Мама для сирот

Глава тридцать девятая. «Семейные ценности и опасность».

В гостиной на пару мгновений повисла тишина. Я смотрела на Святославу и видела по ее глазам, что она совершенно точно уверена в своих словах. И, если так же был уверен король, то неудивительно по какой причине он убил королеву. Но почему он не убил свою дочь? Не может быть, что ему помешали отцовские чувства. Тут было что-то другое.

— Что вы сами думаете по поводу этого пророчества? — спросила я, нарушая тишину.

Первый вопрос «что это вообще значит», я удержала в себе. Зная, из какой я семьи, было бы странно предполагать, что я не в курсе пророчества.

— Я думаю, что принцесса жива, что я уже говорила, — ответила Святослава, потянувшись за печеньем. — И я уверена, что она вернется в замок, когда станет взрослой, вместе со своим избранником, который впоследствии и окажется истинным королем.

— А что на счет метки короля?

— А что о ней говорить? — девушка пожала плечами и сделала глоток чая. — Она всегда проявляется только в тронном зале. Вы когда-нибудь в нем были?

— Нет, к сожалению, не доводилось там бывать, — я вздохнула.

— Я тоже там не бывала, — успокаивающе улыбнулась девушка. — У моего отца свое дело по кораблестроению. Он часто бывает у короля на аудиенции. Особенно сейчас, когда война и не думает стихать.

— В провинции все думают, что война почти выиграна, — заметила я, следя за выражением лица Святославы.

Она поморщилась и отложила чай в сторону.

— Разумеется, они так думают. Министр внутренних дел делает все, чтобы люди так думали. Папа говорит, что это помогает избежать восстания. Еды хватает не во всех регионах, а еду во дворец возят телегами...

Тут Святослава прижала ладошку к губам и опасливо оглянулась. Я непроизвольно тоже это сделала, но ничего подозрительно не заметила. Лишь услышала, что мимо дома проехала карета. Неужели даже тут нас могли подслушивать? Было бы неприятно.

— В общем-то, да. Война в самом разгаре и восстание сейчас было бы не к месту, — шепотом закончила девушка.

Я внезапно поняла, что она прекрасно разбирается в делах государства. Любая другая нормальная девушка бы сейчас отмахнулась от моих вопросов и болтала бы про платья и украшения. Или хотя бы просто переживала, толком не понимая, что происходит.

Я посмотрела на Святославу по-новому. Раньше она казалась мне избалованной девочкой, не получавшей внимания родителей. Но теперь я вдруг поняла этот ее высокомерный взгляд — она считала себя умнее своих сверстниц. Сложно было с этим поспорить. Оставалось только радоваться удаче, что она в тот день на рынке подошла именно ко мне. Где бы я еще взяла такой полезный источник информации?

— А вы очень умны, — сказала я, добродушно улыбаясь.

— Вы меня перехваливаете, — неожиданно смутилась девушка. — Просто слушаю разговоры отца и брата — ничего более.

— Но вы понимаете эти разговоры. Я рада, что встретила вас, Святослава.

Гостья смутилась еще сильнее, но ей явно было приятно, что хоть кто-то оценил ее ум по достоинству. Я тоже была довольна — за короткий разговор узнала столько, сколько не узнавала за вместе месяцы, проведенные в этом теле. Оно и понятно — у меня было совсем другие проблемы.

Разговор потек совсем в другое русло. Мы обсуждали погоду, предстоящие мероприятия и даже пошив и вязание платьев. Я поведал Святославе почему была в той глубинке. Разумеется, выдуманную версию. Она прониклась моим благородством и даже пообещала разузнать о приютах, которые сейчас были в столице. Но, по ее мнению, их все расформировали. Некоторых детей отправили по их родственникам, а кого-то в тот приют, в котором оказалась я.

Когда чай и угощения закончились, Святослава поспешила домой, попросив еще раз подумать о сотрудничестве. Я ответила, что подумаю, но уже сейчас была готова дать отрицательный ответ. Я понимала всю выгоду моих изделий. Просто в этом мире такого вязания не было. А если оно и было, то сугубо грубое и не красивое.

Проводив гостью, я вернулась в гостиную, где служанки все сноровисто убирали со стола. Поблагодарив девушек, я присела в кресло и прикрыла глаза. Разговор мне был приятен. Давно я не общалась с молодыми девицами. Да еще и такими интересными.

Из головы не выходили слова Святославы о пророчестве. Почему-то я верила в него. Странно, конечно, не верить в магию и пророчества, когда ты живешь в мире, где есть домовые, банницы, лешие и ведьмы. Но почему тогда Глеб не рассказал мне о нем? Неужели не верил? Или не знал?

