Когда поёт Флейта Любви (СИ)

Глава 7

Четан, тяжело дыша, стоял среди стонущих индейцев, поверженных им только что в неравной битве. Их было шестеро, а он был один, но, в итоге, они все корчились от боли на земле, а он, раненый, но живой стоял прямо на своих ногах.

Перед самым рассветом, когда первые лучи солнца едва пробивались сквозь дымку ночи, Четан неожиданно проснулся, ощущая нависшую опасность. Он вскочил и бесшумно вышел из «типи», прислушиваясь к каждому подозрительному звуку раннего утра.

Его потрясающий слух привел его к месту, где были привязаны скакуны племени, которые не были задействованы на охоте. Четан в полумраке разглядел нескольких воришек — скорее всего разбойников-изгнанников, пробравшихся в деревню для мародерства. Видимо, они узнали, что основная часть воинов была на охоте, и надеялись беспрепятственно угнать лошадей.

Четан прикинул, сможет ли остановить их в одиночку, и благоразумно решил найти кого-нибудь в помощь, но воры начали действовать стремительнее, поэтому юноше пришлось броситься в атаку без промедления.

Он был верен своему обещанию и наносил удары так, чтобы ранить и обездвижить, но не убить. Так как разбойники имели количественное преимущество, его несколько раз зацепили ножом, оставляя на теле неглубокие порезы, но Четан быстро одолел их. Как раз подоспела подмога в виде нескольких братьев-воинов, да и некоторые женщины, обученные стрельбе, выскочили их своих жилищ с оружием в руках.

Четан оставил воров на суд своих соплеменников, а сам неспеша поплелся к своему «типи». Порезы на щеке и на груди сильно кровоточили, но не были опасными. Четан держался ладонью за грудь, пытаясь остановить кровотечение.

У входа в «типи» он заколебался и замер на месте. Он не хотел пугать Табо. Поразмыслив немного, он присел на землю, немного приходя в себя.

Анита проснулась, услышав какие-то отдаленные крики. Уже светало, и в «типи» проникло несколько лучей восходящего солнца. Она огляделась и удивленно поняла, что индейца нет на месте. Она напрягла память, вспоминая, чем же закончился вчерашний вечер, но тут вдруг осознала, что спит не на своем спальном месте, а на его! Она испуганно вскочила. Хорошо, что он вчера не вернулся с охоты, иначе застал бы ее на своем ложе!

Не успела она поправить прическу, как снаружи послышались подозрительные звуки. Ей стало тревожно, и она осторожно выглянула в щель, отодвинув входное покрывало.

Ее глаза ошеломленно расширились, когда она увидела, что ее «хозяин» сидит в метре от входа и что лицо его и грудь покрыты кровоточащими ранами. Ее сердце защемило, и мысль о том, что он может умереть, почему-то привела ее в ужас.

Она неспеша вышла из «типи» и осторожно присела около него, боясь его гнева. Его глаза были закрыты, и девушка осторожно прикоснулась к его плечу, сразу же отдернув руку. Четан устало открыл глаза и с такой тоской посмотрел на Аниту, что ее сердце заболело с удвоенной силой. Наполнившись огромным сочувствием, она набралась смелости и сказала:

— Пойдем, я перевяжу твои раны… Пойдем…

К ее удивлению, индеец послушно поднялся на ноги и вошел в «типи». Анита поправила его «постель», и когда он лег, побежала разводить костер, чтобы подогреть воды.

Уже через несколько минут она промывала его раны с мастерством и усердием доброго самарянина. Анита так сильно беспокоилась о своем «хозяине», что отбросила все свои страхи и уверенно прикасалась к нему. Это было так знакомо — обрабатывать его раны! Анита словно вернулась на семь лет назад, когда впервые заботилась об израненном и умирающем создателе «небесной» музыки.

Четан наблюдал за ней из-под полуоткрытых век. На самом деле, его ранения были незначительны, и он мог бы и сам обработать свои раны, как он это делал всегда, но он не смог отказать себе в желании вернуться в те прекрасные минуты, когда Табо так искренне и усердно заботилась о нем.

Табо! Как он был рад знать, что это действительно она! Она не изменилась: такая же добрая и самоотверженная, такая же искренняя и заботливая, что и семь лет назад.

Четану не терпелось спросить, почему же все-таки она спасла его тогда? Неужели Сам Иисус действительно сказал ей сделать это?

Анита немного наклонилась к его лицу, чтобы вытереть кровь с его щеки. В этот момент сильная неловкость нахлынула на нее, но она сдержала свои чувства. Она — лекарь, а он пациент! Ободрившись немного, она продолжила обрабатывать рану, но Четан открыл глаза. Какая знакомая ситуация! Семь лет назад тоже происходило нечто подобное. Рука Аниты замерла, а в горле застрял комок. Сильное волнение охватило ее от такой близости с индейцем, но на сей раз это была совсем не паническая атака. Они несколько мгновений смотрели друг другу в глаза, и девушка впервые увидела в его взгляде… нежность! Это смутило ее еще больше. Почему он на нее так смотрит?

Девушка нервно сглотнула и с трудом отвела взгляд от его глаз, сосредоточившись на его ране. Ее руки предательски дрожали.

