Мама для сирот

Глава тридцатая. «Встреча».

Карета мелко тряслась по пыльной дороге. Меня сильно укачивало, но я терпеливо сглатывала слюну и старалась унять свой желудок. Если мы будем останавливаться каждый час, то не доедем и до послезавтрашнего дня.

Глеб согласился с моим условием. Только он решил ехать со мной, во избежание похищения. Он придумал «причину», по которой должен был быть в той части страны. Пустил слух, что жена напросилась вместе с ним. То, что среди его подчиненных могут быть предатели, он не сомневался. Поэтому этот слух пустили и по поместью. А уже через несколько дней, когда мне стало лучше, мы отправились в сторону деревни «Верхние Голубки».

— Что это вообще за дети? — спросил Глеб, рассматривая пейзаж за окном.

— Ты как-то поздно задаешь этот вопрос, — ответила я, прижимая ладнь к губам.

— Смысла задавать этот вопрос прежде не было. Ты выглядела решительно, а значит, не отступила бы от своего решения.

— Да, — я кивнула. — Я рада, что ты это заметил.

— Так кто эти дети? Ты уверена, что они просто дети, а не..

— Уверена, — перебила я мужчину. — Когда я... скажем так, потеряла сознание, то они притащили меня в дом, перевязали рану и буквально спасли. Они просто сироты.

— Хм. А не они ли тебя толкнули или ударили? — задумчиво протянул Глеб, посмотрев на меня с сомнением.

— Там самому старшему двенадцать, — скептически произнесла я. — Он мне даже не по плечи.

— Такой маленький?

— Они все там намного меньше своего возраста. Сказывается голодание. В любом случае, они не могли...

— Могли, — покачал головой Глеб. — Я впервые убил в пятнадцать.

Я замерла и посмотрела на мужа. Его лицо выглядело серьезным. Мелкие шрамы на щеках и лбу предавали суровости. Живи он в мое время, его бы пытались заполучить модельные агентства. Светлые волосы, едва отдающие желтизной. Голубе глаза. Длинные ресницы. Он должен был жить спокойной, счастливой жизнью.

— Мне жаль, — это все, что я смогла сказать в ответ.

— Да, мне тоже, — улыбнулся Глеб.

Его улыбка была совсем не радостной. Я видела, что в его взгляде промелькнула тень. Он смотрел на меня, но словно даже не видел. В голове Глеба промелькнули воспоминания? Стоило ли мне расспрашивать его об этом?

Нет. Он сам должен рассказать, когда придет время. Когда он будет готов.

В карете повисла тишина. Она не была неприятной или напряженной. Скорее комфортной и даже умиротворяющей. Меня все еще сильно укачивало, но я смогла прикрыть глаза и глубоко задышать. Это немного помогло. Я даже начала чувствовать себя лучше. И почему меня так сильно укачивает? По пути в имение такого не было.

— Воды? — раздался приглушенный голос Глеба.

Я лишь качнула головой, и мое сознание ускользнуло в липкий и неприятный сон.

«Я шла по темной улице. Под ногами была неровная и пыльная сельская дорога. И почему я не додумалась сменить это тяжелое платье? Ох, надо было взять что-то из одежды, которая была из родительского дома. Но я не хотела расставаться с одеждой, которую мне подарил Глеб.

Я оглянулась. Позади осталась деревня, в которой я собиралась переночевать, но так даже и не зашла в нее. Мне нельзя было светиться. Следовало отдохнуть пару часов, а затем снова обернуться соколом и улететь в город, где я передала бы послание своему отцу. И план Глеба сработал бы безукоризненно.

Только я подумала об этом, как из темноты кто-то вышел. Я не успела его разглядеть, как меня что-то ударило по голове, и я медленно осела на землю. Единственное, что я успела заметить, что рост нападавшего был не высоким».

Открыв глаза, я ощутила, что голова раскалывается. Тихо зашипев, я огляделась. Карета все еще ехала, но Глеба в ней не было. Я отдернула шторку и увидела мужчину едущим рядом верхом на коне. Заметив, что я проснулась, он поднял руку и приказал всем остановиться.

