Месть

ГЛАВА 20

— Перестань, может, хватит об этом? — умоляюще сказала Элен, опуская спинку кресла и располагаясь поудобнее. — Я же только пошутила. Откуда мне знать, как изготавливаются эти проклятые заговоренные куклы?

— Я и не говорю, что ты знаешь, но только прошу тебя не упоминать об этом в присутствии Анны или Руби. Лоренс надеется, что тебе удастся успокоить их. Хотя, по-моему, Анна больше притворяется, чем боится. Все так считают. Ей приятно прикидываться слабой маленькой женщиной, которой угрожает опасность. А сильный Лоренс должен защищать ее.

— Дерьмо! — пробормотала Элен. — Значит, сплетники лгут? Они не любовники?

— Думаю, нет, — ответила Кирстен. Она и в самом деле так думала. Разве мог Лоренс завести с Анной интрижку, если так вел себя с Кирстен?

— А как ваши с ним отношения? — спросила Элен. — Есть какие-нибудь сдвиги?

— И да и нет, — ответила она. — Признаюсь тебе, Элен, что видеть его каждый день, испытывая к нему такие чувства — сущий ад. Я рассказывала тебе, что произошло недавно вечером? Конечно, рассказывала. Так вот, после этого я приняла одно важное решение.

— Какое же? — встрепенулась Элен.

— Я откажусь от всего, что говорила раньше, и если только он еще раз подойдет ко мне, я и пальцем не шевельну, чтобы остановить его. Ты, конечно, скажешь, что я и раньше его не останавливала, но, поверь, я презираю себя за такую слабость. Мне придется смириться с тем, что я не могу перед ним устоять, поэтому в следующий раз не буду ничего скрывать и откровенно признаюсь ему в своих чувствах.

— Ты и впрямь так сделаешь? — удивилась Элен.

— Да. Я почти уверена, что он чувствует ко мне то же самое, и если я признаюсь ему во всем, ему придется открыться. Тогда мне незачем будет без конца ломать голову над тем, что у него на уме.

— Вполне разумно, — заметила Элен.

— Я надеюсь, что приняла правильное решение. Конечно, сексуальное влечение не вызывает сомнений, но вот любит ли он меня…

— Еще бы! Конечно, любит, — прервала ее Элен. — Это и слепой заметит.

Кирстен рассмеялась и сжала руку Элен. Именно это ей и хотелось услышать.

Она откинула голову на подголовник кресла и закрыла глаза. Кирстен была счастлива, хотя неопределенность слов, сказанных Лоренсом при расставании, не давала ей покоя. Она опасалась, что не разгадала их смысла. Кирстен то и дело спрашивала себя, правильно ли поняла его? Может, необъяснимая связь между ними существует лишь в ее воображении? Может, зря она надеется на то, что в конце концов они будут вместе? Может, она не хочет видеть реальность? Может, он дурачит ее, играет с ней, дразнит…

Кирстен вдруг приняла вертикальное положение и вытащила из сумки сценарий. Она понимала, что может легко впасть в депрессию, и боялась этого. Жаль, что она не может так же успешно управлять своими чувствами, как работой над фильмом.

Сделав пересадку в Нью-Йорке, потом в Атланте, они, наконец, приближались к Новому Орлеану. Кирстен, уже почти собравшись, поглядывала на эскизы декораций, которые дала ей Элисон. Боже, думала она, им предстоит так много работы в Новом Орлеане. Актеров станет больше, возрастут технические потребности, и это, несомненно, скажется на бюджете. Сейчас ей не хотелось думать об этом, но им с Лоренсом придется заняться этими проблемами безотлагательно. Она вдруг увидела, что Элен наблюдает за ней с каким-то странным выражением.

— Что ты на меня так смотришь? — спросила Кирстен.

Элен пожала плечами.

— Просто думаю, где ты черпаешь силы, чтобы справляться со всем этим.

Кирстен улыбнулась.

— Честно говоря, мне это очень нравится. Да, порой мне трудно справляться со своими чувствами, но я не хотела бы ничего менять. Когда я увидела предварительный монтаж в Лондоне… Трудно описать, что я почувствовала. Лоренс тоже видел смонтированные кадры и позвонил мне сразу после просмотра… У него они не вызвали такого энтузиазма, как у меня, но и он был доволен, более чем доволен. — Она тихо засмеялась. — Я очень рада, что ты здесь. В Ирландии мне тебя не хватало.

