Когда она расцветает

ГЛАВА 16

ВАЛЕНТИНА

— Нело узнал меня прошлой ночью, — говорю я Дамиано, пока мы идем по тускло освещенному служебному коридору в его кабинет. — Он сказал, что убьет меня за то, что я сделала сегодня вечером.

— Он и пальцем тебя не тронет, — хрипло говорит Дамиано. — Я позабочусь об этом.

Я тяну нижнюю губу зубами. Нело не играет по правилам. Я это чувствую. Почему-то я сомневаюсь, что он прислушается к предупреждениям Дамиано.

— В чем он замешан? — Я спрашиваю.

Гнев вырезает его челюсть в острую линию.

— Он и его команда — кучка дерьмовых голов. Если они даже подумают о том, чтобы снова коснуться волоса на твоей голове, они не проживут достаточно долго, чтобы сожалеть об этом.

Это гипербола, но он говорит это с такой порочной уверенностью, что я почти верю ему. Все-таки Дамиано всего лишь бизнесмен, а Нело? Нело опасен, и это уже второй раз, когда я вызываю проблемы между ним и Дамиано.

Должен был быть другой способ помочь Астрид, не связанный с моими действиями. Мои инстинкты немедленно обратились к насилию. Так я теперь буду решать все свои проблемы? Я даже не могу убедить себя, что не буду. Я не думала, когда вонзила ледоруб в руку Нело. Я просто делала то, что считала правильным.

Паника начинает накапливаться у основания моего позвоночника. Насилие казалось мне правильным. Серьезно, что со мной не так? Я не могу ни с кем сблизиться, когда нахожусь в таком состоянии. Мне действительно нужна терапия. Годы для этого. А пока выхода нет. Нело, возможно, заслужил это, но что, если в следующий раз я нападу на того, кто этого не сделает? Мне нужно уйти и самоизолироваться. Я не стану подвергать опасности больше людей, потому что я сошла с ума.

— Подожди здесь, — говорит Дамиано, когда мы останавливаемся у его офиса. Он указывает на стул, прислоненный к стене в нескольких футах от меня, и помогает мне сесть. — Я не хочу, чтобы ты была с ними в комнате. Мы поговорим, как только я закончу. Хорошо?

— Конечно, — говорю я, встречаясь с ним взглядом. Он беспокоится обо мне так же, как когда я плакала на его яхте. Он думает, что я тот, кого нужно защищать, а не то, от чего люди нуждаются в защите.

Звук шагов доносится с другого конца зала, и Дамиано быстро сжимает мое плечо. Он открывает дверь для Нело и его свиты, закрывая меня от их взглядов. Я вижу вспышку Раса, прежде чем они все исчезают в комнате.

Как только я остаюсь одна, я сгибаюсь и прячу лицо в ладонях. Мой кишечник бурлит. Такое ощущение, что что-то гнилое треснуло внутри моего желудка и наполнило меня ядом.

В кабинете агрессивно разговаривают, но сквозь толстые стены я не могу разобрать ни слова.

Я не могу оставаться здесь. Я взорвусь, если я это сделаю.

Подбегая к ближайшему аварийному выходу, я вламываюсь в дверь. Парковка расплывается вокруг меня, когда я бегу мимо рядов машин. Я не перестаю двигаться, пока не добираюсь до пляжа. Мои пятки тонут в песке. Небо еще темное, но луна яркая и освещает разбивающиеся о берег волны. Ночью вода всегда беспокойнее, сверкая пеной, похожей на белые зубы.

Я так близко к берегу, что чувствую, как океанская слюна приземляется на мои голые колени. Кто будет скучать по мне, если я войду прямо в воду и больше не выйду? Мои сестры не нуждаются во мне. Мои родители, наверное, хотят моей смерти. В этот момент, если они найдут меня живой, я буду в опале на всю оставшуюся жизнь. Папа, наверное, благословит Лазаро убить меня за предательство. Была ли я когда-либо дочерью или просто инструментом для их использования? Дочери мафии когда-либо были чем-то большим, чем предмет обмена?

Вода сейчас мне по колено, и океан приветствует меня. Он тянет меня за лодыжки, обхватывая пенистыми руками мою плоть и уговаривая меня проникнуть глубже.

