Мама для выброшенного ребенка

Эпилог

— Полинка, ты чего, опять в облаках витаешь?

Я вздрагиваю от неожиданности и перевожу взгляд на сидящую рядом девушку. Та заправляет прядку темных волос за ухо и смотрит на меня выжидающе. С Сашей мы познакомились совсем недавно, она перевелась из другого университета и с начала нового семестра учится в моей группе. Хоть прошел всего месяц с небольшим, но мы вроде бы сдружились и теперь всюду ходим вместе.

— Да что-то не выспалась, — оправдываюсь я, — Вчера после работы пока к семинарам подготовилась, уже два ночи…

— Бедняга, — сочувственно хмурится Саша, — давай после пары хоть кофейка выпьем? Перерыв небольшой, но успеем по стаканчику взять. Хоть взбодришься.

Я киваю вместо ответа — кофе точно не помешает, может хотя бы глаза перестанут так слипаться. А пока перевожу все внимания на преподавателя, вещающего за стойкой. Поскорее бы закончилась лекция и монотонный бубнеж прекратился, иначе я и правда засну.

Каждый новый день похож на предыдущий. Пары, подработка официанткой в кафе, подготовка к завтрашним парам — и так по кругу. Обычная студенческая жизнь, правда, вместо тусовок в свободное от учебы и работы время я просто сплю. Мне удалось найти недорогую комнатку, которую сдавали в общежитии, и хоть она небольшая, зато соседи мне попались хорошие, да и плата за нее посильная. Теперь не приходится из-за подработки пропускать пары, а еще удобно, что мое новое жилье находится близко от учебы. Хоть какие-то плюсы…

Пара заканчивается, и я собираю в сумку конспекты и учебник. Стоит только подняться, как кто-то не просто задевает плечо, а пихается грубо. Хорошо, что я успеваю схватиться за столешницу и стискиваю ее до побелевших костяшек, иначе бы просто расквасила нос, с размаху ударившись об пол.

— Осторожнее будь, смотри, куда прешь, — с кривой улыбкой бросает мне Аня. Раньше я ее считала лучшей подругой и делила с ней квартиру, а теперь мы с ней хуже врагов. Точнее, я стараюсь ее игнорировать, а Аня постоянно пытается устроить какую-то подлянку, будто мстит за что-то.

Заклятая подружка окидывает меня высокомерным взглядом и выходит из аудитории в сопровождении целой свиты. Я провожаю ее взглядом исподлобья. После того, как я досдала последний предмет, висевший хвостом, и спокойно пришла на первое занятие, Аня едва не позеленела. Неужели надеялась, что меня все-таки отчислят?

Хотя она и так проблем создала достаточно — до сих пор за моей спиной хихикают и шушукаются, передавая друг другу сплетни о том, что я, якобы, с ума сошла на каникулах, украла чужого ребенка и бегала с ним по городу. Даже полиция, мол, меня ловила, и в психушке я успела полежать. В общем, Аня насочиняла таких сказок, что со мной даже методистка беседовала… Хорошо хотя бы, что сейчас все поутихло — все-таки университет большой, уже новые сплетни появились и мусолить одно и то же надоело. Да и я с самого начала не обращала внимания на подколы и шуточки, так что вскоре меня и трогать перестали.

Сложнее всего оказалось объяснить маме, почему вдруг я зареванная приехала к ней, и ни Марата, ни Платона со мной не было. Пришлось рассказать всё с самого начала, в том числе, что идея с браком была фиктивной, а теперь, когда нам ничего не угрожает, необходимость в свадьбе тоже отпала. И с Баевым мы отношения не поддерживаем, и Платошу я не вижу. Мама сначала молчала осуждающе, но там уже вмешалась крестная. Не знаю, какой у них состоялся разговор, но после него мама о произошедшем не вспоминала, будто решила сделать вид, что ничего не было.

А мне вот прикинуться, что ничего не произошло, оказалось сложнее. Хотя бы раз в день, но мысль о Платоне всплывает будто сама собой. Все ли с ним хорошо? Не болеет ли он? Хорошо ли за ним ухаживают? Вкусно ли он покушал? Уверена, что Марат хороший отец и за Платошей хорошо ухаживают, но этого знания точно недостаточно, чтобы перестать беспокоиться. Может Баев и женится вскоре, тогда у малыша действительно появится мама… на этой мысли обычно неприятно кололо будто иголочкой, и я тут же старалась переключиться на учебу, игнорируя, как сдавливает горло.

