Люби меня навсегда

8

– Вставай, пора ехать, – треплет меня по щеке тёплая незнакомая ладонь, а тихий голос врывается ко мне в солнечный тёплый сон.

Я открываю глаза и поначалу не понимаю, где я нахожусь: потолок с деревянными перекрытиями и ажурной резьбой. По которому скользят мягкие лучи апельсинового закатного солнца. Тонкие пылинки кружатся в столбах света, как маленькие снежинки, и надо мной склонилось такое красивое лицо, которое я знаю, но не помню, откуда.

– Куда ехать? – спрашиваю я, ещё не до конца проснувшись, и тут все воспоминания прошедшего дня догоняют меня, накрывая ледяной волной.

– Куда скажешь, детка, – насмешливо отвечает мне Элвис-Рома, – карета подана, принцесса.

– Как я здесь оказалась? – бормочу я, и хотя я не помню, где я вчера заснула, но это точно была не эта комната.

– Я нашёл тебя спящей в шкафу. Видимо, тебе так понравилось моё представление, что ты решила немного вздремнуть, – смеётся он надо мной.

И тут я вспоминаю его бесконечные пляски с этой поджарой Элис, и отвечаю ему, презрительно поджав губы:

– О да, такое сложно забыть! Видимо, ты так привык всё делать на публику, что даже переспать ни с кем не можешь наедине, Ромео! – назло ему повторяю я его прозвище.

– Послушай, ты не оставила мне выбора, – говорит Рома, едва заметно поморщившись. – Тебя не учили отключать звук у телефона? Особенно когда ты за кем-то подсматриваешь в дверную щёлку? – отрывисто бросает он мне. – Или ты бы предпочла, чтобы известная телеведущая Элис Монро нашла тебя в шкафу и рассказала бы об этом в своей передаче? – и я теперь вспоминаю, откуда я знаю эту женщину: передача и YouTube канал «На кухне с Элис». – Думаешь, тебе бы удалось тогда прогнать своему дорогому женишку сказку, что я тебя похитил и спрятал у себя в шкафу? В это бы даже твой тупой Вайсберг не поверил бы!

– Он не тупой! – на автомате защищаю я своего уже бывшего жениха.

И чтобы сделать еще больнее наглому Роме, продолжаю:

– Анастас – владелец крупнейших бизнесов, медийные персона. Конечно, я понимаю, что ему далеко до такого виртуозного исполнителя эротических танцев, как Элвис Пресли, – с пренебрежением бросаю я ему в лицо.

– Анастас – всего лишь наследник бизнесов своего отца, – просто отвечает мне Роман. – Но если ты его так сильно любишь, зачем ты от него убегаешь? Накануне свадьбы?

И тут я уже не знаю, что ему сказать в ответ.

– Кстати, ты так крепко спала, что даже не проснулась, когда я перенёс тебя из шкафа на диван, – и я про себя отмечаю, что как хорошо, что он меня не уложил в свою пропитанную их потом и следами любви постель. – Твой телефон выпал из кармана, мне кажется, он просто раскалился от звонков и сел.

– Отлично, – бормочу я, решая, что если мне с этим человеком предстоит ещё долгий путь, то мне как минимум надо сохранять с ним ровные приятельски-деловые отношения, и прекратить ругаться. В конце концов, что меня так разозлило в сегодняшней сцене с Элис Монро? Это его личное дело с кем спать, и как спать. – У тебя есть зарядка для айфона? – спокойно спрашиваю я Рому, и он отрицательно мотает головой. Чёрт, даже телефон у него не такой, как у нормальных людей!

– Хорошо, который сейчас час? – пытаюсь я понять, сколько же прошло времени, и Роман указывает мне на старинные часы в углу: восемнадцать двадцать пять. Скоро сядет солнце. – Я думаю, нам пора уезжать, – говорю я. – Сейчас мы купим по дороге мне зарядное устройство, и я посмотрю, что за сообщения мне прислали. Ты собрался? – уже деловым тоном спрашиваю я его. – Я думаю, тебе надо взять вещей на десять дней, не больше. Отвезёшь меня, куда я тебе скажу, и потом я тебе заплачу. И можешь возвращаться обратно. К своей жизни, – не удерживаюсь я, что не уколоть его ещё раз.

– По крайней мере, я не убегаю от неё, так, как ты, – ледяным тоном отвечает мне мой Ромео-Элвис. Один ноль.

