Люби меня навсегда

11

Мы уже выехали из Каунаса и едем по трассе в сторону Польши, и я всё время молча смотрю в окно, даже не поворачивая головы в сторону Элвиса, который заклеил глубокую царапину от моих когтей пластырем и теперь выглядит с ним ещё мужественнее и прекраснее. Козёл. Я всё никак не могу поверить, что он сделал со мной такое!

– Ну как, ты всё ещё дуешься? – прерывает он наше молчание, и я, наконец-то, поворачиваюсь к нему.

– Дуюсь?! – начинаю заводиться я. – Пожалуй, ты выбрал не то слово, чтобы описать мои чувства к тебе, – с ненавистью бросаю я ему слово за словом. Но они просто мелкой галькой бьются об его непроницаемую стену животного мужского магнетизма и обаяния.

С наглой улыбкой растягивая слова, Рома отвечает:

– Могу поспорить, что такого взрыва адреналина у тебя не было никогда в жизни. Даже от секса. Ну, разве только со мной, – добавляет он с ухмылкой.

– Это сложно назвать сексом, при всём старании, – парирую я. Но в глубине души я вдруг понимаю, что я, действительно, никогда не чувствовала себя такой свободной, как сегодня. И я даже не знаю, в какой именно момент: когда я, чуть не выколов бедному и отвратительному Юргису глаз, вырвалась из той кошмарной коморки, выбросив ключи, или когда поняла, что Рома не бросил меня, а всё время, оказывается, ждал меня на парковке, ожидая, чем всё закончится. И я даже не знаю, испытывала ли я когда-либо в жизни такое же горькое разочарование, когда поняла, что он меня бросил. Навсегда.

– Отлично, доктор Фрейд, – соглашаюсь я с ним. – Но всё-таки, меня очень волнует один вопрос: а что бы ты делал, если бы я всё-таки осталась там? И это грязный охранник изнасиловал бы меня?!

– Но ведь этого же не случилось, Сонниполли, – просто отвечает он. – Я в тебе не сомневался ни одной секунды. Вот ты и заслужила настоящую награду после такого испытания.

– Какую? – язвительно спрашиваю я, не верю не единому его слову.

– Мы зарулим по дороге в Париж, поедим устриц, попьём отличного шампанского. Ты не против? Я угощаю, – так просто говорит он.

– Но ведь ты согласился довезти меня до Италии, у меня нет больше денег, оплачивать тебе ещё и дорогу через Францию.

– Не беспокойся, этой мой подарок для тебя. Где ты сможешь выбрать себе одно желание. Но только одно, договорились? – и он с улыбкой глядит на меня. Не несмешливой, а той тёплой и дружеской, которая так редко освещает его лицо. – Ну что, по рукам?

– По рукам, – бормочу я в ответ, уже совсем не понимая, что он за человек.

– Тебе сегодня слишком много всего пришлось пережить, Полина, – в первый раз он произносит моё имя по-нормальному, без этого его дурацкого прозвища, и я сглатываю вдруг подступивший к горлу комок.

Потому что понимаю, что именно эти слова я хотела услышать от своих близких и Стаса в эти дни, но Стас даже не написал мне ни строчки, и даже если и написал, я уже это вряд ли прочту: мой телефон валяется разбитый где-то в далёкой урне рядом с городской площадью в Каунасе, и я полностью отрезана от связи с внешним миром. И Рома первый, кто сказал мне слова поддержки.

– Разложи сиденье, там сзади есть плед, ты им можешь укрыться, – предлагает он мне. – Поспи, до Варшавы ещё несколько часов, – и я ложусь на переднее сидение, свернувшись калачиком, и укутавшись пушистым узорчатым пледом, который пахнет как Рома. Уверенностью. Спокойствием. И моими жаркими снами, о существовании которых я не подозревала до встречи с ним.