— Приятно слышать, — улыбнулась Элен. — Мне тебя тоже не хватало. Не могу выразить, как я ждала, когда начну сниматься. Уж мы здесь повеселимся! — Она улыбнулась такой озорной улыбкой, что Кирстен тоже повеселела.

— Предупреждаю тебя, Элен, если ты будешь действовать мне на нервы… И не смотри на меня так, я тебя знаю, разве не помнишь, как мы работали вместе? Стоит съемочной группе тебя немного подзадорить, и ты можешь во время ночных съемок выкинуть такое, что у меня волосы дыбом встанут. Даже думать об этом не смей. Не то я сама изготовлю заговоренную куклу, вот увидишь!

Элен сжала ее руку.

— Надеюсь, что тебе это никогда не понадобится, — пробормотала она.

Час спустя они приехали в отель «Ришелье». Кирстен вдруг почувствовала, что нервничает из-за предстоящей встречи с Лоренсом.

Джейк и другие члены съемочной группы вошли в вестибюль следом за ними, и хотя все они устали после длительного перелета, он предложил им выпить, прежде чем разойтись по своим комнатам. Длинное полутемное помещение бара было наполовину заполнено местными, которые смотрели телевизор. В оранжерее, примыкающей к бару, было темно, но плавательный бассейн был освещен. Пока они ехали от аэропорта, Кирстен снова овладело странное чувство, уже испытанное ею в Новом Орлеане в прошлый приезд.

Выпив по стакану холодного пива и отказавшись от приглашения Джейка поужинать, Кирстен и Элен направились к лифту.

— Пожалуй, я все же пойду ужинать, — сказала Элен, поправляя волосы. — Где они будут ужинать?

— У «Бригстена». — Кирстен вдруг рассмеялась. — Знаешь, Элен, твоя хитрость шита белыми нитками…

— Ладно, ладно. Даже ты должна признать, что Джейк Батлер с его светлыми волосами и сексапильными карими глазами чертовски привлекателен…

— И из-за этого все дамы увиваются вокруг него, — закончила за нее Кирстен. — Но как мне известно, он очень счастлив в браке.

— Какое невезенье! — воскликнула Элен. — Кстати, в каком ты номере?

— В четыреста четвертом. Через три двери от тебя.

— Кирстен! Ты?

Элен и Кирстен оглянулись и увидели ЭлиӁон, спускавшуюся к ним в сиянии блестящего ярко-розового нейлона.

— Где, черт возьми, ты откопала такой наряд? — воскликнула Кирстен, прикрывая глаза рукой.

— Потрясающе, не правда ли? — засмеялась Элисон, покружившись перед ними. — И, заметь, он весь держится на липучках, — с этими словами она отделила верхнюю часть, оставшись в лифчике из ткани того же цвета. Верх чашечек украшали болтающиеся кисточки.

— Блеск! Фантастика! — Элен была в восхищении. — Мне просто необходимо купить себе такой же.

— Продается на Французском базаре: Сорок долларов, — сообщила Элисон. — Все от него балдеют!

— Несомненно, — заметила Кирстен.

— А у меня для вас куча новостей, сплетен и слухов! — Элисон задохнулась, предвкушая их реакцию, и, затащив Кирстен и Элен за угол, подальше от лифта, сказала:

— Жеманница Сейдж добилась своего! Они с Лоренсом только этим и занимаются — утром, днем и ночью — с тех пор, как приехали сюда. Уверяю вас, они трахаются до умопомрачения. Во время совещаний у Лоренса глаза слипаются, а Руби… Она выделывает такие фортели!

Элен увидела, как напряглась Кирстен, и ей захотелось обнять ее.

— Откуда ты знаешь? — побледнев, спросила Кирстен.

— Господи, да как же об этом не знать? — воскликнула Элисон. — Смотрите сами! Теперь поняли, что я права? — возбужденно шепнула она, указав в середину коридора. Из номера вышел Лоренс. С ним была Анна. Проводив его до порога, она поцеловала Лоренса в губы, после чего он направился в конец коридора.