Я встаю с дивана, и понимаю, что мне совершенно неудобно ехать в далёкое путешествие в шёлковой блузке и туфлях Manolo Blahnik – возможно, очень дорогих и модных, но жутко неудобных.

– Послушай, мне придётся ещё, возможно, заехать в пару магазинов по пути, чтобы купить себе что-то поудобнее, – предупреждаю я Рому, и он, отвечает:

– Сейчас что-нибудь придумаем, – и вновь убегает вверх по лестнице, наверняка, чтобы порыться в своём волшебном шкафу.

Через пару минут он возвращается с ворохом одежды и бросает её на диван рядом со мной со словами:

– Посмотри, возможно, что-то тебе подойдёт.

– Забытые шмотки твоих любовниц? – брезгливо морщусь я в ответ.

– Как хочешь, можешь и дальше разгуливать по городу в парадной одежде. В ней ты становишься прямо невидимкой, знаешь ли, – пожимает он в ответ плечами, и я понимаю, что он совершенно прав. Моя яркая, расписанная цветами дизайнерская блузка, узкая юбка-карандаш с бисером-бахромой и высокие каблуки делают из меня фактически ходячую мишень для папарацци.

Я начинаю перебирать брюки, платья, кофточки и даже пару бюстье с трусиками, и отмечаю отличный вкус и дорогие бренды всех женщин Элвиса, оставивших у него свою одежду в надежде вернуться, по всей видимости. И останавливаю свой выбор на простых мешковатых джинсах GAP и закрытой футболке со Снупи на груди.

– Отвернись, пожалуйста, – прошу я Рому, развалившегося здесь же в резном кресле в стиле модерн.

– Ты думаешь, мне так интересно? – с видом оскорблённого достоинства отворачивается он от меня.

– Нет, не думаю, – отвечаю я, стягивая с себя всю свою дорогую неудобную одежду. – Уверена, что ты уже видел в этой жизни всё, что хотел. И даже то, чего не хотел, – продолжаю я подкалывать его, натягивая на себя джинсы и мягкую уютную толстовку. – Ну вот и всё, можно смотреть, – разрешаю я ему повернуться, и я замечаю, как он странно глядит на меня, как будто увидел привидение.

– Что-то не так? – беспокоюсь я уже за себя, а Рома, мотает головой, словно пытается прогнать от себя какое-то минутное призрачное видение.

– Всё нормально, просто ты мне напомнила кое-кого, – бормочет он. – Где ты взяла эту футболку?

– Ты же сам мне её принёс, – пожимаю я в ответ плечами, собирая свои шмотки из прежней красивой жизни в кучу. – Как ты думаешь, забрать с собой или оставить у тебя для твоей следующей любовницы? – иронизирую я, а он только внимательно смотрит на меня, не говоря н слова.

Но вот, словно очнувшись от каких-то тайных мыслей, он говорит уже властно и жёстко:

– Поехали, – и, посмотрев на мои голые ступни, идёт в коридор, где, порывшись в резном старинном сундуке, достаёт старые потёртые кроссовки, примерно на пару размеров больше моей ноги, но всё же вполне годных на первое время. – Прошу вас, о прекрасная Сонниполли, – вдруг неожиданно встаёт он передо мной на колени и протягивает старый растоптанный кроссовок, словно это чудесная хрустальная туфелька.

Я подыгрываю ему, и ныряю в ботинок ступнёй, а Рома, бережно придерживая мою лодыжку, очень аккуратно поправляет его на мне, словно это и есть драгоценный башмачок.

– Ну вот и готово, подошёл. Идеально, – говорит он и сморит на меня снизу вверх с улыбкой, и я возвышаюсь над ним, а моё тело вдруг мгновенно вспоминает свои вчерашние горячие желания.

– Спасибо, – выдавливаю я из себя, и убираю ногу от его прожигающей насквозь меня ладони, и понимаю, что сейчас просто растворюсь в его взгляде, и море… Я захлёбываюсь в солёных волнах, тону в тёплой воде, проваливаясь всё глубже и глубже в толщи воды, пока свет окончательно не гаснет вокруг меня…

– Эй, проснись! Проснись, Сонниполли! – доносится до меня откуда-то сверху тревожный голос, словно вытаскивая меня из чёрной непроглядной тьмы.

Я разлепляю веки и уже второй раз за сегодня вижу надо собой этот высокий деревянный потолок с резьбой, только на это раз я уже понимаю, что снова лежу на диване в гостиной.

– Что произошло? – хриплю я пересохшими губами, и вижу, как прямо надо мной собирается в чёткий фокус красивое серьёзное лицо. Его лицо.

