Любовь, Конец Света и глупости всякие

Эксперимент

— Проходите-проходите, — охранник растянул губы, демонстрируя массу здоровых зубов; назвать это улыбкой язык не повернулся бы.

Танька ссутулилась, словно кто-то взвалил на ее плечи мешок гравия, забеспокоилась, оглядываясь назад, будто оставила там что-то. Или кого-то? Однако дорожная сумка была при ней, а симпатичная новая знакомая шла впереди. Варвара тоже согнула спину, но плечи умудрилась отвести назад, шагала уверенно, глаза прищурила, казалась хищной — определенно, такие женщины не работают редакторами и переводчиками, у них другая стезя.

Пройдя через рамку в здании, любое существо полностью сохраняло Здравый Смысл, но вело себя в соответствии с рефлексами и подсознательными порывами, находя их разумными и обоснованными. Магические свойства и возможности проявиться не могли — они засыпали и отделялись от физического тела, витая поблизости. Когда существо выходило через ту же рамку обратно, эти свойства оставались внутри здания. Уснувшие части мозга пробуждались позже, но бессмертие души и Магия уже были утеряны.

— Не пугайся, — Варвара покровительственно погладила Таньку по плечу. Похоже, ее нелюбовь к прикосновениям испарилась либо подсознательно она ощутила, как страшно и одиноко сделалось Таньке, и захотела опекать ее.

Охранник провел их в комнату, похожую на приемную в платной стоматологической клинике, и удалился. Обе сели на холодный кожаный диван. Танька обхватила руками костлявые коленки, прижалась к ним подбородком, напряглась и затихла. Изнутри медленно, но неуклонно росло гадкое ощущение ноющего зуба. Варвара, почуяв неладное, тревожно поглядывала на нее и настороженно озиралась по сторонам.

Открылась дверь, вошли два широкоскулых парня в костюмах, типичных для менеджеров среднего звена, но оба были настолько лохматыми и бородатыми, что и сомнений не оставалось: растительность была вся накладная.

— У этой — показал пальцем на Таньку один из брутян, — были весьма интересные показатели. Но что-то пошло не так. Может, ее обследовать или не стоит? Все, что надо, заберем в любом случае.

Варвара подалась всем телом вперед, казалось, вот-вот зашипит.

— Давайте обследуем, — сказал второй и наклонился к Таньке: — Мадам, вам нужно по важному поводу поговорить с нашим руководством, следуйте за нами.

Она послушно встала. Зубная боль усиливалась: может, руководство бородачей снизойдет до отправки ее к стоматологу, иначе же придется еще и скорую вызывать, так до очередного обморока недалеко. Ей было уже так плохо, что и думать ни о чем не могла больше: кто эти люди — друзья, враги или же просто бюрократы — какая разница...

— А вот фигу! — Варвара взмыла с дивана одним прыжком, словно огромная обезьяна. Подскочила к вошедшим и прошипела, сначала в одно, потом в другое лицо, медленно и с напряжением поворачивая голову и оскалив зубы: — Никуда она не пойдет! Это моя девочка!

— Забавно, — усмехнулся первый брутянин. — Ладно-ладно, потом разберемся, а вы успокойтесь тем временем. Ничего не угрожает вашей «девочке», — он помахал скрюченными пальцами, изображая кавычки, и кивнул своему коллеге: пойдем, мол, надо поговорить.

Брутяне узнали двух женщин сразу — по описанию Маруси. Не каждому из посетителей уделялось такое внимание, в белом домике удерживали далеко не всех. Но от этой парочки ожидали многого, уж, по крайней мере, от одной из женщин — очень, а получили именно от той — шиш с маслом. Заснувшие свойства Варвариной души витали неподалеку, но их странным образом проигнорировали. Кроме того, и с той, третьей, «подружкой» произошла ерунда какая-то.

***

Девушку, известную гному под прозвищем Облако Тумана, на самом деле звали Александрой.

Имена много значат, каждое навязывает образ. А это даже пола не определяет. Каждый звал ее как хотел, и для каждого имени свой образ имелся. Была она Алексанкой, Лесей, Сюхой, Сашей, Санюрой, Шурочкой, Санькой, Лексашкой, Алькой, Алиной, Асей — всего и не упомнишь, Шашурой даже. Постоянно менялся ее характер, а иногда и вовсе исчезал. Она радостно принимала новые имена и маски от тех, кто хорошо к ней относился, и отбрасывала, если отношение портилось.

