Месть

ГЛАВА 5

Лоренс протянул руку, взял ее грудь, и Пиппа, застонав во сне, зарылась головой в подушку. Он поиграл ее сосками, и на губах Пиппы появилась улыбка. Она обожала, когда он вот так будил ее, и тихо вздохнула от удовольствия, почувствовав, как Лоренс тесно прижался к ней сзади.

— М-м, — промурлыкала она, приникнув к мужу спиной и чувствуя, как напряглась его плоть. Длинные пальцы Лоренса прогуливались по ее животу и бедрам. Он поцеловал ее в шею, и Пиппа повернула к нему голову.

— Доброе утро, — шепнул Лоренс, когда она протянула ему губы для поцелуя. Его пальцы скользнули вниз по раздвинувшимся бедрам.

— Отвожу тебе на эти игры не менее двух часов, — пробормотала Пиппа. — О Боже, — простонала она несколько минут спустя, почувствовав, как его пенис толчками прокладывает себе путь в нее. Она коснулась рукой его лица. Лоренс не спешил, стараясь продлить наслаждение. Он не мог войти в нее полностью, пока Пиппа лежала в такой позе. Чтобы помочь ему, Пиппа почти перевернулась на живот, и Лоренс приподнял ее бедра. Вдруг дверь широко распахнулась.

— Пап! Папа! Проснись! Пора играть в Шалтай-Болтая!

— О, только этого не хватало, — простонала Пиппа, пряча лицо в подушку. — Глазам своим не верю, черт побери…

— Не сейчас, солдатик, — засмеялся Лоренс.

— Но, папа, уже восемь часов, и ты обещал, — настаивал Том.

— Восемь? — нахмурившись, переспросил Лоренс.

— Ты сказал, что, если я приду в восемь часов, мы поиграем в Шалтай-Болтая, а Джейн говорит, что сейчас восемь.

Лоренс взглянул на часы.

— Половина восьмого, Том.

— Вели ему убраться, — сердито пробормотала Пиппа.

— А Джейн сказала, что уже восемь, — упрямо повторил Том, и его радостная улыбка стала гаснуть. Он терпеть не мог, когда его выгоняли из комнаты, а сейчас чувствовал, что это неизбежно.

Лоренс протянул руку за наручными часами. Том прав, уже восемь, наверное, электронный будильник отстает.

— Ты же обещал, — жалобно протянул Том.

— Правильно, обещал. — Лоренс подмигнул ему, и у него защемило сердце при взгляде на несчастное личико сына. Оторвавшись от Пиппы, Лоренс перекатился на спину, прикрывшись простыней до пояса, и подхватил Тома на руки. — Мужчина обязан выполнять свои обещания, не так ли?

— Играем в Шалтай-Болтая? — закричал Том, просияв от радости.

— Лоренс, прошу тебя, — раздраженно начала Пиппа, когда Лоренс водрузил Тома на свои поднятые колени. — Скажи, что не хочешь играть, и отошли его в детскую.

Том удивленно взглянул на мать, нахмурился, и в глазах его появился испуг.

— Позволь ему остаться, — сказал Лоренс, прижимая к себе Тома и целуя его.

— Ты его портишь, — проворчала Пиппа, но Лоренс пропустил это мимо ушей.

— Шалтай-Болтай сидел на стене, — хором декламировали они с Томом. — Шалтай-Болтай свалился во сне! — На последнем слове Лоренс раздвигал колени, и Том, хохоча от удовольствия, летел вниз. Затем он снова карабкался наверх, и все начиналось сначала.

Пиппа хранила молчание, вытерпев еще три «падения во сне», а потом строго спросила:

— Джейн еще не кормила тебя завтраком, Том?

Том помотал головой.

— Тогда пойди и скажи ей, что я разрешила дать тебе тертого шоколада к кукурузным хлопьям.

— Ура! — завопил Том, с видом победителя потрясая кулачками в воздухе.

— Думаю, нам пора вставать, — сказал Лоренс, с улыбкой глядя вслед Тому.

— Мне показалось, у нас были другие планы, — заметила Пиппа, прижимаясь к нему.

— Извини, у меня на девять назначена встреча. — Лоренс решительно откинул простыню и поднялся с кровати.

— О Господи! Видно, я уже не имею права даже на несколько минут твоего драгоценного времени?

— У нас с тобой равные права, — заметил Лоренс, направляясь в ванную.