Авто плавно покачивается, как корабль на волнах, унося нас всё дальше и дальше от моего дома, прежней жизни, моей болезни и моего неуклонно надвигающегося будущего. Я смотрю, как мелькают тени от проезжающих машин на потолке, я чувствую себя в такой безопасности, как, пожалуй, никогда раньше в своей жизни, и мои веки слипаются сами собой…

Мне снится, что я лежу на берегу, и тихие волны плещутся у моих ног, а я жарюсь под раскалённым солнцем, как выброшенная на берег медуза, и таю и растворяюсь в его безжалостных лучах. Мне жарко, хочется пить, но я не могу пошевелить ни рукой, ни ногой, словно приклеенная к этой прибрежной гальке, и от меня уже не осталось ничего, кроме прозрачной, утекающей сквозь камни в землю, лужицы. Мне хочется крикнуть, но крик застревает в пересохшем горле, а губы слиплись и растаяли, и я вдруг понимаю, что я уже умерла…

– Тише, тише, детка, проснись, – слышу я сквозь марево солнца, слепящего мне глаза, которые оно тоже уже прожгло насквозь, – Полина, проснись, – врывается в этот кошмар знакомый голос, вытаскивая меня из этой смертельной ямы, и я потихоньку начинаю приходить в себя. Сначала чувствую кончики пальцев ног, рук, и понимаю, что моё лицо, глаза и рот на месте, и я могу открыть их. Первый несколько секунд я смотрю перед собой, и вижу только тесную крышку гроба, пока не вспоминаю, что это потолок машины. Из печки прямо на меня волнами дует тёплый воздух: Рома заботливо включил обогрев, чтобы я не замёрзла, и я понимаю, что мы стоим где-то на парковке.

– Приехали, детка, – тихо и ласково произносит Элвис, рассматривая меня в полумраке салона. Его глаза кажутся в свете фонарей антрацитово-чёрными, а двухдневная щетина ещё больше подчеркивает его скулы и сексуальный подбородок. И я вдруг осознаю первый раз за всё время, проведённое с ним, что передо мной опытный и взрослый мужчина. Ведь ему, наверняка, уже больше тридцати.

– А во сколько стриптизёры уходят на пенсию? – спрашиваю я у него, наконец-то сумев разлепить пересохшие губы, и он разражается громким и по-мальчишески задорным смехом.

– И это единственное, что ты хотела знать? – не может успокоиться он. – Я не представляю, что вообще творится в твоей голове, девочка!

– То же самое могу сказать о тебе, – отвечаю я, наконец-то вставая со своего ложа и оглядываясь по сторонам. – Мы уже в Варшаве?

– Лучше, Полина, мы уже во Вроцлаве. Ты проспала больше десяти часов, и я решил просто ехать и ехать.

– Отлично, – поправляю я на себе свою жалкую юбчонку с топиком. – Сегодня, надеюсь, выберем нормальный отель на букинге. Без пьяных дальнобойщиков, – распоряжаюсь я. – Жаль, только, что одета я как раз как проститутка с трассы. Благодаря твоим совсем несмешным экспериментам.

– Ничего страшного, я обо всём позаботился, – протягивает мне Рома пакет с логотипом Karen Millen.

– Только не говори мне, что у тебя и машине есть заначка с одеждой! – ошарашенно смотрю я на него.

– Ты слишком высокого мнения обо мне, детка. Я просто купил это по пути к машине.

В то время как я, видимо, убегала во все лопатки, точнее, во все свои булочки, от потного мерзкого Юргиса. Но я больше не хочу думать ни о чём плохом сегодня. Я с радостным предвкушением залезаю в шуршащий пакет, и достаю оттуда изумрудно-зелёное платье из трикотажа, безрукавку, отороченную мехом, и даже нахожу тут же пару полусапожек моего размера. Я внимательно разглядываю Рому, и он опять смеётся надо мной:

– Ну что, глаз-алмаз? – и мне остаётся только кивнуть в ответ. Поразительно, как точно угадал он с размером.

Уже за полночь, когда мы странной парочкой вваливаемся в самый лучший отель в центре Вроцлава, который я только смогла найти – Altus Palace.

