Код любви (ЛП)

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

С

юрприз, — закричали все, отчего Линь отшатнулась назад.

Мы успели вернуться с церемонии вручения дипломов, где я выкрикивала ее имя, а родители Линь стояли рядом со мной и так же громко радовались, не обращая внимания на других родителей, глазеющих на нас. Тем временем я купила вчера украшения и попросила наших друзей установить их на заднем дворе ее родителей.

Я была уверена, что опоздаю на самолет, судя по тому, как Джордан держал меня возле аэропорта. Половина меня даже подумывала о том, чтобы остаться в его крепких объятиях и никогда не сталкиваться с той реальностью, которая ждала меня здесь. Часть моего мозга кричала, чтобы я сказала Джордану, кто звонил мне утром, но я была эгоисткой и не могла заставить себя испортить этот момент.

Джордан, наверное, целовал каждую частичку моего лица, и когда он наконец отстранился, я тут же притянула его обратно. Я была нуждающейся. Подайте на меня в суд.

— Уходи, — сказал он, целуя меня в лоб. — Пока ты не усложнила мне дорогу назад.

Я не смогла сдержать смех, который вырвался у меня. Он покачал головой, протягивая мне чемодан и одарив моей любимой улыбкой. Я думала об этой улыбке весь полет домой и пыталась подавить свою, когда приехала в дом родителей. Тогда я решила, что позвоню ему вечером и расскажу о том, что так глупо хранила. Он захочет узнать, и я верила, несмотря на то, чего боялась раньше, что он поймет.

Захлопнулась дверца машины, и я обернулась: по дорожке во двор поднимались мои родители, а с ними миссис Шарма. Родители обняли Линь и, подмигнув, вручили ей конверт. Она посмотрела на меня и со смехом помахала им.

— Наз, ты не привезла Джордана? — спросила мама, заставив меня повернуть голову, чтобы увидеть, как она ищет его.

— Нет, мама. Ему нужно было работать.

Спросить Джордана мне даже не пришло в голову. Привести его сюда было бы легче, но мне было бы неприятно видеть, как он общается с людьми, которые знали о моих отношениях с Карном и о том, как они закончились.

— Очень жаль. Джай с нетерпением ждал возможности показать ему город.

Я улыбнулась этой мысли, понимая, что моим родителям Джордан может понравиться больше, чем мне. Мой отец, хотя и старался держаться в тени, часто спрашивал о Джордане.

— Может быть, в следующий раз.

Эти слова прозвучали так легко, что я представила себе время, когда мы с Джорданом вместе приедем в мой родной город. Когда я не буду вспоминать об этом месте с ужасом.

— Какая жалость. Я хотела познакомиться с молодым человеком, о котором так много слышала, — сказала миссис Шарма, и я скупо улыбнулась ей. — Я слышала, что он не пенджабец, но, наверное, нельзя иметь все. Правда, Сунита?

Моя мама нахмурилась.

— У нас тоже не все могут иметь сыновей, которые каждую ночь пробираются к разным девушкам.

Я подавилась следующим вдохом, мой рот был открыт.

Миссис Шарма побледнела, почти сравнявшись с желтым цветом своего сальвар-камеза.

— Наз, ты принесла торт? — спросил папа Линь, привлекая мое внимание.

Не желая быть втянутой в удушающее напряжение между мамой и миссис Шарма, я кивнула.

— Он у входа в машине, я схожу за ним.

Я обошла дом и подошла к машине, открыла багажник. Просунув руку под коробку с тортом, я балансировал ею в одной руке, пока запирал машину. Когда я уже собирался повернуть на задний двор, меня остановил голос. Мое сердце упало прямо в желудок.

— Привет, любовь моя.

Мои уши горели, а лицо словно налилось кровью. Обернувшись, я увидела Карна, стоящего в нескольких сантиметрах от меня и выглядящего растрепанным и более хилым, чем в последний раз, когда я его видела.

Он подошел к тому месту, где мои ноги укоренились, и схватил меня за руку. Желчь поднялась у меня в горле от его ядовитого прикосновения. Я не могла говорить, проклятые слезы, которые я изо всех сил пыталась сдержать, текли по моим щекам. Я злилась на себя за то, что позволила ему увидеть, как он на меня влияет, злилась на то, что спустя столько времени у меня все еще были эти эмоции. Обида разрывала мое сердце, пока он стоял и смотрел на меня. В памяти всплыли мрачные воспоминания о его предательстве, и я затряслась от гнева. Мое зрение затуманилось. Единственное, что я увидела, - это его фальшивое сочувствие, его мозолистый палец, которым он смахнул мои слезы, заставив меня вздрогнуть. Он отстранился, шокированный моей реакцией, и на его лице появилась больная улыбка.