– Ты потеряла сознание. Ты меня очень испугала, – уже нормальным голосом разговаривает он со мной, и я сама сейчас вижу, что он говорит правду.

– Ничего страшного, – стараюсь я выдавить из себя беззаботную улыбку. – Со мной такое иногда случается, очень редко, особенность организма, – беззастенчиво вру я, понимая, что, возможно, это первые звоночки лейкемии или чего-там-ещё-нашли-у-меня. – Возможно, переволновалась, такой насыщенный день, – нагромождаю я одно на другое кучу оправданий, и внимательно смотрю в его глаза, пытаясь уловить, утихает его тревога или нет. Ещё мне не хватало спугнуть его, чтобы он отказался помогать мне! Как я одна куда-нибудь смогу добраться с обмороками?! Интересно, я уже начала умирать, или ещё проживу немного?! Вроде, чувствую себя нормально…

– Хорошо, – обрывает мой внутренний монолог Рома, вставая с дивана. – Нам пора. Не будем оставаться здесь на ночь. Иначе за нами сюда могут приехать.

Отлично, он всё ещё верит в мои сказки про слежку и преследование. Чем больше он напуган, тем мне выгоднее, – решаю я для себя и, пошатываясь на непослушных ногах, встаю с уже ставшего мне таким родным диванчика, чтобы расстаться с ним навсегда.

Мы садимся в машину, когда уже солнце окончательно прячется в хвое дремучего леса: сентябрь в Москве очень рано гасит свои огни, и по лесной дороге мы едем почти как ночью, пока не выныриваем на ярко освещённую трассу.

– Итак, ты мне скажешь, куда мы с тобой в итоге едем? – спрашивает меня Рома, и я, подумав пару секунд, решаю:

– Для начала – в Белоруссию, на границу.

– Ого, – усмехается он в ответ. – Да я смотрю, ты решила меня хорошенько помотать.

– Конечно, – парирую я. – Деньги надо отрабатывать! Двадцать тысяч. На дороге не валяются. Сам понимаешь. И плюс несколько крепких парней на хвосте, стоит мне сказать только слово.

– Замечательно, – сжимает он челюсти и включает радио на полную катушку. – Но для начала – надо поесть. Не знаю как ты, но я зверски проголодался, – и его рот растягивается в насмешливой улыбке, и я вспоминаю, что и сама ничего не ела, наверное, со вчерашнего дня, если не считать литров утреннего кофе.

Мы останавливаемся где-то в спальном районе на Минском шоссе, и направляемся в затрапезного вида кафешку, переливающуюся дешёвыми ёлочными огнями. На входе нас обволакивает облако ароматов жареного лука, горелого масла и сладкий дым кальянов: здесь явно нечего не знают о запрете курения в общественных местах. Я морщусь от вида дешёвого интерьера и заезженных потемневших деревянных столов со стульями, но понимаю, что в нынешней ситуации не мне выбирать: я же не могу завалиться с этим Элвисом в один из пафосных ресторанов в центре, где, возможно, меня и накормят изысканной диетической едой, но при этом и вычислят в ближайшие три секунды.

Так, надо побыстрее залезть в свой телефон и посмотреть, что вообще творится в мире, и хотя бы успокоить моих родственников, которые, я уверена, уже сходят с ума от тревоги.

Мы плюхаемся в самом углу, под бубнящим телевизором с MTV, и к нам с недовольным видом подходит официантка: явно уже успевшая устать от жизни девушка лет девятнадцати, с пирсингом в носу и фиолетовыми волосами. Она бросает перед нами веером закатанные в пластик листы с меню, и я брезгливо беру один из них, чтобы попытаться выбрать хоть что-то съедобное.

– Скажите, у вас есть просто руккола с креветками? – спрашиваю я, вспоминая самое заурядное блюдо, которое, на мой взгляд, есть в каждой забегаловке страны.

– В меню – всё что есть, – даже не глядя на меня, отвечает она, передавая Роману его часть меню.

– А я закажу сразу, – бодро отвечает он, и я с удивлением замечаю, как близко к нему подходит официантка, и на её губах даже начинает появляться некое подобие улыбки.

– Конечно, что вам угодно? – неожиданно мелодичным грудным голосом переспрашивает она его, и кладёт свою ладонь на стол рядом с ним.

– Анжела, так ведь? – уточняет он её имя, напечатанное на пластиковом бейджике у неё на груди, и продолжает: – Я бы не отказался от стейка. У вас же есть стейки, правда? – проникновенно спрашивает он, и я с возмущением наблюдаю, как он кладёт свою ладонь сверху на её руку!