Слезы текут по моему лицу. Мне нужно отпустить все это и начать все сначала, но после сегодняшнего вечера я не знаю, смогу ли. Жизнь в страхе — самая утомительная вещь, которую мне когда-либо приходилось делать. И теперь я боюсь не только других. Но и себя.

Яд, которым меня наполнил Лазаро, никуда не делся. Это испортило мой разум и стерло мой характер. Я не знаю, кто я.

Я задыхаюсь, когда вода достигает края моих шорт. Холодно. Очищение. Может быть, это очистит мою душу. Эта мысль заставляет меня двигаться все дальше и дальше. Большая волна обрушивается на меня, и я внезапно сбиваюсь с ног. Я падаю назад, и моя голова ныряет под воду.

Смой это с меня. Мое прошлое, мои грехи, мои воспоминания. Я хочу возродиться.

Мои ноги касаются морского дна. Вода не такая глубокая, я могу оттолкнуться и вынырнуть, если нужно, но я бросаю себе вызов задержать дыхание. Волны бросают мое тело вперед и назад, и я расслабляюсь в них, позволяя природе делать свое дело.

Когда я полностью задыхаюсь, я высовываю голову над поверхностью воды и смотрю на небо. Сегодня звезд не видно, луна слишком яркая. Хотела бы я видеть их высоко надо мной, чтобы они служили напоминанием о том, какой я маленький в этом большом мире.

Еще одна волна разбивается об меня. Немного соленой воды попадает мне в нос, и я начинаю кашлять. Еще одна стена воды обрушивается на меня прежде, чем я успеваю перевести дух.

Когда самая большая волна накатывает на мою голову, мне кажется, что я слышу свое имя, но звук бегущей воды заглушает его. Затем я погружаюсь в воду, и на этот раз, когда я указываю пальцами ног, я не встречаю никакого сопротивления. Нет ощущения, что я тону. Такое ощущение, что я подвешена в пространстве и времени.

Начинает подкрадываться паника. Я плыву, но слишком темно, и я не знаю, где верх. Вода больше не кажется приятно прохладной. Она холодная, тяжелая и густая, как смола. В моей груди появляется боль, и тьма просачивается в мои мысли. Я не могу удержаться ни за одну из них.

Когда я наконец убеждаюсь, что вот-вот умру, две змеи обвивают мою талию. Они впиваются мне в живот, вонзая свои тупые зубы в плоть.

— Але!

Не зубы. Пальцы. Руки. Две руки.

Они сдавливают меня снова и снова, пока я не выплевываю соленую морскую воду. Моя спина ударяется об утрамбованный песок. Меня переворачивают на бок. Я кашляю сильнее, чем когда-либо за всю свою жизнь.

Когда я, наконец, моргаю, открываю глаза, Дамиано с сердитым видом нависает надо мной. Он промок до костей, вода стекает с его волос на мое лицо.

— Святое дерьмо, — выдавливаю я.

— Кто идет купаться ночью, когда море такое бурное? Ты могла утонуть, идиотка, — шипит он. Он выглядит достаточно злым, чтобы убить меня. Темнота заволакивает его глаза.

— Мне жаль. Я просто хотела… остыть.

Он смотрит на меня так, словно хочет разобрать меня на части, чтобы увидеть, где именно природа пошла не так. — В клубе есть кондиционер. Ты бы остыла, если бы осталась на месте, как я тебе сказал.

Я закрываю глаза и качаю головой. — Нет.

— Что значит нет?

— Ты бы не понял.

Он хватает меня за плечи и сильно встряхивает. — Ты не можешь говорить мне это после того, как я только что вытащил тебя. Ты чуть не умерла.

Он не ошибается. Я могла бы умереть, если бы он не пришел мне на помощь.

Неужели это было бы так плохо?

Это был бы один из способов удержать мои насильственные побуждения от повторения хаоса.

Я действительно подумываю о самоубийстве? Нет, я не могу сдаться. Не после всего, что я сделала, чтобы сбежать.

Рыдание поднимается вверх по моему горлу. Звучит ужасно.

Хватка Дамиано на моих плечах ослабевает. — Поговори со мной.

— Я причинила ему боль, — говорю я, и слезы наполняют мои глаза и стекают по вискам.