— Ты скучала по мне? — нагло спросил он.

Я была парализована, мои ноги не двигались, пока он продолжал свои тошнотворные движения по моей щеке. Он сделал шаг ближе, зажав между нами коробку с тортом. Так он поступал каждый раз. Он манипулировал мной, а я каким-то образом оказалась настолько глупа, что купилась на это и оставалась с ним четыре года. В каком-то извращенном смысле я была благодарна Джас за то, что она сделала то, что сделала, позволив мне уйти от этого кошмара.

— Н-нет, я не делала этого, — заикаясь, пролепетала я.

— Я думаю, что да, милая. Иначе почему бы ты так на меня реагировала? Ты практически разваливаешься от одного моего присутствия.

У меня возникло желание плюнуть ему в лицо, но во рту было так сухо, что я едва могла сглотнуть.

Его лицо приблизилось, губы нависли над моими.

— Ты все еще обижаешься на меня, детка? Ты же знаешь, что я никогда не причиню тебе вреда, — сказал он, солгав сквозь зубы.

Расстроена? Я была в ярости. Меня полностью поглотили воспоминания о его двуличии.

— Я следил за тобой, любимая. Хартфорд, инвесторы-ангелы и Spectrum. Это все, что мы когда-либо хотели. Если бы не я, ты бы не была там, где ты есть, но ты это знаешь, — его лицо стало более серьезным. — Мы можем сделать это еще больше, как мы всегда говорили. Вместе. Я ведь заслуживаю этого от тебя, не так ли, джаан?

— Нет, — сказала я, мой голос дрогнул.

К мгновенному переключению гнева в нем я уже привыкла. Я почти извинилась перед ним.

— Нет? — он уставился на меня в недоумении. — Я был рядом с тобой во время получения диплома. Я нашел покупателя для твоего приложения. Я позволил тебе переехать ко мне, когда твои родители пытались встать между нами! — кричал он, не заботясь о том, чтобы контролировать громкость своего голоса. Я не удивилась, что именно так он неправильно истолковал наши отношения в своей голове. — Ты мне должна, черт побери! — огрызнулся он, и я вздрогнула.

Мой мозг отключился, и тело больше не работало. Я попыталась оттолкнуть его и не смогла. Мои силы полностью иссякли. Он подавлял меня во всех отношениях, и когда его глаза успокоились, он оказался в двух шагах от меня.

Его губы коснулись моих. Прикосновение было таким знакомым, что я застонала, а глаза плотно закрылись. Я чувствовала отвращение к себе, не в силах ничего сделать в этот момент, кроме как стоять. Он знал, что именно он сделал со мной, и меня злило, что он все еще так действует. Куда делась вся та работа, которую я проделал, чтобы забыть об этом? Почему я не могу стоять здесь и сказать ему все, что я о нем думаю?

— Сарвеназ? — раздался глубокий бархатистый голос, который, наверное, мог бы воскресить меня из мертвых. Этот голос заставил меня распахнуть глаза и придал мне сил, необходимых для того, чтобы оттолкнуть Карна от себя. Карн обернулся, чтобы посмотреть за спину, и увидел Джордана.

— Джордан, — сказала я, так счастливая, что он стоит там. Я положила торт на выступ сбоку дома и вышла на улицу.

— Что происходит? Ты в порядке? — спросил он, голос его был полон беспокойства, глаза сканировали мое тело, прежде чем найти мое лицо.

Это заставило меня поднять ноги и направиться к нему. Мои руки были в нескольких сантиметрах от него, когда Карн схватил меня за руку. Я отпрянула назад, кровь стыла в жилах.

— Карн! — прохрипела я, глядя на него слезящимися глазами. Взгляд Джордана упал на руку Карна, лежащую на моей руке, и я увидела, как яростно сжалась его челюсть.

— Это он? — спросил он, глядя на Карна с едва сдерживаемой яростью.

Я выдернула руку из его хватки, и когда Джордан снова посмотрел на меня, как бы подтверждая, его глаза наполнились чем-то неузнаваемым. Прежде чем я успела объяснить, это сделал Карн.

— Кажется, мы говорили по телефону. Джордан, верно? — при этом Джордан посмотрел прямо на меня, в его глазах читалась обида. — Замена Наз?

Я не знала, что делать, и осталась стоять на месте.

