Когда она расцветает

ГЛАВА 36

ВАЛЕНТИНА

я провожу в постели Дамиано, залечивая свои бесчисленные синяки и неглубокие порезы. Мартина приносит мне всю еду, Рас заходит минимум раз в день, а Дамиано оставляет меня максимум на час. Я чувствую, что он ненавидит, когда ему приходится это делать.

Несмотря на тяжелое физическое состояние, чувствую себя хорошо. Намного легче. Лазаро больше никогда меня не найдет. Его власть надо мной с тех пор, как он надел кольцо на мой палец, исчезла.

Технически я вдова, но я никогда не буду считать себя таковой. Лазаро не будет места в моей истории.

Так долго я думала, что он навредил мне безвозвратно, но теперь я не так пессимистична. Спасая Мартину, думаю, я могла спасти себя. Я больше не чувствую себя таким ужасным человеком. Когда я оглядываюсь назад на женщину, которой я была, на ту, которая пытала и убивала этих людей, я вижу сломленную душу, пытающуюся изо всех сил выжить. Это было лучшее, что я могла сделать после того, как меня предали те, кому я больше всего доверяла. Мои родители. Они поставили меня в ужасную ситуацию, из которой нет выхода.

Я бы никогда не поступила так со своими собственными детьми.

Мой отец был расстроен, когда Дамиано рассказал ему о Лазаро. Я была в комнате, пока они разговаривали, хотя мой отец не знал, что я была там. Он сказал, что это необходимо сделать, но что он потерял одного из своих лучших людей.

Когда Дамиано сказал ему, что это я убила Лазаро, он промолчал. Не думаю, что когда-нибудь получу от него извинения, но мне они и не нужны. Я простила себя. Я никогда не прощу его.

По другую сторону огромного окна спальни море. Я встаю с кровати и выхожу на балкон.

Я часто приходила сюда в последние несколько дней, чтобы посмотреть на сверкающую воду и подумать о том, что сказал мне Дамиано, когда мы вернулись в дом в ночь, когда умер Лазаро.

Он хочет, чтобы я осталась здесь. Жениться на мне и сделать меня своей королевой. Он сказал, что любит меня, но я не ответила. Воспоминание пронизывает меня теплом, но ветер отгоняет его. Я кладу предплечья на перила и выдыхаю.

Сегодня утром я проснулась раньше него — редкость — и изучила его тело и очертания лица. Он такой красивый, что иногда на него больно смотреть. У него небольшое родимое пятно над правым бедром, и когда я сегодня утром прикоснулась к нему губами, он проснулся и издал звук, который я никогда не забуду. Счастливый вздох, смешанный с сонным стоном. Я хотела заключить этот звук в коробку и спрятать его подальше. Часть его, которую только я могла бы сохранить.

Я думала, что он будет давить на меня, чтобы я приняла решение, но он больше не поднимал эту тему. Он приходит и составляет мне компанию. Мы смотрим фильмы, делимся едой и обсуждаем его день. Гораздо чаще у нас бывают длительные сеансы поцелуев, из-за которых я теряю сознание от возбуждения. Он настаивает, что больше ничего со мной делать не будет, пока я не вернусь на сто процентов. Когда я задаю ему вопросы о Сэле или о чем-либо, связанном с кланом, он дает мне честные ответы, ничего не скрывая.

Все это насаждает идеи в моей голове, что, я уверена, является его намерением. Он показывает мне, на что это может быть похоже, если я скажу «да».

И честно? Он начинает завоевывать меня.

Это все безумие. Я только что избежала токсичного брака с искусственным мужчиной, и теперь я серьезно подумываю сказать «да» другому.

Но Дамиано — не Лазаро, и я больше не обязана подчиняться чьим-либо желаниям, кроме своих собственных. Если я соглашусь на это, это будет мой выбор. Это будет равноправный брак. Не будет ни секретов, ни лжи, ни лжи, натянутой на глаза.

Когда дверь со скрипом открывается, я знаю, что это он. Звук его кожаных ботинок по твердому деревянному полу уже знаком. Он выходит на балкон и кладет теплую руку мне на поясницу.

Я поворачиваюсь к нему. Есть тонкие изменения в его лице. Жесткие линии, которые я так ясно помню в ту первую ночь, когда мы встретились, смягчились. Его глаза уже не такие темные. Его губы изгибаются в легкой улыбке, и у меня внутри оживает стая бабочек.

— О чем ты думаешь? — спрашивает он своим низким голосом.

Я улыбаюсь. — О тебе.

Его брови хмурятся, и он отводит взгляд, выглядя нервным, должно быть, в первый раз. — Я должен беспокоиться?

— Возможно, — поддразниваю я.

— Я хочу показать тебе кое-что, что должно принести мне несколько очков в мою пользу.

— Я уже видела твой член.

Он фыркает смех.

— Не то. — Его рука обвивает мою талию. — Да брось.

Мне не терпится покинуть пределы его комнаты, проведя в ней три дня, поэтому я ревностно следую за ним. Его рука остается на моем бедре, пока мы идем по коридору и спускаемся по лестнице.

Когда в поле зрения появляется гостиная, мой рот открывается. Я хватаюсь за его предплечье для поддержки. — Джемма?

Моя сестра сидит на диване напротив рассерженного Раса, но, услышав меня, вскакивает на ноги и кружится. — Вэл!

Я не могу поверить своим глазам. Как это возможно, что она здесь? Как мой отец позволил ей приехать?

Мой взгляд находит взгляд Дамиано. Он выглядит очень довольным собой.