Надеюсь только, что женщина, которая будет рядом с Маратом, примет Платона и полюбит как своего. Этот малыш заслужил любви и материнского тепла за всё, что ему пришлось пережить.

— Эй, всё в порядке? — слышится рядом тихий голос, и Саша осторожно трогает меня за руку, — не обращай ты на нее внимания, Аня та еще змеюка.

Опомнившись, что все еще стою, схватившись за стол, я поспешно улыбаюсь новой подруге:

— Все нормально, Саш. Просто устала и не выспалась, вот и зависла немного. Я уже давно из-за Аньки не расстраиваюсь.

— Хорошо, — подруга сочувственно вздыхает и спрашивает: — Ну что, пошли за кофе?

Мы не успели даже спуститься на первый этаж, где стоял кофейный автомат, как кто-то из толпы окликнул:

— Эй, шизофреничка, тебя к ректору вызывают.

Сразу после насмешливого окрика рядом захохотали. Я сжимаю крепче зубы, стоя вместе с Сашей в очереди к кофейному автомату. Как назло, рядом огромная толпа студентов, спешащая перекусить, и свидетелей назревающей склоки множество.

— Очень смешно, — цежу я сквозь зубы, нервно перехватывая лямку сумки.

— Не обращай на идиотов внимания, — советует мне Саша и зыркает на шутника злобно.

— А никто и не смеется, Полиночка, — сложив руки на груди, нараспев произносит Аня в окружении новых подружек-припевал, что как по команде хихикают.

Я поворачиваюсь на ее голос и настроение падает на самое дно. Отлично, опять бывшей подружке неймется.

— Наверняка просто до ректора дошли наконец слухи о твоих выкрутасах и он решил, что ты портишь имидж и репутацию университета, — пожимает Аня плечами.

Скептично фыркнув, я переглядываюсь с Сашей. Та явно тоже с недоверием отнеслась к словам Ани, но стоило нам отойти с двумя стаканчиками горячего кофе в сторону, как подруга все-таки остановила меня за руку.

— Подожди. Ты не пойдешь к ректору? — понизив голос, спросила она так, чтобы никто не слышал.

— Ты думаешь, Анька это всерьез? Да она опять какую-нибудь пакость замышляет. Может хочет меня просто дурой выставить, вот и всё. Пойдем лучше на пару, лифт сейчас битком будет забит, а нам еще на пятый этаж подниматься.

— Хм… — задумавшись, постукивает немного пухлым пальчиком по подбородку Саша. — Это, конечно, вполне в ее стиле, но узнать не помешает. Нам все равно по дороге, давай забежим на этаж, где ректорский кабинет и спросим у его секретарши, не вызывал ли он тебя. Она ведь точно в курсе!

Предложение подруги кажется рациональным, хоть я и не верю до сих пор, что ректору есть дело до каких-то там сплетен о студентке-первокурснице.

— Ладно, ты права, — вздохнув, киваю я. — Идем.

На четвертом этаже мы сворачиваем с лестничной клетки в коридор. Постучав, я заглядываю в помещение перед кабинетом ректора, пока Саша, переминаясь с ноги на ногу рядом, держит в руках два стаканчика.

— Простите…

Молоденькая секретарша, стоит меня увидеть, тут же подгоняет:

— Смирнова?? Ну что вы так долго! Семен Павлович уже заждался!

Мы переглядываемся с Сашей и подруга, сглотнув, вжимает голову в плечи.

— Надеюсь, всё обойдется и ректор тебя похвалить вызвал… за какие-нибудь достижения, — шепчет она и напутствует: — Удачи, Полин.

Лично я так же оптимистично настроенной, как Саша, не была. Хвалить меня было решительно не за что. Ну разве что ректор вдруг решил похвалить, что я все-таки закрыла хвост и не вылетела на первой же сессии. Вряд ли за такое хвалят…

Войдя в кабинет, я робко останавливаюсь у порога.

