Мама для выброшенного ребенка

Глава 11

Та самая экономка, о которой говорил Марат, поджидает меня практически на входе. Не успеваю я войти в просторный холл, как натыкаюсь на колючий взгляд пожилой леди. А иначе, как леди, эту даму и не назовешь: строгое черное платье придавало и без того пожилой женщине еще больше возраста, седые волосы были зачесаны в гладкий пучок. Она стояла, сцепив пальцы в замок, и ее орлиный взгляд мне как будто в самую душу смотрел.

— Добрый день, — приветствует она вежливо и сухо, прямо-таки официально, — меня зовут Катерина, я помощница Марата Маратовича по ведению домашнего хозяйства.

Онемев, я молча пялюсь на женщину, которая так гордо представилась, что я даже растерялась.

— Полина, — спохватившись, бормочу я в ответ, забыв поздороваться.

— Давайте мне ребенка, а вы пока сможете раздеться и вымыть руки, — говорит Катерина и шагает ко мне, выставив руки вперед.

Никаких тебе «приятно познакомиться» или вежливых «проходите, будьте как дома». Я медлю, не торопясь отдавать Платона. Осматриваю женщину с ног до головы, словно пытаясь просканировать, чтобы понять, можно ли ей доверять малыша.

— Хорошо, — все-таки соглашаюсь я и, подойдя ближе, передаю Платона на руки пожилой женщине. — Он проголодался, поэтому нужно подогреть смесь. Где я могу ее найти?

— Не беспокойтесь, я сделаю ее сама. Ребенка я сейчас передам медсестре, она как раз померяет ему температуру, — докладывает Катерина сухо и, развернувшись, уносит малыша куда-то вверх по лестнице.

Чувствуя себя не в своей тарелке, я неловко топчусь на одном месте, а потом, опомнившись, что от меня всё это время натекает лужа со стаявшего снега с сапожек, я возвращаюсь ко входу и снимаю их. Аккуратно ставлю на коврике, а потом тороплюсь отыскать ванную комнату, чтобы найти там хоть что-нибудь, чтобы вытереть грязь после себя. Но ни тряпок, ни чего-то близко похожего найти не удается, так что я, отмотав туалетную бумагу, возвращаюсь назад и ей стираю с пола лужу.

За этим занятием меня и застает Катерина.

— Что вы делаете? — сухой и как будто бы скрипучий голос зловредной старушки звучит, кажется, слишком ядовито.

— А… простите, — тушуюсь я, — Просто растаял снег с моих сапог, и я… вот.

Я демонстрирую Катерине комок мокрой грязной бумаги, и она явно еле сдерживается, чтобы не поморщиться брезгливо.

— Не беспокойтесь, я все уберу.

— Ладно, — смутившись окончательно, выдавливаю я и возвращаюсь в ванную, чтобы выбросить грязную бумагу и вымыть руки.

Открываю воду в кране и встречаюсь со своим отражением в зеркале взглядом. Черт, наверняка эта женщина думает, что я совсем деревенщина. Но было так неудобно оставлять после себя грязь… она пожилая, ей наверняка тяжело убирать здесь, а дом ведь такой большой! Не знаю, сколько мне здесь придется жить, но я ведь должна хоть как-то наладить контакт с этой Катериной. Может, если я предложу ей помощь в уборке, она растает?

Вздохнув, я вытираю руки и отправляюсь на поиски кухни. Но если ванную мне удалось относительно быстро найти, то вот кухню я ищу без малого минут пять, а когда обнаруживаю наконец, то вижу, что Катерина уже приготовила бутылочку для Платона и собирается уходить.

— Я покормлю Платона, — тут же говорю я. Все равно Марата еще нет, лучше я пока чем-нибудь займу себя.

— Можете не беспокоиться, я могу сделать это, — не спешит мне отдавать смесь экономка.

— И все-таки, — настаиваю я.

Не то чтобы я так рвусь полностью заменить мать чужому ребенку, вовсе нет. Просто… я беспокоюсь за Платона, причем все еще так же сильно. Здесь я никого не знаю, незнакомое место, все чужое, а я уже на собственной шкуре убедилась, что даже друзьям иногда доверять нельзя. Может я и сую нос не в свое дело или мешаю выполнять работу этой “милой” женщине, но лучше так. Пусть позлится на меня, зато я буду спокойна за малыша. Наверное, это слишком, но после того, что я пережила, спасая Платошу, я лучше лишний раз все перепроверю.

