Мажор в наследство

Глава 63

Посреди двора стоит елка. Обычная мохнатая красавица высотой в несколько метров, украшенная к новому году. Ничего в общем-то удивительного, если забыть о том факте, что сейчас самый разгар лета.

Дерево окружает пищащая восторженная малышня, да и взрослых людей здесь немало — уж слишком удивительным оказывается происходящее.

Выхожу из машины и сразу ощущаю свежий аромат хвои. Он разлит в воздухе, навевая романтическое праздничное настроение. Несмотря на совершеннейшую нелепость происходящего, не могу не любоваться величественной лесной красавицей.

Может, здесь кино снимают? Какую-нибудь сказку про чудо в середине лета? И когда только успели все установить? Ведь с утра, когда я уезжала, еще и в помине ничего не было.

Оглядываюсь по сторонам в поисках съемочной группы, но никого похожего не вижу. Только зрители, каждый из которых стремится подойти к елке поближе. Потрогать пушистые ветки, искрящие на солнце игрушки, будто желая убедиться, что это красота настоящая, а не привиделась им.

А потом за спиной раздается восхищенный гул. Дети счастливо визжат, тут же отвлекаясь от невероятного зрелища, и у меня как-то странно начинает колотиться сердце. Словно в предвкушении чего-то.

Яркое летнее солнце слепит глаза, неожиданно вышибая слезы, а колени становятся ватными, когда я вижу передо собой… Деда Мороза.

Ему не идет этот костюм. Бархатная шуба выбрана не очень по размеру, потому натянулась по плечам, и длина короче, чем надо. Да и джинсы с кроссовками мало вписываются в образ. А теплая шапка вместе с солнечными очками и вовсе смотрятся нелепо.

Окружающую толпу, правда, все это нисколько не смущает. Дети обступают Деда Мороза, трогают его, дергают за руки и полы одежды. Стараются дотянуться до пузатого атласного мешка, видимо, в ожидании возможных подарков.

А у меня перехватывает дыхание, потому что даже не видя его глаз, и так прекрасно понимаю, куда он смотрит.

— А кто такая Соня? — раздается откуда-то со стороны тонкий детский голосок. — Здесь про нее написано!

Вздрагиваю и оборачиваюсь, замечая рассматривающую елочную игрушку девочку. Она крутит в руках блестящий шарик, не снимая с ветки, и читает звонко и выразительно, словно стихотворение на школьном празднике.

— Со-ня — са-мая кра-си-вая!

Меня словно током прошибает, и глаза застилают слезы, особенно когда стоящий рядом с девочкой мальчишка тянется к следующему шарику.

— Соня — лучшая в мире.

Бабулька в цветастом платке, кажется, из соседнего подъезда, семенит ближе к дереву и смешно чмокает губами, проговаривая вслух надпись на еще одном шаре:

— Соня — самая нежная.

Кто-то смеется, но у меня сил не хватает даже на слабую улыбку. Слезы жгут щеки, а губы дрожат в беспомощной попытке произнести хоть что-нибудь.

— Соня — самая чуткая и внимательная.

На елке — не меньше сотни шаров. Он что, умудрился написать на каждом? Как ему это вообще пришло в голову?!

— Самая сладкая…

— Самая добрая…

— Самая драгоценная…

— Самая ласковая…

— Самая нужная…

— Самая желанная…

— Самая…

Многочисленные голоса звучат со всех сторон, звенят в воздухе, словно десятки крошечных колокольчиков на внезапно выросшем сказочном дереве.

— Самая любимая… — хриплый взволнованный шепот опускается на висок, и меня окутывает знакомый аромат парфюма. Сильные руки смыкаются на талии. Лица я не вижу из-за хлынувшего из глаз потока слез. Только чувствую и, оказавшись в объятьях, начинаю дрожать.

— Самая, самая, самая любимая. Малышка, я жить без тебя не могу…

Кто-то начинает хлопать, и окружающий мир взрывается грохотом аплодисментов.

— Вернись ко мне, пожалуйста! — теплые губы собирают соленые капли на моих щеках. — Сонечка, прости меня! Я, наверное, настоящим Дедом Морозом стать все-таки не смогу, но очень хочу, чтобы ты была счастлива. Со мной. Все для этого сделаю!

Всхлипываю, повисая на его плечах.

— Ты зачем этот цирк устроил? Сумасшедший… Как только додумался?

— Мне нужна моя жена!

Вокруг — десятки людей. И все до единого смотрят на нас, отвлекшись даже от роскошной елки. Еще бы, не каждый день увидишь посреди лета Деда Мороза. В солнечных очках, под которым все равно отчетливо просматривается фингал. Перед странной, рыдающей девушкой. На коленях.

Он действительно опускается на землю, на колени передо мной. Вытаскивает из кармана бархатную коробочку такого же цвета, как его шуба.

— Дай мне еще один шанс, Сонечка! Будешь моей женой?

Я рыдаю уже в голос, но даже сквозь слезы не могу не видеть золотой ободок кольца и искрящийся огромный камень.

— Дань, ты точно сумасшедший! Я же и так твоя жена…

— То было не по-настоящему. А сейчас… сейчас я хочу начать все сначала.

— Соня, соглашайтесь! — восклицает какая-то девушка за спиной. — Потому что, если вы откажетесь, я заберу его себе. Всю жизнь мечтала, чтобы мне кто-то сказал хоть что-нибудь подобное.

— Ну уж нет, — впервые с того момента, как вышла из машины, становится весело. Заберет она его, как же. Можно подумать, я отдам! Стаскиваю с его головы шапку, зарываясь в копну волос. Мой избалованный, взбалмошный, невероятный мальчишка. Самый любимый. Мой единственный, несмотря ни на что. — Мне его в наследство оставили. Так что это только мой Дед Мороз. Хоть и ненастоящий.