Мама для выброшенного ребенка

Глава 16

С Катериной, вопреки моим опасениям, проблем не возникает. Она на удивление сразу соглашается молчать и принимается готовиться к ужину, даже говорит, что посидит с Платоном, пока я буду с мамой. Меня бы такое рвение даже насторожило, но сейчас точно не до этого — и без лишних переживаний проблем хватает.

На всякий случай я быстро прибираюсь в комнате, особенно в детской, где на мягком коврике валяются разные игрушки. Так уж привыкла, что надо шустро приводить дом в порядок перед маминым приходом с работы после маленьких сестренок. Это так въелось в привычку, что даже сейчас я все сделала на автомате. Да и от волнения все равно места бы себе не нашла, а так хотя бы ненадолго заняла руки и голову.

— Да уж, Платоша, — качаю я головой, остановившись посреди комнаты.

Ребенок издает радостный звук и, засунув в рот силиконовый прорезыватель, принимается яростно его грызть между деснами. Выглядит при этом Платон так забавно, что я, рассмеявшись, лезу за телефоном, чтобы запечатлеть забавную картину и показать потом Марату.

Долго развлекать малыша мне не пришлось, потому что вскоре во дворе послышался шум машины, и я выглянула в окно. По подъездной дороге медленно двигался здоровенный внедорожник, через лобовое стекло которого я легко разглядела лицо Кира. Друг Баева вел машину сам, видимо Марат смог поручить такое важное дело, как перевозка фиктивной тещи, только ему.

Громов, выйдя из машины, галантно открыл маме дверь. Даже отсюда я видела, как та засмущалась от простого внимания. Все в нашем поселке знали, что Лидия Семенова давно живет вдовой и ни с кем отношений не заводит. К ней несколько раз пытались посвататься, но мама наотрез отказалась даже выслушать женихов, а одного особо настойчивого кавалера даже отлупила попавшимся под руку веником за слова о том, что ей незачем хранить себя для покойного мужа. Ему-то откуда было знать, что она папу любила очень сильно и смысла выходить за кого-то замуж не видела. «Никто отца не заменит, Полинка», — ответила она мне однажды на вопрос о том, почему она правда не найдет хорошего мужчину. У нее ведь трое детей, я же видела, как ей тяжело одной нас тянуть. Поэтому и простых вежливых ухаживаний сейчас застеснялась, потому что все всегда сама делала.

Я слабо улыбаюсь, когда Кир твердо отказывается вернуть маме вытащенный из багажника чемодан и несет его сам в дом. Спохватившись, я поднимаю Платона на руки, и спешу вниз.

Изумленный мамин взгляд при виде внутреннего интерьера немалого по размерам особняка я встречаю, когда спускаюсь с ребенком по лестнице. Она замирает посреди гостиной, оглядывает меня с головы до ног, будто сканирует взглядом, проверяя, все ли со мной в порядке.

— Мам, привет! Я так рада тебя видеть, так сильно соскучилась! — говорю я радостно и обнимаю ее свободной рукой. Она обнимает в ответ и, отстранившись, смотрит уже на ребенка.

— Как его зовут?

— Платоша. Платон, — поправившись, говорю я полное имя.

Малыш с интересом изучает нового человека, насупившись. Бровки ребенка хмурятся, он весь такой серьезный, что кажется, вот-вот ударится в рев. В гостиной повисает молчание, пока мама с Платоном разглядывают друг друга. Я уже решаю прервать затянувшуюся паузу, как кроха расплывается в улыбке и тянет руки к маме. Смутившись тут же, она машет руками, когда видит, что я хочу передать ей Платона:

— Ой, ой, не надо, я ведь только с улицы!

— Смотри, он прямо рвется к тебе, — смеясь, комментирую я то, как малыш от нетерпения принимается дрыгать ногами. — Посади его с собой на диван, ему так интересно рядом побыть.

Помешкав буквально пару секунд, мама сдается под натиском обаятельной улыбки и милой мордашки Платона: скидывает куртку и, взяв кроху на руки, направляется к дивану. Я провожаю парочку взглядом. Этот ребенок точно никого равнодушным не оставит.

— Если что, вы познакомились через вашу подругу, она подрабатывала няней у Марата, так что увиделись вы случайно, — улучив мгновение, шепчет вполголоса Кир. — Успел придумать версию, пока ехали. Твоя мама снимала с меня допрос, точно будет показания сверять.

— Что бы я без тебя делала, — хмыкаю я и качаю головой.

— Вредина, — заметив без труда легкие ехидные нотки в моем голосе, беззлобно обзывает меня Громов.