— Как пожелаете, — без лишних эмоций в голосе ровно говорит Катерина и протягивает мне подогретую бутылочку со смесью.

Я без колебаний беру ее и задаю новый вопрос:

— Где мне найти Платона?

— Ребенок на втором этаже в детской. Когда поднимитесь наверх, повернете направо, вторая дверь — это детская, — инспектирует она.

— Спасибо.

Платон оказывается и правда не один — возле него суетится медсестра. На вид ей около сорока лет, она одета в медицинский халат, а темно-русые волосы скрывает обычная косынка. Кончик носа женщины забавно вздернут, и эта изюминка делает ее очень милой и добродушной на вид.

— Добрый день. Вы мамочка? — Дружелюбно спрашивает медсестра.

— Я…

Хочу было ответить отрицательно, но… Марат ведь предложил мне стать именно мамой для Платона, пусть и временно. Наверное, теперь нужно представляться так?

— Да, мама.

— Очень хорошо, что вы смесь принесли, малыш как раз проголодался, а мне после еды нужно немного суспензии ему дать. Покормите пока сына, а как только закончите, позовите меня. Не буду вам мешать, — женщина вежливо улыбается и выходит из комнаты, оставляя меня с Платоном одних. Я невесело хмыкаю. На контрасте с Катериной эта медсестра выглядит просто матерью Терезой.

Оставшись одна с Платошей я склоняюсь над кроваткой, в которой лежит малыш. Ребенок тут же расплывается в улыбке, дрыгая ручками, и я не могу не улыбнуться в ответ, таким он выглядит сейчас милым. А еще хорошо, что высокой температуры нет — выглядит Платон бодрее, чем вчера вечером.

Сначала я решаю кормить ребенка так, но не тут-то было! Платон недовольно ворчит, потом начинает хныкать и, в конце концов, заливается ревом. Успокаивается лишь когда я его беру на руки и сажусь в кресло. Малыш тут же прикладывается к смеси и смотрит при этом на меня совершенно ангельским взглядом.

— Не нравится совсем одному есть? — я улыбаюсь слабо, придерживая бутылочку.

Платон голодный, это видно сразу. Ест смесь жадно, причмокивая крохотными губами, а как только заканчивает с ней, начинает сонно хлопать глазками. Я укладываю малыша и тороплюсь найти медсестру. Она ведь говорила о лекарстве.

— Оно не горькое? — спрашиваю я, наблюдая за тем, как медсестра набирает суспензию в специальный шприц.

— Сладковатое, но не всем детишкам по вкусу, — улыбается она мне, — так что будьте наготове.

Платону оно и правда не нравится. Если сначала малыш заинтересованно проглатывает лекарство, то потом начинает выплевывать его и кукситься.

— Ну-ну, тш-ш, — я тут же с готовностью поднимаю ребенка на руки и успокаивающе покачиваю.

Медсестра протягивает мне бумажную салфетку, и я вытираю губы и подбородок Платону. К счастью, он не капризничает и не плачет, а через пару минут его снова начинает клонить в сон.

— Я схожу вниз, вымою бутылочку, — говорю я женщине, как только я осторожно укладываю сладко сопящего ребенка в кроватку.

— Конечно-конечно, не беспокойтесь, я присмотрю за ним, — с готовностью машет рукой медсестра, чтобы я не беспокоилась. Нет, ну просто чудесная женщина!

Бросив взгляд на Платона, я все-таки выхожу из комнаты и спускаюсь вниз. С Маратом мы сталкиваемся на кухне — мужчина как раз торопливо обедает, стоя отправляя в рот кусочки какого-то пирога.

— Приятного аппетита, — желаю я, откручивая крышку с соской на ходу, — ты чего стоя? Присядь.

— Спешу, — качает головой он отрицательно, — Как Платон?

