Код любви (ЛП)

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Т

ы видела ливень? Надеюсь, мой рейс не отменят, — сказала Линь, выглядывая в окно. Ветер усилился, и над Манхэттеном нависли серые тучи. — Я уже собралась. Готова? — она подкатила чемодан к входной двери.

Линь улетала домой менее чем через три часа, и я предложила отвезти ее в аэропорт. Ей повезло, что она моя лучшая подруга, иначе я бы не согласилась ехать в ад.

Мой самолет должен был вылететь через два дня, так что я могла присутствовать на ее выпускном. Я наконец-то почувствовала себя лучше, вернувшись домой, теперь мне было чего ждать. Мои отношения с родителями улучшились, но я все еще не могла рассказать им правду о Джордане. Он им так понравился, что это помогло нам снова сблизиться. Мама перестала меня укорять за переезд в Нью-Йорк, а стала расспрашивать о моем приложении. Когда я сказал ей, что именно Джордан помог мне заключить сделку, она была в восторге.

Они даже свели разговор о Джордане к минимуму, в основном интересуясь моей жизнью, пытаясь дать мне немного пространства. Однако их представление о свободе сильно отличалось от моего. Вместо того чтобы звонить три раза в день, как это было бы принято, они звонили мне два раза в день. Хотя я не могла заставить себя раздражаться, потому что мне казалось, что мы наверстываем упущенное время. Мне нравилось, что моя семья восстановилась, и я не собиралась разрушать ее, рассказывая, что солгала им о Джордане. Мы технически расстались, если это можно было так назвать, и у меня было всего несколько дней, чтобы придумать, как я им об этом скажу. Я была уверена, что отец будет расстроен еще больше, чем я.

— Готова. Парень, с которым я связалась по поводу raspberry pi, перезвонил мне. Он сказал, что я могу забрать его сегодня вечером.

— Почему ты покупаешь пирог (прим. на англ. Pie) у случайного человека из Интернета? — она посмотрела на меня как на сумасшедшую.

— P–I. Как маленький компьютер, используемый для программирования.

— Точно, для зеркала. Ты все еще делаешь его для него?

После своего выпада по поводу того, что мы с Джорданом ведем себя как дети, Линь игнорировала меня все пять секунд, а затем решила, что не хочет больше ничего слышать, если только речь не идет о том, чтобы рассказать ей, как чувствуют себя его грудные мышцы.

— Он помог мне с контрактом на приложение, и я уже приступила к его выполнению. Фил доставит его в его квартиру, — объяснила я.

Я создала для него идеальное зеркало с искусственным интеллектом. Это будет копия "Зеркала" для отслеживания тренировок, в него будут встроены такие повседневные вещи, как прогноз погоды и помощник Google. Как только я получу raspberry pi и запрограммирую его, все будет готово. Выбросить всю проделанную работу было бы глупо, а так мы были бы квиты.

Она хмыкнула в ответ, бросив на меня скептический взгляд.

— Ладно, как бы мне ни хотелось, чтобы ты опоздала на самолет, но тебе нужно готовиться к выпуску! — сказала я, схватила ключи, и мы поспешили выйти из квартиры.

Сильный ливень стучал по моему слабому зонтику, а сильный ветер пытался сорвать его. Онемевшими руками я никак не могла ухватиться за ручку.

Моя бедная машина уже час назад испустила последний вздох, и мне оставалось только пешком возвращаться на главную дорогу. Высадив Линь в аэропорту, я сразу же отправилась в центр Бруклина. Человек, продавший мне raspberry pi, встретил меня на углу случайной улицы, которая находилась далеко за пределами радиуса действия маршрутных такси. Единственным выходом было оставить машину припаркованной в каком-нибудь переулке и найти на карте зеленую зону, чтобы заказать поездку домой.

Джинсы насквозь промокли, кожа чесалась от того, что они прилипали к ногам, а влажный черный свитер был застегнут до подбородка, не давая тепла. Полностью промокшая, я даже слышала, как хлюпают мои ноги в ботинках.

Я посмотрел на небо, и меня охватил безнадежный ужас.

