Лазурные берега

Глава 2

«Изабелла Санта» прошла мимо островка перед бухтой на следующий день около десяти часов утра. Она, очевидно, вышла из порта Санто-Доминго еще на рассвете. Команда «Морской девы» уже давно была готова к рискованному маневру. Ветер, казалось, был на их стороне — он быстро вынес пиратский корабль на всех парусах из укрытия к борту фрегата — и пираты сразу же произвели залп почти изо всех орудий. Бонни, которая целилась по парусам испанского корабля и точно попала в главную мачту своим специальным зарядом, помчалась к следующей заряженной пушке и нацелила ее на нос корабля. Но в последний момент она все же передумала и не стала пробивать в борту корабля дыру, в которую полилась бы вода, а прицелилась в одну из огромных пушек противника, которую рассмотрела на палубе. Риверс и другие канониры тоже отлично справились со своей работой. Все поспешно перезаряжали орудия для того, чтобы иметь второй шанс, когда «Морская дева» подойдет ближе к «Изабелле Санте».

Испанцы, однако, сразу же поставили канониров к пушкам. Их орудия, очевидно, были заряжены заранее. Они обрушили на пиратов целый град рубленого свинца, железа и иголок — однако им не хватило хладнокровия подождать, пока «Морская дева» подойдет поближе. Таким образом, почти все заряды ушли в воду, а чтобы перезарядить тяжелые пушки, нужно было время. Так что, когда Санчес проорал команду «На абордаж!», попаданий в палубу «Морской девы» не было. Пиратский корабль вздрагивал только от ударов ядер в нижнюю часть борта. Но сквозных пробоин не было, противнику не удалось сделать больших отверстий, зато «Изабелла Санта» была полностью парализована.

Бонни не ожидала, что их план действительно может осуществиться. Она и дальше продолжала стрелять по люкам, из которых торчали стволы пушек противника, в то время как Санчес и его люди уже бросали абордажные крючья и готовы были ринуться в бой на верхнюю палубу «Изабеллы». Как и ожидалось, им противостояли защитники корабля, более опытные, чем обычно, но такой слаженной команды, как предсказывал Санчес, на борту «Изабеллы» все же не оказалось. Бонни предполагала, что часть экипажа противника была убита, когда они стреляли по пушкам «Изабеллы». Она сама и ее канониры три раза попадали непосредственно в пушечные порты или рядом с ними. Бонни видела вспышки огня внутри корабля, и там же были слышны взрывы. Очевидно, загорелся порох, предназначенный для пушек, и там вряд ли кто-то выжил. А если вспомнить о том, что для перезарядки одного такого орудия требовалось пятнадцать человек…

Для опытных бойцов «Морской девы» было довольно несложно взять на абордаж «Изабеллу». Джеф, как всегда, ожесточенно сражался, Санчес элегантно фехтовал, а капитан Сигалл с юношеским пылом укладывал на палубу одного противника за другим.

— Мы побеждаем! — крикнула Бонни, все еще не веря, другим канонирам и помощникам. — Правда, похоже на то, что мы побеждаем!

И это действительно было так. Шум боя на палубе еще не стих, когда пираты начали вытаскивать сундуки, полные золота, из трюмов «Изабеллы». Капитан послал их туда тушить пожар, а затем они и сами не ожидали, что увидят такой груз. Они должны были убедиться в этом…

— Золото!

Джеф засунул окровавленные руки в мешок с блестящими монетами, а Санчес восхищенно поднял два слитка и помахал ими людям на «Морской деве».

Затем он внезапно застыл, словно окаменев. Он что-то крикнул Джефу, и одновременно «Морская дева» под ногами Бонни и других пиратов содрогнулась и встала на дыбы, словно норовистая лошадь. Один раз, второй и третий. Бонни в ужасе схватилась за поручни, и ей пришлось отскочить в сторону, потому что на нее катилась ее же пушка. Это ядра? Однако «Изабелла» уже давно не стреляла, к тому же выстрелы, казалось, были произведены со стороны левого борта, в то время как «Изабелла» находилась справа…

Бонни встревоженно взглянула на Джефа и увидела ужас на его лице. Люди на «Изабелле», как завороженные, смотрели на что-то позади «Морской девы». Несколько пиратов начали кричать, и на их лице тоже отразился страх, в то время как матросы на «Изабелле» радостно завопили.