— Ты думаешь, с ним все будет по-другому, потому что у тебя было несколько месяцев перерыва? — Карн разразился ехидным смехом. — Ты все еще та восемнадцатилетняя девушка, которая нуждалась во мне и доверяла только мне. Как ты можешь отдать ему свое сердце, когда оно все еще у меня?

Я старалась не обращать на него внимания, но эти слова просачивались сквозь трещины в моем сознании. Это была неправда. Я не принадлежала ему, как раньше. Я переехала. Верно?

Я покачала головой и снова посмотрела на Джордана.

— Я хотела сказать тебе...

— Что ты собиралась ему сказать, детка? Знает ли он о цветах, которые я тебе прислал? Или о телефонных звонках и сообщениях? — моего виноватого выражения было достаточно, чтобы Джордан отвел глаза. — А как же вся наша история? Годы, которые мы прожили вместе и узнали каждый сантиметр друг друга. То, как ты...

Предложение Карна было прервано тем, что Джордан схватил его за воротник и с силой ударил о стену дома. Да так сильно, что обломки задели его плечи.

Я отпрыгнула назад, пораженная неожиданным действием.

— Скажи еще хоть чертово слово о ней. Только посмей, — прошипел Джордан сквозь стиснутые зубы.

Карн издал придушенный звук.

— Это и есть твой прекрасный принц? — прохрипел он.

Голоса приближались к нам, и я обернулась, чтобы увидеть Линь, подбежавшую ко мне первой.

— Джордан, ты добрался! — радостно воскликнула она, а затем узнала человека, прижавшегося к стене.

Я поняла, что Джордан здесь потому, что Линь пригласила его. Он хотел сделать мне сюрприз.

— Кто разрешил тебе переступать порог моего дома? — крикнула она. Линь начала завязывать волосы и отстегивать длинные серьги, протягивая их мне, а я растерянно смотрела на нее. — Я давно ждала этого момента, — сказала она, подойдя к Карну, прижатому к стене.

Поняв, что она собирается сделать, я остановила ее. Ее рука была сжата в кулак, готовая прицелиться, когда я отдернул ее назад. Я не могла допустить, чтобы ее арестовали в день выпускного. Она попыталась высвободить руку, бросив на меня недовольный взгляд.

— Он того не стоит, — сказала я, и она неохотно опустила руку. Когда Джордан отпустил воротник Карна, Линь крутанулась на месте и отвесила Карну звонкую пощечину. Мои глаза расширились при виде красного пятна на его смуглой коже. Это была сучья пощечина, если я когда-либо видел такую.

— Сука! — Карн зарычал, а Джордан ударил его предплечьем в грудь и с силой отпихнул к стене.

Мне хотелось обнять ее, но я была в такой ярости, что видела только Карна. Четыре года моей жизни ушли из-за него. Мои отношения с родителями были натянуты из-за решения, которое я приняла с ним. Из-за него я не смогла полностью отдаться Джордану. Я была зла, так зла на него и на себя за то, что все еще чувствую себя так.

— Убирайся отсюда, Карн, — мой голос был спокойным, что резко контрастировало с гневом, бушевавшим в моем теле. Я разберусь с этим, не вмешивая свои эмоции. Ему не нужно было знать, как он на меня влияет. Он не заслуживал моих эмоций.

— Детка...

— Вали. Отсюда, — огрызнулась я. Мне было противно слышать его голос. — Ты ничего не значишь для меня. Я хочу, чтобы ты забыл, что мы когда-то существовали вместе. Я ничем тебе не обязана. Все, чего я добилась, я сделала своим трудом! Ты больной, манипулирующий кусок дерьма. Только знай, что, если в следующий раз я увижу, что ты дышишь одним воздухом со мной, я вызову полицию.

— Ты неблагодарная сука...

На последних словах Джордан сильно ударил его кулаком. Из сломанного носа Карна мгновенно потекла кровь. Линь подбадривала Джордана, восторженно хлопая рядом со мной. Карн выкрикнул несколько проклятий и отскочил от Джордана. Застонав от боли, он сполз по стене, зажимая нос.

Джордан что-то прошептал ему низким, сердитым голосом, но я не стала задерживаться, чтобы услышать, что именно. Я отправилась в дальний конец двора, смущенная тем, что стала причиной такого зрелища.

— Наз! — позвала Линь, которая обнаружила меня сидящей на качелях на заднем дворе. Она обняла меня так крепко, что мне показалось, будто она пытается собрать воедино все мои части.

— Прости меня. Я не хотела портить тебе ужин. Это должен был быть твой особенный вечер, — икала я между всхлипами.