— Нело? — Он смеется. — Кому какое дело до него? Он ушел к медику. Они дадут ему лейкопластырь и скажут ему отъебаться.

Я пытаюсь сесть, и Дамиано кладет руку мне на поясницу, чтобы помочь мне.

— Ты не понимаешь.

Правда хочет выплеснуться наружу. Я хочу рассказать ему все подробности обо всем, что я сделала, чтобы он сам убедился, что я не стою ни секунды его беспокойства.

Но когда я смотрю на его лицо, я понимаю, что я лгунья. Мне нравится его забота. Я не хочу отвергать это. Я хочу зарыться в него поглубже.

— Я была жестокой, — бормочу я, складывая все остальное, что собиралась ему сказать. — И я даже не чувствовала себя плохо из-за этого в тот момент. Каким человеком это меня делает?

Дамиано раздраженно выдыхает. — Ты действовала инстинктивно. Ты хотела защитить Астрид. Это делает тебя хорошей подругой.

— Моим инстинктом было ударить его ледорубом.

— Многие поступили бы еще хуже.

— Я сомневаюсь в этом.

Он поднимает мой подбородок. — Послушай, я знаю, что ты чувствуешь.

— Ты знаешь?

— Ага. То, что ты сделала, кажется насилием, но это не так. По своей природе насилие — это высший эгоизм. То, что ты сделала, было не тем. Ты действовала с целью защитить друга.

— Откуда ты все это знаешь?

— Насилие — часть моей работы.

— Ты имеешь в виду, что люди устраивают драки и все такое в твоих клубах?

Он отворачивается и чешет уголок рта. — Ага.

— Я думала, Рас и его команда со всем этим разобрались.

— Большинство из этого. Но иногда, это должно иметь дело с мной. Как сегодня вечером. Чтобы эффективно справляться с насилием, вам нужно его понять. Обычно склонный к насилию человек обычно не очень умен. Они не могут понять, как справиться с ситуацией. Они не могут контролировать свои эмоции и впадают в ярость. Когда ты знаешь, на что обращать внимание, почти каждый акт насилия можно предотвратить. Иногда все, что нужно, — это несколько тщательно подобранных слов. В других случаях ты можешь остановить это только собственным проявлением силы. Вот что ты сделала сегодня вечером.

— Я обострила ситуацию вместо того, чтобы остановить ее.

— Ты увела от него Астрид, не так ли? Ты создала отвлечение. Ты заставила Нело изменить свою цель.

— Да.

— Забудь, что он тебе сказал, — говорит Дамиано. — Он никогда не причинит тебе вреда.

Я позволяю его словам оседать на моей коже и просачиваться в мою кровь, как доза наркотика. Так заманчиво ему поверить. — Ты не позволишь ему.

— Нет. Я уже говорил тебе, не так ли? — Он тянется к моей щеке и проводит кончиками пальцев к моим губам. — Я собираюсь сделать тебя своей, Але. И я всегда защищаю то, что принадлежит мне.

Волна разбивается, хлещет нас по пятам. Я открываю рот и высовываю язык. На вкус он как соль, безопасность и желание.

Я хочу быть пропитанной этим. Всего на одну ночь я позволю себе поверить, что он защитит меня.

Он видит мое намерение прежде, чем я успеваю его озвучить, и запускает пальцы в мои мокрые волосы, приближая мои губы к своим. Боже, как приятно целовать его.

Но он прерывает поцелуй и снова смотрит на меня. — Черт, я до сих пор не могу поверить, что ты чуть не утонула.

— Прости, — говорю я. — Это было глупо.

— Да.

Я провожу руками по его мускулистой груди и запутываюсь пальцами в его классической рубашке. — Заставь меня снова почувствовать себя живой.

Его глаза вспыхивают жаром, а затем он наваливается на меня, прижимая мою спину к песку и устраивая свое мощное тело над моим. Он позволяет мне почувствовать его вес, как будто он знает, как сильно я нуждаюсь в том, чтобы быть привязанной к чему-то прямо сейчас. Мои пальцы ныряют под его рубашку и ногтями проводят длинные линии вдоль его спины. Это вызывает у меня довольный стон и кусание за нижнюю губу.