— Здравствуйте. Я — Полина Смирнова. Мне сказали, что вы меня вызывали…

Пожилой солидно одетый мужчина отрывается от своих дел и окидывает меня взглядом поверх очков:

— Смирнова, Смирнова… вызывал я тебя, Смирнова… Полина, верно? — Семен Павлович берет в руки папку и читает мое имя с нее.

— Верно… — севшим голосом подтверждаю я.

Трындец мне. Личное дело на столе у ректора. С чего это вдруг??

— Да вы не стойте, присаживайтесь, — делает широкий жест ладонью Семен Павлович и принимается неторопливо перелистывать страницы.

Я прохожу под этот шелест к стулу напротив его стола и опускаюсь ни жива, ни мертва.

— Хорошо училась, отлично сдала экзамены… — перечисляет ректор, продолжая разглядывать личное дело, — учишься на бюджете… Даже сессия закрыта хорошо. Так что же случилось, Полина Смирнова?

Нагнетающая атмосфера вкупе с неторопливым голосом ректора наводит еще большую панику. Да что вообще происходит?

— О чем вы? Ничего не случилось, я все так же учусь, хожу на все пары, даже лекции не пропускаю, — нервно стиснув ремешок сумки, оправдываюсь я.

— Да? — удивленно взглянув на меня, Семен Павлович озадаченно чешет бровь, — Тогда почему же вас так настойчиво просят отчислить?

Я дар речи теряю. Отчислить?! Неужели злыдня Анька все-таки права и меня правда решили выкинуть из университета из-за каких-то слухов?! Или это они коллективно собрались со своими подружками и нажаловались, пытаясь вот так насолить мне? Но за что?!

От шока даже слова не могу выдавить, так и пялюсь во все глаза на Семена Павловича.

— Но… за что?! — когда ко мне возвращается способность говорить, озвучиваю я возмущенно мысль, — Я ведь ничего такого не сделала! Кто меня просит отчислить? Аня вместе со своими подпевалами?

— Я прошу.

Голос позади такой до боли знакомый, что я застываю каменной статуей. Лишь когда слышу приближающиеся шаги, оборачиваюсь резко и впиваюсь в лицо Марата взглядом. Тот, конечно, почти не изменился за прошедший месяц с небольшим, разве что выглядит еще более сногсшибательным с легкой щетиной на подбородке и щеках. Сердце предательски спотыкается и ноет в груди.

— Ты… — выдыхаю я, но тут же вспоминаю слова Баева.

Так это он хочет меня отчислить?! Мстит за то, что я тогда так глупо купилась на очевидную ловушку и подвергла Платона опасности? Но я ведь извинилась уже столько раз! Я сама себя до сих пор корю за это! Если бы он знал, как я в подушку рыдаю из-за того, что было, что я не могу быть рядом с ребенком…

— Какого черта?! Почему ты лезешь в мою жизнь? — нахмурившись, нападаю я, давая понять, что не дам так просто себя в обиду.

Марат улыбается мягко, оглядывая меня, и на секунду я даже теряюсь.

— Что ты улыбаешься? Ты меня отчислить хочешь и радуешься?! — вскочив на ноги, распаляюсь я.

Семен Павлович, кашлянув, поднимается с кресла.

— Мне надо дать важное задание моему секретарю, я сейчас вернусь, — говорит он преувеличенно серьезно и торопливо выходит из кабинета.

Все это время я стою, воинственно сжимая кулаки, и прожигаю Баева взглядом. Тот даже бровью не ведет, его моя злость не задевает даже. Меня чуть ли не трясет, а Марат складывает руки в карманы и как ни в чем не бывало заявляет:

— Ну я же не просто так отчислить тебя хочу.

— Не просто так?! — задыхаюсь я, — Все еще не можешь за Платона простить? Да я, если хочешь знать, каждый день себя виню за то, что случилось! Что доверилась, думала, что Женя — несчастная мать, у которой ты ребенка отобрал и видеться не даешь. Она так рыдала… Вам, мужчинам, никогда не понять, каково это, лишиться ребенка! Вот ты бы, сухарь черствый, и не поверил ей, да. А я глупая — вот и поверила… но я люблю Платона, и каждый день думаю о том, как он там!