В этот момент «Морская дева» опасно накренилась на борт, и Бонни наконец-то обернулась. От того, что она увидела, у нее перехватило дыхание: позади «Морской девы» возвышался очень быстрый легкий трехмачтовый парусник — французский военный корабль! В пылу боя никто не заметил приближающийся парусник, пока он не начал палить из всех орудий — и он находился достаточно близко к «Морской деве», чтобы попадания были точными. Пиратский корабль стонал под ударами ядер.

— Корабль тонет! — закричал Риверс, и его крик вывел Бонни из оцепенения. — Всем в воду! Мы идем ко дну…

Бонни подчинилась его команде. Риверс был прав — если они быстро не спрыгнут в море, воронка, возникающая от тонущего корабля, затянет их в глубину. Прыгая в воду и хватаясь за доску, девушка подумала о накопленных деньгах, которые теперь уходили на дно вместе с «Морской девой». А затем позади нее раздался взрыв. Корабль капитана Сигалла поглотило море огня. Французы радостно закричали. Они попали в пороховую камеру и целенаправленно потопили пиратский корабль.

Бонни плыла, борясь за свою жизнь, в то время как вокруг нее в воду падали обломки корабля. Боковым зрением она увидела «Изабеллу» — может быть, пираты смогут вести по французам огонь из пушек противника и им удастся отбиться? Однако солдаты на борту корабля «Жанна д’Арк» давно уже нацелили свои мушкеты на пиратов, оставшихся на палубе испанского фрегата.

— Бросайте оружие! Или вы хотите, чтобы мы и этот корабль отправили ко дну?

Капитан парусника прокричал этот приказ по-французски и повторил его по-испански, когда пираты не отреагировали на его слова.

Когда один из пиратов попытался бежать, надеясь прыгнуть с «Изабеллы» в море, прогремел выстрел. Пуля попала в него еще до того, как он добежал до поручней. Санчес первым опустил оружие, и остальные пираты последовали его примеру.

Бонни, по-прежнему цепляясь за доску, рядом с Риверсом отчаянно боролась с течением, увлекавшим ее вслед за тонувшим кораблем. Она увидела, что несколько человек с тонущего корабля поплыли в сторону маленького острова, но у Бонни не было на это сил, и она не знала, сможет ли спастись бегством. Конечно, можно было попытаться спрятаться на острове или отбиваться, но, в конце концов, это означало лишь оттянуть конец. Остров был слишком маленьким, чтобы на нем можно было долго скрываться.

Позже Бонни не знала, сколько времени она провела в воде. Наверное, французские солдаты менее чем за полчаса взяли в плен всех пиратов на борту «Изабеллы» и вытащили из воды выживших членов экипажа «Морской девы». Для Бонни, однако, это время растянулось на многие часы. Прежде чем подобрать из воды оставшихся в живых людей, французы собрали в свои лодки вещи с «Морской девы» — несколько сундуков и других предметов, которые показались им ценными. А затем устроили бой пиратам, которые убежали на островок. Бонни пришлось смотреть на то, как один за другим гибнут ее друзья — мужчины на острове сражались ожесточенно, но у них не было никаких шансов. У Бонни чуть не отнялись пальцы, пока кто-то не бросил ей канат.

— Карабкайся наверх! — приказал чей-то голос из спасательной шлюпки, в то время как девушка пыталась уцепиться за канат. — И без фокусов! Кто схватится за оружие, тот умрет!

И действительно, военные встретили спасенных пиратов на своих шлюпках, а потом и на борту «Жанны д’Арк» с заряженными мушкетами. Французы не стали полагаться на волю случая — скорее всего, они уже имели дело с пиратами и знали, что такие люди, как Санчес или Джеф, всегда готовы к неожиданностям. Бонни, однако, покорно позволила увести себя. Правда, у нее на поясе висел мясницкий нож, но после борьбы за свою жизнь у нее не было сил на то, чтобы быстро вытащить его. Да и что она могла сделать одна против целого тяжеловооруженного военного корабля?

— Черт побери, эти французы!.. — бранился Санчес. Он, казалось, преодолел первое потрясение и продолжал ругаться, когда Бонни затолкнули в угол на палубе «Жанны д’Арк», в котором собрали пиратов. — Почему они вмешались?