– Я уточню на кухне, – кокетливо отвечает официантка, и даже и не думает одёргивать ладонь. – Но я уверена, что наш шеф сможет его приготовить для вас.

– Позвольте! – кашляю я в кулачок, пытаясь привлечь внимание и разорвать этот слишком интимный, на мой взгляд, диалог между официанткой и посетителем кафе. – А вы можете уточнить заодно у вашего шефа про креветки с рукколой? – напоминаю я ей, на что она, повернувшись ко мне, отвечает всё с тем же раздражённым видом:

– Женщина, я же сказала вам, что всё, что есть – в меню! – и снова отворачивается от меня, продолжая флиртовать с моим спутником.

Что?! Женщина?! Какая я ей, к чёрту, женщина! Я сижу и судорожно хватаю ртом воздух, не зная, что ответить на такую наглость и оскорбление. Которое обидно вдвойне, потому что я вижу, как еле сдерживает смех мой Рома, всё ещё продолжая мило беседовать с этой замухрышкой!

И тут я вспоминаю, что я же суперблогер, который может как отрекламировать любое заведение, так и навсегда испортить его репутацию, хотя, я сомневаюсь, что репутацию этой дрянной забегаловки можно опустить ещё ниже, чем она есть. Я делаю глубокий вдох, и с самой сладкой улыбкой, какая только у меня нашлась в арсенале, отвечаю этой фиолетовой мочалке:

– Хорошо, будьте добры, принесите мне тогда что-нибудь с креветками, что у вас есть в меню. Наверняка что-то должно быть на вашей чудесной кухне. И возможно, у вас найдётся зарядка для айфона?

Не обращая внимания на меня, девчонка перечисляет заказ:

– Стейк для вас, какой прожарки? Самой слабой, с кровью? Замечательно. Гарнир, вода. Что-нибудь с креветками, – презрительно поворачивается она ко мне.

– И зарядку для айфона, – низким баритоном напоминает ей Рома, наконец-то убирая свою руку с её ладошки. Которая, я уверена, уже мокрая от пота. Наверняка, как и её трусики.

– Очень красивое колечко, Анжела, – вставляю я ей свои пять копеек. И добавляю в ответ на её растерянную улыбку. – Я помню, такие были в моде лет двадцать назад, во времена моей молодости. Но вам очень идёт, такой ретро-шик, знаете ли.

– Зачем ты делаешь это?! – яростно шиплю я на него, когда официантка наконец-то уходит выполнять наш заказ.

– Что именно? – с невинным видом переспрашивает Роман.

– Зачем ты флиртуешь со всеми подряд? В этом что, есть такая большая необходимость?!

– А что здесь такого? – искренне удивляется он в ответ. И я понимаю, что мой Ромео действительно не видит в этом ничего зазорного. – Женщины сами клеятся ко мне. Или будет лучше, если я буду всем грубить? – насмешливо рассуждает он. – А так, почему бы и не воспользоваться, не так ли?

И словно подтверждая справедливость его подхода к женскому полу, к нам возвращается фиолетовая Анжела, и бережно наливает в стакан Ромы воду, оставив мой совершенно пустым, и кладёт перед ним с самой обольстительной улыбкой добытый ею шнур для зарядки.

В ожидании своего заказа, я включаю телефон в розетку, и он мгновенно же взрывается миллионами уведомлений, среди которых мелькают от мамы, папы, Саши, Маши и Сони. И, конечно же, от доктора Тарасова. И ни одного от Анастаса. Моё сердце словно проваливается в бездонную ледяную яму от одной только мысли, что он взял и вычеркнул меня из своей жизни. Легко и просто. Всего лишь за каких-то пару часов.

«Полин, мы волнуемся! С тобой всё в порядке?!» – выпрыгивают один за другим сообщения от родителей, и я устало пишу в ответ: «Да, я жива. Со мной всё хорошо. Позвоню попозже. Мне нужно время. Сегодня не ждите» и отправляю их им, даже не зная, когда увижу их снова.

