Лекарь драконьей матушки

Глава 6

Ка-ка-казнить?

Меня?

Я раньше слышала это слово только в фильмах.

И как бы понимала, что никто никого казнить не будет. Что это всё понарошку.

Но сейчас это слово пробрало меня до кости.

Я оцепенела, глядя на бледное лицо Аладара.

Стражники дернули меня так, что из меня чуть дух не вылетел.

Где? Где все люди, которые так часто посылали меня матом на три буквы! Я согласна сходить туда! Я готова! Да хоть сейчас! Уже на чемоданах!

Теперь со мной обращались как с преступницей и особо не церемонились. Кто-то даже наступил мне на платье, мои руки заломили, заставив склонить голову перед императором в последнем поклоне.

— Я прошу вас… — зашлась я, глядя на императора снизу вверх. — Я умоляю вас…

Боже мой, неужели это не сон? Неужели это правда?

Я была уверена, что он даже не обратит внимания на мои слова, но он снова бросил на меня взгляд.

Это был мой шанс.

— Я же тебя предупреждал, — холодно произнес император, глядя на меня вполоборота. — Моя мать чуть не умерла из-за твоей… диеты. Ты сама видела… Так чему удивляешься?

Неужели все так кончится? Мамочки! У меня сейчас сердце вылетит из груди. Мне так страшно, что ноги не держат.

— Да, но я… я уверена, что диета тут ни при чем! — выкрикнула я в надежде, что спасу себе жизнь. Сейчас или никогда.

Боюсь, что у меня больше не будет шанса поговорить с ним.

Жизнь мелькала перед глазами, а я хваталась за нее изо всех сил, но не могла уцепиться. Воспоминания о том, как я очутилась в этом проклятом мире, где по велению императора могут казнить без суда и следствия, вдруг стали такими отчетливыми.

Дежурство, ночь, обход… Темнота… Я открываю дверь кабинета, щупаю выключатель, как вдруг проваливаюсь в темноту. Долгое падение, словно во сне, а потом вокруг меня вместо больничной стерильности развернулся целый дворец.

— Августа Сеннет? — спросил солидный мужчина в теле, которого, как потом выяснилось, звали Фруассар. Лицо у него было круглое, а щегольские ниточки усов делали его похожим на толстого кота, которого мы кормим всей больницей.

— А где… — прошептала я, разглядывая золотые подсвечники на стенах и лепнину потолка.

— Сюда, проходите сюда! — тут же повели меня, а я была в такой растерянности и недоумении, что решила пойти, куда приглашают.

“С этой комнаты все началось. Здесь и закончится!”, - пронеслось в голове.

Я выдернула себя из воспоминаний, понимая, что молчать нельзя. Ведь каждое слово продлевает жизнь на секунду. Я ловила эти секундочки, как рыба ловит пузырьки воздуха. Но в голове не было ни одной толковой мысли, только клубок паники и ужаса.

— Сынок, — послышался голос императрицы. — Разобраться с этой шарлатанкой ты можешь и там… Слышал, что сказал доктор Абермарль. Мне сейчас нужен покой.

Я почувствовала, как меня тащат к двери, но я упиралась изо всех сил.

— Ваше императорское величество, — послышался воркующий голосок, а в маленькую неприметную дверь для слуг спиной протиснулась юбка. Что-то звякнуло, словно посуда на подносе. — Все как вы и просили. Получилось чуть раньше, но все горячее. Поэтому пусть остынет… Ой, да что ж с дверью такое! Простите, одну минутку… Я еле уговорила повара, чтобы он приготовил вам ваш любимый десерт, как вчера… Он ни в какую не хотел. Говорил, что приказ императора! … Он сказал, что если император узнает, то он…

Пока служанка стояла к нам спиной, она осторожно пыталась закрыть дверь, но через мгновение она обернулась. В этот момент она осознала, что на неё смотрит целая комната людей.

Бедная девушка стояла, покраснев от смущения, с большим подносом в руках. На подносе лежали булочки, похожие на бриоши, и стояла огромная чаша с горячим шоколадом.

От неожиданности и удивления у служанки открылся рот, но она, казалось, забыла, что хотела сказать.

Через мгновение поднос выпал из её рук, и шоколад брызнул на белоснежный кружевной фартук и золотые обои. Она отступила назад, прижимая руку к лицу. На нас смотрели два больших карих глаза, полных страха. Но по их выражению уже всё было понятно.

Вот почему императрице становится все хуже и хуже. Я с обидой смотрела на матушку императора, которая так рьяно выпроваживала нас из комнаты. И сейчас я видела причину. У нее, видите ли, ужин! Я тут, значит, сражаюсь за ее здоровье, а она жрет булки, макая их в шоколад!

Взгляд императора переместился на мать.

Та смотрела на эту картину, широко распахнув синие глаза.

— Сынок, я… — послышался голос императрицы.