Я прохожу в роскошный холл, и словно снова возвращаюсь к своей обычной нормальной жизни. Где отели все – пятизвёздочные, обслуга и консьержи – приветливые, а номера – люкс и никак не меньше!

– Добро пожаловать в наш отель, – мило улыбается Роме девушка на ресепшн, и мне уже до такой степени плевать на эту его поистине магическую способность заставлять всех женщин в радиусе километра истекать по нему, что я с вежливой улыбкой вырываю ключи у нее из руки. Плачу я, в конце концов. И даже если я сейчас одета как распоследняя уличная девка, мысль о моей новой одежде в фирменном пакетике греет мне душу.

Мы заходим в наш двухэтажный люкс, и я окунаюсь в царство уюта и спокойствия, когда захожу в отделанную мрамором ванную комнату, присаживаюсь, пружиня, на роскошную огромную кровать и выглядываю на ночной город, сверкающий сонными огнями.

– До обеда меня не будить, – отдаю я распоряжение Роме, уже готовясь окунуться в ванну с ароматной пеной и потом закутаться в настоящее тёплое одеялко.

– У тебя ровно полчаса на сборы, – невозмутимо отвечает мне мой Элвис.

– Какие сборы? – не понимаю я.

– Ночь зовёт, детка. Ночь зовёт, – и я понимаю, что мне уже не отвертеться.

Ровно через полчаса – просто поразительно как быстро я научилась мгновенно собираться, не имея под рукой ни тонального крема, ни консилера, ни помады и туши, я выхожу из своей спальни на втором этаже, одетая в идеально облегающее меня зелёное платье до колен. Его цвет волшебным образом подчёркивает мои глаза, которые теперь кажутся совершенно прозрачными, как у морской сирены. Острые коленки дерзко торчат из-под низкого подола, а сапожки на остром каблучке делают мои ноги ещё длиннее и тоньше. Волосы я просто помыла и оставила распущенными по плечам, и теперь они мягким каскадом цвета морёного дуба обрамляют моё тонкое лицо, подчёркивая острые скулы и припухшие губки, струясь ниже до лопаток.

Роман уже, видимо, тоже принял душ в ванной на нижнем этаже, переоделся и ждёт меня в гостиной, развалившись на диване и щёлкая каналы на телевизоре. Я спускаюсь, утопая тонкими каблуками в мягких коврах, и он не сразу слышит мои шаги, и, подняв случайно глаза, смотрит на меня дольше обычного, как будто увидел привидение. Его взгляд зависает на мне на пару секунд, но потом, словно очнувшись ото сна, он встряхивается, берёт себя в руки и открывает наконец-то рот:

– А вот и наша принцесса. Отправляемся на ночную прогулку, – подходит и галантно протягивает мне локоть, и я, продев свою ладонь сквозь его руку, гордо подняв голову, выхожу с ним в тёплую сентябрьскую ночь.

Вроцлав просто восхитителен: его пряничные кирпичные домики столпились на мощёных улочках как и триста, и пятьсот лет назад, пронзая звёздное небо острыми шпилями с флюгерами. В университете я очень увлекалась историей Средневековья, поэтому во все глаза сейчас рассматриваю окружающие меня постройки, воображая, что я знатная дама со своим кавалером, сошедшая с портшеза ненадолго, чтобы подышать свежим воздухом. Мы проходим мимо уснувших зданий с элитными бутиками и уже закрытыми дорогими ресторанами, пока не попадаем на более оживлённую улицу, где ночь никогда не спит. Здесь уже неоновыми вывесками сверкают клубы и казино, и я внимательно рассматриваю их, чтобы выбрать заведение по душе. Больше никаких дешёвых забегаловок у дороги, – решаю я про себя, и мой взгляд останавливается на расположившемся в респектабельного вида здании казино, с красной дорожкой и охраной, у которого только что как раз припарковался роскошный чёрный лимузин.

– Идём сюда, – тяну я за руку Романа, и уверенным шагом направляюсь ко входу.