— Четан, — вдруг послышался его голос, и Анита сильно вздрогнула. Она снова посмотрела на него, а юноша положил свою ладонь себе на грудь и снова тихо произнес:

— Четан…

Анита несколько мгновений не могла его понять, но тут вдруг яркая вспышка осознания появилась в ее разуме: он назвал свое имя! Анита затрепетала. Этот момент показался ей таким особенным и значительным, словно означал, что индеец признал ее достойной, как будто она в его глазах теперь не просто рабыня-вещь, а еще и личность, человек!

Анита сделала глубокий вздох и на манер индейца положила ладонь себе на грудь, произнеся:

— Анита!

Четан слегка улыбнулся, чем привел девушку в еще большее удивление, и тихо повторил:

— А-ни-та…

Сердце девушки взволнованно стучало, и она с трудом смогла закончить обработку пореза на лице. Она не понимала своих чувств, но однозначно, это было что-то новое и волнующее, ведь этот парень был единственным мужчиной на земле, рядом с которым она не испытывала отвращения.

Закончив с его ранами, она отодвинулась и принесла ему немного еды, приготовленной еще вчера. Он не стал есть, а просто лежал с закрытыми глазами.

Четан не знал, как же наладить контакт с Табо, чтобы не испугать ее. У нее оказалось красивое имя — Анита. Четан заметил, что она сильно боится прикосновений, хотя при необходимости, как, например, сегодняшнее его ранение, может прикасаться даже к его лицу. Что же так сильно пугает ее? Он не мог этого пока понять.

Уже через пару часов он встал со своих шкур, но Анита встревоженно подбежала к нему и указала жестом обратно на его ложе.

— Пожалуйста, не вставай! Тебе нужно выздоравливать!

Ее голос был таким встревоженным, а лицо таким умоляющим, что сердце индейца растаяло, и он покорно лег обратно.

Анита снова предложила ему еду, и он ради нее начал есть. Девушка немного волновалась, боясь в своей заботе пересечь черту и вызвать своей настойчивостью его гнев, но, на удивление, индеец казался очень мягким и… покорным. Почему он вдруг так смягчился? Он назвал свое имя и сейчас позволил заботиться о нем. А еще изменился его взгляд. Он стал каким-то ласково-печальным и задумчивым. Девушка чувствовала, как трепещет ее сердце, видя в нем такие разительные перемены.

В последующие дни все оставалось также. Анита готовила пищу и обрабатывала его раны, а он смотрел на нее искренним и немного тоскливым взглядом, все больше теребя сердце. Она думала о нем каждое мгновение, он снился ей каждую ночь, и все сильнее в ней росла жажда служить ему и заботиться о нем.

Для Аниты словно весь мир перестал существовать. Она уже не думала о возвращении в мир белых людей, не вспоминала Майру, она полностью погрузилась в водоворот собственных эмоций, где, вперемешку с трепетом, постоянно возникало восхищение красотой Четана и радость от исчезновения его суровости и гнева.

В один из дней, когда Анита снова обрабатывала его рану на лице, смазывая индейским снадобьем, Четан вдруг схватил ее за ладонь и прижал ее руку к своей щеке. Анита вздрогнула и расширившимися от удивления глазами посмотрела на него. На его смуглом лице отражалось необычное умоляющее выражение, и именно из-за него девушка не отдернула руку, хотя ее начала понемногу пробивать дрожь. Она смотрела в его лицо, пытаясь понять его намерения, а он вдруг закрыл глаза и замер, продолжая прижимать ее ладонь к щеке.

Четан действовал не импульсивно. Он много дней внимательно наблюдал за ней и понял, что она боится именно чужих прикосновений. Она готова прикасаться к кому-то сама, но панически не переносит, когда кто-то проявляет инициативу и сам прикасается к ней. Он понял, что должен помочь ей преодолеть этот странный барьер.

Ее рука, крепко зажатая его ладонью, немного дрожала. Четан открыл глаза и прочитал в ее взгляде недоумение. Тогда он взял ее ладонь и переместил ее в область своего сердца и снова прижал ее к себе.

Девушка изумленно смотрела на него, но потом постепенно краска смущения начала заливать ее лицо. Что он делает? Что это значит? В мире индейцев это означает то же самое, что и в мире белых людей? Тогда это… флирт?

Мысли Аниты тут же потекли в привычном панически-испуганном русле. Апач начал искать ее благосклонности, потому что собирается сделать ее наложницей? Он ждет, что она согласиться разделить с ним ложе? Краска смущения тут же сменилась бледностью, и девушка попыталась рывком высвободить свою руку.

Четан не стал ее удерживать. Наблюдая за сменой чувств на ее лице, он понял, что она теряет над собой контроль при малейшем усилении физического контакта.

Анита выскочила из «типи», тяжело дыша. Ее симпатия к индейцу подверглась испытанию. Ему, как и всем мужчинам, просто нужно ею воспользоваться, вот и все! Отвратительное чувство страха объяло ее душу, заставив почувствовать разочарование.

Анита так не хотела в нем разочаровываться! Четан казался особенным, не таким, как все. Он был красив, добр и талантлив. Она еще никогда в своей жизни не встречала подобного человека, хотя он и был просто обычным дикарем. Нет, он не должен оказаться отвратительным похотливым монстром! Он другой!

