Мама для сирот

Глава шестнадцатая. «Встреча».

— Ева, тебе не жарко? — спросила я, раскладывая вещи на прилавок.

Это был мой собственный прилавок. Точнее его сколотили Сашка и Кузьма. Прилавок был маленький и неказистый. Но мне он очень нравился и был дорог. Да, пусть он ничем не выделялся среди остальных. К тому же был достаточно низким, чтобы люди, с высоты своего роста, смогли разглядеть вязаную одежду. Однако Сашка и Кузьма сделали его специально для меня. И теперь я заняла место у самого края рынка.

— Не жарко, — ответила девочка, помогая мне доставать вещи. — И кушать не хочу. Я же позавтракала.

— Это хорошо, — я улыбнулась и присела на небольшую скамья за прилавком, поманив рукой к себе и девочку.

Одежда была разложена. Ее было немного. Пара кофт на девушек, три красивых платка для головы с различными узорами (один такой был сейчас на моей голове), два ковра из оставшихся лоскутов ткани и один мешочек с ремешками. Такие я тут не видела. Обычно для кошельков используют маленькие мешки и обвязывают их веревкой или красивой лентой. А так, чтобы кошелёк утягивался, такого я не видела. Интересно, заинтересует ли это кого?

А еще у нас были две игрушки, сделанные Евой. Один кролик с длинными ушами. И собака, с вытянутой мордой. Игрушки были сделаны немного неаккуратно, но выглядели милыми и мягкими. Я набила их перьями, которые купила в деревне.

— Нам предстоит самая трудная часть, — сообщила я Еве, когда она присела рядом. — Не испугаешься?

— Трудная? — девочка вопросительно посмотрела на меня.

— Да. Мы будем ждать покупателей. И это так утомительно, — я захихикала, увидев недоверие на лице малышки.

— Ты шутишь, да? — Ева фыркнула. — Но я же могу прогуляться и посмотреть, что тут есть.

— Только в поле моей видимости, — тут же строго сказала я.

Свежо еще было воспоминание о том, как впервые нас с Егором чуть не убили из-за денег. А Ева очень милая девочка. Ее могли и похитить. Я что-то сомневалась, что в этом мире нет маньяков и преступников.

Время тянулось медленно. Утром людей было гораздо больше, чем вечером. Многие девушки засматривались на мой товар. Но не многие решались подойти и спросить цену. Так, я смогла продать пока только один платок за десять серебрушек. Этого было не много, но я была рада хотя бы такому.

Еве тоже надоело просто сидеть. Она обошла соседние прилавки, обошла наш прилавок несколько раз и была так рада, когда кто-то заинтересовался ее игрушкой. Примерно в полдень подошла высокая молодая девушка лет девятнадцати. Она оглядела товар и спросила, сколько стоит кролик.

Я назвала ей цену в пять серебряных монет. Покупательница недовольно поджала губы и кинула мне восемь. Забрала игрушку и испарилась в толпе. Я с недоумением смотрела ей вслед. Она выглядела очень опрятной и аккуратной. Русые волосы были собраны в косу и перевязаны платком. Темно-желтое платье, которое ей не шло, казалось выглаженным и новым. Все говорило о том, что эта особо из высокородных.

— Я впервые заработала... — тихо прошептала Ева, отвлекая меня от мыслей.

Я перевела взгляд на девочку и увидела ее сияющие глаза. На душе стало приятно. Эта девочка, маленькая, но такая трудолюбивая и старательная имела полное право на награду.

— Ты умница, Ева, — я протянула ей серебряную монету и показала на соседний прилавок. — Купи себе вкусного пирога, хорошо?

— Спасибо!

Девочка убежала. Остальные деньги я отдам ей, когда она вернется. Я не собиралась забирать у ребенка его заработок. Она честно заработала, связав игрушки.

Ева вернулась уже через пару минут. В ее руках был небольшой мешочек. Там явно было больше пирогов, чем требовалось. Заметив мой взгляд, девочка широко улыбнулась и сказала:

— Мы тут уже давно сидим. Наверняка не только я проголодалась.

— Большое спасибо.

В груди разлилось тепло. Мои дети были такими добрыми, хоть и пережили столько боли и лишений за свою короткую жизнь. Им следовало бы стать злыми, одинокими волчками. Но они смогли преодолеть ненависть и боль. И я надеялась, что хоть немного помогла им.

