Королевство иллюзий

Глава 22

— О-оо! Это величайшая честь для нас! Вы слышали, — обращается к свите, — возблагодарим наидобрейшую Дадиан! Она сама снизошла до недостойных смертных, дабы спасти нашего дорого короля! — все валяющиеся на полу оживают, как по команде и, в странном, только им понятном порядке, не толкаясь и не пытаясь опередить друг друга, подползают, чтобы чмокнуть мой ботинок.

Очень хочется сбежать из дурдома, но я сегодня работаю богиней Дадиан всерьёз, и осечек быть не должно! Судьба Костика, да что там Костика, всего Абекура в моих руках. Хотя, если выбирать приоритеты, то Костика я бы и на сотню Абекуров не променяла!

— Не будем терять времени! — пора завязывать с лизанием обуви, она уже и так сияет, — я готова прямо сейчас осмотреть Ригондо!

Со всеми почестями меня сопровождают в крытую карету Её Величества, хотя здесь пути минут двадцать, не больше, но это к лучшему, иначе народ разодрал бы богиню на тысячу маленьких Дадианок. Прекрасно понимаю теперь поп-звёзд, скрывающихся от поклонников. А мой фан-клуб — весь Абекур!

Королева, всё ещё не веря своей удаче, поёт мне дифирамбы, а в промежутках между ними жалуется на мужнину странную болезнь.

На вид я бы ей дала не более тридцати с хвостиком, ничего себе у Кости мачеха! Да она бы ему в жёны вполне сгодилась! Но припомнив, что старшая сестра моложе Кости на восемь лет, предполагаю, что королеве сорок точно есть, а может и немного больше. Миловидная холёная брюнетка, обвешанная, как новогодняя ёлка гирляндами, кучей золотых цепочек замысловатого плетения, браслетов на запястьях, тяжёлыми серьгами, с мраморно-белой кожей и большими выразительными карими глазами. Сейчас они полны изумления и, в то же время, некоторой печали, прямо, как у оленёнка Бэмби. Шутка ли — любимый супруг чуть ли не на смертном одре. Почему любимый? Так по ней видно, иначе так бы не страдала. А если учесть, что я видела Костика тридцать лет спустя, прекрасно её понимаю.

В общем, вряд ли это она травит мужа, да и смысл? Нет мужа — короля, нет статуса…

Остальная свита, за исключением двух крепких молодцов — охранников, пристроившихся сзади на козлах, размещается в двух дополнительных экипажах, чуть попроще.

Вскорости эскорт прибывает ко дворцу. Теперь, минуя все кордоны, могу полюбоваться на родной дом любимого. Ничего не скажешь, впечатляет.

Огромный дворец или замок, разницы не вижу, светло-серого камня, длинными острыми шпилями уходит в самое небо, по крайней мере, на близком расстоянии именно такой эффект и создаётся. Высокие стрельчатые окна добавляют постройке устремлённости вверх, причудливая кладка образует симметричные выступы, над каждым рядом окон проходят широкой лентой барельефы, изображающие фрагменты знакомого рисунка, а именно того самого, что я регулярно вижу у любимого на спине. Во всём блеск и великолепие. Я, разве что, в кино такое видела. Да-а, Костенька, мне до тебя, как до Луны, которой здесь не бывает! Не по Сеньке, как говорится, шапка…

Не давая себе открыть от изумления рот, мельком оглядываю золотые скульптуры в фонтане перед входом, по мраморным ступеням поднимаюсь первая, игнорируя валящуюся к ногам стражу. Кто бы только знал, чего мне стоит не свалиться в обморок от страха рядом с ними или не сбежать, куда подальше! Но я же помню, зачем здесь! Там в чужом доме любимый, наверное, рвёт и мечет! То-то обрадуется, когда я ему корону принесу на блюде с голубой каймой!

Минуя многочисленные дворцовые коридоры в сопровождении самой королевы, с их картинными галереями, мягкими ковровыми дорожками, чудесными потолочными мозаиками и яркими витражами, преображающими солнечные лучи в волшебство калейдоскопических картин, добираемся до покоев Его Величества.

По идее, не мешало бы предупредить монарха о вторжении в его личное пространство, но нам с королевой не до мелочей, да и не пристало Всевластнейшей богине Дадиан церемониться с каким-то королём. Заходим…

Глаза режет от золотого изобилия. Оно во всём: дверные фигурные ручки, инкрустации стола и кресел, бахрома портьер, отделка светильников. Стены задрапированы тёмной зеленью, опять же украшенной золотым орнаментом. Окна занавешены, солнце пробивается в узкие щели между портьер, после уличной жары, прохладно.

Кроме нас двоих не зашёл никто. В покоях тишина. Минуем одну залу, другую, оказываемся в приватной зоне. Как я понимаю — это королевская спальня. Здесь царит полумрак, и не так сияет богатство. Не то чтобы вид беднее, просто личная спальня — не витрина, и мозолить глаза драгметаллами нет смысла. Здесь должен быть покой и уют. Он тут и есть.

Королева бесшумно ступает по ковру к широкой кровати под балдахином, а я останавливаюсь при входе. Всё-таки, чужой мужчина, может спит там в неглиже, а тут пришла такая нахалка, хоть и богиня, но неловко.

— Гонди, проснись, любимый, — тормошит Валерия, — сама Наисветлейшая Дадиан спустилась к нам, чтобы помочь. Ну же, просыпайся! — слышу сопение в постели, приподнимается.

Боги! Тот же самый Костик тридцать лет спустя, какого я уже имела честь лицезреть! Только измождён болезнью, если присмотреться, подглазины тёмные, морщины глубже, в глазах таких же сине-фиалковых лихорадочный блеск.

