Когда она расцветает

ГЛАВА 17

ДАМИАНО

Когда стало ИЗВЕСТНО, что кто-то похитил мою сестру, когда она была в поездке в Нью-Йорк, я не поддался панике и не поддался гневу, который чувствовал. Я поручил своим лучшим людям выследить ее, призвал все, что у меня было, и запланировал полет в Нью-Йорк. Я был в воздухе, когда мне позвонил Рас и сообщил, что она вернулась в Испанию травмированной, но живой и, казалось бы, невредимой. Мы перенаправили самолет. Я добрался до дома и долго держал сестру на руках.

Тогда я вызвал ее телохранителя и пустил ему пулю в голову.

Рас был там, когда я это делал. Он может поручиться, что я не убивал охранника, потому что меня переполняли эмоции. Нет, это потому, что я руковожу гребаным кораблём и не могу позволить себе иметь в своей команде 250 фунтов бесполезной плоти. Он перестал приносить пользу, поэтому он умер.

Это та самая уравновешенность, которая позволяет мне сохранять нейтральное выражение лица, когда моя младшая сестра вопит во весь голос при виде женщины, которую я только что объявил своей.

Мари подросток, но даже со всеми этими гормонами это ненормальная реакция.

Что-то действительно чертовски не так.

Я захлопываю за собой дверь кабинета. — Мартина.

Моя сестра спрыгивает с моего стола и бежит ко мне. Ее лицо обескровлено, а глаза широко раскрыты.

— Дем, я ее знаю, — говорит она дрожащим голосом. — Она жена человека, который меня похитил.

Моя кровь превращается в лед.

Я знал, что Але Ромеро лжет о своем имени, но я никогда не мог себе этого представить. Затащить ее в мою постель казалось более важным делом, чем узнать правду о ней. В конце концов, мои собственные секреты должны были затмить ее секреты, а я презирал лицемерие.

Похоже, я был неправ.

Похоже, я сошел с ума из-за потрясающего лица и тела, выкованного в глубинах моих фантазий.

Как я мог допустить это?

Я притягиваю Мартину к себе и вдыхаю ее запах, чтобы смягчить неистовый гнев, который пронзает меня, как удар грома. Мои ноздри раздуваются. Не хватает даже ее привычного запаха, запаха дома и всего хорошего в этом жалком мире. Я медленно перевожу взгляд обратно на Але.

Она смотрит на нас так, словно увидела привидение.

Я сжимаю кулак рядом с собой.

— Я могу объяснить, — говорит она хриплым голосом.

Я заставляю улыбку скривить губы.

— Я уверен, что это всего лишь недоразумение, — говорю я, сжимая бедро Мартины, чтобы дать ей понять, что я лгу. — Вы оба, садитесь. Я принесу тебе воды.

Лицо Але смягчается с облегчением. Она купилась на это, а это значит, что она должно быть думает, что я доверчивый идиот. Почему бы и нет? Все это время она дурачила меня.

Они садятся, а я направляюсь к барной тележке в углу своего кабинета. Пока они молча смотрят друг на друга, я печатаю сообщение Расу. — Офис. Срочно.

Черт. Женщина, внутри которой я был меньше часа назад, замужем — замужем — за никчемной кучей дерьма, которая похитила мою сестру, когда она была на выпускном в Нью-Йорке. Замужем за человеком, который убил лучшую подругу Мартины и забрал мою сестру в подвал, чтобы подвергнуть ее, как я подозреваю, часам жестоких пыток. Кислый вкус наполняет мой рот. Але последовала за ней на Ибицу, чтобы закончить работу? И я привел ее прямо к моей сестре. Чувство вины обвивается вокруг моего горла, как петля.

Я открываю маленькую металлическую коробочку, спрятанную за бутылкой из-под виски, и достаю успокоительное. По опыту знаю, что в растворенном виде он безвкусен. Я наполняю два стакана минеральной водой, раздавливаю таблетку между указательным и большим пальцами и сыплю порошок в один из стаканов. Пузырьки маскируют любые остатки.