Но как понять его поведение? А может, она все преувеличила? Вдруг в индейском народе так выражают благодарность? Анита попыталась схватиться за эту мысль, чтобы немного успокоиться.

Через минуту Четан тоже вышел из «типи». Он начал заниматься очагом, совершенно не смотря на девушку. Она же стояла, как вкопанная, не зная, как же ей вести себя. Часть ее кричала и требовала срочно отправить Четана обратно в постель, а другая боялась приближаться к нему, чтобы не получить еще какую-нибудь дозу разочарования. Наконец, первые порывы победили, и Анита, прикоснувшись к плечу индейца, знаком указала ему на вход в «типи» и дала понять, что сама займется очагом. Четан незаметно улыбнулся. Стратегия сработала! Она пересилила свой гнев и снова начала заботиться о нем.

Юноша был настолько умен и внимателен, что, будь он белым, непременно завоевал бы ученую степень и стал бы выдающимся человеком, впрочем, он и так был весьма особенным в обществе своего народа. Он поставил себе цель — преодолеть преграду между ними, и начал продуманно двигаться к ней.

Четан поднялся на ноги и послушно вошел в «типи». Он очень хотел подобрать правильный ключик к сердцу такой удивительной девушки, как Табо — его маленького испуганного кролика. Кто же обидел этого кролика, что он стал так боязлив? Ему предстояло в этом разобраться.

* * *

Через пару дней Четану пришлось отлучиться на целый день, поэтому Анита впервые за всю неделю осталась в одиночестве. В последнее время она испытывала сильное напряжение. Все-таки она не могла Четану доверять на сто процентов. Ее пугало то, что он может просто играть с ней, добиваясь своих каких-то эгоистичных целей. Он был человеком из другого мира, с которым она не могла даже поговорить. Как она может быть уверена, что им не движет просто похоть? Как вообще можно разобраться в том, о чем может думать молодой индеец, проявляя знаки внимания своей бледнолицей рабыне?

Это все Аниту пугало и огорчало. Она старалась заботиться о нем, но максимально избегать прикосновений.

Печально вздохнув, девушка огляделась вокруг в поисках работы на сегодняшний день. Но едва она нашла себе подходящее дело, как вдруг в «типи» кто-то стремительно вошел. Обернувшись, Анита увидела молодую индейскую девушку в ярком, украшенном вышивкой платье и с двумя шикарными толстыми косами. Анита изумленно замерла, но вдруг красивое лицо индианки исказилось гневом и ненавистью, и она на ломаном английском закричала:

— Ты… бледнолицая собака! Четан выгнать тебя! А я убить тебя!!!

Анита побледнела, ожидая, что девушка набросится на нее, но та просто стояла на месте, продолжая выкрикивать проклятия и тяжело дыша от гнева. Анита очень испугалась и совершенно не могла понять, чем же заслужила такую ненависть. Еще несколько минут индианка выкрикивала оскорбительные слова, потрясая кулаками, а потом выскочила из «типи» так же стремительно, как и вломилась в него.

Вдруг Анита услышала за пределами палатки голос Четана. Видимо, он столкнулся с той девушкой у входа. Анита выглянула в щель. Индианка стояла с опущенной головой, пока Четан спокойно, но сурово что-то говорил ей на их наречии. Через минуту девушка молча удалилась, а Четан вошел в «типи». Анита попыталась скрыть свое волнение, но на лице своего «хозяина» увидела неожиданно большое беспокойство. «Он волнуется обо мне?» — подумала Анита, и ей почему-то стало так приятно и радостно, словно и не было сейчас никакого неприятного инцидента.

Четан несколько мгновений всматривался в лицо своей рабыни, а потом неожиданно сорвал со стены флейту, схватил девушку за руку и едва ли не волоком потащил к реке через всю деревню. Анита перестала упираться, как только они оказались на всеобщем обозрении. Апачи с нескрываемым любопытством наблюдали за ними, но Четану, похоже, это было совершенно безразлично.

Когда они спустились к реке, он вдруг повел ее вдоль берега, а потом свернул в кусты. За кустами среди плотно растущих деревьев оказалось искусственно созданное подобие беседки, стенами которой служили те самые плотные заросли, а посередине лежало очищенное от коры широкое бревно, служащее, видимо, лавкой.

Четан усадил Аниту на бревно, а сам сел напротив прямо на землю. После этого он серьезно посмотрел ей в глаза, словно пытаясь понять ее состояние, но девушка быстро все скрыла и опустила голову.

И вдруг Четан заиграл. С первых же нот мелодия сразила душу Аниты своей надрывной печалью, которая вскоре переросла в мелодию зарождающейся надежды. Четан играл, закрыв глаза и отдавшись музыке, а Анита просто перестала дышать. Эти звуки настолько касались ее души, что вызывали просто взрыв неконтролируемых эмоций, высвобождая все тайное из самих глубин истерзанного печалями и страхами сердца.

Анита закрыла глаза и всецело отдалась этой музыке, позволив нескольким слезинкам скатиться по ее щекам. Её губы беззвучно двигались в молитве.

Мелодия Четана становилась все более нежной, ласковой и убаюкивающей, словно голос матери, ласкающий своего ребенка. Анита вытерла слезы, не открывая глаз, и Четан перестал играть. Воцарилась неловкая и звенящая тишина, и лишь плеск воды в реке доносился сюда с неизменным постоянством.