Капитан Сигалл бросил на него печальный взгляд. Лицо капитана было белым как мел, а мокрая борода, контрастируя с лицом, казалась такой темной, что можно было поверить в воскрешение капитана Черная Борода.

— Это конец, — сказал Сигалл безжизненным голосом. — На этом хорошие времена закончились. Они начали действовать заодно. Мы стали их врагами — и они охотятся на нас! Они охотятся на нас, как на зайцев…

Бонни прикусила губу. Она уже об этом слышала. О золотых временах пиратства, которые были сплошным триумфом для Черной Бороды и его людей. Однако для торговых судов, плававших в Карибском море, они стали кошмаром. Тогда Англия, Франция, Испания и несколько менее значительных морских держав время от времени воевали друг против друга. Их правители зашли настолько далеко, что стали выдавать пиратам свидетельства, которые легализовали их действия, а купцы и губернаторы финансировали пиратские корабли и посылали их в море. Если знать, кто против кого воюет, всегда можно было найти порт, где можно беспрепятственно встать на якорь. Пираты даже основали целые города, такие как Порт-Ройал на Ямайке или Хопиталь на Эспаньоле. Джентльмены удачи часто появлялись там и хвастались своей добычей.

Так продолжалось до тех пор, пока их разбои не надоели международному судоходству. Судовладельцы начали оснащать пушками также и торговые корабли, и в конце концов пираты были объявлены вне закона. Постепенно это привело к смещению некоторых губернаторов, которые их поддерживали. Количество портов, в которых находили убежище пираты, катастрофически уменьшалось. Если появлялась такая возможность, то даже французский корабль вступал в бой на стороне испанцев, независимо от того, насколько напряженными были отношения между их государствами. В настоящее время они, казалось, не находились в состоянии войны — матросы и офицеры с «Жанны д’Арк» и «Изабеллы Санты» радостно праздновали вместе. Но, возможно, все объяснялось лишь радостью от одержанной победы.

Капитан «Жанны д’Арк» поднял бокал с первым офицером «Изабеллы Санты» за успешное спасение — и, наверное, определенное количество золота поменяло своих хозяев. Расхождение во мнениях между испанцами и французами заключалось только в том, что же теперь делать с пленными пиратами. Двадцать три члена экипажа «Морской девы» выжили, после того как состоялся бой и был затоплен их корабль. Французы намеревались забрать пиратов и отправить их в Порт-о-Пренс или в Кап-Франсе, а испанцы хотели доставить их на Санто-Доминго.

— А что лучше? — со страхом спросила Бонни.

Она стояла рядом с Джефом, стоически молчавшим с момента пленения. Как и у всех остальных пиратов, у Бонни были связаны руки и ноги. Нож у нее отняли.

Санчес горько рассмеялся.

— Это зависит от того, что тебе больше нравится — лягушачьи ножки или паэлья, — насмешливо сказал он. — В качестве последнего угощения перед казнью подают национальные блюда. Не надейся ни на что, малыш. Хоть на Санто-Доминго, хоть в Кап-Франсе, хоть в Порт-о-Пренсе — тебя все равно повесят.

В конце концов победили французы, хотя бы потому, что на военном корабле пираты были под более надежной охраной, чем на фрегате. И к тому же «Жанна д’Арк»» все равно направлялась в Кап-Франсе, а значит, этому кораблю не нужно было менять курс. Испанцы же должны были возвращаться назад, а они и без того давно опаздывали. Они были бы рады наконец избавиться от своего опасного груза.

— Как ты думаешь, доктор Дюфрен придет посмотреть на нашу казнь? — смущенно спросила Бонни у Джефа. Пиратов поставили в известность о решении победителей, а потом заперли в душном мокром трюме. — И… и… миссис Дюфрен? — Девушка вспомнила о том, что Санчес рассказал ей о Джефе и о Деирдре. И вдруг ей показалось, что это уже не имеет значения. Джеф, может быть, и мечтал о жизни с красивой белой женщиной, а теперь он умрет вместе с Бонни.

Джеф ничего не ответил, только издал какой-то подавленный, полный отчаяния звук. С того момента как пираты сдались в плен на борту «Изабеллы», он молчал и смотрел перед собой в одну точку. В его глазах отражался ад, творившийся в его душе.

— Они ведь… они ведь публичные, эти казни?

Капитан Сигалл кивнул.