– Zarezerwowane dla cebie? (польск. «на вас забронировано?» – пер. автора) – спрашивает нас у входа здоровый бритоголовый охранник в костюме, и я отвечаю ему на английском:

– No, we have just arrived (англ. «нет, мы только прибыли» – пер. автора).

Детина начинает озабоченно звонить кому-то по рации, но подошедший сзади нас мужчина, видимо тот, кто только что приехал на том сверкающем лимузине, что-то говорит секьюрити на польском, и нас пропускают. Я улыбаюсь ему в ответ самой своей очаровательной улыбкой и молча киваю ему, а мужчина смотрит на меня пристальным заинтересованным взглядом, и его жёстко очерченные губы изгибаются в улыбке. Я мгновенно оцениваю его: этот навык у меня с рождения, так я отделяю зерна от плевел. Дорогой костюм, часы за двадцать тысяч евро, на долю секунды выглянувшие из под рукава пиджака, и, конечно же, итальянская обувь ручной работы.

И я знаю наверняка, что и он оценил меня, признал во мне свою, из нашего круга, несмотря на мои относительно дешёвые шмотки и слишком смазливого кавалера, явно не имеющего на себе таких атрибутов богатства. Отлично, вечер начинается просто отлично, – удовлетворённо вздыхаю я. Шикарный отель, приличный клуб и наконец-то нормальные люди вокруг, а не какая-то нищая голытьба, которая будет меня хватать за грудь и залезать своими потными грязными лапами в мои трусики!

Нас встречает вышколенный официант и проводит к небольшому столику в самом центре зала. Ну что же, хотя я предпочла бы уединение, мне нравится быть на виду. И я сразу же начинаю ловить на себе заинтересованные взгляды публики, к которым я так привыкла, будучи известной блогеркой и самой Полиной Сонис. И, кажется, здесь чары Ромы-Элвиса не срабатывают. Их словно приглушили, как свет в зале: да, определённо он вызывает нездоровый интерес, но я замечаю, как женщины рассматривают его исподтишка, не позволяя себе откровенно глазеть на него, как в более дешёвых местах или просто на улице. Здесь все воспитаны и сдержаны, а свои низменные инстинкты прячут под обёрткой этикета.

Я рассматриваю меню, и сама выбираю себе блюда, предоставив Роме со скучающим видом оглядываться пор сторонам. Как только я делаю полный заказ, и официант уносит его на кухню, к нам подходит сомелье с бутылкой французского вина, и откупоривает его. Уже по одному названию я могу судить, что это красное сухое из Бодо стоит здесь не меньше четырёхсот-пятисот евро за бутылку, и я пытаюсь остановить кависта:

– Позвольте, мы ещё не заказывали никакого вина! – на что официант отвечает:

– Конечно, мадам, я понимаю. Вон тот джентльмен за тем столиком прислал вам его в подарок. Он сказал, что это Мерло и Каберне Совиньон шестнадцатого года прекрасно подойдут к утке конфи, которую вы заказали.

Я поворачиваю голову в том направлении, куда мне ненавязчиво едва кивнул официант, и вижу своего недавнего знакомого, который сидит за столиком по всей видимости с приятелем, и в ответ на мой вопросительный взгляд только поднимает своей бокал. Я вдыхаю аромат французского лета, солнца, спелых ягод и немного грусти, поднимаю в ответ свой фужер и делаю крошечный глоток, улыбаясь своему поклоннику и делая знак сомелье, что вино отличное. Он разливает его нам по бокалам и удаляется, оставив меня один на один с Ромой-Элвисом, и его вечными насмешками.

– Что?! – начинаю я в ответ на этот его обычный взгляд, в котором читаю издёвку. – Что-то не так? Думаешь, меня не может угостить мужчина, которому я понравилась? Просто так? Не всё же тебе с твоих перезрелых баб стричь дивиденды!