В любом случае, я собиралась подождать его до шести вечера. И поговорить, если он вернется. Или вернуться в свой дом ни с чем. Оставлять детей до поздней ночи я не планировала. Тем более что им могла грозить опасность. Многие бы подумали, что я ношусь с ними, как с маленькими. Сказали бы, что двенадцатилетний Сашка в скором времени и жениться может, но... А кто-то когда-то давал им возможность быть маленькими?

— Госпожа, — тихий голос служанки раздался откуда-то сбоку.

Я с трудом открыла глаза и поняла, что, видимо, уснула. Совсем ненадолго, потому что на улице еще было светло. Убедившись, что еще нет шести вечера, я собиралась сходить умыться, но до моего слуха донеся звук подъезжающей кареты. Я подошла к окну, отодвину шторку и увидела, как из кареты выпрыгивает Глеб.

На нем был темно-синий камзол, черные брюки и высокие сапоги. Лицо у мужчины было суровым и каким-то... жестким. Но, после слов управляющего, встречающего его у кареты, он вдруг смягчился. На губах появилась мягкая и нежная улыбка.

Я тут же задернула шторку и прижала руку к груди. Сердце стучало гулко и быстро. Я была уверена, что управляющий сказал о том, что я по-прежнему в его доме. Было слышно его приглушенный голос. Но я никак не ожидала такой реакции от Глеба. Меня это смутило и обрадовало одновременно. Я даже на мгновение захотела спрятаться, но быстро взяла себя в руки. Я же не ребенок, в конце концов.

Дверь открылась, и через пару минут в гостиную вошел Глеб. Я стояла у камина и обернулась, словно только заметила, как он приехал. Глупая игра, которой я пыталась скрыть свое смущение. Почему? Даже сама не знаю.

— Ты еще не ушла, — улыбнулся мне мужчина, подходя ближе и нежно беря за руку. — Я не надеялся, что встречу тебя тут.

— Я тебя ждала, — не смогла я сдержать ответной улыбки. — У меня есть пара вопросов к тебе.

— Давай для начала присядем, — Глеб потянул меня за руку и мягко усадил в кресло. — К слову, это платье тебе очень идет.

— Спасибо, — пробормотала я, опустив взгляд.

Глеб попросил у слуг принести чаю и только после этого сел напротив меня. Я следила за его движениями, недоумевая, почему раньше не замечала его подтянутого тела, больших, красивых рук и правильных черт лица? Что во мне изменилось, что теперь я смотрела на него совсем по-другому? Или... я всегда на него так смотрела, но отрицала даже возможность появившихся чувств?

— Так о чем ты хотела поговорить? — спросил Глеб, наливая себе кружку чая.

Я вежливо отказалась от напитка, потому что только недавно мы со Святославой выпили целый чайник.

— Я хотела узнать, удалось ли тебе стать членом совета? — перешла я сразу к делу, чтобы не затягивать разговор.

— Да, — мужчина кивнул. — Сегодня уже были готовы документы. Кажется, дядя даже обрадовался.

Глеб усмехнулся. В его глазах я увидела растерянность. Пусть он и говорил, что король способен на многие плохие поступки, но к самому Глебу король был добр. Мне показалось, что мужчина колеблется, поэтому я не стала ничего говорить. Он должен был решить сам, что ему делать. Этот выбор его судьба. А я поддержу его, чтобы он не решил.

— Ты хотела спросить только об этом?

— Нет, — я слегка наклонилась вперед и внимательно взглянула ему в глаза. — Почему ты не рассказал мне о пророчестве?

На миг в гостиной повисла тишина. Глеб смотрел на меня странным, настороженным взглядом, поэтому мне пришлось поспешно рассказать, как прошла моя встреча со Святославой. Только после этого Глеб расслабился.

— Это пророчество... Скорее всего, не про эту принцессу. Маленькая принцесса должно быть уже давно мертва, — наконец-то сказал мужчина. — Поэтому я стараюсь не опираться на пророчества и не питать ложных надежд.

— Но ты сообщил, что не знаешь, по какой причине король убил королеву.

— А я и не знаю, — Глеб нахмурился. — Он не убил бы ее из-за рождения дочери.

Мы замолчали. Я осознавала, что в этой истории все слишком запутано. У нас было слишком мало информации. И это меня нервировало. Почему-то это пророчество казалось мне очень важным. Осталось лишь узнать, почему мне это было так важно.

— Хорошо, — я встала с кресла. — В таком случае, мне пора возвращаться.