— Да, это настоящий народный праздник, — заметил он мрачно. — И я ожидаю от каждого из вас, что вы сохраните достоинство. Они хотят увидеть спектакль, и мы им его покажем.

Он бросил взгляд на люк, через который их швыряли в трюм. Перед ним были свалены в кучу вещи с «Морской девы», в том числе и корабельная аптечка, а также сундуки капитана и квартирмейстера. Если судьи окажутся благородными, они разрешат пиратам идти на виселицу в своих лучших одеждах, как это сделали Черная Борода и его команда.

Члены экипажа кивнули. Бонни обратила внимание на то, что все они сохраняли спокойствие и никто из них не упрекнул Джефа. Они решились на нападение, но потерпели неудачу — и теперь разделят судьбу своих знаменитых предшественников.

Прошел почти день, пока они добрались до Кап-Франсе. Когда пиратов со связанными руками вывели с корабля и повели через порт в жандармерию, Бонни сразу же начала смотреть вокруг, ища знакомые лица. Она почувствовала нечто похожее на утешение, когда снова увидела портовый квартал и знакомые переулки, обрамленные пестрыми домами. Девушка боролась со слезами, когда они прошли мимо лавки, которую она чуть было не взяла в аренду. Но ей очень не хотелось расставаться со своей надеждой. Если бы Виктор Дюфрен узнал о том, что она здесь — она и Джеф, — может быть, он смог бы им помочь? Бонни была убеждена в том, что он по крайней мере постарался бы это сделать. Джеф, который шел рядом с ней, казалось, потерял всякую надежду. Он двигался вперед, волоча ноги, и смотрел в землю. Может быть, он даже не попытался бы сообщить о себе Дюфрену, даже если бы мог это сделать. Наверное, ему было стыдно перед Деирдре за свое поражение…

Бонни, однако, не увидела ни одного знакомого лица в толпе людей, которые выстроились вдоль дороги, чтобы поглазеть на пленных. Она слышала слова «пираты», «казнь» и «повешенье» в их взволнованных разговорах, а затем пленные достигли каменного дома, в котором размещалась жандармерия. Военные моряки передали пиратов жандармам, и остатки экипажа «Морской девы» загнали в подвал. Капитан «Жанны д’Арк» выделил нескольких моряков в качестве дополнительной охраны.

— Как бы там ни было, тут есть окно! — провозгласил неунывающий Санчес и указал на зарешеченную щель, через которую открывался вид на рыночную площадь. — Если здесь проводят казни, то у нас лучшие места!

Бонни подумала о том, сколько времени понадобится, чтобы осудить их. Однако уже на следующий день она узнала, что никому не хочется долго держать пиратов в плену — жандармы, очевидно, опасались возможного побега. Они хотели осудить пиратов, пока «Жанна д’Арк» еще стояла в порту.

Таким образом, на следующее же утро пленников в оковах и под усиленным конвоем загнали в зал суда, который был битком набит зрителями. Бонни сначала смущенно уставилась в пол, однако затем заставила себя поднять глаза и осмотреться. Она искала глазами членов семьи Дюфрен. Однако ее взгляд безрезультатно скользил по любопытным и лишенным всякого сочувствия лицам горожан и моряков.

— Доктора здесь нет… — прошептала она Джефу, который все еще молчал.

Судебное заседание не продлилось даже и часа — бóльшая часть времени ушла на то, чтобы спросить и записать имена пиратов. Затем капитан «Жанны д’Арк» описал картину, которую он увидел в бухте возле маленького острова, рассказал о том, что «Изабелла Санта» получила тяжелые повреждения после обстрела пиратов и что более тридцати членов экипажа корабля, включая капитана, были убиты.

— Без сомнения, это было пиратство, и эти типы занимались дележом добычи, — закончил свой рассказ свидетель.

Судья, худой мужчина в огромном напудренном парике, кивнул и взял в руки список с именами пиратов. Он вызывал их одного за другим и спрашивал, признают ли они свою вину. Все, кроме Джефа, ему отвечали. Судья делал заметки, а затем произнес приговор каждому из них в отдельности.

— Бобби, канонир пиратского корабля «Морская дева», вы обвиняетесь в пиратстве и разбое.

Бонни покачнулась, когда услышала слова «смертная казнь через повешение». Затем наступила очередь следующего.

— Приговоры будут приведены в исполнение завтра на рассвете, — закончил судья, бросив беспощадный взгляд на пиратов.