– Ну что же, дело твоё, – совершенно спокойно отвечает мне Рома, отодвигая в сторону свой фужер, и заказывая у подошедшего официанта пиво. – Я, пожалуй, буду ваши фирменные колбаски, – возвращает он ему меню. – По крайней мере, я хоть чем-то умею зарабатывать на жизнь, – кривит он свои красивые губы в этой усмешке, которая меня просто бесит в нём. – А ты, Сонниполли, признайся, много ли ты стоишь без всех своих пап, женихов и тусовки? Кто даст за тебя хоть копейку? – бросает он мне в лицо обидные слова, и я мгновенно вспыхиваю как фитиль.

– Посмотрим, сколько и кто за меня даст! – огрызаюсь я, делая огромный глоток вина, почти полностью осушая бокал, и вышколенный официант сразу же доливает мне новую порция алой крови.

– Отлично, можем проверить, – невозмутимо отвечает Рома, наслаждаясь своим ледяным пивом в запотевшем бокале с картинкой красивой ратуши на бочке. – Думаешь, этот мужик просто восхитился твоей прекрасной незапятнанной душой и дипломом искусствоведа? – изгибает он свою идеальную бровь, и отламывает кусочек тёплого, в белых крупинках соли, брецеля.

– Ну что же, я понимаю твоё ироничное отношение, – с достоинством отвечаю я, и аккуратно расправляю на коленях белоснежную хрустящую салфетку, готовясь отрезать первые кусочек своей утки с кровью. – Но поверь мне, люди моего круга способны ценить в людях что-то ещё, помимо голой сексуальности, – с пафосом заявляю я.

В ответ на мою реплику Рома начинает хохотать, запрокидывая голову назад так, что я уже боюсь, как бы он не подавился своим бубликом.

– Угомонись ты, – тихо предупреждаю я его, откусывая божественное алое мясо. Кровь и вино: определённо это то, что мне было нужно в последнее время.

Я поднимаю свой бокал в сторону мужчины и долго смотрю на него, не отрывая взгляда, пока Рома заканчивает паясничать, ковыряя свои жареные колбаски на сковородке.

– Хорошо, отлично, я тебя предупредил, хотя думал, что ты должна быть немного умнее, – успокаивается мой кавалер, – я просто подумал, что ты должна неплохо знать мужчин при твоей внешности и известности. Учитывая нравы в вашей тусовке. Поверь мне, я знаю о них не понаслышке, – объясняет он, и тут обрывает свой монолог, посмотрев мне в глаза. – Погоди, только не говори мне, что ты не знаешь мужчин, – и я вижу, как внезапная догадка осеняет его лицо. – Неужели Анастас Вайсберг был твоим первым…

– Да, и единственным, – выпаливаю я, чувствуя, как тёплая волна терпкого вина развязывает мне язык. – И что тут такого? Тебя это удивляет, огненный Пресли?! Что в мире что-то ещё не укладывается в твою личную парадигму взглядов? Что все бабы – шлюхи? – я выкрикиваю ему слова в лицо, и меня бесит то, что я должна оправдываться за то, что у меня в жизни был только один единственный мужчина – мой бывший жених, за которого я собиралась замуж! Впрочем, сейчас мне становится совершенно всё равно, как в тот вечер в клубе, и тут я вздрагиваю от того, как чья-то ладонь ложится на моё плечо.

Я поднимаю лицо наверх и вижу рядом с собой того стильного господина, который подарил мне бутылку вина, и, возможно, беспокоится обо мне. И словно читая мои мысли, он спрашивает на английском с лёгким польским акцентом:

– У вас всё хорошо, дорогая? Возможно, вам нужна помощь?

Я вижу, как сужаются от злости глаза Ромы и бешено начинают ходить желваки, и я с самой милой улыбочкой отвечаю:

– Спасибо за беспокойство, но у нас всё отлично. Мы просто поспорили с моим… – на мгновение я задумываюсь, как представить своего спутника, – моим шофёром о роли женщин в современном мире.

– Какой интересный у вас разговор, хотел бы я с вами это тоже обсудить, – смотрит он очень пристально мне в глаза, и я чувствую, как его рука мягко поглаживает моё плечо, прожигая кожу сквозь тонкий трикотаж. – Может быть, присоединитесь к нам с моим другом? Мы были бы рады с вами пообщаться на эту тему, – произносит он, не сводя своих глаз опытного взрослого мужчины с моих губ, и я, окончательно разозлившись и решив доказать Роме, что я не какая-то неопытная дурочка, отвечаю:

– С огромным удовольствием, – и встаю со своего места, и мужчина галантно придерживает меня за талию.