Он отталкивает меня и смотрит на мою промокшую одежду. — Сними рубашку, если не хочешь, чтобы я ее с тебя содрал.

Прилив жара оседает внутри меня. Вероятно, лучше оставить нашу одежду нетронутой, так как нам еще нужно вернуться в клуб.

Он помогает мне снять мокрую ткань с головы, а затем тянется позади меня, чтобы расстегнуть лифчик. Как только моя грудь обнажается, его руки становятся жадными, его рот жаждет моего вкуса. Он берет один сосок в рот и тянет его зубами, прежде чем сделать то же самое с другим. Электричество покалывает всю мою кожу, а жар скручивается в ямке живота, пока я так отчаянно не хочу большего, что отталкиваю его и быстро стягиваю нижнее белье и шорты.

Дамиано смотрит вниз на мою обнаженную фигуру.

— Блядь, — хрипит он. — Это тело было создано для меня.

Что-то трепещет в моей груди. Почему это звучит так правильно, когда он говорит такие вещи?

Он поднимает глаза, чтобы встретиться со мной взглядом, словно призывая меня к протесту. Когда я этого не делаю, он дает мне награду.

Его рот между моих ног.

Я царапаю песок, пока он лижет и сосет мой клитор. Как он так хорош в этом?

— Черт, — задыхаюсь я. Мое зрение расплывается, когда давление между моими ногами нарастает и нарастает. Он берет меня за бедра и взваливает на свои плечи, как будто я ничего не вешу. А потом он смотрит на меня, его рот все еще приклеен к моей киске.

Все лопается, и я кричу. Как бы я ни корчилась, он не отпускает меня. Когда я начинаю спускаться, он трахает меня своим языком, и смутное удовольствие от всего этого просто нереальное.

— Дамиано, — стону я.

Наконец он опускает меня обратно на землю и погружает пальцы внутрь меня, собственнически сжимая их.

— Я никогда не пробовал лучшей киски, — хрипло говорит он.

Я провожу тыльной стороной ладони по лбу. Боже.

Когда он нависает надо мной, я просовываю руку ему в штаны, чтобы найти его твердый член. Он зажмуривает глаза, когда я начинаю его гладить, затем стонет, когда я крепче сжимаю его, но прежде, чем я успеваю продолжить эксперимент, он рявкает: — Хватит.

Он выдергивает мою руку из штанов, поднимает ее над головой и целует шею.

— Я собираюсь кончить в тебя, — говорит он.

Дрожь пробегает по моей спине, когда я понимаю, что это его способ спросить разрешения. Мне сделали последнюю прививку от противозачаточных средств накануне свадьбы, а это значит, что еще месяц или около того у меня все хорошо.

— Хорошо, — выдыхаю я.

Он удовлетворенно рычит, отрывается от меня и начинает раздеваться.

Когда он полностью обнажен, он становится на колени между моими ногами, его мощное тело освещено луной. Это зрелище настолько поразительно, что его должен запечатлеть художник, но пляж совершенно пуст, кроме нас. Я провожу кончиками пальцев по рельефным мышцам его груди и пресса и пытаюсь запечатлеть в памяти каждую деталь.

Он хватает меня за подбородок и нависает надо мной своим телом. Предвкушение того, что вот-вот произойдет, заставляет мои пальцы ног сгибаться. Его член прижимается к моему бедру, и я перемещаю бедра и выстраиваюсь в линию с его входом. Это второй раз, когда мужчина будет внутри меня, и я уже знаю, что это будет не так, как в первый раз.

Он толкается одним плавным движением и резко выдыхает. Мои глаза закрываются от ощущения наполненности. Я вонзаю ногти в его задницу, и он начинает двигаться, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, пока не становится безумным и отчаянным. Я чувствую еще один оргазм, нарастающий по краям.

Внезапно он выходит, переворачивает меня и двигает, пока я не встаю на четвереньки, подняв задницу в воздух. Он хватает меня за бедра, снова входит в меня и быстро находит неумолимый ритм. Мои руки трясутся, когда я пытаюсь удержаться.

— Эта киска тоже создана для меня, — рычит он сзади, продолжая входить в меня. — И эта хорошенькая попка. — Его большой палец касается другого отверстия. — Моя.