Придя в себя, Анита открыла глаза.

Четан смотрел на нее странным печальным взглядом, а потом вдруг улыбнулся и протянул ей флейту.

Неужели он предлагает ей сыграть? Что??? Он узнал, что она брала его «сихутанку»? Он слышал, как она играет? Анита испугалась и отрицательно мотнула головой. Четан не стал настаивать. Вместо этого он поднялся, сел около нее на бревне, а потом что-то достал из своей кожаной сумки и протянул ей. Это были незнакомые красные ягоды. Анита быстро взглянула в его лицо, которое светилось добродушием, а потом неуверенно взяла лакомство, тихо пробормотав «спасибо» на языке апачей.

Четан, внимательно наблюдавший за ней, делал свои выводы. Во второй раз он увидел, что его музыка побуждает Табо молиться Богу. Ее реакция была для него удивительна, но приятна. Когда он играл, он тоже молился в своей душе. Они вместе поклонялись Одному Богу, и это было прекрасное единство. Но Анита была все еще объята страхом. Она не верила ему. Может прямо сейчас заговорить с ней и сказать, что он тоже любит Иисуса? Может, тогда она сможет довериться ему?

И тут настала очередь Четана бороться со своими страхами. Он вдруг осознал, что не может решиться заговорить с ней. Почему? Он задумался. Все было так туманно в его сердце. Казалось бы, заговори сейчас, успокой ее, убеди — и все будет в порядке. Ну а если она не успокоится? Что если она отвергнет его и не поверит ему?

Четан понял, что он просто… боится. Боится потерять ту, которую только обрел. Однажды он уже терял своих родных, однажды его сердце уже было разбито вдребезги. Он жил, исполненный ненависти, пока Табо не явила ему любовь Иисуса. И сейчас рядом с ней он стал преисполнен нежности, радости и мира. Он давно не испытывал ничего подобного, но… все эти чувства сделали его уязвимым. Если она не примет его искренность — ему будет снова невыносимо больно. Четан смутился от этого открытия, и ему стало стыдно за свою трусость. До этого момента он был уверен, что не боится ничего на свете совершенно ничего…

Юноша погрустнел. Сможет ли Анита поверить ему, ведь она пережила немало жестокости со стороны его народа, да и он с самого начала не был образцом доброго человека? Его совесть резко пробудилась, и он осознал, что в последние годы был со многими людьми крайне жесток. Он спокойно смотрел, как его соплеменники убивали белых пленников и пленниц. Он без тени смущения наблюдал за набегами на мирные караваны и без слов одобрял повальное рабство, царившее в их деревне.

Это открытие еще больше подавило его радость. Ему стало больно, ведь он так ярко представил, что именно могла чувствовать Табо, подвешенная на позорном столбе после сильных побоев. Его сердце вздрогнуло, совесть, как меч, пронзила внутреннего человека, да так, что у него перехватило дыхание. Он схватился рукою за грудь, словно пытаясь сдержать это ранящее чувство. Анита, до этого погруженная в себя, заметила его движение и резко взглянула в его лицо. Увидев, что Четан измученно закрыл глаза, она подумала, что болят его старые раны, и сильное волнение накрыло ее с головой. Она в неосознанном порыве схватила его за руку и прошептала:

— Четан, что с тобой? Тебе плохо?

Он открыл глаза и печально взглянул на нее. Ее сердце защемило. Ему плохо? Он еще болен? Видя его состояние, она преисполнилась жалости, ее подавляемая симпатия воскресла с новой силой, а все страхи отлетели прочь под натиском очевидного и сильного чувства… любви.

Анита, поддавшись неведомому сильнейшему порыву, потянулась к нему и обняла его, словно пытаясь защитить от навалившейся скорби.

Сердце человеческое — как тайна за семью печатями. В нем может сочетаться ранимость и мужество, страх и решимость, недоверие и… любовь. В этот момент любовь пересилила и страх, и старые душевные раны, и всякий стыд. Анита даже не осознавала, что это любовь. Она просто повиновалась своему сердцу и ринулась защищать то, что ей дорого.

Четан замер, оглушенный происходящим. Табо обнимала его — добровольно, искренне — и он потянулся ей навстречу, зарывшись лицом в ее волосы. Его душевные муки мгновенно рассеялись, а сердце бешено заколотилось. Он несколько мгновений, ошеломленный, особо не двигался, но потом очнулся и еще крепче прижал ее к себе.

В этот момент Четан понял, что больше всего на свете желает видеть эту девушку своей. Обнимать ее хрупкий стан, зарываться лицом в густые волосы, вдыхать пряный аромат ее кожи. Ему нестерпимо захотелось найти ее губы и поцеловать, но Анита вздрогнула, словно очнувшись после своего эмоционального порыва, и осознала, ЧТО она сейчас наделала! Она постоянно подозревала его в нехороших намерениях, а сама первая кинулась обниматься!

Девушка дернулась и попыталась отодвинуться. Четан тут же отпустил ее, хотя и с большой неохотой. Анита стала пунцовой от стыда, чувствуя, что предала саму себя. Она опустила глаза в землю и вообще отвернулась, не смея посмотреть индейцу в глаза.