— Я так рада, что ты в порядке, Мартина, — говорит Але позади меня.

Я должен остановиться и сделать глубокий вдох, чтобы не ударить ее по лицу. Как она смеет произносить имя моей сестры таким лживым ртом?

Она смотрит на меня. Я протягиваю ей воду с наркотиком и снова улыбаюсь. Клянусь, каждый стоит мне года жизни. Такое ощущение, что на моем лице вырезана рана.

Я беспокоюсь, что она будет пить стакан дольше, чем я могу себя контролировать, но она делает мне одолжение, выпивая все за один раз. У нее легкая дрожь в руках. Я представляю, как связываю их грубой веревкой и наблюдаю, как она истекает кровью, борясь с оковами.

Мартина делает маленький глоток и поднимает голову, чтобы посмотреть на меня. Она ждет моих указаний. Моя милая, нежная сестра.

Когда она вернулась ко мне, я поклялся ей, что заставлю виновных заплатить за то, что они сделали с Имоджин и с ней. Она не знала, кто ее забрал. Они вырубили ее после того, как застрелили Имоджин, и когда она пришла в себя в том подвале, успокоительное еще не полностью выветрилось, и ее воспоминания об этом человеке были смутными. Но она вспомнила женщину. Та самая, которая казалась сообщницей, пока не застрелила похитителя и не помогла ей сбежать.

Мари не знает, почему женщина помогла ей, но я прожил достаточно долго, чтобы знать, что в нашем мире бескорыстные добрые дела так же редки, как тихая ночь на Ибице. Никто не делает ничего подобного, если это не в его личных интересах. У Але, должно быть, был скрытый мотив, когда она освободила мою сестру.

И я сделаю все, что нужно, чтобы понять это.

Але откидывается на стул.

— Я чувствую себя странно, — говорит она, когда ее веки начинают опускаться.

О чертовом времени.

Я встаю перед ней на корточки и обхватываю руками подлокотники кресла. Я не доверяю себе прикасаться к ней прямо сейчас. Мартине не нужно видеть, как ее брат справляется с никчемными лжецами.

— В чем дело? — я спрашиваю.

Ее голова болтается, прежде чем ей удается поднять ее обратно. — Я не чувствую ног и рук.

Впервые с тех пор, как Мари закричала, я позволяю маске упасть. Але медленно хмурится, когда она видит мое выражение.

— Дамиано… что со мной происходит?

— Успокоительное распространяется по кровотоку.

Страх вспыхивает в ее глазах, и на мгновение она выглядит такой испуганной, что я чувствую слабый приступ жалости. Но потом я вспоминаю, кто она такая, и раздавливаю эту жалость, как назойливую муху. — Ты обещала мне объяснение.

Она пытается кивнуть. Ее подбородок упирается в грудь. Я запускаю пальцы в ее волосы и поднимаю ее голову, чтобы посмотреть на меня.

— Мне не нужны твои обещания, — шепчу я. — Я вытяну из тебя всю правду до последней капли.

Ее тело полностью обмякает. Позади меня Мартина сдавленно всхлипывает.

Я отпускаю Але, но, когда она начинает соскальзывать со стула, я поднимаю ее, пока она не упала на землю. Не потому, что меня волнует, что ей будет больно, а потому, что я не могу рисковать тем, что она ударится головой и потеряет память. Во-первых, мне нужно получить всю информацию, скрытую в его пределах.

В дверях появляется Рас. Его взгляд скользит по Мартине и мне, прежде чем остановиться на теле в моих руках.

— Мне вызвать врача?

Грубо говоря, я передаю ему Але. — Нет. Оказывается, она жена убийцы, похитившего Мари. Отведи ее в мой дом и поместите в охраняемую комнату.

Брови Раса взлетают вверх. — Черт.

