Мажор в наследство

Глава 14

— Соня, я не хочу сейчас разговаривать. Не готов, понимаешь? Мне надо побыть одному.

Дэн отключается прежде, чем успеваю ответить. Снова. В который уже раз за последние дни.

Я смотрю на потухший экран телефона, испытывая уже ставшую привычной боль в сердце. До слез жаль его. И нестерпимо тяжело, что ничего не могу изменить. Вообще ничего. Даниил игнорирует и меня, и папу. Даже с друзьями не общается. Заперся в доме и никуда не выходит.

Мы не виделись с самых похорон. Мне хочется быть рядом, поддержать, помочь хоть чем-то, но разве можно заставить человека общаться, если он против?

— Дай ему время, дочка, — убеждает папа. — Ему очень непросто сейчас. Многое надо переосмыслить. Он ведь не только отца лишился, вся жизнь переменилась. Не обижайся, наберись терпения.

Я не обижаюсь, но такое долгое уединение Дэна меня пугает. И ладно бы он напился, таким привычным способом попытался бы укрыться от случившегося. Но голос в телефонной трубке звучит твёрдо, он совершенно точно не пьяный, а значит, переживает куда сильнее, чем можно было бы себе представить.

— А если ему плохо? Если случится что-то? — не могу спокойно сидеть и ждать — сердце не на месте.

— Конечно, плохо, Сонь, он отца потерял, — папа, в отличие от меня, не видит в поведении парня ничего ужасного. — И расстались они далеко не лучшим образом. Есть, о чем подумать. Это пройдёт. Может, повзрослеет, наконец.

— Как ты можешь говорить такое? — возмущаюсь я. Мне кажется, отец мог бы проявить больше сочувствия. И уж точно не осуждать Дэна. Он ведь правда ничего знал…

— Ты слишком сильно носишься с ним, дочь. Не забывай, он взрослый мужчина — не малыш, которому нужно подтирать сопли. А ты пытаешься сделать именно это.

Обидно и тяжело такое слышать. Я уверена, что папа не прав. Какая разница, взрослый Дэн человек или нет, боль от этого не становится меньше. Даже наоборот, сейчас он как раз острее все воспринимает. А близкие люди для того и нужны, чтобы с ними можно было всем поделиться. Что же это за любовь иначе?

— Я готова подтирать сопли и делать что угодно другое, лишь бы ему стало легче, — заявляю безапелляционно. — Уверена, он бы поступил также, если бы помощь была нужна мне.

Осекаюсь, потому что тело прошивает нервной дрожью. Даже думать о таком не хочу. Как страшно, немыслимо терять любимых. Особенно вот так: навсегда, когда уже ничего не вернуть и не исправить. Обнимаю отца, стараясь выровнять дыхание. Не хочу ссориться и что-то выяснять: подобные ошибки дорого стоят…

— Не переживай ты так, Сонечка, — папин тон становится спокойней и тише, видимо, он тоже понимает, что перегнул палку. — Справится твой Дэн. Вот завтра увидитесь у нотариуса, сама поймёшь, что все с ним в порядке. Ну, в относительном, насколько это вообще возможно в таких обстоятельствах.

Я киваю, действительно хорошо, что предстоит эта встреча. Иначе не знаю, как ещё добилась бы возможности поговорить. Правда, для меня остаётся загадкой приглашение нотариуса для меня и папы явиться на оглашение завещания. Ну ладно, отец, он был самым близким другом Ярославского, неудивительно, что тот оставил ему что-то. Но я-то причём? Мне ничего не нужно, я счастлива уже от того, что мы с Даней поженимся. И вышла бы за него, даже будь он нищим. Михаил Валентинович это знал, тем более непонятно, зачем меня позвали. Но на мой вопрос папа только пожимает плечами.

— Понятия не имею, Сонь, — последнее время мне кажется, что я не знал очень многого из того, чем жил и о чем переживал Михаил. Завтра все прояснится.