Код любви (ЛП)

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

З

лость. Это не было достаточно сильным словом, чтобы описать мои чувства. Те моменты, которые мы разделили, и те воспоминания, которые мы создали, больно вспоминать.

— Ладно, Николас Спаркс, ты не можешь вечно хандрить здесь, — сказала Линь, заходя в мою комнату и выключая альбом Boyz II Men, который играл на колонке. Она распахнула жалюзи, и я застонала в подушку от яркого света. — Да ладно. Прошло уже два дня. Твои родители сказали мне, что ты даже не спускалась вниз, чтобы поесть, — сказала она, пытаясь стянуть с меня одеяло.

Два дня я плакала под каждый альбом о подростковых разрывах, который был у меня в комнате. Два дня я думала о том, что со мной, черт возьми, не так. Два дня гуглила, как не быть идиоткой и не потерять того единственного парня, который готов ради тебя на все.

— Линь, я не в настроении, — простонала я, мой голос звучал грубо. Как будто я всю жизнь курила. Не обращая на меня внимания, она одернула одеяло.

— Правда? Я и не заметила, — сказала она с пустым взглядом. — Завтра мы возвращаемся в Нью-Йорк. Что ты будешь делать потом? Мы живем с ним в одном доме, Наз. Не говоря уже о том, что вы работаете в одной компании.

— Я не знаю! Мы переедем, и я уволюсь, — плакала я.

Я не могла заставить себя позвонить или написать ему, если он вообще ответит. Он выглядел таким разбитым в тот вечер у Линь. Я поступила с ним, как Стефани, заставив его думать, что он временный.

— Хорошая идея. Раз уж ты взялась за это, купи два билета в Мексику, и мы пустимся в бега, — проворчала она.

Я снова уткнулась лицом в подушку и застонала.

— Ладно, хватит! Ты больше ни секунды не будешь сидеть здесь и делать вид, что у тебя нет выбора, — сказала она, заставляя меня сесть. — Ты знаешь, что я поддерживаю тебя, несмотря ни на что, но ты забываешь о том, что у тебя было с Джорданом! Я видела, как его глаза выражали только любовь и обожание по отношению к тебе в тот день в галерее и еще раз в тот вечер. Сколько парней, не попавших в ром-комы, стали бы изображать твоего фальшивого бойфренда и пошли бы на семейную свадьбу?

— Наз, ты видела, как он на тебя смотрит? Он загорается при виде этой улыбки. Он проявляет меньше эмоций, чем камень, но, когда он с тобой, они у него на лице, — я рассмеялась, понимая, что меня раздражало его каменное выражение лица. — Я говорила тебе, что с опаской отношусь к свиданиям, но я поддержала тебя, и ты сделала это. Ты сходила на несколько тупиковых свиданий, но разве это все, чего ты хочешь?

Это не так.

— Ты всегда подталкивала меня к тому, чтобы я делала то, что сделает меня счастливой, и я хочу сделать то же самое для тебя! Не позволяй этому идиоту отвлечь тебя от кого-то особенного. Ты не можешь позволить ему затуманить твое представление о любви и о том, чего ты заслуживаешь. Ты уже не та сломленная девушка, которая была год назад. Ты так далеко забралась.

Я кивнула, как раз, когда раздался стук в дверь. Когда дверь открылась, на лице Линь появилась сочувственная улыбка.

— Она хотела поговорить с тобой, — сказала она, и прежде чем я успела спросить, о ком говорит Линь, в мою комнату вошла Джас. Когда она посмотрела на меня, я думала, что почувствую злость и отвращение, но все, что я почувствовала, это грусть.

— Подумай о том, что я сказала.

Линь вышла из комнаты, а Джас присела у изножья кровати.

— Мои извинения, наверное, ничего для тебя не значат, но я поняла, что на самом деле я тебе их так и не принесла, — сказала она, опустив глаза в пол. —Я узнала о том, что произошло на выпускном ужине Линь, и почувствовала себя ужасно. Прости, что переспала с ним и притворилась, что не была ужасным человеком. Прости, что была груба с тобой и бросила то, что у нас было. Мои отношения были не очень хорошими, и я думала, что, разрушив чужие, я почувствую себя лучше, — сказала она, и я позволила ей продолжить. — Это ужасно, и я говорила об этом со своим психотерапевтом. Я работаю над своей неуверенностью в себе, и мне нужно, чтобы ты знала, что это был отвратительный поступок, и я всегда буду сожалеть о потере того, что у нас было, — сказала она, ее голос стал тихим, а из глаза скатилась слезинка. — Я не прошу тебя простить меня, но ты должна знать, что стыд за то, что я сделала, гложет меня каждый день.