— Я покормила его, заснул. Температуры у него нет и, надеюсь, что не появится хотя бы какое-то время, — докладываю я, кладя пока бутылочку в раковину и разворачиваясь к Марату, — кстати… мои вещи ведь остались в больнице. Там не очень много, конечно, но все-таки.

Да, большая часть одежды там с чужого плеча, но мне ведь нужно здесь в чем-то ходить.

— Не переживай, я попрошу своего человека, он все привезет, — Марат продолжает уплетать за обе щеки еду.

Бедный… он наверное и не ел толком с момента, как ребенок пропал. Мне бы на его месте тоже кусок в горло не полез, пока бы я малыша не нашла. Шутка ли, младенец — и вот так резко пропал.

Кстати, об этом… Марат торопится, да, но ведь он толком не расспросил ничего. Да, может все основное о пропаже он и знает, но разве детали не важны? Я ведь видела, кто искал ребенка, и раз это не люди Марата, значит, они могут быть причастны к его пропаже!

— Разве ты не хочешь меня о чем-нибудь спросить? — не выдержав, интересуюсь я.

— О чем именно?

— Ну… не знаю… — пожимаю я плечами, — как я нашла ребенка. В смысле, детали… ну или… еще что-нибудь.

Подробности побега, во что был одет Платон, какие люди его искали, их приметы — разве мало можно задать вопросов в этой ситуации? Да их миллион! Стоит только за одну ниточку потянуть и за ней целый клубок вопросов появится. Но Марат отрицательно качает головой.

— Основное я знаю, поверь. Сейчас главное, что Платон дома и больше ему ничего не угрожает.

— Я не спорю, просто… — замолкнув, я размышляю о том, как же всё выглядит странно. Такой огромный шикарный дом, экономка, охрана, пост КПП на въезде. Как отсюда, из богатого элитного поселка, ребенок мог переместиться в спальный и не совсем благополучный район городка? Почему именно туда? Разве не нашлось бы мусорок ближе? И если его похитил Назар, то зачем он тогда его искал? Неужели похитил и потерял? Это уже бред какой-то.

Видимо, у меня настолько задумчивый вид, что Марат откладывает вилку и кивает:

— Я вижу, что ты хочешь что-то спросить. Спрашивай, не стесняйся.

Перевожу взгляд на мужчину и неопределенно повожу плечами. Да, хочу спросить. Просто потому, что мне не все равно на ребенка.

— Как Платон попал отсюда так далеко в город? Его кто-то выкрал? — задаю я первый вопрос.

— Да.

— Но как?? У тебя же здесь охраны вагон!

— Послушай, нам действительно нужно выяснять это сейчас? Я срочно должен уехать, давай я вернусь вечером и…

— Нет! — резче, чем нужно, обрываю я. Марат переводит на меня недоуменный взгляд и я, смягчившись, повторяю, — Нет. Расскажи сейчас, это ведь быстро. Хотя бы в общих чертах.

Мужчина устало вздыхает, засовывает руки в карманы брюк.

— Здесь замешана его бывшая няня. Это действительно долго рассказывать, так что подробности будут позже, ладно?

Помедлив, я все-таки согласно киваю. Другого выбора у меня все равно нет, буду сидеть тут, ждать возвращения Марата и его ответов на вопросы.

— Хорошо. Тогда до вечера, — мужчина направляется к выходу из кухни, но тут резко останавливается и оборачивается. — Да, кстати. Наверху полно свободных комнат, выбери любую, что тебе понравится. Если проголодаешься, в холодильнике продукты и Катерина отлично готовит, можешь попросить ее. Пока меня нет, обращайся по всем вопросам к ней, ладно? Будь как дома, в общем. Тем более, что на ближайшее время этот дом и правда станет твоим.

Марат улыбается слабо и подмигивает на прощание. Он уходит так быстро, что я даже поблагодарить его не успеваю.

Оставшись одна, я хмыкаю и опускаюсь на стул. У меня скоро голова лопнет от такой кучи мыслей и сомнений, одновременно всплывающих в ней. Вопросов сейчас и правда слишком много, но Марат прав: главное, что сейчас Платон в безопасности, в тепле, жив и скоро будет здоров. А ответы… ну, остается надеяться, что вскоре я их все-таки получу и происходящее перестанет казаться настолько странным.