Привычные страхи навалились на нее с прежней силой. Своим поведением она фактически дала добро на то, чтобы он сделал ее своей наложницей. «Какая же ты недалекая и глупая! — вскричала она внутри себя. — Импульсивная и просто сумасшедшая!».

Она просто не ожидала, что после всего пережитого в жизни она ПЕРВАЯ… САМА обнимет мужчину!!! Это конец ее собственному самоуважению!!!

Тело все еще горело от объятий, и она не могла не отметить, что с в руках Четана ей было хорошо. Приятно. Ново и удивительно…

Но… правильно ли???

Вдруг он снова заиграл.

Музыка подарила покой и позволила собраться с мыслями.

Решение, принятое Анитой, было скоропалительным и продиктованным страхом: она будет сторониться Четана, чтобы исправить совершенную сегодня глупость.

И никто не мог ей подсказать в тот судьбоносный момент, что ей нужно оставить свои прежние внутренние преграды и довериться тому, кого выбрало ее сердце. Анита была слишком неопытной и ранимой, чтобы позволить своим новым светлым чувствам руководить…

Через полчаса, когда индеец закончил играть, они вернулись в деревню.

В последующие дни Анита, как и решила, вела себя осторожно и очень сдержанно: старалась безропотно выполнять свои обязанности и максимально не смотреть Четану в глаза. Юноша наблюдал за нею и все время пытался понять, что же заставило ее тогда обнять его. Ее объятие и радовало его, и печалило одновременно. Радовало, потому что это говорило о том, что он ей не безразличен. Она заботиться о нем искренне! Это было таким бальзамом для его сердца. После смерти родных он не знал подобной заботы. Но печально ему было от осознания, что очень скоро Аниту всё-таки нужно будет отправить домой. Если бы она была холодной и безразличной, он расстался бы с ней с более легким сердцем. Но теперь ему придется рвать душу на части, возвращая Табо в ее мир.

Четан каждый день приносил Аните ягоды или орехи и заботливо протягивал ей их в своих ладонях. Она брала угощения из его рук с колотящимся сердцем и с опущенным взглядом. Лишь однажды она не выдержала и коротко взглянула на него. Четан выглядел таким печальным и таким задумчивым, что сердце девушки снова заволновалось и затрепетало. Какой он хороший! Какой добрый! Он никак не может быть жестоким животным, живущим по своим низменным инстинктам!

Анита почувствовала укол совести, что плохо думала о нем. И ей безумно захотелось стать ему хотя бы другом!

Как было бы здорово открыто улыбаться ему и не бояться, что он неправильно ее поймет. Как было бы здорово разговаривать с ним и каждый день слушать его музыку!

Когда юноша вновь зашел в «типи», она исподтишка взглянула на него. Он был молод, красив, добр. Он был автором «небесной» музыки. В последнее время его лицо излучало не суровость, а непривычную мягкость, даже нежность, а в уголках глаз — глубокую печаль. Почему он печален? Анита впервые задумалась об этом. Постой-ка, он живет в полном одиночестве, хотя в его возрасте у него должны быть родители, братья и сестры! Почему их нет? За много недель, которые Анита провела в его «типи», только несколько раз к нему приходили его соплеменники, но не как друзья, а по каким-то делам. Выходит, у него тоже никого нет?!! Это открытие ошеломило Аниту и вызвало в ее душе еще больший поток эмоций: сострадание, сочувствие, укоры совести за негативное отношение к нему и подозрительность. Все эти дни она была занята исключительно собственной персоной и ни разу не подумала о том, что этот парень тоже может быть одинок и несчастен, как и она сама. Вот почему его песни часто так невыносимо печальны! Вот почему его музыка так сильно касается ее сердца: у них с Четаном общее горе, общая боль и похожие судьбы!

Анита привстала со своего ложа и неожиданно для Четана подошла к нему, глядя ему прямо в глаза. Он был удивлен и затрепетал. В ее лице он увидел глубокие перемены. Она смотрела без привычного страха, и ее взгляд был полон сокрушения, словно она хотела попросить у него прощения.

— Четан, — тихо проговорила Анита, — я знаю, что ты не понимаешь меня, но хочу сказать: я жажду быть твоим другом. Я больше не хочу тебя бояться. Я буду искренне служить тебе, пока Господь даст мне для этого сил…

Когда Анита закончила говорить, Четан почувствовал, что впервые в жизни у него задрожали руки от волнения. То, что сейчас произнесла Анита, просто взорвало его сердце. Табо искренне хочет быть его другом! Четан не мог вымолвить ни слова, а просто смотрел ей в глаза. Он хотел ответить ей, но не мог справиться с волнением и так ничего и не ответил.

Анита затаила дыхание, видя бурю эмоций на лице парня. Неужели он ее понял?

Наконец, Четан смог утвердительно кивнуть, но его объял жуткий стыд, ведь в какой-то момент от готов был растрогаться до слез. Это заставило его развернуться и стремительно покинуть «типи». Он еще никогда в жизни не проливал слез на глазах у людей. Его слезы всегда предназначались только Богу. Но сейчас он просто не мог сдержаться! Он надеялся, что Анита не заметила заблестевшие уголки его глаз. Буря годами сдерживаемых эмоций вырвалась наружу, опозорив его воинское достоинство. Ему хотелось сбежать в Долину Уединения, но путь туда был уже годами закрыт…

Он взял себя в руки и, придав лицу максимально каменное выражение, поспешил через весь поселок к реке, намереваясь отвести душу в своем излюбленном месте на бревне.

