Мажор в наследство

Глава 28

Дэн

Даже не думал, что маленькая изящная ладошка может оказаться такой тяжелой. Щека тотчас загорается огнем, а из глаз, кажется, от удара вылетают искры.

Только и Соне самой больно ничуть не меньше. Она резко вздрагивает и начинает дуть на пальцы.

Выглядит сейчас такой маленькой. Как будто даже похудела со вчерашнего дня. Растрепанная, глаза распухшие. Неужели правда ревела беспрерывно все это время? Так же и заболеть недолго…

В груди неожиданно поднимается чувство вины. Пусть я ничего такого не сделал и не думал ей изменять, но мысль о том, что причинил боль, хоть и невольно, здорово напрягает. Мне становится жаль поникшую, измученную переживаниями девушку.

— Сонечка, милая, ну вот чего ты так расстроилась? Все ведь хорошо. Я люблю тебя.

— У тебя очень странная любовь! — она вскидывает на меня обиженный, злой взгляд. — Я не понимаю, как можно любить одну девушку, а лапать другую. Это подло, Дэн! Низко, мерзко!

— Да-да-да… — я потираю ушибленную щеку. — Именно так. Это было бы низко и мерзко, если бы я правда делал то, в чем ты меня обвиняешь. Только я никого не лапал! — ее глаза вспыхивают недоверием, поэтому стараюсь говорить еще более убедительно. — Соня, я тебе не изменял!

— Я. Все. Видела, — проговаривает она тихо и так отчетливо, словно сомневаясь, что иначе я не услышу. — Посмотрела до конца это отвратительное видел, чтобы удостовериться наверняка.

— Вот же нечего тебе делать! Зачем доводить саму себя? Да, ребята позвали девчонок. Да, они потанцевали немного. Но и все! Больше ничего не было! Клянусь тебе, я ни до одной из них пальцем не дотронулся. А видео… — мысленно проклинаю Еремина, — это Пашка снял, чтобы было, что вспомнить.

— Ты сейчас серьезно? — с каким-то странным придыханием выдает Соня. И бледнеет. — Будет, о чем вспомнить? То есть это… — она тычет мне в нос экраном телефона, — то, что тебе хочется вспоминать?

— Малыш, ну не придирайся к словам, — чего она так взъелась-то на самом деле? Ведь не было ничего.

— То есть сидеть в компании голых девиц — это ничего страшного? — уточняет девушка. — А мне тоже так можно? Ты не будешь против, если я пойду в мужской стриптиз-клуб? И парочку танцоров приглашу к себе за столик? Только поговорить. Они не станут меня трогать, а я просто полюбуюсь. Накаченными мышцами, рельефными торсами, — на бледных щеках внезапно проступают красные пятна. — Возбужденными членами. Сравню, у кого из них он больше. Просто глазами, Дань. Можно?

Я застываю, ошарашенный тем, что слышу. Во-первых, не укладывается в голове, что моя тихая, скромная девочка, которая всего-то несколько дней назад была абсолютно невинной, произносит вслух такие вещи. Да, заливаясь румянцем, но все равно. Слишком смело, дерзко и так на нее не похоже. А во-вторых… Перед глазами натягивается пелена ярости, когда представляю, как чужие мужики пялятся на мою невесту. Щупают ее, пусть и только взглядами. И она видит эту реакцию, понимает, как сильно их заводит. А дальше… если ей понравится? Что тогда?

Соня пытливо всматривается в мое лицо, и неожиданно на ее собственном появляется торжествующая улыбка.

— Неприятно, да? Вот и мне неприятно, Даня! Противно, тошно! Ненавижу тебя! Скотина такая, как же ты мог!

Она вздрагивает всем телом, всхлипывает и снова начинает рыдать. Замахивается, ударяя с размаху локтями мне в грудь. Начинает молотить кулачками, не разбирая, куда попадает. На этот раз не больно, но так мерзко я не чувствовал себя ни разу в жизни. Снова готов придушить Пашку. И заодно всех остальных, за то, что вообще притащили этих девиц. Ну договаривались же провести время просто в мужской компании! И я тоже хорош. Надо было уехать сразу, как только они заявились. Скольких бы проблем избежал… Как будто обойтись не мог без этих голых красоток. Что я там не видел-то? Тем более, у меня есть Соня… Есть ли?

Стискиваю ее в объятьях, прижимая к себе. Собираю губами мокрые дорожки на щеках. Девушка начинает вырываться, снова пытается ударить меня. Несвязно бормочет какие-то грубости. И продолжает плакать навзрыд. Я обхватываю ладонями нежное личико и выдыхаю ей в рот:

— Малышка, тебе не идет так ругаться, — впиваюсь в соленые губы, настойчиво раздвигая их языком. И только тогда чувствую, что меня отпускает напряжение. Как бы она ни сопротивлялась, чувства ее никуда не делись. Иначе бы не реагировала так на мою близость. Не дрожала бы в моих руках. Не отвечала бы на поцелуй. Ощущаю робкое касание мягкого шелкового язычка — и окончательно слетаю с тормозов. Не отдам ее никому! И уйти не позволю, пусть даже не надеется!