Я слабо улыбаюсь.

— Спасибо, что привез маму.

Кир кивает и спрашивает:

— Куда отнести чемодан?

— А… э-э-э… я не знаю, — неуверенно говорю я.

— Ну ты же тут хозяйка дома, — изумляется Громов.

На выручку мне неожиданно приходит Катерина. Она возникает в гостиной и делает жест рукой:

— Идемте, я покажу свободную гостевую комнату, которую можно занять.

Впервые за эти дни я одариваю экономку горячо благодарным взглядом.

******

Конечно, зря я надеялась, что никаких расспросов не будет. Стоило только Киру уехать, как мама обратилась к спускавшейся со второго этажа Катерине:

— Здравствуйте. Пожалуйста, вы могли бы присмотреть за ребенком, пока мы поговорим с глазу на глаз?

— Конечно, — отвечает сразу же экономка.

Я бросаю на маму жалостливый взгляд, но она непреклонна. Поднявшись, передает Платона Катерине на руки и, когда та скрывается наверху, развернувшись, спрашивает:

— Здесь можно говорить?

— Да, конечно, — сдавшись, я опускаюсь на диван рядом.

— Прекрасно. А теперь объясни мне всё, пожалуйста. Желательно с того момента, как ты вообще познакомилась с таким человеком, — мама выделяет интонацией слово «таким» и неопределенно обводит обстановку вокруг рукой.

Очевидно, что она имеет в виду богатство Баева, ведь таких знакомых у нас никогда не водилось. Все приятели и друзья, что семьи, что лично мои были людьми с обычным достатком, получали скромную зарплату, а большую сумму приходилось очень долго копить. А тут огромный особняк, куча охраны, дорогая машина, да даже прислуга есть. В моем поселке вообще немыслимо нанять себе экономку, чтобы та занималась домашним хозяйством. На это пришлось бы как минимум зарплату одного члена семьи потратить, чего никто позволить себе не мог. Хотя, подозреваю, Катерина здесь получает гораздо больше, чем среднюю зарплату в нашем маленьком городишке.

Я не успеваю и слова сказать в свою защиту, как мама тут же грозит указательным пальцем:

— И не смей врать о том, что твоя подруга присматривала за ребенком этого мужчины! Такие люди не нанимают в няни человека с улицы, только через агентство какое-нибудь.

— Но моя подруга могла работать и в агентстве… — растерявшись, бубню я в защиту несуществующей подруги.

Мама тут же подлавливает:

— Могла??

— Ну, точнее, я не знаю, поэтому могла конечно. Я могу у нее спросить! — спохватившись, вру я.

— Полина, — мама устало вздыхает, подается вперед, опираясь локтями о колени, и смотрит на меня проникновенным долгим взглядом. А потом неожиданно выдает: — Скажи честно — это твой ребенок?

От такого заявления я даже в ступор вначале впадаю.

— Мама! — спохватившись, возмущаюсь я. — О чем ты таком говоришь вообще! Да он даже по срокам не подходит, я ведь только полгода назад в университет поступила и из дома уехала!

— Сколько ребенку? — продолжает допытываться она, игнорируя мой довод.

— Вроде полгодика.

— Вроде?

— Мам, я же говорю, это не мой ребенок!

— Но ты же встречаешься с этим мужчиной, значит, должна знать! — возражает она резонно. — И где вообще его мать?

— Чья? Марата?

— Мать ребенка, — терпеливо поясняет мама, — Полина, прекрати ломать комедию!

В этот раз от неудобного вопроса меня спасает уже не Катерина. Входная дверь резко распахивается, так что мы, увлеченные разговором, обе вздрагиваем от внезапного хлопка. Марат возникает перед нами с пышным букетом роз нежно-кремового оттенка и улыбается по-настоящему голливудской улыбкой. Мы с мамой обе замираем, растерянно пялясь во все глаза на Баева, сошедшего будто одновременно с обложки модного журнала и какого-нибудь вестника по бизнесу.

— Очень приятно с вами познакомиться, Лидия Семеновна, — Марат склоняется и, галантно поцеловав руку моей мамы, протягивает ей цветы. — Я собираюсь жениться на вашей дочери!

Надо отдать должное моей маме — она, кажется, была готова в обморок упасть от такой новости. Ну или, как минимум, Марат получил бы букетом. Но она сдержалась, только бросила на меня молчаливый взгляд. Многообещающий такой, без слов говорящий, что она выпытает из меня все, что только можно, и в партизана играть больше не выйдет.

Вот уж спасибо, Баев, разрядил, блин, обстановочку.