком?.. Жаль, что их нельзя было просто взять и кинуть хаурагаррам на съеденье…

– Ты сейчас остаешься в лечебнице, и тебя не выпускают отсюда минимум до обеда, – твердо сказал Бестиан. – Твое состояние не настолько критично, чтобы устраивать тебе строгий постельный режим, отравление порошком месиди́ра, наоборот, требует от человека максимальной активности, чтобы токсины скорее вышли из организма. Я бы даже рекомендовал тебе вечером пойти на полигон и самой немного позаниматься, размяться, чтобы к завтрашнему дню полностью вывести яд из организма. Но сегодня до обеда ты еще лежишь под капельницей, и это не обсуждается.

– Но занятия… Профессор Ке́йнсон очень строг, и он не приемлет никаких отговорок, мне запишут прогул и лишат стипендии, и мой отец узнает, и… – я чуть не плакала от перспективы.

Голова соображала плохо, только однотипные панические мысли стучались об стенки черепной коробки.

Отец очень постарался, чтобы я истерично боялась прогулов, да.

– Всё в порядке, – уверенно повторил Бестиан. – Я прослежу за тем, чтобы у тебя не было проблем. Ни с кем. Ни с отцом, ни с преподавателями. Ни с сокурсниками.

– Но…

– Лина, если ты сейчас же меня не послушаешь, я буду вынужден попросту усыпить тебя на сутки.

Я заткнулась, хмуро глядя на Бестиана. Тот выглядел абсолютно серьезным. Не было сомнений в том, что он действительно способен усыпить одним щелчком пальцев.

Я вздохнула и улеглась на подушку, а Бестиан как-то неожиданно тепло улыбнулся.

– Так-то лучше. Отдыхай.

– Порошок месидира… Что это за дрянь?

– Лекарский препарат, изготовляемый из некоторых трав. В определенном соотношении помогает избавиться от боли при сращивании костей, но в очень большом количестве парализует так, что жертва может даже перестать дышать. Что с тобой чуть и не случилось, – тихо произнес Бестиан, поджав губы, глаза его гневно сверкнули. – Чейн высыпал тебе под дверь такое количество порошка, что его с лихвой хватило бы, чтобы убить, если бы я не появился вовремя.

– А как… ты узнал? – вяло ворочая языком, спросила я. – Нечисть… сообщила?

Бестиан покачал головой.

– Она не успела. Я сам уже шел на зов.

Я нахмурилась.

– Какой зов?

– Ты звала меня на помощь.

– Мысленно. У меня не было сил кричать.

– Этого было достаточно. Я услышал.

– Но… как?..

Нет, ну я правда не понимала!

– Тебе сейчас не стоит об этом думать, – мягко улыбнулся Бестиан, взяв мою ладонь в свои руки и приятно поглаживая большими пльцами. – Отдыхай. Лучше бы тебе сейчас поспать пару часов, это поможет твоей регенерации.

– А Чейн?..

– Он больше не будет беспокоить тебя в академии, – твердо произнес Бестиан, и голос его был холоднее стали. – Чтобы он не беспокоил вне академии, мне понадобится чуточку побольше времени, но это уже мои заботы. Алекс Чейн нарушил и устав академии, и законы Искандера в целом, так что с ним разговор будет отдельный. Он посмел навредить рейне, а такое в Искандере не прощают.

– Ненастоящей рейне, – тихо произнесла я.

Бестиан промолчал.

Я тяжело вздохнула и устало прикрыла глаза.

– Это я… виновата. Зря я… У меня вчера не было сил ехать в свое съемное жилье…

– Ты не виновата в том, что шла отдыхать в свою же спальню общежития при академии, – оборвал Бестиан. – А все, кто виноваты, понесут наказание по всей строгости закона, можешь быть уверена. Я об этом позабочусь.

Его рука крепче сжала мою ладонь, и я нашла в себе силы улыбнуться.

– Можешь меня обнять? – тихо попросила я. – Тепла… хочется… твоего…

Бестиан расплылся в улыбке и прилег на краешек больничной койки так, чтобы я могла приобнять его и положить голову на плечо. Что я и сделала, уткнувшись носом в его рубашку, от которой вкусно пахло малиной.

Я вдыхала сладковатый аромат, закрыв глаза, слушая размеренное биение сердца Бестиана и думая о том, что рядом с этим человеком чувствую себя по-настоящему в безопасности. Ему хотелось верить. С ним хотелось быть рядом. Ему хотелось сказать, что…

– Бес…

– М-м-м?

Я помедлила, закусив нижнюю губу. Спать хотелось нещадно, мысли путались, но все-таки решилась и прошептала:

– Я тебя, кажется, люблю…

Сердце под моим ухом ускорило сердцебиение сразу в два-три раза.

С уст Бестиана слетел тихий смешок, и я почувствовала, как он поцеловал меня в макушку.

– И я тебя люблю, – произнес он негромко. – И мне это не кажется.