Выпалив все это, я замолкаю, тяжело дыша.

— Я тоже думаю, — тихо говорит Марат.

— О чем ты думаешь? Ты, в отличие от меня, рядом с ним!

— О тебе.

Я замолкаю всего лишь на секунду, а потом складываю руки на груди.

— Это я уже поняла. Так часто думаешь, что решил отомстить мне и отчислить!

— Не поэтому. Я переезжаю в столицу, буду заниматься карьерой там. Политика, бизнес, всё как обычно.

— Поздравляю! Пришел похвастаться перед тем, как уехать? Похвастался, теперь вышвырнешь меня из университета и укатишь? — спрашиваю я с горечью, обнимая себя руками. Просто жест, чтобы защититься. Против Марата я — ничто, просто песчинка. Если тот захочет, не только отчислить меня сможет, но и в тюрьму запихнуть. И повод найдется какой-нибудь, уверена.

— Я подумал, что тебе будет лучше в столичном вузе.

Баев произносит это совершенно серьезно. Происходящее кажется мне таким бредовым, что я, застонав, не выдерживаю:

— Что? Боже, о чем ты вообще говоришь?

Я обессиленно опускаюсь назад на стул, но сесть Баев мне не дает. Он вдруг сокращает между нами расстояние за каких-то два шага и резко подхватив за талию, впечатывает в себя. Я врезаюсь в крепкий мужской торс и даже забываю, как дышать. Лицо Марата в каких-то жалких сантиметрах от моего лица и, пока одной рукой он властно, по-хозяйски стискивает талию, вторая ложится на мою скулу. По телу пробегает волна мурашек.

— Я думал о тебе каждый день. Сначала злился, потом… — он осекается, поглаживая щеку большим пальцем и вглядываясь в глаза, — всякое думал, Полина. Что пройдет, тоже думал, но не прошло.

— О чем ты? — сипло переспрашиваю я и не узнаю собственный голос, так он сел от волнения, — Марат, прекрати, сюда сейчас Семен Павлович вернется…

Но Баеву точно плевать, что кто-то может увидеть нас.

— Тебя хочу, Полина. Рядом с собой и Платоном. — Припечатывает он и пытливо смотрит, наблюдая за реакцией жадно, как дикий зверь. — Поехали со мной.

Я едва дышу, сердце колотится, как бешеное и горло пережимает. Он ведь… он не всерьез, да? Издевается надо мной. Пришел жестоко пошутить перед тем, как сломать мне жизнь и уехать устраивать свою жизнь получше.

— Перестань так шутить, это не смешно! — как бы ни было тяжело, я упираюсь в грудь Марата руками и пытаюсь отпихнуть.

— Ты думаешь, я шучу? — Баев удивляется так натурально, что любой бы артист позавидовал такой актерской игре.

— А ты что, надеялся, что я поверю?? Может быть я и глупая, но не настолько! Отпусти меня! — требую я, яростно пытаясь вырваться из стальной хватки.

Марат хмыкает как-то неопределенно, а потом на его губах расцветает ухмылка.

— Как же мне повезло, ты такая сообразительная!

От такого нахальства я даже бороться перестаю на несколько секунд и пораженно пялюсь на Баева. Он еще и насмехается?!

Марат пользуется заминкой сполна. Просто вдруг наклоняется, хватает за бедра и, резко оторвав от земли, кладет себе на плечо! Дверь кабинета ректора он открывает ногой.

— Спасибо, Семен Палыч. Оформите там все документы на перевод, я отблагодарю, — говорит он.

Боже, только не это! Ректор все еще здесь, а я вишу тут, как кулек, на плече у мужчины! Ну и стыдоба…

— Отпусти меня! Немедленно поставь на место! — возмущаюсь я, колотя по широкой мужской спине кулаками. — Хватит устраивать спектакль, слышишь?? Перестань делать из меня посмешище!

Но Баеву хоть бы что, как будто он вообще моих трепыханий не чувствует! Тащит меня, посмеиваясь, к своей машине.

— Да отпущу сейчас, отпущу, — фыркает он, когда я решаю подключить к делу еще и ноги, чтобы этот наглец знал, как похищать честных девушек!