Анита тревожно выглянула из «типи». Четана она увидела уже удаляющимся к реке, и волосы его взметались вверх от стремительности его ходьбы. Что же с ним случилось? Она обидела его? Нет, это невозможно! Его невероятная реакция сильно озадачила и испугала девушку. Неужели он действительно понял ее речь? Значит, он понимает английский? Но почему все это время он не разговаривал с нею? Анита тревожно схватилась рукою за свое горло, чувствуя, что от усиленного сердцебиения ей становится нехорошо. Неясность произошедшего повергла ее в сильное уныние.

Четан без проблем добрался к нужному месту. Присев на бревне, он немного расслабился. Здесь обычно было безлюдно, поэтому можно не волноваться. То, что произнесла Табо, глубоко его потрясло. Многие годы он убеждал себя в том, что ни в ком не нуждается и что ему не нужны друзья. Он просто не хотел, чтобы потом болело его сердце, поэтому не сближался с людьми и не заводил семью. Но на самом деле его душа очень изголодалась по чьей-то любви. На самом деле, он безумно скучал по свои родным и жаждал иметь друга. И вот сейчас эта его нестерпимая жажда вырвалась наружу, пронзив сердце и снова заставив его кровоточить. «Дорогая Табо, я просто повержен тобой», — подумал он и очень печально вздохнул.

Но Четан знал: он просто не может исполнить ее желание. Табо не будет счастлива, живя среди чужого вражеского народа, от которого она и так немало натерпелась. Ее душа так прекрасна, что он обязан как можно скорее отправить ее домой! Четану было просто невыносимо от мысли, что Табо навсегда уйдет из его жизни, но он не хотел быть неблагодарным и эгоистичным. Он скрепился и принял твердое решение: девушке не место в рабстве. Она должна вернуться к своей семье и быть счастлива. Здесь не ее мир. Он должен полноценно воздать ей за всю ее доброту.

С такой мыслью он уверенно поднялся на ноги и пошел назад в деревню.

* * *

Анита трепетно ожидала возвращения Четана, не находя себе места от беспокойства, поэтому, когда он, наконец-то, вошел в «типи», она сильно вздрогнула и невольно подалась ему навстречу. Его лицо снова стало добродушным. Он принес ей очередную порцию ягод и протянул ей их в своих крепких ладонях. Она взяла их, поблагодарила и бросила на него испытывающий взгляд. Он казался таким же, как и всегда, но почему-то вдруг отвел глаза, когда их взгляды встретились. Анита не могла понять, что же на самом деле происходит. Понимает ли он ее язык или нет?

Четан почти сразу же вышел из «типи». Ему было больно и неловко видеть Аниту. Он хотел максимально скрыть от нее свою скорбь. Еще совсем недавно он представлял, что вскоре начнет понемногу с ней разговаривать, шаг за шагом строя отношения, но с этого момента он решил продолжать молчать. Ей не нужно знать, что он говорит по-английски. Им не нужно сближаться. Ее нужно просто отпустить. Четан решил, что через семь дней, когда основная масса охотников вернется в племя, он отвезет Табо к ее народу и попрощается с нею навсегда.

В последующие дни Анита с удивлением наблюдала, что Четан освободил ее почти от всей работы. Он сам натягивал шкуры и жарил на костре мясо. Ей пришлось настаивать, чтобы он позволил ей делать хоть что-нибудь, и он молча уступил ей место. А еще она заметила, что после тех ее откровенных слов он стал немного ее сторониться. Нет, он не стал холодным. Он с еще большим рвением угощал ее ягодами и орехами, но, когда их взгляды встречались, он тут же отводил глаза. По сути, они поменялись ролями: теперь Анита все время наблюдала за ним, а индеец старался на нее не смотреть.

Это было так странно и непонятно! Анита чувствовала от всего этого сильную печаль.

Через пару дней Четан неожиданно жестом позвал ее с собой. Когда они покинули пределы деревни, Анита догадалась, что они идут в «беседку» у реки. Так и оказалось. Четан снова играл и сердце Аниты по-прежнему вздрагивало и переворачивалось. Казалось, на сей раз в его музыке было еще больше скорби и печали. Отчего столько боли? Почему такое ощущение, что должно случиться что-то нехорошее?

Солнце уже достигло горизонта, и Четан заканчивал играть, как вдруг их уединение было грубо нарушено. Бесшумно, подобно зверю, из-за деревьев появился незнакомый индеец и с каким-то вызовом на лице остановился прямо перед удивленной Анитой.

Это был совсем молодой паренек лет семнадцати, и его копна длинных черных волос была разбросана по плечам. Одет он был в типичный индейский наряд: кожаные штаны с бахромой и куртку, вышитую ярким орнаментом. С шеи юноши свисало множество амулетов, а в волосах свободно болталось перо. Анита немного смутилась под его пристальным взглядом, но потом вдруг с удивлением разглядела, что этот апач существенно отличался от своих сородичей. И хотя его кожа была очень смуглой, но она казалась явно светлее, чем у Четана, да и волосы, хотя и были черными, но отлив волос был несколько иным. Но самым удивительным было другое — у него были очевидно светлые глаза!