Она родилась в провинции, там же отучилась в школе и институте, потом повзрослела и перебралась в Москву. В столице оказалось скучно и одиноко, и звали ее Александрой, никто не выдумывал ей ласковых прозвищ. Она пыталась себя переименовывать, вот старушки-соседки и видели ее разной, когда она выходила из квартиры под разными именами. Молоденькой девушкой она показывалась, назвав себя Сашуронькой, теткой шестидесятого размера — когда выдумала солидное имя Алексия, а подростком неопределенного пола, когда назвала себя Сашкой.

Конечно, с нормальными людьми так не бывает. Но она-то и не была нормальной стопроцентно — слегка умом тронулась от одиночества. Она стала почти магическим существом и могла легко менять форму. Но сама не замечала изменений: жила, скучала, тосковала по людскому вниманию и считала себя обычным, скучным и серым созданием.

Порадовал ее интернет — Александра открыла в сети блог, назвалась Облаком Тумана и смогла хоть там чувствовать себя хорошо. Она мечтала отбросить обыденность и стать загадочной и недостижимой, не осознавая, что такая уже и есть. С удовольствием общалась с Вассиллием, и даже сама влюбилась, не иначе, но считала себя недостойной его внимания и не собиралась встречаться с ним, «развиртуализовываться» то есть.

Однажды она получила спамное письмо:

«Вы недовольны собой? Вы хотите измениться? Психологический Центр Коррекции Личности проводит уникальную рекламную акцию. Совершенно бесплатно, с помощью наших специалистов, вы можете изменить вашу личность так, как вам хочется. Единственное условие — согласие на последующий рассказ о счастливых изменениях в вашей жизни в рекламных материалах центра. Мы вас любим». Три смайлика в конце.

Конечно, она клюнула. Не знала же, что это было объявление брутян, которые вылавливали магические души, ставя таким образом опыты на добровольцах. Результат опыта с нею оказался непредвиденным. Дело в том, что от полной потери человеческой сущности Александру отделяла лишь малая толика Здравого Смысла, который ей случайно и отключили, проведя через рамку.

***

Прошло полчаса. Танька продолжала сидеть, скрутившись на диване в странную фигуру, обхватив себя руками и поджав коленки. Зубная боль не проходила. Она прекрасно помнила, с чем были связаны похожие приступы, и иногда тихонечко всхлипывала. Не зная причины ее расстройства, Варвара пыталась отвлечь ее комплиментами — какая, дескать, Танька «девочка-красавица», и «фигура как у модели», и «счастье дело наживное», и «вся жизнь впереди, а настроения бывают всякие». Она похлопывала и поглаживала Таньку по голове, по плечу, по коленкам, манерами напоминая мифическое существо — передовую доярку, каковой представляют ее москвичи.

— Варвара, — нарушила наконец Танька свое тягостное молчание. — У меня младший брат умирает от рака. Какие уж тут могут быть настроения, нафиг... И чего ты мне вообще мозги компостируешь про «фигуру как у модели»... Издеваешься? Я тощая и противная, у меня зуб болит, что хоть на стенку лезь! — Таньку прорвало, давно ей не было себя так жалко, и слезы брызнули на бледные щеки фонтаном. — Брат умирает, родителей у меня нет, муж меня не любит, знакомые думают, что я чокнутая, и… и… плохо, плохо, плохо все!!

Варварина реакция остановила разыгравшуюся истерику неожиданно:

— Ух, глаза-то у тебя какие … Серые! Только час назад сиреневые были. А вчера зеленые такие… Танька-Танька… Ты какая-то вся… неземная.

Зубную боль как рукой сняло. Танька шмыгнула носом, провела языком вдоль десны — нет, не болит. Слезы высохли. «Ведьма или чокнутая? — посмотрела она на Варвару. — Ежели второе, вот уж будем странной парочкой — я да она, две шизанутые тетеньки...»

Внутри этого здания Танькина собственная «шизанутость» куда-то улетучилась: не было ни странного голоса в голове, ни парящих ощущений, ни непонятной приподнятости настроения — в общем, по всем параметрам ощущалась «психическая нормальность».

«Это что же получается, психи счастливее нормальных людей, значит? Пусть уж будет хоть эта Варвара чокнутой, если так, не буйная же она. Авось, с ней веселее будет. И от зубной боли каким-то чудом избавила... Если я заболею, к врачам обращаться не стану...» — почти запела Танька.