— Заткнись. Ты ничего не испортила. Это все равно особенный вечер. Мы просто достаточно напьемся, чтобы забыть об этом, — пошутила она, вызвав мой смех. — Может быть, все-таки не такую пощечину. Не думаю, что я когда-нибудь это забуду. Я же говорила тебе, что могу быть драчуньей.

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, сумасшедшая, — она погладила меня по спине успокаивающим движением, а потом вдруг замерла. — Это либо Эмпайр Стейт, идущий к нам, либо твой сексуально озабоченный парень, который пришел поговорить с тобой, — сказала она, отстраняясь от меня.

Я закатила глаза.

Она и эти чертовы грудные мышцы.

Руки Линь поднялись, чтобы вытереть мои слезы.

— Если он все еще любит тебя после одного взгляда на это опухшее лицо. Значит, это он, — поддразнила она, ткнув меня пальцем в нос, и убежала, прежде чем я успела шлепнуть ее по руке.

Я вытерла мокрое лицо и похлопала опухшими глазами, когда Джордан присел рядом со мной и протянул мне салфетку.

Я взяла ее, опустив взгляд на свои руки. Я не могла смотреть ему в глаза, чтобы снова не разрыдаться. Его рука легла мне на колени, а другая обхватила меня, притягивая к своей груди. Мы сидели в тишине, и только стук его сердца был слышен между нами.

Я подняла взгляд на его золотистые глаза, которые сияли, как всегда, когда мы были вместе. Как будто я хранила в себе весь свет мира, и он не мог отвести взгляд, даже если бы захотел. Однако на этот раз за этим взглядом скрывалась дикая смесь эмоций.

— Добро пожаловать в Ванкувер, — сказала я, жалко смеясь и глядя на салфетку в своей руке. Он по-прежнему ничего не говорил, и мне не хотелось смотреть на него, чтобы понять, о чем он думает.

— Это так неловко. Мне жаль, что тебе пришлось с этим столкнуться.

— Не извиняйся передо мной. Ты знаешь, что я готов на все ради тебя, Наз.

Я зажмурилась от его слов, сдерживая новую волну слез.

— Он больше никогда не будет тебя беспокоить, — сказал он, крепко обхватывая меня руками и притягивая ближе. — Услышав тебя там, я не мог не подумать о том, сколько труда ты приложила, чтобы стать тем человеком, которым ты являешься сегодня. Той, в которую я влюбился, — он поцеловал мои волосы. Я тяжело вздохнула и прижалась к нему, мои глаза закрылись сами собой.

Это единственное слово не давало мне покоя.

Любовь.

Сейчас самое время сказать ему, что я тоже люблю его, что я люблю его уже давно. Однако тот самый страх, который останавливал меня раньше, усилился. Встреча с Карном снова нарушила мое равновесие. Что, если он был прав? Что, если он навсегда сломал мою способность доверять? Месяцы мучений окончательно прогрызли тонкую оболочку, которой я защищалась.

— А что, если вся эта работа просто рухнет, когда снова случится нечто подобное? — я начала паниковать. Внезапное появление Карна сильно повлияло на мои мысли.

— Не рухнет. Кроме того, когда я смотрю на тебя, я вижу твою силу, и никто не сможет ее отнять, — его ласковые слова было больно слышать, особенно когда голоса в моей голове говорили об обратном.

— Я не знаю, вижу ли я это, — я почувствовала острую боль в груди. — А что, если он прав, что, если... что, если это как замена, и в итоге будет так же больно?

Как только прозвучали эти слова, между нами словно вбили клин, который я создала, и закрепили расстояние.

Он напрягся, его рука исчезла.

Что я говорю? Почему я не могу отключить свой мозг? Жестокие воспоминания не давали мне покоя, и я понимала, что не могу снова быть безрассудной со своим сердцем.

— Ты так думаешь? — его голос был неожиданно холодным.

Я провела рукой по волосам. Я не могла думать. Мне хотелось отключить все мысли в своей голове. Мне нравилось, когда я не думала и просто терялась в его объятиях.

— Я не знаю.

— Ты не знаешь, — повторил он, и в его голосе прозвучала обида. Обида, которую вызвала я. Мне стало тяжело в груди. Я сделала глубокий вдох, чтобы избавиться от неприятных ощущений.

— Я просто... все произошло так быстро. Я не знаю, смогу ли я пройти через это снова. Я не знаю, хочу ли я этого.

Теперь я думала вслух. Эти слова должны были остаться в моей голове. Логическая часть моего мозга кричала мне, чтобы я заткнулась, но мои бурные эмоции выплескивали все негативные возможности, которые я придумывала.

— Я понимаю.

— Понимаешь?