— Ты был прав, — говорю я. — Я должен был быть более осторожным, но теперь мы, наконец, выясним, кто стоит за всем заговором.

Рас смотрит на нее. Внезапно мне хочется вырвать ее из его объятий, но я отгоняю нелепое чувство.

Мы спали вместе. Один раз. Я никоим образом не чувствую к этой женщине ничего, что могло бы поставить под угрозу мою возможность допросить ее.

— Что я скажу ее друзьям? Все они запланированы на сегодняшний вечер.

Я перехожу к своему столу. — Скажи им, что она покинула остров.

— Они не поверят.

— Тогда делай свою гребаную работу.

Я встречаю жесткий взгляд Раса. Он не обиделся на мой тон. Это хуже. Он обеспокоен.

Я смотрю на часы.

— Уже почти восемь. Мартина, я обещал отвести тебя на урок танцев, — грубо говорю я. Краем глаза я вижу, как моя сестра встает. Она почти не сказала ни слова с тех пор, как увидела Але.

— Я могу пропустить это, — говорит она, не сводя глаз с женщины, находящейся без сознания, которую держит наш кузен. — Мне показалось, что я видела ее, когда приземлилась в Барселоне, но я так устала, что была уверена, что мне это показалось.

Воспоминание о том дне, когда Мартина вернулась, врезается в меня. Я никогда не видел свою сестру такой разбитой. Это напугало меня. Мысль о том, что ее уже нет в живых, была так тяжела для меня, что я даже в тот день отказывался ее принимать.

— Я хочу, чтобы ты пошла на урок. Сеньорита Перес ждет тебя, — говорю я. Моя сестра все еще лечится, и ее прогресс был тяжелым. Мне только что удалось убедить ее вернуться на уроки танцев на этой неделе.

Мартина дергает рукава своего свободного льняного топа, но я знаю, что она больше не будет протестовать. Моя сестра неизменно послушна мне. — Хорошо. Я пойду.

В ее голосе есть грустная нотка, от которой у меня сжимается сердце.

— Эй. Подойди сюда на секунду. — Я широко раскрываю руки.

Она входит в мои объятия и прижимается щекой к моей груди.

— Прости, что я кричала, — бормочет она. — Я не могла поверить, что это была она. Что она здесь делает, Дем?

— Она работает… работала здесь.

— Она искала меня?

— Не знаю, но я узнаю. — Я целую ее в макушку. — Теперь ты в безопасности. Эта женщина не причинит тебе вреда.

Сестра отходит. — Я не думаю, что она хотела причинить мне боль. Я не думаю, что они с мужем ладили.

Я молчу. Моей сестре не нужно знать, как легко опытному преступнику разыграть невинный поступок. Мартина родилась в самой смертоносной семье в системе, но рассказы о жестокости моего отца исчезли вместе со смертью его и моей матери. У меня нет желания делиться этими историями с Мартиной. Я провел всю свою жизнь, защищая свою сестру от тех, кто причинит ей вред, в том числе и от призраков нашего прошлого.

— Мы выйдем через заднюю дверь, — говорю я Расу. Он кивает и проходит через книжную полку, которая тайком ведет в мой личный гараж. Пока Мартина садится в мою машину, я смотрю, как Рас начинает сажать Але на заднее сидение.

— Положи ее в багажник, — говорю я ему.

— Это ухабистая дорога.

Я захлопываю дверь, чтобы Мари не услышала. — Хорошо. И повесь ее для меня, как Мартина сказала нам, что они сделали с ней.

Рас фыркает и поджимает губы. — Может быть, тебе стоит сначала поговорить с ней.

— Может быть, тебе не стоит сомневаться в своем каподастре.

Не дожидаясь его ответа, я сажусь на водительское сиденье и включаю зажигание.

Перед всем этим я думал, что сегодня вечером приглашу Але на свидание.

Похоже, наше свидание стало намного интереснее.