Мама для выброшенного ребенка

Глава 19

Утром я просыпаюсь от того, что кто-то ласково гладит меня по голове и зовет по имени. Недовольно заворочавшись, я утыкаюсь носом в подушку, обнимая ее покрепче, и бубню:

— Мам, еще пять минуточек…

Мама почему-то тихо смеется над ухом приятным мужским баритоном. Я непонимающе отрываю от нее голову и, щурясь, встречаюсь взглядом с Маратом. Его лицо в каких-то паре сантиметров от моего, а еще ладонь мужчины по-хозяйски поглаживает по спине.

Меня резко подкидывает и я, растеряв весь сон, оказываюсь на дальнем от Баева углу кровати.

— Ты чего?!! — хрипло возмущаюсь я.

— Прости, что пришлось разбудить, но мне пора, а ты так прижималась, что иначе никак было не выбраться, — улыбаясь довольно, как хитрющий кот, пояснил Марат. И ни капли сожаления о том, что только что буквально лапал меня!

— Никто к тебе не прижимался! — краснея, выпаливаю я лишь бы возразить, хотя разум отчетливо подкидывает воспоминание, как я, крепче перехватив, как тогда думала, подушку, собираюсь еще сладко поспать.

— Конечно-конечно, — соглашается все с такой же нахальной ухмылкой Баев и мне хочется его треснуть только за нее одну.

— Раз я к тебе прижималась, то чего ты тогда меня не разбудил, когда я к тебе полезла? — резонно замечаю я, хотя уже и так очевидно, что эту битву я проиграла.

— Вот еще, — хмыкает Марат, — такая красота сама ко мне в руки идет. Я похож на сумасшедшего, чтобы отказываться?

Я фыркаю, чтобы показать пренебрежение и, стараясь скрыть смущение, начинаю искать свою одежду. Благо, что джинсы я вчера как раз положила недалеко от постели. Сцапав их, я торопливо натягиваю штанины.

— Отвернись! — запоздало требую я, уже поднявшись с кровати.

— Уже! — иронично пообещал Марат, развалившись на кровати и заложив руку за голову, с еще большим интересом пялясь на меня.

Вот же… мысленно выругавшись, я надеваю джинсы до конца, а чтобы сменить футболку мужчины на свою, направляюсь в ванную.

— Ну эй!.. — разочарованно восклицает Баев, — так нечестно!

— Кто бы говорил! — фыркаю я и, захлопнув за собой дверь, закрываясь на всякий случай.

Когда, умывшись и переодевшись, я выхожу из ванной, то Марата в комнате не застаю и, заглянув к Платону и удостоверившись, что он еще спит, спускаюсь в столовую.

За завтраком мы обсуждаем погоду, новости, словом, говорим буквально ни о чем, но этот разговор такой легкий и непринужденный, будто каждый за столом знает друг друга как минимум полжизни. Даже мама тепло прощается с Маратом перед работой, а потом, не сговариваясь, мы с ней принимаемся убирать посуду со стола, не дожидаясь Катерины. Мы обе не привыкли, чтобы кто-то прислуживал, и хотя экономка очень помогает, освобождая время для ребенка, все же привычно делать какие-то вещи самой.

— Марат хороший мужчина, — произносит мама будто бы невзначай и хитро улыбается, составляя грязные тарелки одна на другую.

Я смущаюсь, хотя вроде бы ничего такого сказано и не было. Но мы ведь ночевали в одной спальне… Наверняка мама думает, что наши с Баевым отношения очень серьезны. И словно в подтверждение этому, она задает новый вопрос:

— Когда назначена ваша свадьба? Раз у вас все так далеко зашло.

Замявшись, не зная, как она отреагирует на такую слишком скоропостижную женитьбу, я все же отвечаю:

— Через полторы недели.

— Полторы недели?! — от шока мама даже застывает на короткое время, — И ты молчала??! Ты вообще собиралась мне рассказывать об этом?

— Конечно! — вру я тут же, ведь на самом деле хотела сохранить втайне, что мы с Маратом женимся. Союз ведь все равно будет фиктивным, так что…

— Ясно… и кто занимается подготовкой?

Я растерянно смотрю на маму и ей этого молчания достаточно, чтобы прийти к правильному выводу.

— Ты всерьез еще за подготовку не бралась?? — с укором спрашивает она, хмуря брови.

— Марат сказал, что поручит это ответственным людям, — оправдываюсь я.