Глеб поднялся следом и пошел позади меня. Я хотела, чтобы он остановил меня или что-нибудь сказал. Хотела, чтобы он обнял меня и сообщил, что любит. Но эти чувства были эгоистичными, потому что в ответ я ему пока ничего не говорила и не давала.

Попросив у Дмитрия, который стоял у двери, вызвать мне карету по определённому адресу, я резко обернулась и посмотрела на удивленного Глеба.

— Так, — строго сказала я. — Обещай мне, что, не смотря на занятость, ты будешь проходить на ужин к нам, хотя бы раз в неделю.

— Ладно, — как-то растерянно произнёс Глеб.

— Дети скучают, — произнесла я, отворачиваясь и обувая туфельки. — И я тоже.

И, прежде чем Глеб успел что-то сказать или сделать, я выбежала на улицу, запрыгнула в карету и приказала кучеру ехать. Несмотря на то, что мне было страшно произносить это, теперь я ощущала такую небывалую легкость, что ни капельки не жалела о сказанных словах.

Пусть и немного, но я приоткрыла ему свои чувства. И это было правильным.

Малыш зашевелился, я положила руку на живот и улыбнулась. Он тоже радовался тому, что его родители больше не ссорились.

***

Свое обещание Глеб выполнил через три дня, явившись на ужин, словно гончая на запах еды. В тот день мы с Евой сделали рассольник, мясную запеканку с картошкой и испекли медовый пирог. Кажется, на запах последнего он и приехал. Потому что, войдя в дом, первые его слова были:

— Вы готовили медовый пирог? Как я вовремя!

Дети были ему рады. Глеб, стянув ботинки, подхватил Соню и Варю на руки. Девочки запищали и рассмеялись, обнимая мужчина за шею, чтобы не упасть. Я улыбнулась, наблюдая за этой картиной. Сердце сжалось от счастья и тоски.

Эти маленькие девочки никогда не были на руках отца. Родители не баловали их. Они не знал другой жизни, кроме как приютской. Поэтому, видя их искренние улыбки, я была как никогда рада и счастлива.

Ужин прошел весело. Дети рассказывали о том, что с ними случилось, в какие игры они играли и что успели выучить, пока Глеба не было рядом. Мужчина внимательно их слушал и хвалил за каждое достижение.

После ужина, отправив детей в постель, мы с Глебом сели на крыльце в кресла. Это было удобно и именно так, как я хотела. Еще бы сделать горшочков с цветами и будет просто превосходно.

— Спасибо, — сказала я, после нескольких минут тишины.

— За что?

— За то, что приехал. За мебель и одежду. За то, что не отмахиваешься от детей. И... вообще за все, — ответила я, стараясь не смотреть в сторону мужчины.

Наши кресла стояли близко друг к другу, поэтому Глеб наклонился и мягко взял меня за руку.

— Ты не должна благодарить за это, — спокойно сказал он, когда я вынужденно посмотрела на него. — Я это делаю, не потому что так надо, а потому что сам хочу помочь.

Я улыбнулась. За этот вечер мы больше не сказали ни слова, так и просидели, держась за руки на крыльце маленького дома, в котором спасли наши уже родные дети.

***

Так к концу подошло лето. Глеб не обманул и каждую неделю, как только у него появлялась свободная минутка, заезжал к нам в гости. Он подарил Сашке жеребенка, сделав его самым счастливым ребенком в мире. Однако теперь на его плечи ложилась ответственность — вся работа по уходу, кормлению и выгуливанию жеребенка была на плечах Саши. Да и он сам не позволял никому делать что-то вместо него. Порой он спрашивал совета у меня или у Глеба, но не более.

К тому же мне удалось наконец-то пообщаться с соседями. Справа от нас жила молодая пара с маленьким ребенком, возраста Вари. Они быстро нашил общий язык, и теперь Соня частенько оставалась совсем одна. Мне это категорически не нравилось, но придумать я что-то пока что не могла. Поэтому просила Еву поиграть с девочкой, вместо помощи мне.

Справа от нас была пожилая пара. Их дети жили недалеко, поэтому в них было шумно и весело. Но с внуками этой пары мои ребята не смогли поладить. Не знаю, что у них там случилось, но однажды Егор вернулся злым и раздраженным. Сообщил мне, что больше не желает видеть этих соседей и ушел на задний двор, где Сашка вычесывал своего жеребенка.

Я не стала настаивать на том, чтобы Егор мне все рассказал. Он был куда взрослее, чем его сверстники, поэтому, если бы потребовалось, он бы рассказ мне о проблеме. Я в этом была уверена.