— Вселенная, я усвоила урок! Это уже не смешно, — пробормотала я себе под нос.

Вслед за этими словами раздался раскат грома и сверкнула молния. Я подпрыгнула, закричав громче, чем положено женщине моего возраста при молнии. Ветер усилился и с силой выхватил мой зонт, вырвав его из рук, и заставил меня смотреть, как он танцует с ветром, словно издеваясь надо мной. Это был зонтик, подаренный мне Джорданом, и я почувствовала, как меня больно дергает за сердце то, что я его потеряла.

Обновляя приложение каждую секунду, я получала пустые результаты, показывающие, что весь район находится в зоне отключения. Решив позвонить кому-нибудь, чтобы меня подвезли, я проверила свои контакты. Линь находилась в металлической трубе в небе, Надир уехал из города на работу, а Джеймс жил на противоположном конце. Жалкая слеза, скатившаяся по щеке, утонула в мокром от дождя лице. Я собрала всю свою волю в кулак и поплелась к ближайшему входу в метро. Сменив три поезда и наведя лужи, где бы я ни стояла, я наконец-то добралась до нужного района.

Выйдя из метро и убедившись, что переохладилась, я села в единственный свободный Uber. Водитель, заметив мое промокшее состояние и стучащие зубы, включил отопление.

Когда я вошла в свою теплую квартиру, я привалилась к двери и зарыдала на деревянном полу. Я была измотана эмоционально и физически. Моей лучшей подруги здесь не было, и все, что я пыталась забыть, обрушилось на меня сильнее, чем двери метро на последней остановке.

В голове прокручивалось странное общение с Джорданом. Мы не виделись с ним со дня позднего завтрака, и одиночество не помогало моему отрешенному сознанию. Абсурдные мысли роились в голове и подталкивали меня к глупым решениям. Жалость к себе не давала покоя, но мысли были ясны и понятны.

Я скучала по нему.

Как бы мне ни хотелось это признавать, я понимала, что совершила ошибку, оставив все как есть. В данный момент казалось, что нужно сказать ему, что все кончено, но я чувствовала себя как мусор, выложенный на обочине. Я рыдала, положив голову на колени, и жалела, что у меня нет всего того багажа, который прилип ко мне после Карна. Его письма и сообщения становились все более частыми, и они не давали мне покоя. Отсутствие Линь в квартире тяжело давило мне на грудь. Если бы она была здесь, она бы заставила меня вынырнуть из этого состояния.

Был ли это момент слабости или храбрости, я не могла сказать точно.

Я достала свой промокший телефон и набрала номер Джордана. Сердце заколотилось, и я надеялась, что он не возьмет трубку, чтобы я могла спрятаться от своего импульсивного решения. Телефон звонил еще некоторое время, и когда смесь облегчения и разочарования уместилась в промежутках между безответными звонками, он взял трубку.

— Алло? — его голос был сиплым от сна. Как только это могло заставить меня перейти от рыданий на полу к ощущению пульса между ног - загадка. Это заставило меня забыть обо всем. Я даже не могла вспомнить, зачем я звонила.

— Привет, это Наз, — наконец произнесла я срывающимся голосом. Слезы, все еще окрашивающие мои щеки, и мое положение на полу напомнили мне о том, почему у меня был этот момент слабости. Только теперь мое сердце колотилось так сильно, что наверняка пробило бы мне грудную клетку.

— Где ты? — спросил он с тревогой в голосе, похоже, уже проснувшись. В трубке послышалось шарканье, затем звяканье ключей.

— Извини, что позвонила так поздно. Я не хотела тебя будить, но Линь здесь нет, и...

— Сарвеназ, скажи мне, где ты, — потребовал он.

Он думал, что я в беде. Конечно, он так и думал. Я звонила ему, плача посреди ночи.

— Я в порядке, я в порядке. Я только что вернулась домой, — заикнулась я, и он тяжело вздохнул. Начав сомневаться в своих силах, я решила, что это была ужасная идея. — Я подумала... я хотела... — я сделала паузу, охваченная ужасом. Потребность повесить трубку одолела меня. — Неважно. Я не должна была звонить. Спокойной ночи! — я поспешно бросила трубку.

