Королевство иллюзий

Глава 17

Наша повозка выруливает на просёлочную дорогу, но возница мудро заворачивает Колетт к самой кромке леса,

— Нечего глаза мозолить, проедем тут.

— Ты хоть дорогу до столицы знаешь?

— Конечно, тем более, мы в Обероне пока что, я тут каждую тропинку знаю, не то что дорогу.

— Что значит Оберон? — он как-то сказал, что Абекур — обетованная земля, а что значит название его герцогства.

— Главное место, ну или первое место. Именно сюда Ноэле вывел людей. Оберон, как пуповина, связывающая нашу землю с остальным миром. Поэтому всегда под особой защитой. Каждый наследник престола, получает во владение Оберон и охраняет эту священную землю, это почётно и ответственно. Только после того, как докажет свою состоятельность на данном месте, может стать королём.

— А ты просрал, теперь короны не увидишь, как своих ушей! — режу правду-матку, и только потом задумываюсь, как это больно слышать любимому. Но он не сникает, напротив,

— Теперь понимаешь, как важно мне было вернуться сюда? Я сдохну, но докажу, что достоин Оберона! И не в короне дело! Дело в чести!

Он пугает своей решимостью, в которой нет места ничему, кроме борьбы за честь… Но он же мужчина, я понимаю его уязвлённую гордость, его чувства. В этом весь Костя — благородный герцог Оберонский…

Крытая повозка, прячет нас от полуденных лучей, мерное покачивание и лёгкий ветерок, клонят ко сну, но я же помню, что мой любимый теперь не такой добрый молодец, как раньше, предлагаю передать вожжи. Никогда не правила лошадью, но вроде бы это не так уж трудно, тем более, мы снова выехали на прямую дорогу среди леса, сворачивать некуда.

— Отдыхай, — слишком добр ко мне и заботлив, — я пока не устал…

А ведь мне достался клад! Не в смысле того, что богатый наследник, а в самом, что ни на есть главном! Костя, сколько бы ему ни было лет, как бы трудно не становилось, всегда будет заботится обо мне первой, а потом уже вспомнит себя, словно я и впрямь его богиня…

Просыпаюсь, от шума, конского ржания, смеха, громких голосов,

— Вот, как раз и постоялый двор, — поясняет любимый. Оглядываюсь, солнышко одаряет последними косыми лучами, опускаясь за крыши домов. Ничего себе, я придавила!

Кругом снуёт местный люд. В основном мужчины, все примерно одинаково одеты, темноволосые, крупные. Сейчас, когда их не один и не два, особенно чувствую себя неуютно. Как лилипут в стране великанов.

К нам подходит молодой парнишка в простой, но опрятной одежде: бежевая свободная рубашка с распахнутым воротом на шнуровке, и тёмные свободные штаны. Жаркий климат диктует свою моду: всё свободное и лёгкое, как у всех мужчин в этих краях, независимо от достатка. Обращается к Косте,

— Заночуете, уважаемый?

— А, как же! — отвечает. По голосу слышу, что устал, и становится стыдно, что не подменила, не дала передохнуть.

— Я повозку закачу на двор и позабочусь о лошади, можете не беспокоиться, — и добавляет, — у нас ещё остались свободные комнаты, но народ прибывает.

— Отличные новости, дружок, — Костик спускается на землю, с трудом разгибаясь а в пояснице, помогает спуститься мне. Я захватываю саквояж с личными вещами и уже направляюсь к крыльцу. Мой старик достаёт из кармана широких штанов кожаный мешочек и выдаёт из него маленькую блестящую монетку работнику. Мальчик искренне радуется награде.

— Откуда деньги? — тихо интересуюсь, когда он равняется со мной.

— Джакопо обо всём позаботился, а мелочи на такие случаи позаимствовали у Жюстин, не лоринами же расплачиваться по каждому пустяку, сразу заподозрят неладное, — а я ведь даже и не подумала, как нам существовать. Впервые за свою самостоятельную жизнь не вспомнила о деньгах!..

Столовая, похожая на старинную таверну, очень напоминает гравюру времён средневековья. Масляные фонари освещают большое помещение под сводами деревянных балок, на утрамбованном земляном полу расставлены несколько длинных столов и лавок, абсолютно простых, но чистых, выскобленных добела. Шумно. За всеми столами люди. Здесь и мужчины, и женщины, даже кто-то с ребёнком. Но в основном мужской пол, и дам без сопровождения вообще нет.

С одной стороны, вход, с другой, по всей видимости, кухня, из недр которой две молодые высокие девицы в серых платьях по щиколотку, перехваченных в талии белыми передниками и белых чепцах, то и дело выносят посетителям простые глиняные блюда с нехитрой едой, но пахнет очень вкусно.

Выбрав место в углу одного из столов, устраиваемся. Тут же подлетает одна из официанток,

— Что уважаемому господину угодно?

— А, что есть готового? — мы торопимся, неизвестно, когда зелье нас отпустит.

— Пулярка только что с вертела, свежие овощи, ягодный нектар из погреба… — строчит девчонка, как из автомата.