А мой живот с каждые днем становился все больше и больше. Через три месяца мне предстояло рожать. И этот факт меня чертовски сильно пугал. Я никогда не рожала. Даже не присутствовала на родах. Когда Маша была беременной, я изучила много литераторы на эту тему, но самой проходить через роды было очень страшно.

Заметив мою нервозность и выяснив в чем дело, Глеб привел ко мне доктора. Не того, что был в имении. Этот был молод и с шикарной шевелюрой каштанового цвета. Он осмотрел меня и сообщил, что ребенок в полном порядке. Так же мне сообщили, что недовеса у него нет, да и в целом беременность протекала хорошо. Это меня успокоило, пусть и ненадолго.

Утро вересня началось с громких киков, бросания подушек и беготни по дому. Впрочем, сентябрь в моем мире проходил примерно так же, когда дети Максима и дочь Инги оставались с ночевкой друг у друга.

На завтрак были оладушки с медом и зеленый чай. Еще была каша, но дети от нее отказались. А я не стала настаивать. Надеяться еще каши, когда станут взрослыми. А сейчас можно и оладьи поесть. Я с радостью присоединилась к детям, чувствуя небывалое поднятие сил и радуясь каждой мелочи. День начинался прекрасно.

К тому же сегодня вечером должен был приехать Глеб. Он частенько приезжал на третий день недели, поэтому я хотела приготовить что-то особенное. Осмотрев склад в подполье, я осознала, что варенье у нас закончилось. А новое делать не из чего. Бюджет же был достаточно большим, если не сказать огромным. Решение было принято в одно мгновение — испечь торт, сделав начинку из клубничного варенья.

Можно было, конечно, придумать что-то и лучше, но с моим животом этого делать совсем не хотелось. Да и торт должен был в любом случае получиться прекрасным.

Поэтому, после обеда, я оставила детей дома, а сама направилась на рынок. Хотелось купить еще немного пряжи на вязание. Я наконец-то решила связать для моего народившегося еще малыша одежды. Поэтому пряжа должна быть обязательно мягкой.

До рынка я дошла своим ходом. Идти по мягкой земле было не очень приятно, но сама прогулка мне понравилась. Воздух уже был по-осеннему прохладным, людей было не много — все собирали урожаи, а самое главное запах стоял именно такой вкусный, что я порой просто выходил на улицу, чтобы вдохнуть его. Такое пристрастие началось у меня недавно. Мне нравился запах сырой земли. Ева считала это странным, мальчишки хихикали, а Соня пыталась понять и тоже частенько выходила со мной, чтобы «понюхать и понять».

Рынок был огромным, совсем не таким, как в Черноозерье. Тут у каждого продавца был чуть ли не собственный прилавок или даже мастерская. Я ходила между рядами, слышала крики и зазывания и не могла определиться — стоит ли мне купить одежду и для детей? У них ее сейчас было много, но вот то платье смотрелось бы на Соне так красиво...

Не выдержав, я все же купила несколько вещей каждому своему ребенку и только после этого направилась в сторону мастерской с пряжей. Там я провела больше часа, пока не удостоверилась, что купила лучшую пряжу, самую мягкую и не колючую. Выйдя на улицу, я поняла, что пора покупать варенье и возвращаться домой, потому что до ужина надо было успеть приготовить торт.

Но все, как обычно, пошло не по плану. Стоило мне выйти на широкую дорогу, чтобы перейти из одной части рынка в другую, как передо мной остановилась карета. Она была простой, без опознавательных знаков. Сначала я даже решила, что это Глеб, увидел меня на рынке и решил остановиться. Но уже после того, как двери распахнулись, я поняла, как сильно ошибалась.

Из окна, прямо в мой живот, была выставлена длинная, тонкая металлическая игла. Я замерла, понимая, что одно мое лишнее движение может навредить ребенку и посмотрела в темный провал, ведущий в карету. Там сидел человек, но кто это был, я не могла разглядеть.

— Заходи, — сказал спокойный, холодный голос. — Иначе ты и твой ребенок умрут.

Я безропотно вскарабкалась по маленьким лестницам и оказалась в темноте кареты. Дверь захлопнулась, отрезая меня от мира. Руки холодели от страха. Я понимала, что это, скорее всего, кто-то из недоброжелателей Глеба, но даже представить не могла, как выбраться из этой ситуации, не причинив вред моему малышу.

«Боги, если вы есть, умоляю, дайте мне и ребенку выжить», — мысленно взмолилась я, пытаясь разглядеть под капюшоном плаща лицо похитителя.

Поздравляю всех с днем рождения а!Надеюсь, вам всретиться много хороших книг и захватывающих историй)