Мы с Евой отобедали вкуснейшими мясными пирогами. После чего я попыталась вручить малышке деньги, на что та даже обиделась.

— Ты их честно заработала, — серьезно сказала я. — И ты сама должна ими распоряжаться.

— Вот я и хочу отдать их тебе, — Ева опустила голову. — Мне все равно некуда их тратить. И ты покупаешь нам еду. И ты же... ну... мама. И ты меня научила вязать игрушки!

Я вздохнула. Никогда не оспаривала решение детей называть меня «мамой». Это было приятно, пусть и сильно пугало. К тому же так меня пока называли только Соня и Ева. Мальчики звали по имени. Это тоже было неплохо. Но решение Евы, возникающие из-за этого слова, надо было оспорить.

— Ева, — начала было я, но запнулась.

А правильно ли я поступаю? Девочка изо всех сил старается быть полезной. Стоило ли мне пресекать это желание? Я могла поступить куда изящнее. Зачем мне отдавать деньги малышке и класть на ее плечи такое бремя? Она пока мала и не знает, как распоряжаться с большой суммой денег. Но вот с маленькой...

— Хорошо, — я кивнула.

Лицо девочки озарилось улыбкой и облегчением.

— Но с одним условием.

— Каким?

— Я буду выделять тебе по три медяка в неделю. И ты сама будешь покупать то, чего тебе хочется. Согласна?

Термина «карманные расходы» в этом мире еще не было. Но эта практика позволяла детям учиться грамотно, пользоваться финансами. Мне было любопытно, что купит Ева.

— Тогда и Сашке с Егором надо, — нахмурилась девочка. — Я не хочу одна получать деньги. Это не правильно. Мы всегда все делали вместе. Поэтому... Соня и Варя пока маленькие. И Соне нельзя в деревню и...

— Успокойся-успокойся, — я погладила девочку по мягким волосам. — Если ты этого хочешь, то, конечно, все будут получать деньги. И Сонечка, когда подрастет, — я улыбнулась, но сдержала порыв крепко обнять Еву.

Она была очень светлым ребёнком. Робким, пугливым, но старательным и умным. Мне хотелось обучить ее всему, что я знала сама. Чтобы в будущем, если меня не окажется рядом, она могла позаботиться о себе. То, что ее игрушку купили, уже говорило о том, что мой план работал.

— Извините, — раздался незнакомый женский голос.

Я отвлеклась и подняла взгляд.

Рядом с прилавком стояла та самая девушка, которая недавно купила игрушку. Ее взгляд был предвкушающим.

— Да? Вам приглянулось что-то еще? — я встала со скамьи и подошла поближе.

— Да, — девушка кивнула. — Я заплачу десять золотых и куплю у вас все. Вас это устроит?

Я ошарашено моргнула. Десять?! Да я бы и пяти не набрала, даже если бы торговалась с каждым покупателем. А тут десять?

— Нет? Тринадцать моя последняя цена, — по-своему истолковала мое молчание покупательница. — И, я бы хотела, чтобы вы мне назвали мастерицу, что вяжет такие чудные вещи.

Я поспешно кивнула. Таких богатств у нас никогда не было! Да я теперь даже корову купить смогу! И овец. Козы уже были и исправно приносили нам молоко. Точнее коза и маленький козленок. Их я купила в деревне у сестры старосты. Она переезжала в город и распродавала свое хозяйство. Там я в прошлый раз купила даже доски для строительства небольшого хлева.

Теперь придется строить большой!

— Но мастерица перед вами, госпожа, — ответила я, поспешно забирая свои золотые монеты.

— Да? Я тебя раньше не видела, — карие глаза собеседницы слега прищурились.

— Я редко приезжаю в город, — произнесла я, аккуратно упаковывая все с прилавка.

— И по каким дням ты приезжаешь?

— Мне не ведомо, госпожа. Своей повозки у меня нет, поэтому я жду попутчиков.

— А где ты живешь? — в голосе девушки послышалось раздражение. — Я бы хотела нанять тебя.

— Простите, госпожа, — я сложила вещи в мешок и подняла взгляд. — Но меня нельзя нанять. Я не намерена бросать своих детей.