Открылась дверь.

— Ну, дамочки, перемещайтесь в соседнюю комнату, — внутрь шагнул один из бородачей. — Ничего вам не грозит, но раз уж вы попали сюда в момент начала эксперимента, как и ваша странная подружка, мы вас продержим здесь, пока процесс не станет необратимым. Завтра домой пойдете.

Варвара смотрела на него, угрожающе подбоченившись.

— А вот возьму и пойду сейчас, еще бы ты спорил со мной, черт лохматый! Сразу домой и пойду, — она кривила рот и притопывала ногой, — нам тут делать нечего! И Таньку с собой возьму. И подружку. Выпить нам всем надо как следует.

Танька смотрела на нее с изумлением. «Какая она разная, эта Варвара. Между той, которая была вчера, в метро сегодня, и той, что есть сейчас, ничего общего, чудеса. Но все же с нею меня что-то связывает неотрывно. Интересно, что?» Вопрос завис, словно жужжащий комар, — в голове ее Бога не было, да и он не ответил бы.

— Ну, сначала надо успокоить вашу «девочку», — снова помахал скрюченными пальцами бородач, напоминая комического персонажа «Доктора Зло», которому нацепили парик и бороду. — Напоить чаем, что ли, а то она разволновалась, похоже.

— Чаем можно, да. С молоком, — согласилась Варвара. — Напугали дитя, так утешайте теперь. Другую девочку тоже гоните.

— С другой девочкой проблемы, ну, я сейчас вам ее покажу.

Они проследовали по коридору, бородач открыл дверь, вежливо пропустил их вперед. Варвара уже напряглась, предполагая очередную ловушку, но он вошел вслед за ними.

— Не волнуйтесь, дамы. Чаю сейчас принесут. А с подружкой вашей случилось крайне странное явление: пройдя через рамку, она превратилась вот в это, — он показал на сгусток тумана, мерцающий в углу комнаты. — Надеюсь, она во что-нибудь воплотится в вашем присутствии, а то мы не сможем ее отпустить даже частично, придется оставить себе и утилизировать.

— Шутить изволите! — саркастически отозвалась Танька. — Этот сгусток пара к эксперименту, который вы упомянули только что, имеет отношение?

Брутянин посмотрел на нее пристально и не сказал ни слова.

— Да я из любопытства спрашиваю, — смягчила тон Танька. — Интересно же, что вы за опыты проводите.

— Хорошо, объясню, — заговорил бородач, внимательно следя за ее реакциями. — Пока мы использовали рамку. Для «кое-чего», — скрюченные пальцы снова пошли вверх. — А теперь попробуем использовать излучатель, пока только на прилегающую территорию Измайловского парка, тут очень подходящий контингент.

— Ничего не понимаю, — сказала Танька и, отвернувшись от бородача, уставилась в угол, где продолжало мерцать белое облачко.

***

Эксперимент, который задумали брутяне, по своей наглости не знал прецедентов. Измайлово — бывшая государева усадьба и охотничьи угодья, но выбрали они этот парк вовсе не из краеведческих соображений. На его участке возле метро по вечерам танцуют пожилые люди, под гармошку и магнитофон, ищут себе пару, кто на вечер, а кто и надолго. Влюбленные в кустах целуются. Офисные работники на лавочках пиво пьют, а иногда что-нибудь покрепче. Маньяки в темноте шастают, надеются на удачу. То есть народу много, и ведет он себя достаточно странно, чтобы неожиданные модификации поведения у кого-либо вызвали панику. Там-то инопланетяне и налаживали свой излучатель. Скоро должно было произойти кое-что весьма интересное, по этому поводу все брутяне, пребывающие на Земле, собрались в Москве и с нетерпением ждали результата.

Эксперимент был их первой попыткой завладеть всей Магией на большой территории. Раньше они затоваривались душами поштучно, позже — оптово, но и это казалось теперь мышиной возней: пора было переходить к массовым экспроприациям.

Разумеется, Боги обо всем этом знали: как-никак, Всеведущие. Но шестеро не вмешивались: мол, шут с ними, с брутянами, пусть экспериментируют, раз уж Конец Света на носу; душ много на Земле, всех не спасешь в любом случае. Седьмой же Бог решил противодействовать; пусть его подопечных душ было легко пересчитать по пальцам, но их потери он допустить не мог.