Я с благодарностью ему улыбнулась, после чего вылетела из кареты и побежала в ближайший лес. Мне не хотелось думать о сне. Он был максимально неприятный. Потому что Надя была жива еще какое-то время после удара. Она не смогла разглядеть нападавшего, но отчетливо помнила холодную землю, темноту и одиночество. Ее можно было спасти, если бы хоть кто-нибудь походил мимо.

Сделав свои дела и выдохнув с облегчением, я уже собиралась вернуться в карету, когда увидал два темных глаза, наблюдающих за мной из-за дерева. Вздрогнув, я мысленно выругалась. Сердце от страха и неожиданности ухнуло в пятки.

— Ты чего подглядываешь? — строго спросила я у лешего, который, поняв, что его заметили, вылез из-за дерева и смущенно подошел ко мне.

— Я думал, тебе нужно помощь, — пробурчал Евсей.

— А раньше было помочь никак? — шепотом спросила я, услышав, что рядом кто-то бродит.

— Раньше я не собирался вмешиваться. Но Кузьма мне всю плешь проел, когда узнал, что я мог тебя выкрасть.

Я улыбнулась, услышав эту новость. И все же, Кузьма меня не забыл и даже волновался. Малый народ смотрел на людей совсем не так, как мы думали. Для них не было ценности в человеческой жизни. Поэтому слышать о там, что домовой искренне переживал обо мне, было приятно.

— Не говори ему, что я еду. Устрою им сюрприз.

Леший кивнул и испарился, а вышла обратно к карете и заметила, что солдаты уже начли устраивать привал. Ничего удивительного, солнце уже касалось горизонта. А тут было неплохое место, да еще и небольшая речушка находилась рядом.

— Как ты себя чувствуешь? — обеспокоено спросил Глеб, осматривая меня с ног до головы.

Кстати, на мне сегодня было легкое желтое платье. Его шила не я. Его и многие другие наряды заказал Глеб. Я так же попросила заказать одежд для детей. Все их мерки я помнила по памяти. Я попросила больше теплой одежды и хорошей обуви. Поэтому сейчас в чемоданах за каретой были подарки для моих ребят.

— Вроде неплохо, — ответила я, успокаивающе улыбнувшись. — Не переживай, у меня все хорошо.

— В таком случае, можешь отдыхать в карете.

— Я лучше пройдусь.

Глеб кивнул и направился отдавать указания своим ребятам. Я же с интересом начала оглядываться вокруг и наблюдать за солдатами. Все они выглядели достаточно подтянутыми, чтобы не сомневаться в их силе. И мне было страшно представить, что среди них может быть предатель.

— Госпожа, — внезапно один из них подошел ко мне и поклонился. У него были светлые рыжие волосы и мягкие голубые глаза. — Не хотели бы вы прогуляться к реке?

— Хотела бы, — с улыбкой ответила я. — Но не с тобой, а с мужем.

— П... простите, — мальчика покраснел до корней волос и поспешно отошел от меня.

Я проводила его взглядом. Следовало бы запомнить этого парнишку. Почему он позвал меня к реке? Сам захотел или кто-то заставил? Может быть это была шутка, чтобы посмеяться над младшеньким?

Я начла обходить полянку, внимательнее присматриваясь к лицам мужчин. Черноволосый стражник разжигал костер и как-то странно поглядывал на рядом стоящего Глеба.

Другой, тоже черноволосый мужчина, стоял рядом и сто-то обсуждал с блондином. Причем выражение их лиц было точно не дружелюбным. Мне все эти наблюдения совсем не нравились. Они означали одно из двух — любо предателей много, либо у меня паранойя. И последнее вероятнее всего. Из-за беременности все чувства смешались.

Я вздохнула и вернулась в карету. Лучше просто отдохнуть, что я и сделала, устроившись на широком сиденье кареты. Глеб сказал, что оно широкое именно для этой цели — чтобы можно было спать во время привалов. Так меньше вероятности, что нападут монстры. Да и неприятных насекомых нет. От комаров это, конечно, не спасало. Окна у летней кареты были без стекол и занавешивались лишь шторкой.

Интересно, как отреагирую дети на мое повеление? Не будут ли они обижены, что я бросила их? И как они поступят, когда узнают, что мне придется снова уйти? Мне очень хотелось получить их понимание и признание. Они все умные и сообразительные. Они должны знать, что я люблю и хочу защитить их.