— Ты сделал это? — спрашиваю я его благоговейным голосом.

Он не отвечает, только улыбается и подталкивает меня вперед.

Вот тогда я знаю.

Я выйду замуж за этого мужчину.

Ближе к вечеру мы все выходим на улицу, чтобы поужинать во внутреннем дворике. Стол накрыт на пять. Я устраиваюсь между Дамиано и Джеммой и поглощаю великолепную пасту, приготовленную поваром. Доска иберийской ветчины, томатная паста и хлеб, листовой салат с жареным козьим сыром, сардины в оливковом масле и севиче из креветок. Все выглядит так хорошо, что у меня текут слюнки.

Пока Джемма спорит с Расом о том, какое вино нам пить — я не припомню, чтобы она когда-либо высказывала твердое мнение по этому поводу, — Дамиано берет на себя ответственность наполнить мою тарелку едой.

— Надеюсь, на этот раз ты не собираешься кормить меня.

Он стреляет в меня злым взглядом. — Сначала мне нужно достать веревку.

Мой последующий смех затихает, когда мой взгляд падает на Мартину.

Судя по темным теням под ее глазами, она еще не пришла в себя. Рас предлагает ей вина, и она кивает. Когда Джемма что-то шепчет Мартине, на лице молодой женщины появляется легкая улыбка, но с оттенком грусти. Ей нужно исцелиться, и это займет некоторое время. Она несет вес, как и я. Это то, с чем ей придется столкнуться однажды. Когда она будет готова, мы будем здесь для нее.

Как только Джемма усаживается рядом со мной, я протягиваю руку и беру ее за руку. Это все еще так нереально, что она здесь. Дамиано привез ее сюда на своем частном самолете после того, как сумел убедить моего отца разрешить ей приехать на несколько дней. Взамен он предложил более выгодные условия сделки по подделке предметов роскоши, которую они подпишут, как только Сэл уйдет. Они начали переговоры, чтобы, когда Дамиано вступит во владение, они были готовы вступить в силу.

Дамиано умен — он точно понял, как манипулировать моим отцом. Свяжите это с его деловыми интересами, и он может внезапно стать гораздо более разумным человеком.

Ранее я пыталась поговорить с Джеммой о ее помолвке с Рафаэлем Мессеро, но она отмахнулась от меня. Кажется, меня это беспокоит больше, чем ее. Она не позволила мне задерживаться на этой теме. Вместо этого она умоляла меня рассказать ей о том, что произошло между мной и Лазаро. В конце концов я это сделала. Я рассказала ей все. Мы плакали вместе, цепляясь друг за друга, пока наши слезы не высохли. Я никогда не видела ее такой злой, как тогда, когда я сказала ей, что наши родители все знают об этом и отказываются что-либо делать. Она сказала, что им никогда больше не сойдет с рук подобное, и я думаю, что она права. Как только влияние Дамиано укрепится на моем отце, я смогу защитить своих братьев и сестер.

Разговор за столом протекает легко. Мы говорим о беззаботных вещах до тех пор, пока Расу не звонят как раз в тот момент, когда тарелки убирают для десерта.

Когда он возвращается, его поза напряжена, а губы сжаты в тонкую линию.

Дамиано стоит. — Что случилось?

— Мы получили первую партию от Гарцоло. Нам достаточно отсечь остальных. Они ждут твоего разрешения.

Я прижимаю салфетку к губам. Мы достаточно часто говорили о плане Дамиано, чтобы я поняла, что это точка невозврата. Как только он перестанет принимать наркотики от поставщика Сэла, Сэл узнает, что что-то происходит.

И тогда это станет игрой, кто первым потеряет доверие ключевых членов клана.

Я не ожидаю, что Дамиано повернется ко мне, но он это делает. — Мне нужно поговорить с тобой минутку.

Я следую за ним внутрь, пока мы не оказываемся в его кабинете. Он закрывает за собой дверь и встает передо мной. — Ты знаешь, что произойдет, когда я отдам такой приказ.

— Да.

Его глаза ищут мое лицо. — Я знаю, что прошло всего несколько дней, но мне нужно знать, о чем ты думаешь, прежде чем я сделаю этот шаг. Если у тебя есть что сказать, говори сейчас.

Я подношу пальцы к его щеке. — Я думаю, пришло время тебе забрать то, что принадлежит тебе.

Он вдыхает. Это ответ, но не тот, который он ищет. — И ты?

На стене громко тикают часы, и это только заставляет меня осознавать, как быстро учащается мой пульс. — И я буду рядом с тобой все это время. Как твоя жена.

Дамиано закрывает глаза и наклоняет лицо, чтобы поцеловать кончики моих пальцев. Он притягивает меня к своей груди. — Ты не знаешь, что это значит для меня.

Когда его губы находят мои и его язык скользит в мой рот, я чувствую, что возвращаюсь домой.

Первый настоящий дом, который у меня когда-либо был.

— Ты знаешь, что мне придется сделать, чтобы стать новым доном, — говорит он через некоторое время. — Это будет не первый и не последний раз.

Ему придется убить Сэла голыми руками. Меня воспитал дон, и я знаю, какую жизнь влечет за собой такое положение.

Но меня пугает не насилие. Это причины, и в этом разница между Дамиано и всеми остальными. Я верю, что его доводы всегда будут оправданы.

— Чтобы отпугнуть людей, которых я люблю, нужно нечто большее, — говорю я, обвивая руками его шею.

Удовлетворение разворачивается на его лице. — И именно поэтому ты моя идеальная пара.