— И ты что, даже не контролируешь? Неужели тебе все равно, что будет на твоей свадьбе? Какой будет ресторан, блюда, торт? Как украсят помещение?

«Конечно да, ведь она все равно ненастоящая», так и тянет ответить меня, но вслух такого лучше не произносить. Что-то мне подсказывает, что после подобного ответа ни я, ни Баев в живых не останемся.

— Платье уже выбрано?

Да что же сегодня за день такой…

— Платоша болел, — тяну я, оправдываясь.

— Понятно. Собирайся. — Решительно произносит мама и, оставив посуду в раковине, идет к выходу.

Растерявшись, я оставляю свою порцию тарелок рядом и семеню следом.

— Куда?

— Куда-куда! Платье тебе выбирать поедем!

— Ну мам!

— Собирайся давай, это даже не обсуждается, — категорично заявляет мама, — оставим Платошу Катерине и поедем. С ребенком с такой охраной ничего плохого не случится за пару часов.

Хочется возразить, что ведь однажды уже случилось, но я лишь вздыхаю. Все равно спорить с мамой бесполезно, знаю я ее характер.

******

Никогда не думала, что примерять свадебные платья окажется такой пыткой! Обычно в фильмах показывают, как невеста светится от счастья, крутится во все стороны, меняя наряды и с удовольствием дефилирует то в одном, то в другом платье. Но когда ты сменяешь его один за другим, потому что то оно странно сидит, то не нравится, то не идет фасон, в конце концов выдыхаешься. К тому же, почти все модели в салоне оказались какими-то пышными и громоздкими. Нет, они, конечно, просто роскошные, но я даже не представляю, как можно будет большую часть дня в нем проходить. Я потом просто без сил упаду и буду несколько дней пластом лежать.

Улучив момент и переодевшись в обычные вещи, я выхожу из примерочной.

— Эй! Это что такое? Ты почему следующее платье не надеваешь?! — строго останавливает меня болтающая с консультантом мама, не дав улизнуть.

— Мам, ну я отдохнуть немного хочу! — канючу я и понижаю голос, — в туалет хотя бы сходить, в конце концов!

— Ну ладно, — мама хмурится, но потом все же сменяет гнев на милость. Видимо, эта причина отлучиться все-таки входит в уважительные.

Выйдя из магазина, я направляюсь искать уборную и очень быстро нахожу. Спустя несколько минут, когда я сосредоточенно мою руки, входная дверь хлопает.

— Платьица примеряешь? — слышится позади меня насмешливый голос, — И как, нравится тебе новая жизнь?

Вздрогнув, в замешательстве я разворачиваюсь к хамоватому незнакомцу и буквально прирастаю ногами к полу, когда наши взгляды пересекаются. Назар. Тот самый, что искал Платона в день, когда я чудом его из мусорного бака вытащила. Уж его-то бандитскую рожу я ни с кем не спутаю — эти холодные цепкие глаза будто в самую душу впиваются. Тогда мы от него чудом сбежали, но он, видимо, не оставил попыток меня найти, раз так внезапно объявился.

— Прошу прощения, вы меня с кем-то спутали, — решив сделать вид, что и правда не узнала мужчину, говорю я. Схватив сумочку, я лихорадочно размышляю, как же мне сбежать, раз Назар весь выход загородил своей массивной фигурой.

Тот только ухмыляется еще шире и подступает ближе, сокращая и так небольшое пространство между нами. Я невольно отступаю и вжимаюсь поясницей в столешницу. Хорошо, что Платон остался дома. Плохо, что единственный охранник, что сопровождает нас, остался у магазина свадебных платьев.

— Правда что ли, крошка? А чего тогда вся сжалась? — продолжает издеваться он.

— Потому что вы, вообще-то, ввалились в женский туалет и пугаете!

— Пугаю тебя? Бедная малышка! — с притворным сочувствием охает Назар.

Я стискиваю ремешок сумки пальцами крепче. Подойдет еще на шаг — и просто швырну ее в лицо, а потом рвану к выходу! Надо оказаться среди людей, и тогда он ничего сделать не сможет, просто не посмеет. Кто-нибудь обязательно поможет или, на крайний случай, вызовут полицию…

— Оставь ее в покое, Назар. Напугал же, — вдруг раздается за мужчиной женский голос и я, громко выдохнув, теперь понимаю, по чьему приказу тогда искали Платона.

Его собственной матери.