Следующее утро
Дэн врывается в кабинет, почти с размаха распахивая дверь, и свирепо сверкает глазами на старшего менеджера.
— Оставьте нас!
Наверное, впервые в жизни командует в собственной компании, раньше ему такое вообще в голову не приходило. Это удивляет так сильно, что я даже забываю возмутиться: вообще-то у меня был важный разговор с этим самым менеджером. Рабочий, а не семейные разборки, с которыми явился мой муж.
— Сонь, ты где была, а? — он едва дожидается, пока закрывается дверь и мы с ним остаемся вдвоем. — Всю ночь. Я телефон оборвал.
— Зачем?
Смотрю не на него — на разложенные на столе документы. Так проще. Есть маленький шанс не выдать того, что кипит у меня внутри. Не раскваситься перед ним.
— Как это зачем?! — Дэн повышает голос. — Ты трубку не брала. Домой не приехала. И что за тип пригнал твою машину с утра?
Пригнал, значит. Спасибо, Клим Аркадьевич. Надо будет потом обязательно сказать спасибо. Хотя как я это сделаю, если у меня нет его телефона?
Глаза так и не поднимаю, перекладываю бумаги с места на место.
— Телефон я отключила, — сразу, как только написала папе. — А типа этого ты должен был в коттедже видеть. Он провожал меня позавчера.
— Почему у него оказалась твоя машина? И почему ты отключила телефон? ДОМА ПОЧЕМУ НЕ НОЧЕВАЛА?!
— Не слишком ли много «почему», Дэн? — мне все-таки приходится взглянуть на него. Не получается иначе. Нет, я не хочу увидеть реакцию, просто не выходит оставаться совершенно отстраненной. — Тебе какая вообще разница, где и с кем я ночевала?
Он как был с приоткрытым ртом, так и зависает. Озадаченный и изумленный. Брови взлетают вверх, а в синеве глаз плещется такая растерянность, что мне даже становится его жаль. На одно короткое мгновенье. А потом снова накатывает боль. Та самая, что не давала спать всю ночь, по капле вытягивая из меня силы. Та, что изрезала внутренности осколками разбитых надежд. Что стоит по сравнению с этим его непонимание?
— Ты чего? Как это, какая мне разница? — наконец, выдает муж уже гораздо тише. Словно сам прислушивается к своим словам.
— Так, — я пожимаю плечами. — Не понимаю, зачем ты вдруг озаботился моим местонахождением.
Он снова долго молчит, изучая меня немигающим и явно шокированным взглядом. А потом осторожно уточняет:
— Что происходит, Соня?
— Да ничего не происходит, Дань, — оглядываю его с ног до головы. Такой красивый. Самый невероятный мужчина на свете. До сих пор мурашки по коже, и низ живота сразу скручивает сладкой тяжестью. Только какой в этом смысл теперь? — Я просто перестала верить в Деда Мороза. Такое иногда случается, когда девочка взрослеет. Это не страшно — просто неизбежно. Грустно немного, конечно, но что ж поделать…
— Какой на хрен Дед Мороз?! — он снова начинает злиться. — Ты что за бред несешь?!
— Обычный. В красном тулупе. Он еще желания исполняет… хороших девочек. Я, наверное, оказалась плохой.
— Сонь… — Дэн смотрит на меня с откровенным испугом. — Ты себя нормально чувствуешь?
— Погано чувствую, но голова в порядке, если ты об этом, — у меня даже получается улыбнуться. — Сказки кончились, Новый Год отменяется. Не будет никаких подарков. Убирайся из моей жизни, ты не настоящий Дед Мороз!
Его глаза делаются не просто большими — какими-то квадратными. В них прямо-таки читается стойкое желание отправить меня к врачу. Причем немедленно. Глупый, неужели он не знает, что сердечную боль не вылечит ни один врач? Хотя откуда ему знать… Чтобы сердце болело, его иметь надо.
— Я сняла квартиру, — снова опускаю глаза к бумагам. — Вещи попозже заберу. Когда буду готова за ними заехать.
— Ничего не понимаю… — Дэн откашливается. — Зачем квартиру? Ты что… — в его голосе появляются какие-то незнакомые интонации, — решила бросить меня?
— Ну вот, а говоришь, не понимаешь, — мне и зеркало не нужно, чтобы знать, насколько кривой выходит улыбка.
— Что случилось?! — вот теперь он в самом деле напуган, и боль внутри становится острее. Намного-намного острее. Потому что дело вовсе не во мне. Ему не меня страшно потерять, а папины деньги. Какой же дурой я была, когда считала иначе!
— Просто не хочу больше быть твоей женой. Мне не понравилось, Дэн. И да… — какой смысл его мучить? Все равно же не испытает и половины того, что чувствую я. — Можешь не переживать. Пока не закончится этот год, не буду подавать на развод. Ты получишь свои деньги, все, до копейки. Только сделай одолжение… — сглатываю саднящий горло ком, — постарайся как можно реже попадаться мне на глаза. Это слишком тяжело.