Мама для сирот

Глава тридцать вторая. «Путь в столицу».

— Ух ты!

— Смотри-смотри, как быстро!

— Какой красивый конь...

В карете было невероятно шумно. Дети прижимались к окнам и рассматривали окружающий их мир с непосредственным детским любопытством. Рядом со мной дремала Соня, а на коленях сидела Варя. Все ребята были одеты в чистую, красивую одежду, сшитую лично мной. Разумеется, она не выглядела, как одежда аристократов. Но ее могли принять за простой вариант дорожной одежды. Во всяком случае, я на это надеялась.

Вчера ночью, когда я спросила у Глеба разрешения взять детей с собой, он сначала даже лишился дара речи. Но когда я ему объяснила, что домовой сможет перенести и дом, он действительно задумался.

«— Зачем тебе это? — спросил Глеб, посмотрев на меня внимательным взглядом.

— Я буду по ним скучать, — честно ответила я. — И если они будут рядом, я смогу о них позаботиться. И защитить.

После этого Глеб молчал еще минут двадцать. Он не смотрел на меня и, кажется, даже забыл о моем существовании. Я думала, что он ищет способ мягче отказать мне. Но затем его губы расползлись в улыбке. И он утвердительно кивнул.

— Если я сделаю вид, что открыл сиротский приют, то мои рейтинги возрастут, — сказал Глеб, вызвав во мне противоречивые эмоции.

Я понимала, что ему все равно на детей. И понимала, что если брать такой балласт с собой, ему нужно хотя бы применение. Но мне было обидно за моих ребят. Они же все были такими замечательными...»

И лишь понимание для чего все делается, позволило мне тогда удержать себя в руках.

Я перевела взгляд на детей. Ева с восторгом разглядывая окружающую природу. Ее взгляд бегал по деревьям. Егор же, утомившись, присел на сиденье и зевнул. А вот Сашка не отрывал восторженного взгляда от Глеба, скачущего рядом на коне. Он смотрел с таким интересом, что я невольно задумалась — а чего же этот ребенок хотел на самом деле? И как он попал в приют?

Через двадцать минут, Ева тоже устала стоять у окна и села рядом с Егором. А Сашка все продолжал смотреть и как-то мечтательно улыбаться.

Посадив Варя рядом с детьми, я пересела поближе к окну и тоже посмотрела на Глеба. В седле он выглядел еще мужественнее. Я приказала себя не думать об этом и перевела взгляд на Сашку. Он, почувствовав взгляд, повернулся ко мне и слегка улыбнулся.

— Спасибо, что взяла нас с собой. Без тебя было сложно, — сказал он шепотом.

— Я же обещала, что не брошу вас, — так же тихо ответила я. — Вы же мои дети.

Сашка улыбнулся чуть шире, а затем снова посмотрел в окно. За время моего отсутствия, он сильно загорел. Но его зеленые глаза по-прежнему сверкали той неукротимой силой и желанием жить.

— Если не секрет, расскажи, как ты попал в приют? — просто спросила я и только после этого заметила, как его плечи слегка напряглись.

— Это не секрет, — ответил Сашка после пары секунд молчания. — Я из обедневшей семьи высокородного. Моя фамилия была Рязанов. Моя семья обанкротилась. Мать умерла от лихорадки. Отец погиб из-за алкоголя. Тогда мы с сестрой и попали в столичный приют.

— Сестрой? — похолодела я, понимая, к чему приведет эта история.

— Да. С младшей сестрой Олей. Понимаешь, когда я попал в приют, я даже делать ничего не умел. Мне пришлось многому учиться. Да и ребята меня не хорошо приняли… А Оля вскоре заболела. Все из-за того, что в столичном приюте всегда было холодно. Особенно зимой.

Я заметила, как Сашка слегка передернул плечами, словно снова почувствовал тот мороз на своей коже.

— Поэтому, когда началась война и нас всех собрали для того, чтобы перевести в новое место, я был даже рад. Но Оля не вынесла этой поездки. Она скончалась еще по пути к приюту.

Я положила руку на плечо Саши и почувствовала, как он слегка дрожит. Но теперь мне была понятна его тяга к защите детей. Я вдруг отчетливо увидела в нем себя. Если бы кто-то из моих младших погиб, я была бы точно такой же — безрассудно защищающей всех, кто хоть сколько-то бы напоминал мне родных.