Что, черт возьми, он понял? Я вообще ничего не понимала.

— Я не подумал о том, как тебе тяжело. Я не могу быть эгоистом и ожидать, что ты будешь двигаться в том же темпе, что и я, — он покачал головой, словно к нему приходило осознание того, что он говорит.

— Ты – это все, о чем я даже не подозревал, что мне нужно. За то короткое время, что ты с ними знакома, ты заставила мою семью влюбиться в тебя. Ты первый человек, которому я открылся о своем отце и Стефани. Ты первый человек, который заставляет меня чувствовать, что мое сердце разорвется, если я не буду держать тебя в своих объятиях.

Я была готова увянуть и позволить ветру унести меня. Если бы Бог уничтожил меня в этот момент, я бы ушла счастливой.

— Я не знал этого, но я влюбился в тебя в тот день, когда повел тебя на крышу смотреть на закат. Черт, да я, наверное, влюбился в тебя в ту ночь, когда ты постучалась ко мне в дверь и дала мне по ушам, — он улыбнулся при этом воспоминании, и я сдержала слезы, блеснувшие в моих глазах. — Каждый раз, когда я с тобой, мне кажется, что я сплю, и стоит мне только моргнуть, и ты исчезнешь. Я боюсь, что ты смотришь на меня и видишь что-то временное. Я здесь, чтобы остаться, и я хочу проводить каждый день, доказывая тебе это.

Его взгляд упал на наши руки, и, казалось, ему было больно произносить следующие несколько слов. Выражение его лица сжало мое сердце так сильно, что я не думала, что останусь в живых. Я ждала, что он продолжит, когда его взгляд снова встретился с моим, и глаза заблестели от эмоций.

— Но я не могу этого сделать. Только если ты доверишься мне, чтобы я стал для тебя другим. Если бы ты доверяла мне настолько, чтобы признаться в этом, я бы с самого начала был рядом с тобой.

— Я хотела сказать тебе, Джордан. Но я не хотела ничего разрушать.

— Я понимаю. Я рассказал тебе о Стефани, когда был готов. Я не собираюсь лицемерить и предъявлять тебе другие требования, Сарвеназ.

Не Наз, а Сарвеназ.

Мои глаза горели. Я знала, что сейчас будет "но".

— Но, если после всего ты все еще думаешь, что нечто подобное может разрушить нас, это значит, что ты не воспринимаешь нас так, как я, и это не твоя вина.

— Ты должна испытывать эти чувства, потому что хочешь этого, а не потому, что должна, или потому, что твое прошлое заставляет тебя принимать такие решения. Я сказал тебе, что ты достаточна для меня, и я имел это в виду. Я хочу быть тем, к кому ты приходишь не только в хорошие, но и в плохие дни. Но я не буду принуждать тебя к этому, особенно если ты думаешь обо мне как об замене.

Его глаза больше не смотрели на меня. Последние слова ранили, и я почувствовала себя идиоткой, что назвала его так. Я позволяла ему ускользнуть, и я не могла остановить его, не тогда, когда его слова были правдой.

Только не о любви, потому что я любила его так сильно, что мне было больно. Мое сердце разрывалось на части, но он был прав насчет моего нежелания. Мое прошлое сковало меня по рукам и ногам, и теперь я не могла открыться. Его боль и страдания были отражением того, что я сделала.

Я не могла быть для него единственной. Как это вообще возможно? Я была набита багажом, который должен был заставить его бежать за холмы. Он заслуживал лучшего, гораздо лучшего, чем я.

Его пальцы коснулись моего затылка, когда он поцеловал меня в макушку, подтверждая свои слова. Губы Джордана остались в моих волосах, и он прижал меня к себе на мучительную секунду дольше.

— Прощай, Сарвеназ, — сказал он, и мое сердце замерло. Затем он убрал руки и встал с качелей, оставив на моей коже обжигающую татуировку своих губ.

Останови его, Наз!

Мое сердце кричало, но губы были зажаты неуверенностью.

Слова, которые я хотела произнести, с неослабевающей силой цеплялись за мой язык. Я хотела сказать ему, что каждый раз, когда я думаю о нем, мой рот растягивается в раздражающую улыбку, а щеки начинают болеть, что я никогда ни к кому не испытывала таких чувств. Но что-то натянулось, как искусно завязанный канат, удерживающий слова на берегу.

Я не могла остановить его. Не тогда, когда я сама верила в эти вещи, которые вбивались в меня годами. Я не могла просто стереть их. То, что осталось от моего сердца, держалось на слабой ниточке, пока я смотрела, как он уходит, даже не оборачиваясь.