Кирстен, не раздумывая, окликнула его. Он оглянулся, увидел ее и, поняв, что она все видела, явно смутился.

— Мне надо кое-что обсудить с тобой, — отрывисто сказала Кирстен, — если, конечно, у тебя найдется время.

— Пожалуйста, — сухо ответил он.

— Может быть, встретимся через час?

— Я буду у себя в номере. — Он повернулся и пошел по коридору.

— Ух ты! Похоже, что развлечения еще не кончились, — усмехнулась Элисон. — Я побегу. Еще увидимся, — и она упорхнула.

— Кирсти! — осторожно начала Элен.

— Будь добра, помолчи, — пробормотала Кирстен.

— Можно, я провожу тебя в твою комнату?

— Я не инвалид, — отрезала Кирстен, когда Элен хотела взять ее под руку.

— Прости, — Элен отстранилась от нее. — Думаю, тебе сейчас было бы неплохо выпить чего-нибудь покрепче.

Когда они подошли к номеру Кирстен, та, отперев ключом дверь, повернулась к Элен:

— Я знаю, что ты желаешь мне добра, и ценю твою заботу, но сейчас мне хотелось бы побыть одной.

Элен пристально посмотрела ей в лицо, ожидая увидеть слезы, но Кирстен словно окаменела.

— Ладно, — нерешительно проговорила Элен, — ты знаешь, где меня найти.

Кирстен затворила за собой дверь и прислонилась к ней спиной, закрыв глаза и не включая свет. Этого не может быть, думала она, это ложь. Но она видела все собственными глазами. Он спал с этой безмозглой сучкой, которая называла себя актрисой, и не скрывал их отношений. Это могло означать лишь одно: ее недавние опасения были справедливы. Все то, что происходило между ними, существовало лишь в ее воображении. Он с ней играл, заставлял Кирстен поверить, что между ними что-то произойдет, прекрасно зная, как легко она поддается его влиянию.

— Какая же я дура! — прошептала она и слезы брызнули у нее из глаз. — Я выставила себя на посмешище!

Она нашла выключатель и, включив свет, бросилась разыскивать мини-бар. Но нет, черт возьми! Она не напьется перед встречей с Лоренсом. Она должна быть во всеоружии, когда увидится с ним, и Лоренсу придется оправдываться перед ней. Обида и ревность так ослепили ее, что она вскрикнула. Кирстен любила Лоренса, и сама мысль о том, что он прикасается к Анне, была невыносима. Она запретила себе плакать, потому что не могла появиться перед ним с заплаканными глазами, выдав свою боль. В этот момент ей казалось, что у нее вообще не хватит сил встретиться с ним.

В конце концов так и случилось. Она не только боялась этой встречи, но и не видела смысла встречаться. Лоренс сделал выбор, и ей оставалось лишь смириться с этим. Но как она выдержит еще четыре недели, ежедневно встречаясь с Анной Сейдж?

В одиннадцать часов позвонил Лоренс:

— Кажется, ты хотела со мной встретиться?

— Нет, уже поздно и я устала, — ответила Кирстен, изнемогая от боли.

— Понимаю. Ну, если нет…

— Нет, Лоренс, — сказала она и положила трубку.

— О'кей, начинаем с того, как подъезжает экипаж, — крикнула Кирстен, хлопая в ладоши, чтобы унять шум.

— Приготовились, репетируем следующий эпизод, — прогремел голос Дэвида, усиленный мегафоном. — Подготовить экипаж! Основному составу занять исходные позиции!

— Мне произнести свою реплику из экипажа или спустившись на тротуар? — спросила Элен.

— Начинай говорить, как только коснешься ногой земли, — ответила Кирстен. — В середине сделаем крупный план Анны, но ты доиграй сцену до конца.

— Поняла. — Элен, задрав длинные грязно-коричневые юбки, снова забралась в экипаж.

Пока его разворачивали и снова отводили назад, на Декатюр-стрит, Кирстен подошла к Джейку.

— Меня беспокоит небо, — сказала она. Облака начинали расходиться.

