Мажор в наследство

Глава 55

— Аллергии у тебя ни на что нет? — интересуется Орлов уже в машине. — Или каких-то особенных предпочтений?

Это вроде бы забота, но у меня моментально возникает совершенно неприглядная ассоциация. Будто я на приеме у врача, которые дотошно выспрашивает о моем состоянии. Интересуется реакцией на лекарства. Он бы еще спросил, когда у меня начались месячные, или с какой периодичностью хожу в туалет. Хотя я ведь хотела помощи и именно от него. Чего же тогда возмущаюсь? Зато это — лучшее доказательство, что никаких романтических поползновений с его стороны нет и быть не может.

Голос мужчины звучит ровно, лишенный каких-либо эмоций. Впрочем, как всегда. Вижу этого человека третий раз в жизни, и третий раз мне кажется, что вывести его из себя невозможно.

Но при этом Клим вовсе не напоминает бездушную машину. Он просто держит под контролем все эмоции, не позволяя себе ничего лишнего. Что бы ни бурлило внутри, внешне совершенно бесстрастен. Мне бы научиться реагировать вот так…

— Не можешь вспомнить? — хмыкает он, и я понимаю, что мое молчание затянулось.

Пожимаю плечами.

— Даня любит итальянскую кухню.

— Надо же, — выразительно хмурится Орлов. — Нужно будет заехать к врачу. Что-то меня совсем память подводит. Даже не помню, когда интересовался вкусами твоего муженька.

Его саркастическое замечание звучит почти обидно, но удивительно уже то, что мужчина в принципе об этом подумал. С Даниилом мы десятки раз были в ресторанах, но место выбирал всегда он. И никогда не спрашивал ни про аллергию, ни про какие-то предпочтения. А мне и в голову не приходило возмутиться по этому поводу или хоть как-то озадачиться. Воспринимала все, как само собой разумеющееся.

— Лучше поздно, чем никогда, — произносит мужчина, не глядя на меня. Но я знаю абсолютно точно, что он все-все заметил. И мои горестно опущенные губы, и закипевшие слезы в глазах. Может, даже мысли прочитал, похоже, у него это отлично получается.

— О чем вы? — я зачем-то продолжаю старательно делать вид, что не понимаю. Разумеется, безуспешно. И голос неестественно дрожит, и тон совсем не убедительный.

Клим снисходительно улыбается.

— Соня, вранье — вообще плохая штука. А когда еще и не умеешь это делать, лучше не начинать. Притворяться у тебя не получается.

— Ладно, — я неожиданно для себя самой вскипаю. — Тогда и вы скажите мне правду! Зачем приехали? Что вам нужно от меня? Ни за что не поверю, что не с кем провести вечер в ресторане!

— Я этого и не говорил, — уголки его губ дергаются в подобии улыбки.

— Но вы и не говорили, почему выбрали меня. Или это просто жалость? Тогда тем более не стоит тратить время! — повышаю голос почти до крика. Это неправильно, но сдерживаться невыносимо тяжело. Да, мне нужно выговориться. Поделиться с кем-то тем, что наболело. Но с чего я взяла, что этим кем-то станет практически чужой для меня человек? Все-таки всхлипываю.

— Почему, когда ты больше всего нуждаешься в поддержке самых близких людей, они тебе отказывают? Почему предают в самый сложным момент?

Меня душат слезы, и нет сил это скрыть. Размазываю бегущие по щекам дорожки и впиваюсь глазами в Орлова. Как вышло, что сейчас рядом — только этот, совершенно чужой мне человек? Не любимый муж, не папа… Почему их нет со мной?!

— Знаешь, что написано в Библии? — Климу, как всегда, удается выбить у меня остатки почвы из-под ног. Нашел время говорить о великом… Но когда слышу следующие его слова, останавливается дыхание. — «Проклят человек, который надеется на человека и плоть делает своею опорою»*.

* Книга пророка Иеремии 17:5.

— Ты достаточно взрослая и сильная, чтобы справиться со своими проблемами самостоятельно. Конечно, если захочешь.

— Нет, — я мотаю головой. — Не могу. У меня ничего не получается. Вот я сделала, как вы сказали, ушла от мужа, но все равно люблю его. И…

— Так. Еще раз, — перебивает Орлов. — Не приписывай мне того, чего не было, девочка. Знак равно между «выздороветь» и «уйти от мужа» я не ставил.

— Но как же… — мне становится страшно. Если я неправильно его поняла, то и поступила тоже, значит, неверно. И могла не расставаться с Дэном?

Клим тормозит у какого-то ресторана. Мельком скольжу затуманенными от слез глазами по незнакомой вывеске и снова поворачиваюсь к нему.

— Любовь не измеряется близостью к тому, кого ты любишь, Соня. Можно находиться от родного человека за тысячи километров — и все равно будешь чувствовать, что с ним происходит. А можно спать в одной постели и при этом не иметь ничего общего. Твой случай, да? — он не ждет ответа, просто констатирует факт. — Если ты не можешь жить без кого-то, подумай, точно ли тебе нужна такая жизнь? И нет, я опять не имею в виду, что надо умереть или расстаться. Речь о приоритетах — и только. От любви крылья за спиной расправляются. А если ты летишь носом в грязь, значит, называется это как-то иначе. Не обязательно все доламываться, достаточно просто найти себя посреди руин.