Марат и правда отпускает через некоторое время, правда не на землю, а сразу сажает в салон машины.

— Только попробуй сбежать! — заявляет он строго и захлопывает дверь.

Но я сбегать и не думаю. У меня все лицо горит — на крыльцо университета, перед которым находилась парковка, сбежались зеваки. Выйти к ним самолично после такого спектакля — да ни за что! Лучше я тут отсижусь пока.

Марат заводит машину и даже блокирует двери. Вот на характерный щелчок я и реагирую. Вскинувшись, запоздало хватаюсь за ручку и безуспешно ее дергаю, пока Баев неторопливо выруливает с парковки на дорогу.

— Куда ты меня везешь? Маньяк!

— Домой. К мужу и сыну. — Заявляет Марат, даже бровью не поведя.

Я откидываюсь на спинку сиденья и, поправляя растрепавшиеся волосы, нервно замечаю:

— Мы еще не женаты вообще-то!

— Это дело поправимое, — иронизирует Баев и бросает на меня взгляд через зеркало заднего вида. — Там рядом с тобой цветочки. Тебе.

Я перевожу взгляд на огромный букет роз, лежащий все это время на другом краю сиденья, а потом на Баева. Несмотря на то, что в груди растекается что-то невозможно горячее, я вредно шиплю:

— Вот ими я тебя и прибью!

— Мы еще не поженились, а ты уже угрожаешь, — качает головой Марат с тяжелым вздохом и, улыбнувшись, тянет, — да-а, тяжело мне придется.

— А кто вообще сказал, что я соглашусь на твое предложение? — спрашиваю я ехидно, складывая руки на груди.

— Твоя мама.

Не успеваю я смилостивиться и взять в руки тяжелый букет, чтобы вдохнуть аромат цветов, как тут же давлюсь воздухом.

— Что?!

— Ага, — довольно ухмыляется Баев. — Я съездил к ней, извинился и мы обсудили ситуацию.

— Здорово, что я не в курсе до сих пор! — ворчу я.

— Ничего, у нас еще будет время всё обсудить.

— Ты еще даже не ухаживал за мной, а уже замуж зовешь. Все с тобой ясно, не хочешь тратиться на конфетно-букетный период, — привожу я с серьезной миной шутливый аргумент.

— Так у нас сегодня первое свидание. Ты не знала? Отказы не принимаются.

Фыркнув, я прислоняюсь лбом к стеклу и прячу счастливую улыбку. За окном, на крыльце университета, с открытым ртом за отъезжающим дорогущим мерседесом наблюдает Аня с подружками, но счастлива я совсем не от этого. Совсем скоро я наконец увижу того самого чужого малыша, которого спасла от январского мороза. Малыша, который стал мне родным за такое короткое время, и который теперь действительно станет моим сыном.

— Как Платоша? — вопрос звучит уже серьезно. Я так волнуюсь перед встречей с ним. Вдруг малыш обо мне уже забыл?

— Скучает по тебе. Плохо спит, все время ворчит и плачет, хоть и маленький еще, но не уживается ни с одной няней. Только у Катерины хоть немного успокаивается, но потом всё по новой.

Я закусываю нижнюю губу и хмурюсь. Марат, будто уловив мое настроение, снова встречается со мной взглядами через зеркало заднего вида и вдруг протягивает назад ладонь. Без раздумий я вкладываю в нее свою руку и с замиранием сердца ощущаю, как мы сплетаемся пальцами.

— Скоро увидишь его. Скоро приедем домой.

От этой фразы вдруг к глазам подкатывают непрошеные слезы и я торопливо их смаргиваю. Да, именно этого мне и не хватало. Дома, тепла, той самой защиты, когда ты чувствуешь себя, как за каменной стеной рядом с тем самым мужчиной и самым замечательным маленьким сыном.

Я перевожу взгляд на наши сцепленные ладони и, прикрыв глаза, выдыхаю.

Я

еду

домой.

Дорогие читатели, приглашаю заглянуть в мою новинку! "Замуж за Зверя. Фиктивный брак". Книга будет 18+, обещаю, что будет очень интересно и горячо!