Пока я отдыхала и скучала, ребята Глеба успели развести огонь, поставить котелок и начать готовить что-то очень вкусно пахнущее. Я даже выглянула из кареты, чтобы убедиться, что никто не взял с собой повариху. Она тоже готовила отменные блюда. Хотя даже без гипноза оказалась такой же раздражающей и отталкивающей.

Но нет, солдаты сами готовили — нарезали мясо, овощи и закидывали все в котелок над костром.

— Это обычная солдатская похлебка, — сказал Глеб, оказавшись рядом.

— Пахнем неплохо, — сказала я, выходя из кареты. — Какое мясо использовали?

— Николай поймал двух зайцев. Их и использовали. Если хочешь, то никто не откажет тебе в тарелке, — мужчина улыбнулся. — На фронте мы только такой едой и питались. Хотя вместо овощей использовали съедобные травы.

— Звучит интересно. Я с радостью попробую.

После этих слов, Глеб провел меня к костру, посадил на бревно рядом со собой и, когда еда была готова, подал мне небольшую деревянную миску с дымящейся похлебкой. Аромат был безумно вкусным. Видимо, тот, кто готовил, использовал базилик или что-то подобное.

Вечер проходил шумно и весело. Я впервые слушала и наблюдала за взрослыми людьми в этом мире так близко. Я услышала солдатские песни, узнала, что на фронте все идет куда хуже, чем король выставляет, и смогла посмеяться над шутками. Пусть в них и было много нецензурной лексики, которую Глеб всеми силами пытался пресечь, мне все равно было весело.

Ночью я устроилась в карете. Глеб спал снаружи вместе со всеми. Эта ночь пролетела без сновидений, чему я была безмерно рада. Видеть жизнь Нади было куда мучительнее, чем я думала.

***

Когда Глеб сказал, что деревни осталось пару часов, я стала с нетерпением выглядывать из окошка и пытаться ее разглядеть. Мне так натерпелось встретить родные виды, что я просто не могла усидеть на месте.

— Будешь так скакать, точно упадешь, — раздраженно сказал Глеб, когда я в очередной раз встала и выглянула в окошко.

— Ты прав, — я вздохнула. — Но мне так хочется быстрее оказаться дома.

— Дома? — взгляд мужчины стал немного мрачным, но ответить я ему не успела.

Я все еще стояла, когда карета проехалась по кочке. Поэтому, как в дешевых любовных романах, я повалилась на мужа. Он успел меня подхватить, и я не пострадала, но наши лица оказались очень близко. Я услышала приятней запах его тела. По спине пробежали мурашки. Я внезапно осознала, что Надя уже была с ним в одной постели. Скорее всего, в первую брачную ночь. Она видела его красивое подтянутое тело и...

— Ты не пострадала? — спросил Глеб с беспокойством, помогая мне сесть рядом с собой.

— Нет, все хорошо. Прости, что упала на тебя, — пробормотала я, чувствуя, как начинают гореть щеки.

«О чем я думаю вообще? Ну-ка прекращай вести себя, как подросток, Надежда. Ты взрослая женщина, в конце концов».

Спокойный монолог в голове помог мне успокоиться. Я взглянула на Глеба. Он все еще смотрел на меня с беспокойством. И этот взгляд почему-то волновал меня. Как он относился к Наде? Почему отправил ее в такое опасное место? Возможно, все еще волнение и беспокойство из-за ребенка? А я ему не нужна?

От таких мыслей стало горько. Я отвернулась к окну и нахмурилась. Мне не нравилось, что мое тело реагировала так на простые прикосновения или даже взгляды. Это все не могло принадлежать мне. Я не могла так просто влюбиться.

Когда впереди наконец-то появилась деревня, все мысли из моей головы вылетели мгновенно. Я снова высунулась из окна и с широкой улыбкой смотрела на то, как приближается мой дом. Я чувствовала невероятное тепло только от одной мысли, что я вернулась.

Карета остановилась у самой калитки. Я, не дожидаясь Глеба, открыла дверцу и сразу увидела широко распахнутые глаза Евы. Она стояла у колодца и набирала воду. Стоило ей увидеть меня, ее руки ослабли, и ведро с громким всплеском упало в воду.

— Ма...мама!