Вспомнив об ужасной мести, которую я приготовила этому отвратительному заведению, я залезаю в свой блог, где у меня перед глазами начинает мелькать бесконечная лента с фото, на которых я с ужасом узнаю саму себя, в огромных очках и расстёгнутой блузке нараспашку, разгуливающей по Москва-Сити. Кое-кто из блогеров-гиен, как я их называю, тех, кто сам ничего не умеет делать, а живёт только за счёт того, что постоянно опускает и поливает грязью в своих обзорах разных знаменитостей, уже успел написать язвительные заметки на тему «Что же одна из самых красивых и богатых невест страны делает накануне свадьбы в самом центре с обнажённой грудью у офиса банка Genentale?» И тысячи обидных комментариев на эту тему, начиная от предположений, что я в хлам, и заканчивая тем, что меня похитили… И это уже даже не смешно, потому что завтра для всех будет новый повод для насмешек и сплетен, когда выяснится, что моя свадьбы с Анастасом Вайсбергом отменилась…

Между тем, замухрышка Анжела бережно ставит перед Ромой-Элвисом огромную тарелку с дымящимся на ней стейком, нежно спрашивая, нужно ли ему что-либо ещё, и он, нагло уставившись в её подобие декольте, с ухмылкой отвечает своим низким проникновенным голосом, от которого меня и саму-то бросает в дрожь:

– Спасибо, пока ничего не надо.

– Десерт желаете? – выпячивает она свою жалкую грудь. Но это ей не помогает.

– Десерт? Обязательно, – тихо шепчет он в ответ, и я даже могу расслышать, как из неё начинает капать похоть. Такая же пропахшая прогорклым горелым маслом, как и она сама.

Официантка равнодушно ставит передо мной какую-то сделанную из дешёвого стекла креманку с ошмётками листьев салата и парочкой жалких креветок, щедро залитых майонезом из пакета.

– Ваши креветки, – брезгливо бросает она мне перед тем, как уйти.

– Выглядит аппетитно, – смеётся надо мной Роман, отрезая сочный, сочащийся мясными кровавыми соками кусочек стейка, и отправляет себе в рот. И я чувствую, как у меня начинает выделяться слюна. – Хочешь? – предлагает он мне, и я киваю в ответ.

Он отрезает от стейка ещё один кусок, и на вилке подносит мне ко рту, и я впиваюсь в него зубами, чувствуя, как он практически тает у меня во рту.

– Божественно, – мычу я, захлёбываясь его вкусом и ароматом. – Просто поразительно, что здесь смогли приготовить такое мясо, – и отодвигаю в сторону свою тошнотворную майонезную креманку. – Можно ещё? – отбросив в сторону всю свою гордость, молю я Романа о новой порции, и он щедро отрезает мне ещё от своего огромного куска. – Просто не помню, когда я вообще в последний раз ела такой вкусный стейк, – оправдываюсь я, и чувствую, как кровь с новыми силами начинает бежать по моим венам. Как-будто это я смертельно устала от бесконечно траха, а не сидящий напротив меня Рома.

– А что ты вообще обычно ешь? – с интересом спрашивает он меня, прожевывая мясо.

– Ну, креветки, – пытаюсь вспомнить я, и мы оба начинаем смеяться, глядя на их жалкое подобие. – Рыбу, овощи, салат, – продолжаю я перечислять все полезные продукты, рекомендованные Всеобщей Организацией Здравоохранения.

– А из вкусного, что ты ешь? – уточняет вопрос Роман, и я пытаюсь вспомнить, когда же я ела в последний раз именно то, что я хочу. И столько, сколько хочу.

– А, да, сырники! – с улыбкой восклицаю я. – Такие жирные и с вареньем, понимаешь?

– Конечно, понимаю, – кивает Рома, отрезая ещё один кусочек, и протягивая мне, и я срываю его прямо зубами с вилки, первый раз поедая такое вредное красное мясо в немыслимых для себя и своего организма количествах. Видела бы меня сейчас моя мама! С её сельдереем и вечными белками.

«А между тем уже завтра состоится самое главное светское событие этой осени: свадьба светской львицы Полины Сонис, дочери известного режиссёра и продюсера Аркадия Сониса, и крупнейшего бизнесмена из списка Forbes Анастаса Вайсберга…» – вдруг врывается в наш разговор новостной блок MTV из телевизора над нами, и я так и замираю с недожёванным куском говядины во рту.

– Никто ещё не знает? – очень серьёзно глядит на меня Рома, и его взгляд пробирает меня до костей. – И даже твой Анастас? Ты бежишь от него? – давит он на меня.

– Нет. Я бегу не от него, – тихо отвечаю я.

– Так от кого же?