— Что, черт возьми, ты хочешь этим сказать?

— Подумаю, — ответил он и закрыл за собой дверь.

Он уже принял душ и наполовину побрился, когда дверь распахнулась и на пороге появилась Пиппа.

— Ты дуешься из-за того, что я всю последнюю неделю отказывала тебе? — спросила она.

Он встретился с ней взглядом в зеркале.

— Нет, тогда я не стал бы будить тебя так, как сегодня, — возразил он.

— Так почему же ты передумал?

— Потому что у меня назначена встреча.

Пиппа сердито посмотрела на него.

— Эй, погоди, — засмеялся он. — Не делай из этого проблему. Я еще вчера предупредил тебя, что у меня сегодня утром встреча…

— Однако для Тома у тебя нашлось время.

— Прошу тебя, Пиппа, неужели нужно каждый раз начинать все сначала? Ведь он еще маленький и не понимает, что такое назначенная встреча. Будь добра, передай мне банное полотенце.

— Ладно, — сказала Пиппа, кинув полотенце ему на плечо. — Прости, что пренебрегала тобой последнюю неделю…

— Я уже говорил тебе, что не вижу в этом проблемы.

— Очевидно, есть проблема, поэтому я и прошу прощения. Просто я не могу заниматься любовью, когда в доме Дзаккео. Он меня раздражает — я не могу ни на чем сосредоточиться. А сейчас он уехал, и я хочу заниматься любовью!

— Но тебе придется подождать, — ухмыльнулся Лоренс.

— Господи, как ты иногда бесишь меня, — вспыхнула Пиппа и вылетела из ванной.

Через пять минут, когда Лоренс вернулся в спальню, Пиппа занималась зарядкой. Одеваясь, он наблюдал за ней, но от его прежнего благодушия не осталось и следа, он чувствовал тлеющее в ней недовольство. Нет уж, увольте, ему этого не надо, особенно сейчас, когда предстоит и без того нелегкий день.

— Какие у тебя планы на сегодня? — спросил он, пытаясь разрядить атмосферу, но Пиппа не подхватила брошенный ей мяч. Она нагибалась и выпрямлялась, словно не слышала.

Удивленный Лоренс надел ботинки, застегнул ремешок часов и направился к двери.

— Я, наконец, поняла, что происходит. Ты все еще злишься на меня за то, что я пригласила Кирстен Мередит к нам на вечеринку.

— Пиппа! — Он обернулся. — Я совсем на тебя не злюсь, а ты почему-то злишься. Поэтому выкладывай, что тебя гложет?

— А у тебя найдется время? — с сарказмом спросила она.

Лоренс тяжело вздохнул.

— По правде говоря, нет.

— Тогда запиши меня к себе на прием.

— Ладно. Будем считать, что я нашел время! — заорал Лоренс. — Ты желаешь поговорить, так давай сделаем это сейчас. — Захлопнув дверь, он вернулся в спальню и сел на край кровати.

— Отправляйся на свою встречу, — закричала Пиппа. — Уходи! Поговорим потом. — Лоренс ушел, не заметив, что в глазах у Пиппы блестели слезы.

Все еще чувствуя себя виноватой, Пиппа скинула халатик, приняла душ и спустилась вниз, где завтракали Джейн с Томом.

— Ты, наверное, слышала, как мы орали друг на друга? — спросила она у Джейн, наливая себе кофе.

— Боюсь, что слышала, — смущенно улыбнувшись, ответила Джейн.

— И Том?

Джейн кивнула.

Пиппа бросила взгляд на сына, сидевшего на полу у ног Джейн. Забыв обо всем на свете, он пытался завести свою игрушку.

— Это все ты виноват, — набросилась она на малыша. — Это ты забираешь у папы все его время, и если бы ты не ворвался сегодня утром в спальню, мы с папой не поссорились бы.

Широко расставленные глаза Тома начали наполняться слезами. Пиппа сердито посмотрела на него, но когда у малыша сморщилось личико, Джейн подхватила его на руки.

— Шш-ш, — успокаивала она его. Он уткнулся в ее плечо и тихо заплакал.

— О Боже, — простонала Пиппа, запуская пальцы в свои взлохмаченные волосы. — Прости меня, Том. Мамочка просит у тебя прощения. Я не должна была так говорить. Виноват совсем не ты, а я. Ты поцелуешь мамочку, ведь мы с тобой по-прежнему друзья?