Анита изумленно уставилась на него, ошеломленная невероятной догадкой: этот парень скорее всего был белым!

Юноша отчего-то бросил гневный взгляд на Аниту, а потом обратился на языке апачей к Четану. Услышав, как легко он говорит на индейском наречии, девушка поняла, что этот ребенок в племени индейцев уже очень давно. Его пленили? Но на раба он совсем не был похож.

— Четан, — обратился парень к сородичу, — я пришел вызвать тебя на поединок! Я очень огорчен, что ты обижаешь мою сестру Телулу. Когда твои родители еще были живы, они обещали, что Телула станет твоей женой. Ты нарушаешь обещание своих родителей!

Говорил парень гневно и с пафосом, как настоящий апач. Анита догадалась, что, скорее всего, он вырос среди индейцев и, возможно, стал приемным сыном какой-нибудь индейской семьи.

Четан молчал, немного смутившись. Паренек резко взглянул на Аниту и вдруг произнес на английском:

— Рабыня, ты должна знать, что Четан женится на моей сестре! Он не будет принадлежать тебе!

Он говорил с очень сильным акцентом, что подтвердило догадку Аниты: юноша живет в племени с очень малых лет. Но смысл слов его девушку очень удивил. Почему он обращается к ней, как к сопернице его сестры? Она ведь просто рабыня!

В это мгновение Четан подошел к пареньку и сказал на языке апачей:

— Хота (Белый), я не буду драться с тобой. Я сам поговорю с твоей сестрой. Тебе не нужно упрекать мою рабыню…

Хота упрямо сжал губы, и лицо его стало еще больше походить на лицо ребенка. Анита отчего-то прониклась сильной симпатией к этому необычному «белому» апачу. Возможно, она давно не была в обществе своего народа, поэтому его лицо показалось ей даже чуточку знакомым и, что забавно, каким-то родным. Когда ты живешь среди чужих, любой представитель твоего народа кажется тебе дорогим родственником.

Парень снова бросил на Аниту суровый взгляд и, гордо подняв голову, удалился прочь.

Четан повернулся к Аните, чтобы узнать ее настроение. Ему хватило короткого взгляда, чтобы понять: эта ситуация ничуть ее не смутила. После этого он поспешил быстро опустить глаза. Но девушка резко окликнула его:

— Четан!

Ему пришлось снова взглянуть на нее. Она мялась, пытаясь сообразить, как бы ей правильно с индейцем заговорить. Наконец, она произнесла:

— Скажи, ты говоришь по-английски? — и испытывающе посмотрела ему в глаза. Но Четан избежал взгляда и молча направился на выход из зарослей, дав ей знак следовать за ним. Анита разочарованно поплелась следом. Он ее избегает! Но почему???

Еще два дня прошли в том же режиме. На третий день Четана отозвал один из соплеменников, и он, взяв свой лук, молча удалился вслед за ним. Анита поняла, что его не будет какое-то время, и занялась приготовлением ужина на костре. Но не прошло и получаса, как около нее появился тот самый паренек, которого они встретили около реки два дня назад. Он молча подошел к Аните и остановился в метре от нее. Девушка немного смутилась от его пристального взгляда и поднялась на ноги. На сей раз юноша выглядел не таким воинственным. Скорее озадаченным. В его ушах поблескивали серьги, а волосы были настолько длинными и густыми, что постоянно сползали ему на лицо.

Анита немного смутилась, но потом поспешила улыбнуться и сказала:

— Здравствуй! Проходи, пожалуйста!

Она указала ему на бревно, служившее им лавкой. Паренек придал своему лицу суровое выражение, но получилось это так по-детски, что Анита сильно умилилась. Юноша не двинулся с места, задрал вверх подбородок и хмуро сдвинул брови.

— Я пришел снова предупредить тебя… — проговорил он, и его акцент показался девушке немного меньшим, чем при последней их встрече. «Видимо, тогда он больше волновался,» — подумала Анита и про себя усмехнулась. Душа этого ребенка была для нее просто открытой книгой.

Вместо ответа Анита с улыбкой протянула ему орехов, и парень, заколебавшись, замолчал. Он несколько мгновений решал, принять их или нет, но потом все-таки взял, и плечи его немного опустились, а высокомерие сдулось. Анита перекатила бревнышко ему под ноги, и он, на удивление, послушно на него сел.

— Меня зовут Анита, — весело проговорила она, — а как твое имя?

Юноша взглянул на нее исподлобья, разгрызая орех, а потом с достоинством ответил:

— Мое имя Хота, но скоро я сменю его на имя Мэкья — Орлиный Охотник! Я буду великим охотником, как Четан!

Парень снова занялся орехом, а Анита почувствовала большой эмоциональный подъем: она так давно ни с кем не разговаривала, что сейчас получала от этого диалога огромное удовольствие.

— Почему я тебе не нравлюсь? — задала девушка неожиданно откровенный вопрос.

Хота перестал есть и очень серьезно произнес:

— Моя сестра Телула обещана Четану в жены еще в детстве, а ты крадешь его сердце!