– Не знаю, – пожимаю я плечами в ответ, и кусок мяса больше не лезет мне в горло, и я выплёвываю его в кучку креветок. – Наверное, от себя…

Я пролистываю сообщения от подруг, присылающих мне сплошные знаки вопроса с расползшимся по всей сети моим фото в бюстгальтере и очках на пол-лица, и я пока не знаю, что им написать в ответ.

– Десерт? – снова возвращается и вьётся над Ромой, как назойливая муха, противная официантка, и он, с обольстительной улыбкой отвечает:

– Обязательно. Пойдёмте, я выберу, – и добавляет: – И можно счёт сразу, пожалуйста. Моя подруга заплатит, – и подмигивает мне, удаляясь вслед за вихляющей бёдрами Анжелой.

Я продумываю план своего дальнейшего путешествия, и у меня в голове всё начинает складываться в единую картинку. Как я проведу оставшиеся мне месяцы. На воле. Делая наконец-то то, что я хочу. Без этих вечно поджатых губ и ухмылок. Соблюдения приличий и одинаково скучных раутов. Где каждый только и норовит похвастаться своим новым особняком, яхтой, женой, грудью, членом и ламборгини. Так, решено, мне нужно составить список, чего же я хочу сделать на самом деле перед тем, как меня, возможно не станет. Я хватаю салфетку и начинаю судорожно записывать и потом зачёркивать пункт за пунктом, потому что миллион желаний, вертящиеся у меня в голове, кажутся мне глупыми и незначительными, чтобы их могли внести в такой важный список имени Полины Сонис. За этим важным занятием мне приносят папочку с чеком, который я машинально оплачиваю, даже не глядя, и тут понимаю, что уже прошло очень много времени с тех пор, как мой сладкий Элвис ушёл выбирать свой десерт.

Я беру в руки сумочку, решив не оставлять этой швабре чаевые, и иду в сторону уборной, чтобы посмотреть на себя со стороны.

Из зеркала на меня смотрит осунувшееся бледное лицо с яркими лихорадочными пятнами румянца. Глаза блестят, а растрёпанные волосы всклокочены, как у ведьмы. И только милый Снупи невинно смотрит на меня с моей толстовки. Видела бы меня сейчас моя тусовка, – усмехаюсь я своему отражению, и тут до моего уха доносятся странные звуки.

Я иду на это невидимое подрагивание воздуха, пока не оказываюсь в заваленном мешками с мусором и пустыми коробками заднем дворе. В дальнем его углу, впечатав спиной девчонку в бетонную обшарпанную стену, Роман ритмично и размеренно трахает её, покачивая своими обтянутыми джинсами ягодицами. Пряжка его ремня позвякивает им в такт, аккомпанируя их страстному танцу в подворотне, одной ногой Анжела стоит на земле, а вторая крепко обвивает его бедро, глаза закрыты, и я слышу, как он ей наговаривает тихо в ухо, пока она глухо постанывает, закусив зубами свою ладонь:

– Какая сладкая сучёнка, нравится тебе так? Потерпи ещё немножко, да, – продолжает вгонять в неё свой поршень, пока она поскуливает под ним, как умоляющая о ласке хозяина псина. – О да, хорошая девочка, – словно дрессирует он её, и та послушно тает под его напором, всё сильнее впиваясь зубами в ребро ладошки.

Его толчки бёдрами становятся всё длиннее, с оттягом, словно он нашёл какую-то волшебную точку внутри её тела, и начинает прицельно бить в неё своим молоточком, отбивая тайную мелодию страсти, известную только этим двоим сейчас, с каждым разом насаживая её всё глубже и глубже на кол наслаждения. Девчонка растекается растаявшей лужицей сиропа под ним, а он продолжает бормотать ей в ухо какую-то волшебную белиберду, и я слышу, как она кричит уже ему в ответ:

– Ещё, ещё, ещё! – пока не обрывается ливнем плача, громко всхлипывая и глотая слёзы.

А Роман просто отстраняется от неё, оставляя её стоять у грязной стены, крепко сжав ноги, а сам снимает использованный гондон, бросая его тут же, на утоптанную и заплёванную землю, не спеша застёгивает свой ремень, и на прощание треплет девушку по щеке:

– Ты просто прелесть, детка.

И повернувшись, видит меня, вжавшуюся в дверной косяк и бесшумно подсматривающую за этой возмутительной сценой. Щелчком пальца он зовёт меня за собой, и я послушно семеню за ним, как ещё одна его сучка. И меня это безумно бесит.

– Десерт. И чаевые, – с наглой улыбкой отвечает он на мой немой возмущённый вопрос, и мы навсегда уходим из этого забытого Богом кафе.