— Вот и неси всё, — прерывает Костя, — да побыстрей, отблагодарю за расторопность, — он так естественно держится, что не устаю удивляться. Хотя, чему? Это же его мир. Правда, за исключением того, что он в нём привык быть персоной королевских кровей, а не пожилым путником, хоть и не бомжом, конечно, но обыкновенным, как многие. Здесь таких полон зал…

Костя задвинул меня к стене, так что чувствую себя в полной безопасности за его широкой спиной. Пока ждём ужин, к нам подходит хозяин заведения,

— Господин желает остановиться на ночлег или проездом у нас? — мужчина лет сорока, высокий, вернее по меркам Абекура, не выше среднего, опрятный, в белой полотняной рубахе, такой же, как и все: бородатый, волосы не очень длинные, вообще, таких длинных, как у Костика, я не видела ни у кого, брюнет. Отличает его от гостей только бордовый короткий жилет со множеством кармашков.

— Переночуем, если достойные комнаты найдутся, — солидно отвечает мой господин, как будто у нас есть выбор! Ну так-то есть, конечно, где-нибудь в лесу среди диких зверей или разбойников, тоже вариант.

— Безусловно! — радостно демонстрирует жемчужную улыбку хозяин, — остались одни апартаменты с купальней и одни с видом на лес, по лорину за ночь, остальные — одиночные комнаты за четверть лорина.

— С купальней! — скорее вставляю из-за Костиного плеча. Хозяин косится с некоторым изумлением. Ну, всё, думаю, хана пришла, и в этом облике Дадиан углядел!

— С купальней, любезнейший, — Костик отвлекает внимание на себя. Сразу рассчитывается, а пока вынимает деньги, хозяин заинтересованно рассматривает меня, но недолго, — постарайся, чтобы после ужина уже были готовы и купальню наполните тёплой водой, — сверх лорина добавляет ещё, какую-то мелочь.

— Будет сделано! — вдохновлённый деньгами хозяин спешит приготовить номер, всё ещё оглядываясь на меня.

— Что не так-то? Опять с Дадиан перепутал? — шепчу, как только он исчезает.

— У нас женщинам в мужские разговоры встревать не принято, особенно на людях.

— Я же встревала, когда вы с Тео разговаривали.

— Для него ты богиня, а для трактирщика простая тётка, — поясняет, а мне обидно,

— Тётка?!

— Прости, любимая! Ну, что мне сказать ему, что Наисветлейшая?

— Нет уж, спасибо за внимание!

Наконец-то приносят ужин, и мы принимаемся за еду. Вроде бы общепит, но очень вкусно! У нас и в ресторанах так не готовят! А мне становится стыдновато за то, что Костика практически всё время потчевала сосисками.

Вилки здесь не в чести, я ещё в гостях у Тео заметила, а в этом заведении вообще дичь ломают руками, хлеб тоже. С едой принесли два тканых полотенца, сначала не поняла зачем, а потом присмотрелась, у всех такие же для рук.

Но мне не до изучения местного столового этикета, скорей бы поесть и скрыться с глаз, за окном уже стемнело…

Быстро покончив с трапезой, выходим на воздух. Хозяин поручил нас тому же парнишке, что встречал, видимо сыну, слишком много сходства. И тот ведёт нас через двор, окружённый одноэтажными постройками, в одну из них. Тёмный квадрат внутренней площади освещён масляными фонарями, которые позволяют рассмотреть коновязь у дальней стены, где среди других лошадей, меланхолично пожёвывает корм наша Колетт. Неподалёку от кухни несколько собак, тихо рыча, делят объедки, выброшенные им на ужин, в одном из окон плачет ребёнок, и мать в надежде его усыпить, заводит негромкую мелодичную колыбельную.

В какой-то момент весь этот антураж начинает казаться качественной декорацией фильма о средневековых временах юга Европы. Здесь бы неплохо вписался эшафот с виселицей или лобное место для инквизиторского костра. И даже Костя такой родной и привычный в облике сутулого седого старика, добавляет аргументов в пользу того, что сплю.

Наверное, у меня смена в больнице, а Никитична отпустила передохнуть, и я, отключившись, провалилась в мнимую реальность. От осознания этого, всё встаёт на свои места и становится объяснимо, но при этом накрывает разочарование: сказки не получилось и прекрасного принца тоже больше нет. А потом мне вдруг кажется, что и больница — сон, что парю над всей этой суетой, и нет ни постоялого двора, ни больницы, ничего, а только бесплотная вечность, пронизанная энергетическими токами, которую я сама могу превращать в любую реальность. Останавливаю парение и опять посреди двора, надо проснуться!

— Родная, ты что? — Костик в полном недоумении, прошагав до нужного входа и не обнаружив меня рядом, возвращается. В его руках фонарь, он поднимает его к моему лицу и тревожно вглядывается.

— Я сплю, — не знаю, какой смысл сообщать видению об этом, но он понимает по-своему,

— Несколько шагов и спи сколько хочешь, постель готова, — обнимает за плечи и увлекает за собой.

Мальчик отдал ему огромный кованый ключ от двери и ушёл. Костик отворяет и заводит меня в номер. Я всё ещё в глубоких сомнениях стою и не знаю, как проснуться, а он поджигает от фонаря несколько подсвечников, так что становится довольно светло.

Осмотрев наши владения, возвращается, и я вижу, что это уже мой молодой и красивый Костик, а я?

Здесь есть зеркало, не очень большое и слегка мутноватое, но и в нём прекрасно видно, что я всё ещё гожусь ему в матери!

И тут меня накрывает ужасом: он помолодел, а я нет! Это мой личный кошмарный сон или теперь реальность похожа на кошмар?! Мне плохо от чувства непоправимой беды, непонятности, где я и, что со мной, темнеет в глазах, и всё… провал.