Он еще раз кивнул зрителям и свидетелям, объявил заседание закрытым и встал. Не прошло и часа, как перед тюрьмой пиратов начали сооружать виселицу.

— Я же говорю, — заметил Санчес, — нам надо было бы сдавать в аренду эту камеру. Там, снаружи, ни у кого не будет такого хорошего обзора…

Мужчины со стоическим молчанием наблюдали за тем, как строят платформу для виселицы — простую деревянную конструкцию. Люка для падения тела здесь не было, и палачу придется поднимать мужчин на веревке наверх. Ужасная смерть. Когда веревка натягивается резко и внезапно, если повезет, можно было довольно быстро умереть от перелома шеи, но в большинстве случаев это означало медленную и мучительную смерть от удушья.

Но тем не менее просьба капитана и квартирмейстера о том, чтобы их повели на казнь в самой лучшей одежде, была удовлетворена. Как Сигалл, так и Санчес открыли свои сундуки для всех. Казалось, некоторым пиратам было важнее выбрать жакет и бриджи, чем помолиться напоследок.

Джеф и Бонни не участвовали в этом «показе мод». Что касается Бонни, то это никого не удивило, она ведь всегда носила холщовые штаны и клетчатую рубашку. Но Джеф так любил роскошь… Санчес и другие пираты полночи пытались всучить ему шелковый жакет или парчовую жилетку. В конце концов он согласился взять жилетку, лишь бы его оставили в покое. До сих пор Джеф не произнес ни слова. Он держался в стороне от остальных. Бонни больше всего хотелось прижаться к нему, чтобы утешить и его, и себя. Но это, конечно, было невозможно. Джеф отстранил бы ее, да это и не соответствовало ее роли. Бонни смирилась с тем, что ей придется умереть, как Бобби.

Когда солнце взошло над городом, рыночная площадь стала заполняться смеющимися и болтающими зеваками. Манящий запах с пекарни стелился над площадью. Предприимчивый пекарь продавал свои сладкие пироги и мадлены^[31], которые пользовались огромным спросом. Как и предсказывал капитан Сигалл, здесь царило такое же настроение, как во время народного гулянья.

В подвале мужчины готовились к выходу на виселицу. Пара человек еще бормотали молитвы или проклятья, остальные просто ожидали конца. Когда первый луч солнца упал через решетку, капитан встал.

— Ребята, — сказал он спокойно. — Настало время попрощаться друг с другом. И, наверное, сказать пару слов благодарности. Вы были хорошей командой, вы храбро сражались — и мы были так близко к окончательному триумфу, но, видно, не судьба. Итак, мы предстанем перед нашим Создателем или увидим дьявола. Откуда мне знать? Много мужчин прошло перед нами по этому пути, и, видит Бог, мы сами многих отправили в ад. Теперь наша очередь последовать за ними. Предстаньте перед палачом с гордо поднятой головой. Пошлите миру улыбку, прежде чем пойдете на смерть. У нас была хорошая жизнь. Я не знаю, что чувствуете вы, но я ни о чем не жалею!

Пираты постучали кулаками по полу, выражая согласие.

Наверху открылся люк.

— Первые трое, выходите! — приказал один из охранников.

Капитан поставил ногу на лестницу.

— Я пойду первым, — сказал он голосом, полным достоинства.

Однако Санчес покачал головой.

— Нет, капитан! — заявил он. — Это всегда было правом квартирмейстера — первым ставить ногу на палубу корабля, который берут на абордаж. И это право я сейчас никому не уступлю. Кто пойдет со мной?

Бонни ожидала, что Джеф поднимется на ноги, однако ее друг, казалось, даже не слышал слов капитана. Вместо него вперед шагнул Риверс, а охранник сверху показал на плотника.

— Ты! — сказал он. — Не обижайтесь, капитан, но вы сначала должны насладиться зрелищем. Вас повесят последним — это приказ губернатора…

Сигалл бессильно молчал, когда Санчес вскарабкался по лестнице наверх и оттуда ухмыльнулся остальным.

— Еще увидимся! — насмешливо произнес он.

На лице капитана промелькнула улыбка.