— Меня это тоже беспокоит. Надо поспешить, иначе возникнет несовпадение.

— Ты заглядывал в экипаж? Их там хорошо видно или лучше опустить откидной верх?

— А как тебе больше нравится?

— С поднятым верхом.

— Тогда так и сделаем. Фил! — крикнул Джейк главному осветителю и, оставив Кирстен, пошел к нему.

— Кример! — позвала Кирстен.

— Здесь! — откликнулась ассистентка.

— Прежде чем начнем снимать дубль, взгляните еще разок на Анну. У нее слишком аккуратно уложены волосы. Нет! Не делайте этого сейчас. Сначала проведем репетицию. У вас не осталось мази от трещин на губах?

Гримерша протянула ей тюбик, и Кирстен, быстро смазав свои обветренные губы, повернулась к звукооператорам.

— До остановки экипажа диалога не будет, — сказала она. — Так что мы можем записать на свободную дорожку фонограммы цоканье копыт.

— Дэнни уже налаживает микрофон, — отозвался Боб.

— Прекрасно. А гудок парохода записали?

— Не удалось. Слишком много посторонних шумов.

— Ничего. Отложим на другое время. — Она резко обернулась на звук барабана, неожиданно послышавшийся с другой стороны улицы.

— Дэвид! — закричала она. — Дэвид!

— Понял! — откликнулся он, и Кирстен увидела, как он направился к бродячему актеру, каким-то образом преодолевшему полицейский кордон. — Ну, как там дела, Рассел? — закричал Дэвид в переносную рацию.

— Еще несколько минут, — ответил тот. — Экипаж вот-вот будет.

Кирстен рассеянно наблюдала, как монтажники смазывают колею и проверяют, как движется операторская тележка «долли». Мыслями она уже унеслась к съемкам дальнейших эпизодов, назначенных на послеполуденное время. Если вдруг выйдет солнце, придется изменить график работ и заняться павильонными съемками.

— Вики! — позвала она. — Пойди к производственникам и узнай, какие сцены готовы к съемке в студиях Маленького Джо. Когда узнаешь, подбери для меня тексты, соответствующие оформленным сценам.

— Хорошо. Кстати, только что звонил Лоренс. Он спросил, не хотите ли вы пообедать вместе с ним и Джо.

— Только если это необходимо. — Она сняла кепочку и пригладила волосы. Как идут дела? — закричала она, обращаясь ко всем, кто находился в пределах досягаемости.

— Экипаж сейчас появится, — ответили ей.

Кирстен пристроилась на краешке плетеного стула рядом с суфлером.

— Напомни мне, с чего мы здесь начинаем, — сказала она, заглядывая через плечо Николь.

— С пароходного колеса, — ответила Николь, подвигая текст так, чтобы Кирстен было лучше видно.

— Правильно. Здесь сделаем наплыв. Колесо парохода на колесо экипажа. Великолепно! Руби внесла изменения в диалог для сцены на балу?

— Да. И раздала актерам.

Кирстен кивнула, закинула руки за голову и поудобней расположилась на стуле. Несколько секунд спустя она снова вскочила, потом уселась возле камеры, прижав один глаз к видоискателю. Потом побежала к экипажу, открыла дверцу и сказала Анне:

— Уверена, что все получится превосходно. Только старайся, чтобы лицо было все время обращено к свету. Ты выглядишь потрясающе! Помни, что тебя ждет награда. Тебе безразлично мнение окружающих… Но не забудь: немного нерешительности, особенно когда Мари Лаво…

— Поняла, — улыбнулась Анна. — Не беспокойся. В этом месте ко мне оборачивается Элен. Я чуть-чуть помедлю, прежде чем выйти…

— Отлично! Все получится, как надо. Опусти глаза и подними их, когда окажешься в кадре для крупного плана. Тебе нужно подать какой-нибудь знак?

— Нет. Увидимся после репетиции.

— Хорошо, — крикнула Кирстен, закрывая дверцу экипажа. — Освободить улицу… Линдон! Линдон! — закричала она, бросившись к оператору. — Я хочу, чтобы ты провел их от ворот до дома, откатывая камеру назад и держа на переднем плане эту изгородь.

— Да, Кирсти, — засмеялся он. — Мы уже это обсуждали.