Я бросаю победоносный и полный злорадства взгляд на Элвиса и бросаю ему небрежно через плечо:

– Роман, я попрошу официанта принести счёт мне на тот стол, не беспокойся, – и мой новый кавалер отвечает:

– Вам не надо переживать о счёте, я всё уже решил, – и отодвигает мне стул, чтобы я села за столик со своими новыми интересными приятелями.

Ухоженными, богатыми и успешными мужчинами. Взрослыми и зрелыми.

– Простите, я до сих пор не представился, – вдруг спохватывается мой кавалер, – Даниэль. А это мой бизнес-партнёр – Матеуш, – и его друг растягивает рот в приветливой улыбке. Такой же элегантный и воспитанный.

– Элеонора, – вдруг неожиданно для самой себя ляпаю я первое пришедшее на ум имя. Играть во взрослые игры, так уж до конца. Пусть никто не знает, кто я на самом деле.

Даниэль делает едва заметный знак официанту, и тот мгновенно наполняет наши бокалы, мы чокаемся за знакомство и смеёмся, и краем глаза я вижу, как Рома встаёт и уходит прочь из зала…

Если честно, мне кажется, что я вечность не общалась с нормальными людьми, и теперь я просто наслаждаюсь обычной непринуждённой беседой: мы обсуждаем с Даниэлем и Матеушем, где было лучше всего отдыхать в этом году: на Халкидиках, или всё-таки на старом добром Лазурном; вместе соглашаемся, что Сардиния, пожалуй, уже не так актуально, да и сервис стал прихрамывать, и что, возможно, будущее за Центральной Африкой с её прелестными частными отелями с жирафами и сафари. Мы ходим в одни и те же магазины, одеваемся в одни и те же бренды, летаем одними и тем же частными бортами, и когда двое мужчин после несчётного количества выпитого дорогого вина предлагают продолжить вечер у Матеуша в апартаментах неподалёку, где у него представлена чудесная коллекция современных художников, я, конечно же, соглашаюсь!

И хотя можно было бы дойти и пешком, Даниэль вызывает свой роскошный Роллс-Ройс, и мы садимся в него на виду у всей очереди в ночной клуб.

– Шампанского? – достаёт мой спутник из бара охлаждённую бутылку, и я вижу, как стекло между пассажирским сидением и водителем плавно ползёт вверх.

Я только и киваю в ответ, как Матеуш уже наполняет мой бокал, и вдруг я чувствую, как рука Даниэля спокойно и властно ложится на моё колено, слегка сжимая его. Он мне улыбается, но его глаза уже блестят хищным огоньком завоевателя. Мгновение я размышляю, что же мне делать, но, вспомнив недавние издёвки от Ромы по поводу всего одного мужчины в своей жизни, я решительно встряхиваю своей гривой и улыбаюсь в ответ, пробуя своё вино. Ну что же, сегодня ночью, возможно, у меня их будет сразу двое!

Даниэль, словно только и ждал от меня разрешения, смело ведёт свою ладонь дальше и выше, туда, где смыкаются мои ноги, и я чувствую, как его грубые настойчивые пальцы уже забираются за край моих трусиков, нащупывая вход в святая святых. Матеуш тем временем встал на колени и нежно целует мои бедра, пробираясь всё выше, задирая моё платье, пока его лицо не встречается с пальцами Даниэля. Он уверенным движением разводит мои ноги широко по сторонам, и зарывается губами в мою киску, пока Даниэль уже перебрался к моей груди, лаская языком и губами мои твердеющие от его поцелуев соски…

Но вот машина, тихонько покачнувшись, останавливается, и водитель объявляет по громкой связи:

– Przyjechać! (польск. «приехали» – пер. автора)

– Нам лучше перебраться наверх, в мои апартаменты, – словно просыпается ото сна Матеуш, хотя я вижу, как затуманен его взгляд.