На глазах Евы появились слезы. Она бросилась ко мне, и я тут же заключила ее в объятия. Девочка плакала, прижимаясь к моему плечу и не обращая внимания, что наш небольшой дворик заполонили незнакомые люди.

Видимо, услышав шум, с заднего двора выбежал Егор. Я видела, что он сначала испуганно замер, а затем увидел меня и его глаза слегка покраснели. Прежде чем подойти ко мне, он сжал губы, сдерживая слезы, а затем медленно подошел и обнял. Мальчик ничего мне не сказал, только тихо и приглушенно всхлипнул.

— Все хорошо, — тихо сказал я, глад детей по спине. — Я тут, я с вами. Я не забыла о вас.

— Где ты была? — глухо сказал Егор, пока Ева продолжала всхлипывать и отчаянно цепляться за мою одежду.

— Оказывается, я жена богатого человека, — улыбнулась я, отодвигая от себя ребят. – И он забирал меня в свой дом.

«Еще и племянник короля», — мысленно усмехнулась я, наблюдая за недоверчивыми лицами детей.

Ева стерла ладошками слезы с лица и заглянула мне за спину. Егор тоже посмотрел в ту сторону. Оба напряглись. Девочка невольно спряталась за спину мальчика.

Я обернулась. Глеб стоял с таким выражением лица, словно готовился кого-то, по меньшей мере, убить. Я слегка покачала головой, вернула взгляд на детей и спросила где остальные.

— Соня и Варя дома, — тихо ответила Ева. — А Саша пошел за рыбой.

— Я остался, чтобы коз подоить, — сказал Егор серьезным голосом. — Если бы вы позже приехали, меня бы тут уже не было.

— Какие вы у меня молодцы, — я снова прижала к себе худые детские плечики и прикрыла глаза. — Я так вами горжусь. А теперь давайте войдем в дом?

Я бросила взгляд на Глеба и жестом показала ждать здесь. Он отрывисто кивнул и начал что-то говорить своим ребятам. Я же направилась к дому, чувствуя небывалый прилив легкости и счастья. И, стоило мне открыть двери, как меня атаковал маленький комок. Домовой обхватил меня руками за шею и обижено засопел.

— Ну-ну, — я похлопала домового по спине. — Все хорошо, я вернулась.

— Никогда больше так не исчезай. Поняла? — проворчал Кузьма, отцепляясь от моей шеи и зависая передо мной в воздухе.

— Меня вообще-то похитили, — сказала я, улыбнувшись. — Но все сложилось не так уж и плохо.

Ответить или как-то возмутиться Кузьма не успел.

— Мамочка! — Соня бросилась ко мне.

За ней, неуклюже перебирая ногами, побежала Варя. Они услышали шум в коридоре и выглянули из детской комнаты. Я присела, и Соня с Варей кинулись мне на шею.

— А я знала, что ты вернешься!

— Мама, — Варя обхватила своими маленькими ручками мои ладони и прижалась к ним лицом.

— Вы же мои хорошие, — тихо произнесла я, прижимая малышек к себе.

Как же я скучала по дому, по этому невероятному теплу и детям, которая дари мне свою безусловную любовь просто потому, что я была рядом с ними в трудную минуту. Мне не хватало всего этого в том большом имении, где даже после снятия гипноза были свои правила, чуждые мне.

— Отлично! — весело сказала я, поднимаясь на ноги. — Давайте, посмотрим, что у вас есть на обед и ужин.

— На обед есть суп, — сказала Ева, оживляясь. — Я приготовила его с утра!

— Какая ты у меня умница. Но на улице смотрите сколько солдат. Их надо накормить. Поэтому марш на кухню, будете мне помогать.

Только вернулась, а уже надо работать. Я тихо рассмеялась. Почему-то эта мысль меня успокоила. Я всю жизнь работала, не позволяя себя расслабиться. Но в имении мне откровенно нечего было делать. Даже на кухню меня пускали неохотно. Поэтому и приходилось сидеть в комнате и читать нелепые романы о благородных дамах. И все же деревенская жизнь мне подходила куда больше жизни столичной аристократки.

Но в скором времени мне бы пришлось окунуться и в эту роль. От одной мысли у меня сводило зубы, и начиналась мигрень.