— Разве? Ах, да, правда. Приготовиться всем, — закричала она. — Пошли!

Четверть часа спустя эпизод был отснят, облака прикрыли солнце, и они начали готовиться к съемке следующей сцены на улице.

Съемки продолжались уже десять дней, и Кирстен удивляло, как гладко все шло — главным образом, благодаря Маленькому Джо и его потрясающим организаторским способностям. Она была довольна. Каждый вечер после завершения «потока» съемок Лоренс говорил ей, как ему приятно видеть, что все в съемочной группе ждут от нее одобрительного слова, а актеры постоянно упрашивают ее поужинать с ними, желая поговорить о своей игре. Кирстен с удовольствием их выслушивала, подбадривала и удивлялась, что получает от всего этого огромную радость. Ей казалось, что она очень изменилась: Кирстен-режиссер возобладала над Кирстен-женщиной. Если бы она не видела, каким безмятежным счастьем светится лицо Анны, когда на съемочной площадке появлялся Лоренс, Кирстен, пожалуй, поверила бы, что ей нет никакого дела до их любовной интрижки. Однако сердце ее сжималось, когда Лоренс и Анна исчезали за дверью фургончика, когда смеялись среди всеобщей суеты на съемочной площадке какой-то шутке, понятной только им. Кирстен не призналась бы в этом никому, кроме Элен, и ни разу не проявила своих чувств, скрывая их под веселой маской. Она неизменно отвечала отказом на приглашения Лоренса поужинать или пообедать вместе, ибо не могла вынести его виноватого вида. Казалось, он жалел ее, и Кирстен так и подмывало сказать ему резкость, но пока ей удавалось удержаться от этого.

На профессиональном уровне они отлично ладили друг с другом, проявляли любезность, иногда смеялись, но как только Кирстен казалось, что Лоренс может затронуть какую-нибудь личную тему, она тут же под каким-нибудь предлогом уходила от него.

К началу третьей недели они приступили к съемкам сцен в борделе. Несколько сцен были уже отсняты. Анна и Жан-Поль играли свою главную любовную сцену в самой большой комнате, расположенной на верхнем этаже борделя. С Анной целях два часа занимались гримеры, устраняя самые ничтожные изъяны, которые могла бы выхватить камера, и подчеркивая все достоинства. Тем временем подготавливалась к съемке сцена Жан-Поля с проституткой.

Элен видела, как Кирстен и Лоренс, пройдя через комнату, подсвеченную янтарным и карминовым светом и подготовленную для эротической сцены, вышли на лестничную площадку. Элен тревожило состояние Кирстен, и хотя у нее сейчас было много других забот, она испытывала к ней сочувствие, ибо знала, каких усилий стоило ее подруге подавлять свои эмоции. Элен по-прежнему не сомневалась, что в конце концов для Кирстен все обернется хорошо, а поэтому считала свою жалость к ней неуместной, ибо у нее и без того хватало проблем. Местная пресса охотилась за Элен, настойчиво добиваясь интервью и желая узнать, как она чувствует себя в роли жрицы языческого храма. Ведь всем было известно, что ее мать была связана с отправлением культовых обрядов. Журналистам из отдела рекламы пока удавалось сдерживать напор репортеров, но Лоренс полагал, что Элен все же следует сделать небольшое заявление для печати. Он предложил ей встретиться с ним днем и обсудить этот вопрос. Но тогда Элен пришлось бы отложить свидание с Кемпбелом, прилетевшим сюда прошлой ночью и остановившимся в отеле на Бурбон-стрит. Она не собиралась сообщать о его приезде Лоренсу, потому что Дэрмот мог бы и сам это сделать. Но как ей удастся промолчать об этом, когда она встретится с Лоренсом? Вообще-то ей было бы трудно долго скрывать это, поскольку из-за появления Кемпбела она оказывалась в цейтноте.

Кирстен и Лоренс стояли на лестничной площадке, опершись на балюстраду, и тихо разговаривали.

— Ты уверена, что тебе здесь необходимо присутствовать? — спросил Лоренс. — Похоже, ты слишком устала.