Том поднял голову и взглянул на нее. Щеки у него раскраснелись, синие глаза смотрели недоверчиво.

— Извини, дорогой, — снова сказала Пиппа. — Иди к мамочке и покажи, что ты большой мальчик и умеешь прощать.

Том еще некоторое время глядел на нее, потом заерзал на руках у Джейн и потянулся к Пиппе.

— Я люблю тебя, — ворковала Пиппа, гладя его локоны. — Мамочка тебя очень любит, но она плохо поступила, так разозлившись, правда?

Вскоре она передала Тома Джейн и уселась за стол.

— О Боже, ну почему такое невезение? — Она сердито вздохнула и закрыла лицо руками.

— Том, можно попросить тебя сделать кое-что для меня? — спросила Джейн.

Том кивнул.

— Сходи наверх и принеси твою пижамку, ее нужно постирать.

Она поставила его на пол, Том неохотно вышел из комнаты. Мальчик понимал, что его выгоняют, и Джейн знала, как он этого не любит. Но ей было ясно, что Пиппе хочется поговорить, а Тому лучше этого не слышать. Подождав, пока Том удалился, Джейн тоже села за стол.

— Лоренс чертовски взвинчен из-за своего нового фильма, — начала Пиппа с того, о чем думала в данный момент. Она давно привыкла использовать Джейн в качестве звукоотражателя и воспринимала как должное, что девушка всегда выслушивает ее. — Он засыпает и просыпается с мыслью об этом вонючем фильме, — продолжала Пиппа. — Его работа стоит между нами, и я не знаю, как изменить это. Представляешь, мы даже не занимаемся любовью!

Джейн неуверенно улыбнулась.

— Я думала, это из-за того, что здесь гостил Дзаккео, — мягко напомнила Джейн. Вчера они уже обсуждали эту тему.

— Я тоже так думала, — ответила Пиппа, — но теперь не уверена. Беда в том, что я всегда готова во всем винить себя и обычно забываю, что Лоренс тоже не без греха. — Пиппа подняла голову и посмотрела в глаза Джейн. — Скажи откровенно, тебе не кажется, что у него есть любовница?

— Нет. Конечно, нет, — удивилась Джейн.

— А мне кажется, — раздраженно заявила Пиппа. — И знай я, с кем у него связь, я могла бы что-нибудь предпринять.

— А вы об этом у него спросили?

— Конечно, спросила. Бесполезно. Он все отрицает. А может, это Кирстен Мередит? Как по-твоему, он переигрывал, узнав, что она пришла на вечеринку?

— Неужели вы думаете, что у него с ней любовная связь?

— Нет. По крайней мере, пока. Но все еще впереди.

Джейн молчала, пытаясь переварить услышанное.

— Если я не ошибаюсь, Кирстен и Лоренс знали друг друга раньше? — спросила она, осторожно подбирая слова.

Пиппа насмешливо фыркнула.

— О, да, будь уверена, они отлично знали друг друга. Он был ее великой страстью — по крайней мере она так это изображала. Она даже угрожала убить меня, если он не вернется к ней…

Изумлению Джейн не было предела.

— Ну и дела! — выдохнула она. Потом, взглянув на Пиппу, спросила:

— Зачем же вы пригласили ее сюда в субботу?

— Ну, разумеется, чтобы проверить его. Посмотреть, правда ли, что между ними все кончено?

— Неужели, по-вашему, он что-то к ней испытывает?

— А как же еще, если он так себя ведет?

— Не знаю, конечно, — растерялась Джейн, — но, по-моему, между ними ничего нет.

— Ты права! — неожиданно заявила Пипа. Выплеснув раздражение, она понемногу приходила в себя. — Она для него — уже давно пройденный этап, а я все никак не могу забыть об их связи. Лоренс теперь и близко не подойдет к Кирстен Мередит, даже если она останется единственной женщиной в мире. Но я уверена, что она захочет вернуть его. Зачем иначе она приходила сюда?

— Не знаю, — ответила Джейн, внезапно ощутив смутное беспокойство. Она вдруг решила, что не должна ничего скрывать от Пиппы. — Я хочу кое о чем рассказать вам, — неуверенно начала она. — Кирстен в субботу слышала, что Лоренс сказал о ней. Она очень расстроилась. Я сама это видела, потому что была с ней рядом, когда она услышала ваш разговор. Тогда я нечаянно пролила вино на ее платье и собиралась отвести ее наверх, чтобы замыть пятно, и тут мы услышали ваш разговор с Лоренсом. Потом я все-таки затащила ее наверх и одолжила ей кое-что из своей одежды, а в среду зашла к ней за одеждой.