Когда она закончила, она судорожно сжимала руки, и я никогда не видела Джас такой уязвимой. Она всегда стояла с высоко поднятой головой, осуждая всех вокруг. Мне казалось, что она гордится тем, что сделала со мной, и не может успокоиться по поводу разрыва наших отношений. По какой-то причине извинения Джас вскрыли меня, наполнив неизвестным источником покоя.

— Я прощаю тебя, — сказала я, сама себе удивляясь.

Ее голова повернулась к моей, и ее широко раскрытые глаза сказали мне, что она тоже этого не ожидала.

Впервые после разрыва я ощутила, что с меня сняли груз. Держать обиду было очень тяжело, и мне надоело грустить о том, что произошло. Это было прошлое, и я хотела только одного - забыть обо всем. Линь была права. Я больше не была той сломленной девушкой.

— Правда? — спросила она с таким видом, будто видела привидение.

Я кивнула.

— Все будет не так, как было, но я тебя прощаю.

Она быстро кивнула головой в знак понимания, вытирая слезы.

— Я скучала по тебе, — сказала она, когда я крепко обнял ее. — Я знаю, что это не мое дело, но я слышала, что Линь сказала тебе, и я согласна. Ты заслуживаешь такого человека, как Джордан. То, что сделал Карн, было отражением его, а не тебя. Джордан не он, и ты тоже не та девушка, которой была тогда.

В голове пронеслась ясная мысль.

Та Наз, что была год назад, никогда не смогла бы отчитать Карна или простить Джас за то, что она сделала. Она никогда не смогла бы устроить свою жизнь в новом городе и ожидать, что такой заботливый человек, как Джордан, полюбит ее. Я корила себя за то, что так отреагировала на Карна, когда снова увидела его, и подумала, что он был прав на мой счет. Но это было нормально. Моя реакция на него была нормальной.

Я была такой дурой. Такой дурой. Все, кого я любила, говорили мне, что я выросла, а я не слушала. Вместо этого я позволила тому, кто считал меня одноразовой, диктовать мне свои чувства.

— Ты права, — сказала я, сползая с кровати и залезая в шкаф, чтобы достать коробку, спрятанную под мешками со старой одеждой. Джас вышла за мной из комнаты и спустилась на кухню, где Линь сидела с моими родителями.

— Что это? — спросила Линь, следуя за мной на задний двор.

— Что ты делаешь? — спросила Джас, когда я вывалила всю коробку в большую бочку для сжигания мусора, которую отец держал во дворе.

— Это все, что у меня осталось от отношений с Карном. Тогда у меня не хватило духу выбросить все это, но сейчас единственное, чего я хочу, это покончить с этим.

Я взяла зажигалку и подожгла одно из стихотворений, написанных Карном. Стихотворение, которое, как я потом выяснила, было даже не про меня. Я бросила его в кучу, наблюдая за тем, как оно взрывается бушующим желто-оранжевым пламенем.

Линь и Джас ликовали, а мои родители вышли из дома, встревоженные тем, что пламя охватило бочку. Когда Джордан ушел, я сломалась и рассказала им правду о нас. Они не рассердились, но я видела, как они разочарованы тем, что я солгала.

— Наз, что происходит? — спросили мои родители, бросившись ко мне.

— Мама, папа. Мне очень жаль, — сказала я. — Мне жаль, что я вела себя так, когда мне было восемнадцать, и как я все бросила, когда переехала в двадцать. Простите, что я не послушала вас, когда вы сказали, что он мне не подходит, и простите, что я не стала для вас лучшей дочерью после того, как мы расстались. Мне не следовало лгать о Джордане, и я больше никогда этого не сделаю. Я просто хочу вернуть своих родителей, — плакала я, выпуская все наружу, чувствуя легкость от того, что мои прошлые ошибки остались позади. Я перестала возводить вокруг себя стены. Я покончила с темными эмоциями, которые пытались управлять моей жизнью.

Глаза отца наполнились слезами, и он крепко обнял меня. Мама плакала рядом с нами, присоединившись к нам.

— Мы никогда не переставали любить тебя и очень гордимся тобой. Да, нам было больно, но мы видим, какой женщиной ты стала. Ты никогда не теряла нас, бета, — сказал мой отец, когда мама отстранилась, вытирая слезы с моего лица.

— Нет ничего важнее твоего счастья, Наз. Ты моя дочь, и нет ничего, что я не сделала бы для тебя, — сказала мама, и я фыркнула. — Мы бы тоже не отказались вернуть нашего Джавая, — добавила она.

Я захихикала, ничуть не удивленная тем, что мама так хотела, чтобы Джордан стал ее зятем.

— Иди сюда, — мама жестом подозвала Линь, которая, казалось, готова была взорваться, если не присоединится к объятиям. Она потянула Джас за собой, и мы повернулись, чтобы посмотреть, как ярко горит костер, а потом залить его водой. Загрязненный дымом воздух снова стал чистым.