С другой стороны, я больше не чувствовала себя одиночкой.

Я чувствовала себя идиоткой.

Войдя в свою комнату, я вытерла слезы и бросила телефон на кровать, чтобы избавиться от напоминания о своей глупости. Схватив полотенце и сухую одежду, я скользнула под горячий душ, борясь с дрожью от холодного дождя. Выйдя из душа, я насухо вытерлась и уже собиралась переодеться в ночную рубашку, как в дверь громко постучали.

Я бросилась к телефону на случай, если мне понадобится быстрый набор номера. Там было три пропущенных звонка, сделанных десять минут назад, и новое текстовое сообщение с просьбой открыть дверь.

Все от Джордана.

У меня свело желудок, и я стала размышлять, спрятаться ли мне под одеялом или встретиться с ним лицом к лицу. Почувствовав себя снова смелой, я закончила переодеваться и привела себя в порядок, после чего небрежно открыла дверь перед напряженным Джорданом. Он был одет в темную толстовку Columbia и темные треники, его волосы были уложены под капюшоном, и несколько кудрявых локонов выглядывали наружу. Он выглядел измученным, и мне стало не по себе от того, что я разбудила его своим плачем.

— Наз, — сказал он мягким голосом. Голос, который мог бы полностью разрушить мое сопротивление по отношению к нему, но напоминания о неловком звонке было достаточно, чтобы удержать меня на месте.

— Привет, как дела? — я сказала это слишком непринужденно для человека с красным носом и пятнистым лицом. Я положил одну руку на дверную ручку, стараясь казаться невозмутимым. Он понял это по тому, что его глаза не отрывались от моего лица.

— Ты повесила трубку, — сообщил он мне, как будто это не я нажимала кнопку завершения вызова.

— Я сказала "спокойной ночи", — возразила я, но мы оба знали, что этот аргумент никого не убедил. Судя по выражению его лица, "Оскар" я домой тоже не принесу.

С покорным вздохом я посторонилась, давая ему возможность войти. Атмосфера была настолько напряженной, что я уставилась в коридор, раздумывая о том, чтобы запереть его внутри и убежать. Джордан тоже это почувствовал, потому что смотрел на меня так, как будто его легкие были обхвачены кулаком. В свете прожектора я прошла на кухню и взяла чайник, который воткнула в розетку. Я положила в кружки пакетики чая с лимонным вкусом и капелькой меда и залила горячей водой. В этот момент Джордан подошел к кухне и стал наблюдать за мной. Мне показалось, что все повторилось, когда я была у него на кухне. Чтобы снять напряжение, я протянула ему его кружку.

Мы не произнесли ни слова, уставившись друг на друга. Глаза общались, рты были закрыты. Я не знала, что сказать и в каком положении мы находимся в этот момент.

Подавленная, я прошла мимо него в темную гостиную, где в окнах горели городские огни. Глядя на проносящийся внизу транспорт, я попыталась прояснить свои мысли.

— Где ты была? — его вопрос прорезал гнетущую тишину.

— В Бруклине. У меня сломалась машина, а маршруток в то время не было.

— Значит, ты шла домой пешком в разгар дождя?

Раскат грома прозвучал как нельзя более вовремя. Я посмотрела на небо.

— Никого из моих друзей не было.

— Я бы пришел.

Я фыркнула.

— Мы не друзья, Джордан. Ты ясно дал это понять.

— Все равно. Ты должен был позвонить мне.

— И что сказать? Мы не друзья, но, пожалуйста, проедь через весь город и забери меня?

— Да.

Я насмешливо хмыкнула, потому что он вел себя нелепо. Его присутствие беспокоило, и я хотела знать, почему он здесь. Это был не первый раз, когда девушка плакала по телефону, особенно с его обаятельными манерами.

— Мне очень жаль.

Мое сердце успело уменьшиться до размеров изюминки.

— Тебе не нужно просить у меня прощения, — сказала я, не поворачиваясь, потому что была трусихой. Вместо этого я сосредоточился на луне, проглядывающей сквозь тучи, когда ливень начал стихать.