— Девчонка? Она может переехать вместе с тобой, — незнакомка презрительно поджала губы и взяла мешок в руки.

— У меня пятеро детей, — с улыбкой сообщила я.

— Пятеро?! — лицо девушки выглядело ошарашенным. Затем она встряхнула головой и снова нахмурилась. — Ты не сказал, где ты живешь.

— В деревне «Верхние Голубки», — спокойно ответила я.

— Далековато... — девушка прикусила губу. — Хорошо. Возможно, я заеду на днях, чтобы сделать заказ.

С этими словами незнакомка отошла от прилавка. Я ошарашенно смотрела ей вслед. Мало того, что она не уточнила смогу ли я тогда быть дома или связать ей что-то, так эта нахалка еще разговаривала так, словно я должна чувствовать себя виноватой.

— И как она нас найдет? Она же даже не спросила какой дом, — тихо спросила Ева.

— Не знаю, — честно ответила я.

Даже если эта высокородная приедет в деревню, хотелось сделать вид, что меня там нет. Из вредности. С другой стороны она заплатила так щедро, что это желание было мимолетным. С такими деньгами мы сможем... Да все, что угодно! Купить наконец-то пшеничную муку, например!

— Пройдемся по рынку? — предложила я Еве, протягивая руку.

Девочка согласно закивала и улыбнулась. Теперь, когда у нас были деньги, можно было купить все необходимое. Возможно, даже получиться купить овец.

Рынок был все таким же шумным. Но я уже прекрасно в нем ориентировалась. В темные переулки мы с Евой не заходили и всегда были на виду у других людей. До приезда Инги, мы прошлись по всем прилавкам. Купили две новые удочки ребятам. Пшеничную муку, которая стоила аж пять серебряных монет за небольшой мешок. Сладких петушков на палочках десяток штук. Ленты для волос для девочек. Много огненных камней и несколько водных, чтобы попробовать их в действии. Я думала, что Марфа будет довольна.

Мы съели оставшиеся пирога и направились в сторону, где продавали животных. Солнце уже клонилось к закату. Скоро должна была подъехать Инга. Я бы как раз успела купить овец и подойти к месту встречи, когда позади раздался голос, от которого мурашки прошли по спине.

— Надя? Надежда?

Я вздрогнула и усилием воли заставила себя не оборачиваться. Этот голос был мужским. И если он звал меня, значит, узнал предыдущие владелицу тела. Я взяла Еву за руку и ускорила шаг, но уйти не успела. Кто-то схватил меня за руку и резко развернул.

— Надя! — грубый мужской, хриплый и скорее старческий голос буквально пригвоздил меня к месту.

Или точнее не меня, а тело?

— Ай, — тихо сказала я, когда сильные мужские пальцы сжали меня за плечо. — Что вы себе позволяете?

На меня смотрели светло карие глаза старика. На вид ему было лет семьдесят. Волосы были седыми, редкими, зато борода доходила аж до груди. Он смотрел на меня жестко, с непонятной ненавистью и презрением.

— Как ты смеешь так разговаривать со своим отцом?! Ишь что удумала! Сбежала! От мужа!

— Простите, господин, — прервала я монолог старика. — Но кто вы такой?

Мужчина запнулся на полуслове и вперил в меня свои карие глаза. Они были очень похожи на мои глаза. Точнее на глаза этого тела. Но я уже давно считала его своим. И смотрел старик так, словно впервые разглядел меня.

— Издеваешься? — зло прошипел старик. — Прекращай, Надежда! Ты сейчас же возвращаешься в имение Боярских!

Меня грубо схватили за локоть и поволокли по улице. Я судорожно думала, что мне делать. Бежать? Куда? Я беременна, рядом со мной Ева и никто не поможет. Потому что он мой отец.

— Мамочка, — громкий, плаксивый голос Евы заставил старика остановиться и посмотреть на нее. — Кто этот страшный дядя?

— Я не знаю, малышка.

По детским щекам катились крупные слезы. Она действительно испугалась и не играла сейчас. Я присела и обняла ее, бросив на старика ненавидящий взгляд. Кажется, это поразило его больше, чем наличие у его дочери ребенка. Играть, так играть до конца.

Когда Ева немного успокоилась, я поднялась на ноги и четко произнесла:

— Я. Вас. Не знаю. Кто вы такой?