— Ты не виноват в ее смерти, — твердо сказала я, заставляя мальчика посмотреть в мою сторону.

— Да, я знаю, — ответил он, опуская взгляд.

— Спасибо, что рассказал мне, — я погладила Сашку по голове, а затем порывисто обняла. — Ты очень хороший человек.

Мальчик ничего не ответил, только обнял меня в ответ и сел рядом со мной. Я чувствовала, что ему надо было рассказать об этом хоть кому-то. Я не уверена, что даже его младшие знали об этом. Скорее всего, он держал все в себя эти чувства долгое время.

— Ты мой хороший, — тихо прошептала я мальчику на ухо, погладив его по спине. — Все у тебя будет хорошо. Вот увидишь.

Дети, находящиеся с нами в одной карете, тактично отвернулись. Лишь Варя смотрела на нас с любопытством и интересом. Но ее крепко держала на своих коленях Ева. Я снова ощутила чувство гордости — мои дети, даже без воспитания взрослых, выросли в таких чудесных людей.

***

Привал устроили только ночью. Дети уже спали, опиравшись друг о друга. Луна давно висела в темном небе. И только когда дороги было практически невидно, Глеб дал знак стоп. Я понимала, почему он так спешил — до столицы добираться около трех дней. И чем быстрее он появится там, тем больше у него будет времени влияния на совет.

К счастью, по пути мы успели закупить еще пару палаток на всякий случай. В карете было решено оставить спать Варю с Соней и меня. Я отказывалась, но моя беременность не позволила мне настоять на своем. Поэтому, когда место ночлега было подготовлено, мне пришлось разбудить старших ребят и отправить их в палатку. Они безропотно последовали в ту сторону, куда их отправили.

Я проследила за ними взглядом, после чего потребовала у Глеба еще пару одеял. К счастью, мне выдали их без проблем, и я смогла укрыть детей получше. Еще не хватало, чтобы они заболели.

Солдаты уже развели огонь и готовили еду. Я стояла рядом и наблюдала за их слаженными действиями. Спать пока почему-то не хотелось. А вот от тарелки горячей похлебки я бы не отказалась. Предлагать помощь военным я не стала. Там и без меня все хорошо работало, как часы. Видимо они давно привыкли друг к другу и у каждого была своя роль в отряде.

— На что смотришь? — спросил Глеб, останавливаясь рядом.

— На то, как красиво работают твои ребята.

— Хм. Они так работают, потому что росли и обучались вместе. И, разумеется, прошли через многие битвы, — ответил Глеб, давая команду подкатить бревно, на которое он постелил свой плащ и помог мне присесть, придержав за ладонь.

— Росли? — удивленно спросила я, почему-то не отпуская руки Глеба.

— Хм, — мужчина задумчиво посмотрел на наши руки. — В семье Волковых есть традиция — собирать мальчишек с улицы и обучать их военному делу. Разумеется, все расходы на одежду, проживание и еду семья берет на себя. Мальчики получают образование, учатся и развиваются. Взамен, до тридцати лет они обязаны служить семье Волковых.

— Звучит довольно... интересно. Я предполагала, что они должны будут служить у вас всю жизнь.

— Нет, — Глеб усмехнулся. — Хотя многие остаются в поместье и получают заработную плату. Вообще, это придумал мой прадед. Тогда семья Волковых была в упадке. Войск не было. И он решил таким образом помочь и семье и детям, оставшимся без крова.

— А как же девочки?

— Что ты имеешь в виду?

— Не только же мальчишки остаются на улице, — я подняла взгляд на Глеба. — Ты бы прошел мимо, если бы увидел, например, Еву или Соню на улице?

Взгляд мужчины потемнел. Он отвернулся. Я отчетливо осознала, что в этом мире девочки считаются бесполезными. Пока идет война, это так и будет. Всегда нами будут пренебрегать. И даже если я бы я просто сбежала, Глеб бы просто меня вернул. Те слова о выборе были просто иллюзией.

— Я не знаю, — ответил после пары минут молчания Глеб. — Девочек чаще всего забирают к себе родственники или другие...

— Стой... — я дернула мужчина за рукав, вынуждая посмотреть на меня. — Ты хочешь сказать, что их забирают в незнакомые семьи? А ты уверен, что их там не используют, как женщин?