— Я чувствую себя хорошо, и этот вопрос ты задаешь уже в четвертый раз. У меня было легкое пищевое отравление — только и всего. А теперь я хочу поговорить о дополнительных репетициях, которых потребовал хореограф. Я знаю, мы не можем позволить себе простаивать, но не можем и отказать ему. Значит, нужно задержать всех актеров по крайней мере еще на день.

— Мне казалось, что речь шла о двух днях? — заметил Лоренс.

— Так и предполагалось. Но я уговорила хореографа уложиться в один день. Но времени едва хватит, Лоренс.

— Ты уже назначила день?

— Сейчас производственники колдуют над графиком работ.

Лоренс кивнул.

— О'кей. Посмотрим, что они предложат. Кстати, я только что разрешил местным репортерам прийти сюда и взять несколько интервью. Они хотят интервьюировать тебя, Анну и Жан-Поля.

— По поводу них у меня нет возражений, но меня пусть оставят в покое.

Лоренс улыбнулся.

— Я не сомневался, что ты так скажешь.

— Откуда бы тебе это знать?

— Похоже, — сказал он, прищурив глаза, — я о тебе очень многое знаю, Кирстен Мередит.

— Если это правда, Лоренс Макалистер, то почему ты не догадываешься, что мне хотелось бы влепить тебе хорошую пощечину? Уж очень наглая у тебя физиономия!

— И это я знаю, — засмеялся он. — Но ты не сделаешь этого при съемочной группе.

— Ты так думаешь?

Он кивнул.

— Значит, ты и впрямь хорошо меня знаешь, — сказала она и, наступив ему каблучком на большой палец, пошла прочь.

Возможно, тем бы дело и кончилось, если бы некоторое время спустя не появился Лоренс с забинтованной ногой. Увидев, как он, хромая, входит в комнату, Кирстен изумленно уставилась на него, но Анна, которая играла любовную сцену с Жан-Полем, немедленно вскочила с постели, закуталась в тончайшую простыню, подошла и опустилась на колени перед Лоренсом. Она гладила бинт, изображая полную преданность и повиновение своему божеству. За ней наблюдала вся съемочная группа, несколько смущенная столь откровенным проявлением интимности. Некоторые засмеялись и отвернулись, но Кирстен была взбешена. Мало того, что она не могла обуздать свое воображение, теперь ей пришлось увидеть собственными глазами, как ведут себя эти двое. Когда Лоренс нагнулся, чтобы помочь Анне подняться, а она обняла его за шею, Кирстен испытала такой приступ ревности, что если бы не Джейк, включивший устрашающе-яркий сиреневый свет, ей едва ли удалось бы овладеть собой.

Кирстен услышала, как Анна прошептала Лоренсу:

— Ты останешься здесь до конца сцены?

Лоренс посмотрел Анне в глаза.

— Ты хочешь, чтобы я остался?

Анна кивнула и улыбнулась. Кирстен с ужасом ждала, что они поцелуются.

Она обернулась, когда к ней подошел Джейк.

— Садись и молчи, — прошептал он.

Кирстен никогда не говорила с ним о своих отношениях с Лоренсом, но Джейк не впервые показывал, что все понимает.

— Мне хочется убить ее, — процедила Кирстен сквозь зубы, когда Линдон начал устанавливать камеру, а Анна, едва прикрытая тонкой простынкой, прижалась к Лоренсу.

— Зачем она это делает? — прошептала Кирстен.

— Чтобы вызвать у тебя ревность.

— Но ведь он и без того с ней?

Джейк поднял брови.

— Ты так думаешь?

Кирстен раздраженно отвернулась. Она не хотела вообще об этом думать.

— Анна! — резко сказала она. — Нельзя ли попросить тебя вернуться в постель? — Кирстен подождала, пока Анна отошла от Лоренса. — Мне нужно сказать тебе пару слов, Лоренс, — сказала она, открывая дверь.

Она спустилась по лестнице и открыла небольшую комнату, выходящую в главный холл.