— Я твой...

— Мой отец погиб от горячки, — резко ответила я. — И меня зовут не Надя.

Старик, нахмурился. Кажется, он сомневался в том, что я говорю. Его взгляд переместился на все еще всхлипывавшую Еву. Я сжимала ее ладошку и старалась не показывать своего страха. Да, мне было страшно. Так страшно, что если бы я расслабила мышцы, мои колени бы дрожали, как осиновые листья.

Если бы этот старик увел меня, Ева бы осталась в городе одна. Ее могли похитить, убить или продать. Что отец Нади вообще делал в таком месте?! И почему именно сегодня?!

— Тетя Инга! — голос Евы прервал затянувшуюся тишину.

Я обернулась и увидела, что к нам, довольно агрессивной походкой, идет Инга. Она расталкивала толпу и смотрела так свирепо, что даже мне стало не по себе.

— Что тут происходит? — спросила женщина, одаривая старика взглядом, в котором читалось море презрения.

Ее не остановило то, что мужчина был одет в дорогую одежду. Не остановило то, что другие люди не вмешивались. Она просто увидела, что мы в беде и побежала на выручку. Страх немного отступил.

— Моя дочь...

— Я не его дочь, — резко перебила я. — Он ищет какую-то Надежду. Инга, ты знаешь таких?

— Знаю, — кивнула женщина, перекидываю косу на спину. — Соседка моя. Старая карга. Ее ищите?

— Нет. Это я мой дочь Надежда, — старик схватил меня за руку и резко дернул. — Прекращайте этот балаган!

— Это моя сестра Настасья, — зашипела Инга, буквально заставляя старика отпустить мою руку. — Хотите похитить одинокую мать, у которой муж погиб на войне?! Да где такое видано! Вы пожилой человек! Уважаемый! Мне позвать стражу?!

— Мамочка... — Ева снова заплакала навзрыд.

Я же, поборов страх, была так благодарна этим двоим. Если бы не они, меня, скорее всего, утащили бы. Страшно было то, что дети остались бы без моей поддержки. А я обещала им, что постараюсь остаться с ними навсегда.

— Ищите свою дочь в другом месте, — четко сказала я. — Мой отец давно погиб.

Это была правда. Мой отец погиб осень давно. В другом мире, правда. Но я не соврала.

Сказав это, я развернулась. Инга, поддерживая меня за локоть, повела в сторону лошади и телеги. Она помогла нам взобраться на нее, сама запрыгнула на козлы и повела лошадь к выходу из города.

Я же, обнимая все еще испуганную Еву, обернулась. Старик смотрел на меня растерянно. Кажется, он поверил, что я не была его дочерью. Или, что более вероятно, просто не ожидал, что ему дадут отпор женщины. А это значило, что в город мне путь пока закрыт.

— Это кто вообще такой был? — спросила Инга, когда мы отъехали от города.

Ева, устав плакать, уснула на моих коленях. А я все погладывала назад, в страхе, что за нами будет погоня. Но ее не было. Однако это меня никак не успокаивало.

— Не знаю, — тихо ответила я. — Я же не помню.

— Если это твой отец, он просто отвратителен, — фыркнула женщина. — И правильно, что сбежала от него.

— Сбежала я не от него, — покачала я головой. Почему-то сейчас мне казалось, что именно Инге я могу доверять. Она спасала меня и не раз. Была открытой и прямолинейной. А самое главное — бесстрашной.

— М?

— От мужа.

Инга обернулась и приподняла брови. Я вздохнула и рассказала о том, что нашла письмо, когда очнулась в приюте, где и говорилось, что я сбежала от мужа и его матери.

— Хах, — Инга тихо рассмеялась. — Будь женщины такими же смелыми, как ты, то несчастных семей было бы куда меньше. Мой муж частенько поднимал на меня руку. Но скончался, когда пошел на рыбалку. Наверное, русалки утянули. Я была этому очень рада.

Я смотрела на худую спину Инги и думала о том, что же пришлось пережить Наде? Бил ли ее муж? Издевался ли над ней? Изменял ли?

Я не знала. И, если честно, совсем не хотела этого знать.

Дорогие читатели! Завтра главы не будет в связи моим временным переездом.