Последующий час был самым страшным в жизни Бонни. Один за другим ее друзья, которые стали ей кем-то вроде членов семьи, поднимались наверх, на солнечный свет, чтобы, гордо выпрямившись, в своей разноцветной одежде, в туфлях с пряжками, в кожаных сапогах или босиком выйти на эшафот. Большинству из них удавалось изобразить на лице что-то вроде ухмылки, когда палач надевал им на шею петлю, однако затем они все же теряли человеческое достоинство, когда веревка затягивалась. И не важно, как они собирались себя вести, все повешенные дергались в судорогах и корчились в смертельной агонии. Они брыкали ногами, а потом из их тел изливались моча и кал.

Когда умер десятый член экипажа, Бонни в отчаянии заплакала, и только воспоминание о словах капитана и о том, что она не должна выдать себя в последний момент, чтобы не потерять уважение мужчин, удержали ее от того, чтобы не зарыдать на груди у Джефа. Наступил момент, когда Бонни стала надеяться: наконец-то наступит ее очередь, однако охранник не смотрел ни на нее, ни на Джефа.

В конце концов в подвале остались только трое — капитан, который стоически наблюдал за смертью своих людей и каждому, кто обращал на него свой взгляд по дороге к виселице, еще раз кивал головой, и оба чернокожих.

Бонни, которая сначала спряталась в угол, чтобы ничего больше не видеть, встала. Она боялась, что ей придется помогать Джефу подняться на ноги — тот даже не пытался сделать это самостоятельно.

— Хорошо, капитан, теперь ваша очередь! — объявил охранник. — Поднимайтесь наверх, а затем сразу же отправитесь вниз, в ад! — Он засмеялся.

— А… мы? — спросила Бонни глухим голосом.

— Ах да, вы… Разве вам не сказали? — У охранника был удивленный вид. — На вас приговор не распространяется. Чернокожих морских пиратов у нас не вешают. Их посылают на рынок рабов.

У Бонни не было времени даже понять его слова, когда Джеф испустил страшный крик. Он вскочил на ноги, подбежал к лестнице и, возможно, вырвался бы наружу, если бы охранник не направил на него свой мушкет.

— Вы даже не хотите меня повесить? — закричал Джеф. — Я виноват во всем этом, а вы даже не хотите меня повесить?

Охранник снова засмеялся.

— Не нужно благодарностей, — ироническим тоном сказал он.

— Но… но Черного Цезаря ведь повесили… — Джеф повернулся к Сигаллу, ища поддержки, — в Виргинии…

Охранник пожал плечами.

— Это, наверное, было в английской колонии, — предположил он. — Англичане вешают чернокожих, наверное, у них достаточно рабов. А здесь не хватает рабочих рук. Так что поздравляю, малыш, — ухмыльнулся он Бонни, — и тебя, Большой. Итак, капитан?

Сигалл с достоинством вскарабкался по лестнице. Он больше ни разу не взглянул на оставшихся, и даже Бонни не нашла слов, чтобы попрощаться. Она была слишком потрясена своим внезапным спасением и реакцией Джефа. Молодой человек кричал, тряс лестницу, а потом решетку, в то время как Сигалл встал под виселицей. Небесно-синий шелковый жакет капитана сиял на солнце. Сигалл с величественным видом передал палачу свою треуголку, а затем сам надел петлю себе на шею. Бонни отвернулась, прежде чем у него началась агония, Джеф же смотрел до конца, до тех пор пока не рассеялась толпа вокруг виселицы.

А затем безудержно зарыдал.

На рыночной площади Амали все еще боролась с тошнотой, которая началась у нее сразу же после того, как стали вешать пиратов. Между тем было жарко, воняло пóтом, мочой и экскрементами. Тем не менее Амали и Сабина не ушли, пока не был повешен последний пират. Может быть, Виктор снял бы со служанок эту тягостную обязанность, но он вместе с Деирдре пребывал в поместье Новый Бриссак, и его приезд ожидался только на следующий день. Но и тогда казнь команды пиратского корабля все еще будет главной темой для разговоров. Если Деирдре узнает об этом, она не сможет спокойно спать, пока Виктор не выяснит, были ли Бонни и большой негр среди осужденных. Амали, исполненная решимости избавить свою подругу от этих мук, уговорила повариху пойти вместе с ней на площадь и присутствовать при казни.

— Ну, теперь ты можешь облегченно вздохнуть, — невозмутимо заметила Сабина, когда женщины наконец отправились домой. — Ты сможешь успокоить мадам: его не было на корабле.