— Это лучше, чем скитаться по улицам.

— С ума сошел? — я резко встала. — Если хоть одна девочка выжила, спроси у них, что бы они предпочли.

Сказав это, я направилась к костру. Разговаривать с мужем мне резко перехотелось. Я могла принять, что все остальные считают женщин вещью, но почему-то мне хотелось, чтобы именно Глеб осознал, что это ужасно. Глупые мысли. Он же вырос в этом мире. Для него естественно быть выше какой-то слабой девчонки.

***

Утро следующего дня началось рано. Но с еды, которая осталось после ночи. Я убедилась, что все мои дети поели, и только после этого взяла свою порцию. Сегодня я чувствовала недомогание, поэтому могла обойтись и без еды, но голодать было вредно. Мне потребовалось больше пятнадцати минут, чтобы съесть несколько ложек. После чего я отнесла миску обратно и вернулась в карету, пытаясь удержать еду внутри. Нет уж, я не собиралась так просто сдаваться. Ребенку нужна еда! В этом мире нет современной медицины. Если у ребенка будет недовес, его не спасут.

— Глеб, — остановила я мужчину, когда он проходил мимо кареты.

— Что? — мужчина посмотрел на меня с нечитаемым выражением на лице.

— Мог бы ты попросить кого-то солдат прокатить на лошади Сашу?

Глеб какое-то время молчал, затем коротко кивнул и отошел от кареты. Я вздохнула и посмотрела на детей. Варя сидела со мной в карете, а вот остальные бегали по лагерю и с любопытством рассматривали все, что им попадалось под руки.

— Мама, — маленькая ручка коснулась моей ноги.

— Что такое, милая?

Я отвернулась от окна и посмотрела на девочку. На ней было белое платье с поясом. На голове чепец, защищающий ее от солнца, а на ногах миленькие кожаные туфельки. Их пришлось купить в городе вместе с палатками. А все остальное сшила я. И выглядела Варя в этом наряде до безумия мило.

— А де Кусьма? — девочка наклонила голову на бок и я, не удержавшись, обняла ее и посадила на колени.

— Он наверняка уже в большом городе. Мы с ним скоро увидимся.

Я задумалась. А в каком месте будет стоять дом? И как домовой вообще сможет его перенести? Пусть он и сказал, что расскажет позже, но как-то я сомневаюсь, что он это сделает. Зная его вредный характер, он может и передумать.

— Я тоже хочу! — раздался громкий крик с улицы.

— И я!

— И я!

Я выглянула в окно, чтобы понять, что происходит. Оказывается, Глеб подошел к детям, сказать, что Сашка поедет верхом. Взгляд старшего сверкал так, словно сбылась его мечта. Но Глеб, как и я, не учел один момент — Ева, Егор и Соня тоже хотели прокатиться на лошадке.

Взгляд мужчины переместился на карету, в которой я сидела. Мне пришлось поспешить на помощь. Оставив Варю в карете и, на всякий случай, плотно закрыв дверь, я подошла к творившемуся хаосу.

— Так, ребята. Сонечка точно поедет со мной в карете, — строго сказала я, выбив весь энтузиазм у детей. — Ева и Егор, если Глеб позволит, вы поедете верхом. Если нет — будете в ехать со мной в карете.

— То есть это я должен решать? — Глеб недовольно нахмурился.

— Разумеется, — я фыркнула. — Это тебе придется нести ответственность, когда дети будут ехать верхом. Я не могу заставлять тебя принимать такое решение.

Взгляд мужчины выражал столько негодования, что я была уверена — откажет. Более того, откажет грубо и даже Сашке запретит ехать верхом. Но он меня удивил. Пару секунд размышления и он подзывает к себе двух солдат.

— Ваня, Слава, посадите с собой мальчишек. Отвечаете за них своей головой.

— Да, господин, — солдаты поклонились и, поманив к себе радостных мальчишек, отправились в сторону своих лошадей.

Ева же ничего не сказала. Она просто опустила взгляд. Ее плечи поникли. Она лучше меня знала, что в этом мире девочкам не рады, поэтому была так спокойна, когда ее буквально проигнорировали. Я уже готова была обнять ее и пригласить в карету, как внезапно Глеб подхватил Еву на руки.