Мы выходим из авто и поднимаемся в шикарный холл, где двери нам открывает одетый в форму швейцар. Двери лифта открываются, и мы попадаем прямо в пентхаус на самом последнем этаже, и у меня дух захватывает от открывающегося на город вида. Я подхожу к панорамному окну и рассматриваю крошечный, как на ладошке, Вроцлав. Но тут моё сердце тихонько ёкает от одной только мысли, что где-то там, внизу, подо мной, стоит наша гостиница на сегодня, и там сейчас, возможно, ждёт меня мой Элвис-Роман. Или не ждёт?

– А где же обещанная коллекция, Матеуш? – отбрасываю я в сторону свою дурацкие сомнения, и хозяин квартиры включает пультом свет.

Я смотрю по сторонам, и не верю своим глазам: все стены роскошного дизайнерского пространства увешаны огромными картинами, точнее, порнофотографиями! Двухметровые члены, где я могу разглядеть каждый фолликул и волосок, сочно входят во влажные вагины, своими впечатляющими размерами больше напоминающие пещеры в натуральную величину. Гигантские языки лижут размером с футбольные мячи яйца, а резные инкрустированные стразами анальные пробки, размером с табуретку, затыкают чьи-то анусы, размером со слуховое окно.

Я так и стою, застыв, зажав в одной руке свой бокал с недопитым шампанским, ошарашенная этим буйством чересчур современного искусства.

– Ну как тебе мои картины? – слышу я голос своего нового приятеля, и, повернувшись к нему, вижу, что он не терял времени даром: он уже стоит в одних трусах. Правда, кожаных, и протягивает мне наручники, чтобы я приковала его к металлическому стулу, стоящему здесь же, в центре комнаты.

– Ну, давай, Элеонора, обещаем, тебе понравится, – подходит ко мне сбоку Даниэль, уже снявший пиджак и рубашку и расстёгивающий свои штаны.

И это то, что должно мне подарить незабываемое наслаждение?! А потом Матеуш сбегает в свою тайную комнату доминанта и приволочёт мне в зубах ошейник с шипами и шарик-кляп?! Мне выдадут… – и тут, словно читая мои мысли, Даниэль протягивает мне страпон, предлагая мне… надеть его? Ничего не скажешь, просто незабываемый опыт, Полина, тебе сказочно повезло, – бормочу я сама себе под нос, пятясь спиной к лифту, пока эти двое альфа-самца не успели силой пристегнуть мне резиновый член.

– Элеонора, куда ты? – бросается за мной Даниэль, путаясь в своих спадающих штанах, пока я залезаю в кабинку и жму поскорее кнопку первого этажа. И только выйдя на улицу, понимаю, что я босиком. Fuck.

Уже под утро я, как есть, захожу в наш номер, уверенная что Рома или спит или где-то шляется со своими новыми бабами. Но, к моему удивлению, он сидит на диване, и переключает каналы. Я вхожу, и он даже не поворачивает голову в мою сторону. Ну что же, мне легче: ничего не надо объяснять.

– Ну как, хорошо потрахалась? – равнодушно спрашивает он, и я, вспыхнув, отвечаю:

– Отлично, просто отлично. Спасибо! – и ухожу в свою спальню на второй этаж.

Солнце безжалостно бьёт мне прямо в глаза сквозь мансардное окно, когда на моём прикроватном столике раздаётся звонок. Я машинально беру трубку, и девушка с ресепшн бодрым голоском мне сообщает, что внизу меня ждут посетители.

– Какие? – не понимаю я.

– Минутку, – уточняет девушка, – это от Анастаса Вайсберга, ваш личный шофёр и телохранитель.

– Хорошо, – отвечаю я, и чувствую, как моё сердце только что оборвалось внутри и висит на тончайшей ниточке, готовое упасть и разбиться вдребезги. – Передайте им, что через пятнадцать минут я оденусь и спущусь к ним.