— То есть ты разговаривала с Кирстен Мередит? И ходила к ней домой?

Джейн кивнула. К ее изумлению, Пиппа вдруг расхохоталась.

— Что тут смешного? — спросила Джейн.

— Да если Кирстен Мередит думает, что ей удастся снова заполучить Лоренса с твоей помощью, она, должно быть, совсем спятила. Она не успеет и глазом моргнуть, как он догадается об ее интригах, а Лоренс не выносит интриганок.

Они помолчали, но Джейн видела, что Пиппа лихорадочно обдумывает ситуацию. Наконец Пиппа улыбнулась.

— Так ты говоришь, Кирстен расстроилась?

— Ну да, немножко. Я думаю, каждый расстроился бы, услышав, как о нем говорят такое, — ответила Джейн. Почему-то ей хотелось защитить Кирстен и она поняла, что ни при каких условиях не расскажет про тот приступ отчаяния Кирстен.

— Да, наверное, ты права, — вздохнула Пиппа, — а я веду себя как корова. В общем-то я ничего не имею против этой женщины — с чего бы, если он женился на мне? И, по правде говоря, мне искренне жаль, что с ней так обходится пресса. Будь от этого польза, я сама поговорила бы с Дэрмотом и попыталась бы убедить его остановиться. Но ты ведь знаешь этого парня, если он во что-то вцепится, его уже и клещами не отдерешь. К тому же я подозреваю, что Диллис Фишер щедро платит ему за то, чтобы он продолжал травлю. О Джейн, если бы ты только видела выражение своего лица, — засмеялась она. — Видно, ты здорово не любишь старину Дэрмота, не так ли?

— По-моему, мерзко наживаться на чьем-то несчастье, — сказала Джейн. — Мне всегда было не понятно, почему Лоренс считает его своим другом.

— В прошлом они делали кое-что друг для друга, — усмехнулась Пиппа. — Ну, ты понимаешь… А когда приглядишься к Дэрмоту получше, видишь, что он не так уж плох. И он действительно хорошо относится к Лоренсу.

— И к вам, — добавила Джейн.

— Это потому, что мы поддержали его в то время, когда ему не везло. Он сейчас пытается восстановить свое реноме. По правде говоря, он должен быть благодарен Кирстен: если бы не она, о Дэрмоте все забыли бы. Но сейчас мне до них нет дела, меня интересует только Лоренс. Кстати, не говорил ли он, с кем у него сегодня эта чертова встреча?

Джейн покачала головой.

— Тогда мне придется заглянуть к нему в дневник. Возьми, пожалуйста, трубку.

Едва услышав голос на другом конце линии, Джейн напряглась.

— Легок на помине, — пробормотала она, передавая трубку Пиппе.

Пиппа вопросительно взглянула на нее.

— Дэрмот Кемпбел, — с отвращением сказала Джейн.

Через полчаса Пиппа вошла в кабинет Лоренса и увидела, что Джейн стоит возле письменного стола.

— Я не знала, что ты здесь, — удивилась Пиппа. — Ты что-нибудь ищешь?

— Вот это, — Джейн показала два вагончика от игрушечного поезда, которые Лоренс собирался починить.

— А я выполняю шпионскую миссию, — призналась Пиппа. — Где тут у него дневник?

— Вот он. — Джейн извлекла из-под рукописи большую записную книжку в кожаном переплете. Обе они хорошо знали, как выглядит дневник Лоренса, потому что и той и другой приходилось частенько выполнять для Лоренса секретарскую работу.

— Ага, посмотрим, — сказала Пиппа, перелистывая страницы. — Вот он, четверг… О нет, только не это!

— Что там? — спросила Джейн, наклоняясь над столом.

— Спроси лучше, кто там?

— И кто же это?

— Эта занюханная Руби Коллинз, вот кто!

— Сценаристка?

— Сценаристка… чертова! Уж я бы сказала про нее, вот только слов не нахожу! А я-то размечталась: приготовлю ужин со свечами, с хорошим вином и всем прочим, чтобы загладить свое утреннее поведение. После встречи с ней он как всегда вернется в отвратительном настроении.