Анита замерла, пронзенная таким заявлением. Она крадет его сердце? Очень нетрудно было догадаться об истинном смысле этих слов, но неужели это может быть правдой? Анита густо покраснела. Она нравится Четану? Погрузившись в себя, она ненадолго забыла о присутствии Хоты. Ее начали раздирать противоречивые чувства. С одной стороны, она обрадовалась подобному предположению. Ее сердце застучало сильнее, а из груди вырвался взволнованный вздох. Что ж, она должна была признать перед самой собой, что он ей тоже нравился. Неужели такое возможно? Он же дикарь! Краснокожий! Его народ убил ее семью!!! Но… он был таким прекрасным! Он был очень-очень особенным…

Но, с другой стороны, все это было слишком страшно. Симпатия симпатией, но в реальной жизни все очень и очень сложно. Анита робко допустила мысль: а могла бы она представить Четана своим мужем? Мгновенно в ее разуме всплыли яркие картины, наполненные романтикой, но ей тут же стало стыдно и страшно, поэтому она тряхнула головой, пытаясь избавиться от этих неуместных образов. Нет, это не для нее! Она хочет жизни в одиночестве! Быть одной — это лучше!

Хота, наблюдавший все это время странные перемены в лице у Аниты, прервал ее мысли, слегка покашляв, как настоящий джентльмен. Девушка вздрогнула и вернулась в реальный мир.

Она поспешно протянула юноше еще несколько орехов, от которых тот не отказался.

Анита начала расспрашивать парня о его семье, и он с довольством рассказал, что у него три сестры, а он единственный сын в семье, что его отец великий охотник, а мать — знаменитая мастерица по выделке кожи. Аните было удивительно слушать этот рассказ. До сего момента все индейцы, кроме Четана, казались просто жестокими и недалекими дикарями, но родственники Хоты вдруг предстали перед нею, как хорошая дружная семья достойных людей. Значит, индейцы — тоже люди?

В ее разуме неожиданно всплыли слова, произнесенные однажды ее отцом: «Это глупость и предубежденность поделила людей на «расы». Все люди до одного — дети Небесного Отца. Расизм — это дьявольский обман…»

Анита затрепетала. Она совсем забыла о том, чему учил ее отец.

Общение с Хотой отрезвило ее ум. И хотя индейцы безжалостно убивали белых, но ведь и белые не отличались особыми добродетелями. Взаимная ненависть породила череду смертей. И это дела дьявола. А люди — будь то белые или индейцы — это просто люди, просто люди…

Анита посветлевшим взглядом посмотрела вокруг. Возможно, после этого осознания она не будет против провести здесь всю свою жизнь…

— Хота, а что означает твое имя? — наконец спросила девушка.

Парень отчего-то заколебался и опустил глаза в землю… Но потом он придал лицу равнодушное выражение и коротко бросил:

— Оно означает «Белый»…

Анита поняла, что юноша стыдился своего имени.

— Извини, что спрашиваю, но ведь ты родился у людей моего народа? — аккуратно проговорила Анита, испытывающе глядя в его смущенное лицо. Хота нахмурился, а потом резко вскочил на ноги. Его светло-зеленые яркие глаза, сильно выделяющиеся на смуглом красивом лице, сверкнули гневом.

— Я — воин апачей! Я не бледнолицый жалкий трус!

Юноша комично вздернул подбородок и сцепил руки на груди.

— Извини, извини… — поспешила сказать Анита, протягивая ему еще одну порцию орехов, — я больше не буду тебя тревожить! Ты очень мужественный и выглядишь могучим воином!

Успокаивающие слова Аниты подействовали благотворно, и гнев юноши начал стихать. Он как-то печально вздохнул, а потом тихо откровенно произнес:

— Да, я родился у белых людей, но они бросили меня, а апачи спасли меня и стали моим народом. Я теперь апач! Если бы не мои глаза…

Вот так просто Хота открыл ей свою большую боль. Он ненавидел то, чем отличался от индейцев. Видимо, он все равно чувствовал себя немножечко чужим. «Вот почему он пришел ко мне, — светлая догадка осветила ум девушки, — ему просто одиноко, потому что он все равно человек двух миров…»

Аните стало его сильно жаль. Родные оставили его, а этот народ еще до конца не признал. Тяжело быть чужим среди своих…

Она не знала, чем его утешить, поэтому просто произнесла:

— На небесах есть Бог — наш Отец. Я хочу сказать, что Он сильно любит тебя…

Хота удивленно вскинул брови.

— Ты говоришь, как Четан… — вдруг произнес он, и настала очередь Аниты удивляться.

— Четан? Он говорит о Небесном Отце?

Хота утвердительно кивнул. Тогда Анита взволнованно спросила:

— Скажи мне, а он может говорить на языке моего народа?

Но не успел юноша ответить, как чей-то окрик отвлек его внимание. Он обернулся и, увидев одну из своих старших сестер, поспешно вскочил на ноги. Не прощаясь, он умчался к своему «типи» …

Анита разочарованно вздохнула. Вокруг Четана собралось слишком много тайн. Почему он избегает общения с ней? Говорит ли он все-таки на ее языке? О каком Небесном Отце говорил он Хоте?

Девушка вернулась к своей работе с надеждою однажды получить ответы на свои вопросы…