Мажор в наследство

Глава 59

Я слабая. Должна бы злиться на Дэна, а вместо этого жалею его. И себя корю за то, что отпустила.

Нет, дело не в том, что готова простить и забыть все, что случилось. Но ведь ему плохо. Физически плохо. Орлов приложил конкретно, и остается только надеяться, что обошлось без сотрясения. Но садиться за руль точно не стоило.

Надо было оставить его у себя, дать выспаться хотя бы, а потом уже отправлять домой. А сейчас он там один, а я схожу с ума от волнения.

Как доехал? И доехал ли? А что, если стало хуже? И вдруг он отпустил домработницу, а еды нет? И сил купить тоже нет?

Спорю с собственным внутренним голосом, который утверждает, что Даниил — взрослый человек и способен сам о себе позаботиться. Должен быть способен. А если нет, то пока научиться.

Да только не работают эти аргументы. Я любила его. Всю жизнь, сколько себя помню. И, к чему скрывать, люблю до сих пор. Несмотря ни на что. И не волноваться не могу.

Промаявшись пару часов без сна, не выдерживаю и пишу сообщение.

«Ты порядке? Нормально добрался?»

Оно висит непрочитанным, минуту, другую, и чем больше проходит времени, тем сильнее я завожусь. Успеваю накрутить себя до трясущихся рук и рвущегося из груди сердца. Решаю позвонить, потому что оставаться в неведении слишком тяжело. Но лишь когда набираю номер, рассматриваю время на экране телефона.

Половина четвертого. Нормальные люди давно спят. Должны спать. Особенно после того, как им знатно заехали по физиономии: как раз положено находиться в покое. Может, и Даня видит уже десятый сон, а я извожусь совершенно напрасно?

Уже собираюсь тронуть кнопку отбоя, но как раз в этот момент гудки затихают, и я слышу родной голос.

— Соня? Что-то случилось?

Родной — и чужой одновременно. Какой-то незнакомый. Непривычный. И дело не в усталости, хотя и она слышится очень отчетливо. Есть что-то еще. Я понимаю, что Даниил никогда раньше не разговаривал со мной ТАК. А вот как «так» — понять не могу.

— Не случилось, нет… — и свой-то голос узнаю с трудом, потому что он как-то странно хрипит. — Я просто хотела узнать, как ты себя чувствуешь. Прости, разбудила, наверно.

Можно ведь заботиться и волноваться друг о друге просто так. Даже после расставания. Пусть отношения в прошлом, но это совсем не отменяет необходимости оставаться людьми. Запоздало осознаю, что мой звонок Дэн может истолковать совершенно неправильно. Решит, что соскучилась и ищу повод поговорить.

Я действительно соскучилась, да только это ничего не меняет. И признаваться ему не собираюсь. И если он только решит возомнить…

— Я не спал, — мой вопрос почему-то совсем его не воодушевляет.

Вслушиваюсь в непонятные интонации, и чувство, что происходит что-то плохое, делается острее.

— Голова болит? Тебе все-таки надо показаться врачу.

Стараюсь говорить спокойно. Очень стараюсь. Но только не получается. Вру и ему, и себе. И это еще хуже, потому что можно обмануть весь мир, но сам ты все равно будешь знать правду. Сейчас эта правда выворачивает внутренности, хлещет по оголенным нервам, причиняя такую боль, что впору взвыть и начать лезть на стенки.

Орлов был прав: Дэн для меня — как наркотик. Болезненная, злая зависимость, от которой невозможно избавиться. И самое ужасное то, что я не хочу избавляться, как бы сильно не убеждала и себя, и других в обратном.

Не могу без него — и с ним тоже не могу. Потому что не верю. Жуткий парадокс, и непонятно, что со всем этим делать дальше. Как жить…

— Твой ухажер въехал мне совершенно правильно, — попытка пошутить не удается: слова Дэна звучат с надрывом и очень болезненно. Зря я позвонила. Теперь буду жалеть его еще больше.

— Он не ухажер, я же сказала. Просто знакомый… — и сейчас здорово осудил бы меня, узнав, чем я занимаюсь. Грустно усмехаюсь собственным мыслям и пытаюсь попрощаться: — Раз у тебя все нормально, тогда спокойной ночи.

Сердце снова подскакивает до горла и замирает в тоскливом ожидании. Пусть он скажет что-то такое, что заставит меня передумать! Признается в любви. Заговорит о том, что все осознал. Попросит прощения. Предложит начать все сначала. Я поупираюсь, конечно… но хочу этого так сильно! Просто до безумия.

— Спокойной ночи, Соня, — словно откуда-то издалека доносится усталый голос, и Дэн первым отключает телефон.