— Что это там написано? — Джейн все еще смотрела в дневник. — Какое-то имя нацарапано карандашом…

Пиппа заглянула через ее плечо.

— Элисон Фортескью, — пробормотала она. — Неужели он с ней сегодня встречается?

Джейн отвела глаза, потому что слышала, как Лоренс перед уходом звонил Элисон. Она знала также, что Элисон была причиной множества неприятных разговоров между Лоренсом и Пиппой.

— Ее имя написано карандашом, — заметила Джейн, пытаясь хоть как-то оправдать Лоренса.

— Меня этим не проведешь, да и тебя тоже, Джейн, — ответила Пиппа. — У него интрижка с этой потаскухой, и тебе об этом известно не хуже, чем мне. Не отрицай, Джейн, ты об этом знала давно, только не хотела говорить мне. Я права, не так ли?

— Нет! — закричала Джейн. — Я ничего не знаю. Пиппа, я даже не понимаю, как это только приходит вам в голову! Вы обвиняете Лоренса в любовных связях так часто, что кажется — как бы это сказать? — будто вы подстрекаете его завести любовницу!

Пиппа поняла, чьи слова повторяет Джейн.

— Это он тебе сказал? — завопила она.

— Нет! Нет! Но я слышала, как он говорил это вам, и думаю, что он, возможно, прав.

— Ах, вот оно что! — язвительно произнесла Пиппа. — Ну так позволь мне сказать тебе кое-что, Джейн. Ты недооцениваешь Лоренса. Ты еще не знаешь, как он хитер, как чертовски изворотлив! Уверяю тебя, он способен объявить мои весьма обоснованные подозрения паранойей и сплавить меня в сумасшедший дом. Пять лет назад ему почти удалось проделать это с Кирстен Мередит!

Джейн была так ошеломлена, что потеряла дар речи.

— Лоренс не способен на это, — наконец промолвила она.

— Не способен? Порасспроси-ка об этом свою приятельницу Кирстен.

— Я хочу сказать, что он не сделал бы этого преднамеренно, — возразила Джейн.

— Ах, не сделал бы?

Джейн уже собиралась категорически отрицать это, как вдруг вспомнила о том, что было с Кирстен в субботу.

— Вижу, что, поразмыслив, ты усомнилась в этом, — уверенно произнесла Пиппа. — Твоя беда в том, что ты, как и все женщины на нашей занюханной планете, считаешь Лоренса невинным младенцем. Поверь мне, это не так. Моему драгоценному муженьку есть что скрывать, будь уверена. А уж если говорить об умении заметать следы, так в этом он мастак.

— Я не думаю, что у него интрижка с Элисон, — тихо сказала Джейн.

— Ты, конечно, будешь отрицать, что у него любовная связь с Руби Коллинз, — ухмыльнулась Пиппа.

Джейн остолбенела от неожиданности.

— Садись, Джейн, — сердито сказала Пиппа. — Я расскажу тебе всю правду о Руби Коллинз. И тогда посмотрим, захочется ли тебе защищать Лоренса.

— Ну давай, дорогой, сделаем перерывчик. Я устала, мы столько с тобой наработали за один присест.

Было еще не поздно, и лучи заходящего солнца освещали комнату. Лоренс смотрел на Руби Коллинз с нескрываемым раздражением.

— Нам надо закончить это, — резко сказал Лоренс. — Но если ты больше не в состоянии работать, то напомню тебе, что есть другие, которые вполне справятся с такой нагрузкой.

Руби небрежно покрывала свое угреватое лицо косметикой, водянистые голубые глаза смотрели на Лоренса, но он понимал, что думает она не о работе.

— Ты слышала, что я сказал, Руби? — рявкнул он.

— Конечно, все слышала, дорогой, — прокартавила она. — Но ведь мы оба знаем, что ты никому другому не доверишь эту рукопись, поэтому перестань угрожать мне, сынок.

Лицо Лоренса напряглось, и, заметив это, Руби потянулась к покрытому шкурой креслу, где он расположился, и похлопала его по руке.

Лоренс отдернул руку. Он решил дать ей время поразмыслить, слабо надеясь, что она найдет решение проблемы, и окинул взглядом гостиную.