Не могу отделаться от ассоциации с любимым. В реальной жизни не дано соединить в одном возрасте отцов и детей, а у нас получилось, теперь никуда не денешься, так и будет думаться всё время. Зато и жаль этого чужого человека, как родного, хочется скорей помочь,

— Плохо? Вам плохо? — сбиваюсь на «Вы», — Что болит, где? — его взгляд немного расфокусирован, словно с похмелья, но я-то знаю, что эта примета говорит о другой проблеме.

— Прости, Наидобрейшая, — отвечает сипло, — нет сил принять подобающую коленопреклонённую позу перед тобой, как видно, недолго осталось, — виновато, безвольно опускает голову. А я Костика всё время вижу, и так у меня душа рвётся обнять его, пожалеть, спасти!

Но напоминаю себе, что мой любимый сейчас цел и невредим, разве что слегка покоцан мной же, но за это мы потом ответим. А у этого жалельщица своя есть. Моя задача — найти причину хвори,

— Я должна посмотреть, что случилось. Забудь, что богиня, расскажи, как простой лекарке, — потом обращаюсь к королеве, — раздвинь штору, мне нужно больше света, — она, не призывая слуг, послушно исполняет распоряжение.

— Голова… всё время болит голова, живот… сначала скручивает полностью, потом тупым ножом режет справа, и так почти всё время, — он жалуется мне, как пациент доктору, устал, и я его последняя надежда, — сначала держался, государство требует постоянного внимания, но голова не моя, совершенно ни на чём не могу собраться, мысли путаются, иногда предметы двоятся.

— Раздевайся, Величество, — ужасно хочется назвать его Берти и обнять, но я же богиня, а передо мной не Костик, нельзя! — надо целиком осматривать, — он послушен, стаскивает тонкую спальную рубаху, королева помогает.

Осматриваю тело, кожа бледна и местами просматривается сеть красных звёздочек, как бы сказала Мария Филипповна, моя преподша по патофизиологии: красный дермографизм. Конечно, не могу не увидеть на спине абсолютно такую же вышивку серебром, как и у наследника, но уже ни удивлена,

— Ложись, — подталкиваю короля на спину, супруга придерживает, медленно опуская его на подушки,

— Давай, милый, надо прилечь, — она так заботлива, нянчится как с ребёнком, ну точно, не убийца.

Прощупываю живот, господи, вспомнить бы ещё что там искать-то надо! Но и так чувствуется, что он слишком плотный, и когда пальпирую вокруг пупка, Ригондо охает, хватаясь за мою руку, и сгибается напополам. Ну всё ясно, осталось ещё только заглянуть в рот королю, чисто для того, чтобы подтвердить диагноз.

Спасибо, уважаемая Мария Филипповна, за то, что когда вся группа ушла на карантин, а я притащилась на занятия, как дура, потому что не прочла сообщение в чате, Вы меня заставили разбирать новую тему! Как же я тогда Вас ненавидела! Обидно было, девчонки дома сны досматривают или сериалы, или вообще, какой-нибудь фигнёй занимаются, а я токсикологией! Да ещё и реферат по классификации ядов и симптоматике заставили написать! Конечно, когда однокурсники явились через две недели, я была ассом в диагностике отравлений, ещё и тему объяснять им заставили! Я люблю Вас, Мария Филипповна! Цены Вам нет!

— Всё, всё, прости, Ригондо, ещё только проверю дёсны и оставлю в покое, — он бледный, весь в бисеринках испарины, при помощи жены снова усаживается, теперь хватаясь за голову. Поворачиваю лицом к окну, он жмурится от рези в глазах, я отгибаю губу, а там картина маслом: лилово-серая кайма по краю дёсен, что и требовалось доказать!

И где он отравился? Вернее, травится медленно, но верно.

Зову королеву,

— Дадим Величеству покой, надо поговорить, — она кивает. Ухожу из спальни, но из распахнутой двери наблюдаю, как Валерия бережно надевает на супруга свежую спальную рубашку, взбивает подушку и аккуратно опускает могучее ослабшее тело на постель, целует колючую щёку,

— Отдохни, любимый, я скоро, — и выходит следом за мной.

Мне невероятно симпатична эта пара, я уже полюбила их с первого взгляда, в одном находя родные черты, в другой, чувствуя искреннюю заботу и любовь к первому. Безумно хочется расспросить, как она — молоденькая девочка сумела влюбиться в почти сорокалетнего вдовца, а ведь ему и было примерно столько, когда она стала его женой, но это сейчас не главное. Скорее всего, её и не спросили, когда замуж выдавали, полюбила потом. Главное,

— Из чего вы едите?

— Из тарелок, — недоумевает королева. Уточняю,

— Посуда у вас из чего? — она немного теряется, потом начинает перечислять,

— Глина, обожжённая тонкая белая глина… — перебиваю,

— Фарфор. Ещё из чего?

— Деревянные подносы, ложки серебряные, сосуды из меди, глины и стекла… — немного притормаживает, а потом, ах, да! Гонди привезли совершенно удивительные столовые приборы, он ест теперь только из них!

— Сюда, немедленно! Все до единого! — командую, как настоящая богиня, и пусть только ослушаются, пусть только позабудут, хоть что-нибудь, уж, я им покажу!

Королева в испуге от моего повелительного тона, скорей хватается за серебряный колокольчик, стоящий неподалёку на столе, и принимается трезвонить, как на пожар.

На звон прибегает слуга, пытается пасть ниц при виде меня, останавливаю,

— Исполняй распоряжение королевы! — он вытягивается по струнке,

— Столовый сервиз Его Величества сюда немедленно, полностью! — приказывает Валерия, проникшись важностью момента.

Ждём. Королева молчит, не решаясь лезть с расспросами, а мне необходимо подтверждение догадки, прежде чем заявить вслух о покушении на короля.