— Тебя я сам повезу, — спокойно сказал мужчина.

Я ошарашено посмотрела на него, не в силах даже что-то сказать. Взгляд мужчины был прикован ко мне. Но я не смогла понять, что выражают его глаза.

— Должен же я понять, о чем ты говорила вчера.

После этих слов, Глеб ушел с перепуганной Евой на руках.

— Мамочка, — тихо сказала Соня, хватаясь за подол моего платья. — Все будет хорошо?

— Очень на это надеюсь, милая. Очень надеюсь. А теперь пройдемте в карету.

Соня и Варя послушно направились вместе со мной в карету. Я же чувствовала волнение. А что, если что-то случится? Что, если они не уследят за детьми?

Нет, не надо думать о плохом. Я не смогу всегда держать детей под своей юбкой. Они должны искать то, что им нравится. Должны делать все, что хотят. Я не вправе ограничивать их свободу. Я должна поощрять их желания выучить или попробовать что-то новое.

Мой взгляд непроизвольно пробежал по рядам солдат. Я увидела Егора и Сашку. Они сидели перед солдатами и держали поводья. Ева тоже сидела спереди, но боком, так как на ней было легкое желтое платье. Она испуганно держалась за руку Глеба. Я видела по губам, что он что-то ей говорил. После чего девочка поднял голову и неуверенно ему улыбнулась.

***

Следующий привал случился после того, как солнце перешло зенит. Лошади устали и хотели пить. А по пути как раз попалось место с небольшой рекой. У Вари был послеобеденный сон, а Соня спать совсем не хотела, поэтому с любопытством глядела в окно, когда карета остановилась.

— А я знаю эту дорогу! — внезапно весело заявила девочка, открыла дверь и выбежала на улицу.

Я не успела ее остановить и расспросить поподробнее. Неужели Соня помнила, как попала в приют? Я не спрашивала у нее, предполагая, что она ничего не знала. Но все могло оказаться хуже, чем я думала.

Убедившись, что Варя спит, я вышла следом за Соней. Понаблюдав за тем, как Егор и Сашка растирают болящие ноги после езды на лошади, я улыбнулась. Я видела, что пусть им и больно, но они очень довольны. Улыбка так и расползалась на их загоревших лицах.

— Мама! — рядом появилась Ева. Она все еще была на руках Глеба и даже обнимала его за шею, чтобы не упасть.

— Как тебе поезда, солнце? — спросила я и погладила ее по голове, когда мужчина поставил ее на ноги.

— Здорово! Лошадка такая высокая! — голубые глаза девочки засверкали, как льдинки на солнце. — Сначала мне было очень страшно. Но дядя Глеб сказал, что удержит меня и защитит, поэтому мне стало не страшно.

— Какая ты у меня храбрая, — я улыбнулась.

Ответить Ева не успела, так как прибежали мальчишки и начали наперебой рассказывать о своих впечатлениях. Я заметила, что если Егор и Ева восприняли катание на лошади скорее, как развлечение, то Сашка говорил таким тоном, что я поняла — это его. Он хочет связать свою жизнь с лошадьми. Разводить их? Присматривать за ними? Или, не дай Боже, стать солдатом?

Рано об этом, конечно, думать. Но мне все равно уже было страшно. Строго-настрого запретив детям приближаться к воде, я разрешила им побегать по поляне. Но попросила не мешать солдатам и не подходить к лошадям. Получив наставления, дети разбежались, оставив нас с Глебом наедине.

— Ты уверена, что они будут соблюдать то, что ты сказала? — спросил мужчина, с сомнением поглядев на веселящихся ребят.

— Уверена, — ответила я, наблюдая за тем, как Соню подкидывает в воздух какой-то солдатик. — Эти дети знают цену жизни.

— С чего ты...

— Их было больше двадцати, — перебила я, переводя взгляд на Глеба. — Эти дети собственными руками закапывали таких же, как они сами, детей. И все потому, что взрослые бросили их на произвол судьбы.

Глеб шокировано смотрел на меня. Затем нахмурился и перевел взгляд на играющих в салки детей. Я примерно представляла, о чем он думал. О том, как они могли так беззаботно играть сейчас? Как они могли быть такими сильными? И как смогли выжить, не смотря ни на что?

А ответ был прост — они просто хотели жить. И делали все, что было в их силах.