Я корчусь, теперь мое дыхание прерывистое, когда я все ближе и ближе подбираюсь к своему пику. Я обезумела от похоти и оставшегося адреналина и оглядываюсь через плечо, чтобы встретиться с ним взглядом. — Это все твое.

Выражение его лица тает от удовлетворения, и это зрелище добивает меня. Я дергаюсь вокруг него, сжимая пальцами песок и падая на него. Он перемещает руки к моим бедрам, толкается еще два раза и взрывается внутри меня.

Мы падаем на бок, и он обхватывает меня своими сильными руками. Сейчас небо светлее. Скоро взойдет солнце и сотрёт ночь.

Через какое-то время он поднимает меня и уносит обратно в воду, смывая песок со спины и рук и промывая между ног. Я позволила ему. Я позволяю этой иллюзии его заботы продлиться еще несколько мгновений.

— Ты больше никогда не будешь подвергать себя опасности, — шепчет он мне на ухо. — Никто не причинит вреда тому, что принадлежит мне, даже ты.

Мы возвращаемся в клуб, вся наша одежда в песке. Странно ходить с его теплой ладонью, прижатой к моей спине на публике, но никто не обращает на нас внимания. В этот час все, кого мы встречаем на прогулке, кайфуют от наркотиков.

— Я оставил ключи от машины в своем офисе, — говорит он. — Мы их заберем, и я отвезу тебя домой.

Солнце выглядывает из-за горизонта. Готова ли я связываться с кем-то вроде Дамиано? Он не мафиози, но я уже знаю, что его предложение защиты связано с ожиданиями. Он хочет, чтобы я была его.

Мне нравится, когда он говорит мне, как сильно он хочет меня и как он собирается использовать мое тело, потому что я знаю, что он позаботится о том, чтобы мне это тоже понравилось. Но что, если он хочет большего? Что, если он хочет контролировать меня, как это делали Лазаро и папа?

Нет, нормальные мужчины так не думают. Они не пытаются подчинить людей своей воле, пока не окажутся на грани срыва. Дамиано может подумать, что я его, но, когда он говорит эти слова, я знаю, что он говорит их как обещание, а не угрозу. Он хочет заботиться обо мне. Неужели так уж плохо позволять ему делать именно это?

То, что у нас есть, не будет длиться вечно, но сейчас, может быть, мне понравится быть с ним.

Мы останавливаемся у двери его кабинета, но он не дает мне войти. Он хмурит брови. — Кто-то внутри. Я оставил дверь запертой.

Оно открыто.

Он оставляет меня позади себя. — Оставайся здесь. Сначала я проверю.

Нело и его банда ждут его внутри? Страх вспыхивает внутри меня.

Он исчезает за дверью, и я слышу приглушенные голоса около минуты, прежде чем он возвращается.

— Кто это? — я спрашиваю.

В его взгляде я улавливаю намек на теплоту. — Это моя сестра. Она волновалась, когда проснулась и поняла, что я не пришел домой. Она пошла искать меня. Хочешь с ней познакомиться?

— Гм.

Я слишком хорошо осознаю тот факт, что мы только что занимались сексом на пляже и что его сперма все еще вытекает из меня. Тепло окутывает мои щеки. Я должна выглядеть как беспорядок.

Но мне любопытно. Взрослая версия маленькой девочки с этой семейной фотографии находится по другую сторону двери. Дамиано сказал, что они близки, так что это большое дело, что он готов познакомить меня с ней.

— Хорошо, — говорю я.

— Ну же. — Он берет меня за руку и открывает дверь. — Мартина, я хочу, чтобы ты кое с кем познакомилась, — говорит он, входя в комнату, а я иду по пятам. — Это Але. Он отодвигается, чтобы показать кого-то, сидящего на краю его стола.

Мое приветствие резко останавливается внутри моего горла. Мои губы расскрываются. Все вокруг меня становится пустым, когда мой взгляд сужается на девушке.

Девушка.

Ту самую, которую я увидела, свернувшись калачиком на полу моего подвала через экран iPad.

Ее глаза расширяются в узнавании.

Реальность похожа на карточный домик, который вот-вот рухнет.

Она втягивает дыхание.

А потом она кричит.