— Извини, но ты вынудил меня так поступить. Как режиссер-постановщик я требую, чтобы ты не появлялся на съемочной площадке, когда Анна играет в обнаженном виде. То, что вы устроили там, наверху…

— Прости, — перебил ее Лоренс. — Я ведь пришел туда только затем, чтобы показать тебе эту идиотскую повязку на ноге. Эта шутка рикошетом попала в меня. Я совсем забыл, что вы снимаете этот эпизод…

— Мне безразлично, забыл ты или нет. Просто не появляйся здесь, пока идет съемка. А теперь извини… — Она быстро прошла мимо него к двери и, выскочив из комнаты, столкнулась с Элен.

— Я только что услышала… — начала Элен. — Что это на него нашло?

— Не сейчас, — оборвала ее Кирстен и побежала вверх по лестнице.

— О'кей, — сказала Элен, постукивая пальцами по подлокотнику дивана в, номере Лоренса, — ты хочешь, чтобы я реабилитировала себя и сделала заявление. Но почему бы и тебе не сделать этого?

— Но ведь не моя мать в тюрьме, — не слишком тактично заметил Лоренс.

— Возможно, ей следовало бы там быть за одно то, что у нее такой мерзавец сын, — обрезала Элен.

Лоренс удивленно взглянул на нее.

— Кажется, мы отклонились от темы, — сказал он. — Я имею в виду…

— Знаю, что ты имеешь в виду, — перебила его Элен. — Я согласилась дать интервью. Может, ты все-таки объяснишь, что здесь происходит? Что, черт побери, означает весь этот фарс с жеманницей?

Глаза Лоренса вспыхнули гневом.

— Да какое ты имеешь право… — Он быстро взял себя в руки. — Моя личная жизнь — не твое дело, Элен, так что не думай, что имеешь право вступаться за Кирстен.

— Ведь нужно же кому-нибудь ее защитить. Плохо, когда это некому сделать, но еще хуже, что у тебя не хватает духу сказать что-нибудь в свое оправдание. Что с тобой происходит, Лоренс? Мы же с тобой знаем, что ты с ума сходишь по Кирстен, так в чем же, черт возьми, дело?

— Господи! — взмолился Лоренс. — До каких пор меня будут учить, что я должен и чего не должен чувствовать? Ты говоришь совсем как моя жена, но клянусь, я и от нее не стерпел бы такого. А от тебя…

— Ты можешь орать и запугивать других, Лоренс, — сказала Элен, — но на меня это не действует. Ты хотел, чтобы Кирстен работала над этим фильмом, хотел, чтобы она его ставила, и именно ты предложил ей стать твоим партнером. Неужели ты такой безнадежный идиот, что не понимаешь, зачем ты все это сделал? Так почему же сейчас ты причиняешь ей такую боль?

— Тебя все это никоим образом не касается, к тому же мне не понятно, почему ты так беспокоишься о Кирстен, ведь она, кажется, совсем не одинока? Неужели ты не заметила, какие у нее отношения с Джейком Батлером? Но разве я прибегаю к тебе и умоляю сказать ей, чтобы она их прекратила?

— Перестань, Лоренс, — фыркнула Элен. — Между Кирстен и Джейком ничего нет, и ты это знаешь.

— Знаю?

— Конечно. Тебе просто хочется думать, что они любовники, тогда тебя не мучают угрызения совести. Не заблуждайся. У нее нет никаких отношений с Джейком, как и у меня. Но уверяю тебя, я была бы не прочь. И если Кирстен вынудят к этому, надеюсь, и она не откажется. А ее ты вынуждаешь, Лоренс. Черт возьми! — она стукнула кулаком по подлокотнику дивана. — Не могу вас, мужиков, понять!

— А я не могу понять, почему ты с такой наглостью говоришь мне все это! Какое тебе дело до наших с ней отношений, Элен?

— А вот какое, — закричала Элен, вскакивая с дивана. — Она моя подруга, и мне не безразлично, что с ней из-за тебя происходит. Открой глаза, Лоренс! Взгляни на нее. Она на грани срыва, ей долго не продержаться. О, конечно, Кирстен хорошо скрывает это, может, она даже и сама не подозревает, как близка к срыву. Но поверь моему слову, если ты хочешь довести до конца работу над фильмом, оставь свои игры с Анной. И поспеши это сделать, не то тебе придется раскаиваться всю жизнь. А теперь, пока ты не довел меня до белого каления, я ухожу!