— Посмотри на меня, — его голос был грубым, но в то же время умоляющим. Я нерешительно повернулась и увидела, что он стоит в нескольких шагах от меня и внимательно наблюдает за мной. Казалось, что если он моргнет, то я растворюсь в воздухе. — Мне следовало все прояснить раньше, но я подумал, что втягиваю тебя в то, чего ты не хочешь, — признался он, и я крепко вцепилась в свою кружку. Он поставил свою на обеденный стол и медленными, осторожными шагами направился ко мне.

— В тот день в моем офисе, когда я выместил на тебе свое раздражение, должна была состояться моя свадьба. Мой друг Маркус звонил, чтобы подтвердить, что я все отменил. А сообщение от Стефани ты увидела потому, что адвокату нужны были обе наши подписи, чтобы продать нашу квартиру. Ту, которую мы должны были делить после свадьбы.

Я чувствовала себя глупо, думая, что это что-то другое. Я знала, что она бывшая невеста, и Джанелль никогда не говорила о том, что они снова вместе.

— Я разозлился, что ты всеми силами пытаешься меня прогнать и пытаешься дать мне выход. Мне не нужен выход, Наз. Я не должен был позволять тебе выходить из машины, не сказав тебе об этом.

Теснота в моей груди начала рассеиваться. Я открыла рот, чтобы отмахнуться от него.

— Не говори, что я не должен был, — предупредил он, и я закрыла рот. — Я знаю, что моя мама сказала тебе, и ты никогда не поднимал этот вопрос, потому что я должен был.

— Ты не обязан ничем со мной делиться, — слова дрогнули на моих губах.

— А если я хочу?

Слово «почему» прилипло к моему языку, как ириска, и когда я не озвучила вопрос, который повис между нами, он издал тяжелый вздох.

Собрав все мысли в кучу, он продолжил.

— Мои отношения со Стефани были рутинными. Мы оба знали, что любви нет, но казалось, что бесполезно прекращать их спустя столько времени. Пока она не влюбилась в человека, который не проводил весь день на работе. В того, кто мог любить ее, кто мог бороться за нее. Кто-то, кто не был мной.

Его невеста ушла от него к другому?

Я едва успевала обрабатывать всю информацию.

— После смерти отца я знал, что никогда не смогу вернуть ту недостающую часть, но я думал, что Стефани заглушила эту часть меня, потому что она была рядом до и после того, как это случилось. Я ошибался. Я думал, что никогда не смогу быть с кем-то новым после того, как познал боль утраты, но потом... потом я встретил тебя.

Он смотрел на мою реакцию, но я не знала, что сказать. Слова подводили меня.

— Я провожу ночи и дни, думая о тебе, Наз. Я был так близок к тому, чтобы упасть к твоим ногам во время приема. Я пообещал себе, что не буду этого делать, потому что знал, что ты попытаешься избегать меня, — так он заметил, — но на следующее утро я не смог сдержаться. Всю ночь я еле сдерживался, чтобы не вернуться в твою квартиру. Это была самая длинная ночь в моей жизни, — его слова захлестнули эмоции.

— Ты думаешь, что ты мне не нравишься, потому что я не хочу быть твоим другом? — он выдохнул горький смех. — Это последнее, о чем я думаю, когда я с тобой. Я хочу быть для тебя чем-то большим. И я не хочу видеть, как ты наряжаешься, чтобы пойти на свидание с кем-то, кто не я, — его горло дернулось. — Ты это понимаешь?

Я не могла думать, и уж точно не могла дать ему достойный ответ на его признание. Что это вообще означало для нас? Это я избегала его и называла то, что мы делали, ошибкой и обузой.

— Скажи что-нибудь. Пожалуйста, — просил он.

Опять это слово. Мне было больно смотреть в глаза. Джордан не хотел отступать, и, оставив его, он решил, что я не хочу его. Все, что он делал, было потому, что я ему нравилась, потому что он хотел меня.

— Я понимаю. Я... я понимаю.