Здесь было довольно чисто, если не считать наполненных окурками пепельниц да заваленного бумагами письменного стола. Правда, он не поручился бы, что чистота эта не только снаружи. Картины на стенах была подобраны со знанием дела, что как-то не сочеталось с ее безвкусной манерой одеваться и накладывать макияж. На каминной полке стояли фотографии той поры, когда Руби еще блистала на подиумах, демонстрируя модели одежды, и считалась одной из самых красивых девушек своего поколения. Однако пристрастие к джину и куреву заметно сказались на ней: сейчас она выглядела старше своих лет, словно ей было ближе к семидесяти, чем к шестидесяти.

Снова взглянув на Руби, Лоренс понял, что ее мучило. Ей хотелось выпить, очень хотелось, но она не желала признаться в этом. У него вдруг появилось искушение плюнуть на все и дать ей выпить, но если она доберется до бутылки, им ни за что не удастся закончить работу.

Лоренс прекрасно знал, что довело ее до пристрастия к бутылке, поскольку она давно поведала ему в своих пьяных монологах о взлетах и падениях, которыми изобиловала ее карьера. В первые же недели их совместной работы она заставила его выслушать историю своей жизни, и то, что он играл в ней определенную роль, превратило этот рассказ в настоящую пытку для него. Но, слава Богу, теперь она, кажется, потеряла интерес к этой теме. К сожалению, это не относилось к Пиппе. Они с Пиппой с первого взгляда невзлюбили друг друга, и похоже, Руби именно сейчас намеревалась ляпнуть очередную гадость о его жене.

— Ладно, — сказал он так резко, что она вздрогнула, — давай попробуем пройти этот эпизод еще раз. — Лоренсу было совершенно безразлично, что Руби испытала в прошлом, но критиковать его личную жизнь она, черт бы ее побрал, не имеет никакого права, и, будь он проклят, если позволит ей делать это. — Если мы наполовину сократим диалог на странице сорок четвертой, — продолжал он, — до того места, где начинается вторая авторская ремарка…

— Лоренс, но нам нужен этот диалог, — прервала его Руби с высокомерной улыбкой.

— Зачем? Он многословен, невыразителен и… — Лоренс перечеркнул карандашом полстраницы, — он не нужен. Проведя толстую черту поперек убористо напечатанного текста, он перевернул страницу. — Теперь займемся концом эпизода…

— Я хочу выпить, — вдруг заявила Руби, поднимаясь на ноги.

— Только прикоснись к бутылке, и я уйду, — пригрозил Лоренс.

Минуту-другую Руби пребывала в растерянности, пытаясь решить, чего ей хочется больше: удержать Лоренса или выпить. Лоренс наблюдал за ней, и в его жестком взгляде сквозила неприязнь. В конце концов Руби снова плюхнулась на диван.

— Убеждена, что кто-то с утра завел тебя, — заметила она. — Ты на меня зверем смотришь с той самой минуты, как пришел сюда.

— Давай вернемся к работе, Руби, — сказал он. — Так вот, в таком виде конец эпизода просто ужасен, а начало и вовсе не для съемки, поэтому нам придется его переделать.

— Что значит «не для съемки»? Снять можно все.

Пропустив ее слова мимо ушей, Лоренс продолжал:

— Думаю, нам следует переместить диалог с некоторыми изменениями из начала эпизода на странице сорок восьмой несколько вперед, вот сюда…

— Не-а, я не согласна.

— Почему?

— Просто не согласна.

— Объясни причину.

— Диалог хорош на своем месте. Я не хочу перемещать его.

— Это не объяснение. Посмотри-ка, если мы поместим его сюда…

— Ты что, не слышишь меня, сынок? Он хорош на своем месте.

— Можешь меня выслушать?

— Зачем? Мы никогда не придем к согласию. Нам нужен постановщик. Он сказал бы тебе, что я права.

— Ни один уважающий себя постановщик не притронется к такому сценарию! — заорал Лоренс.

— Если сценарий настолько плох, то что ты здесь делаешь? — заорала она в ответ.

Лоренс с трудом подавил желание ответить ей грубостью. Если они сейчас поссорятся, работа не продвинется ни на йоту.

— Послушай, — сказал он, — этот сценарий будет работать, мы доведем его до ума, но ты должна кое в чем уступить мне.

— Ты знаешь мои условия. Ты обязан приходить сюда и быть со мной, пока я пишу…

— Брось, Руби.

— Таковы мои условия.

— Я сказал, прекрати.

— Ладно. А может, останешься поужинать и мы все обсудим?

— Нет.

— А если я пообещаю не пить? Тебя это устроит?

— Вполне. Но я не останусь, так что перестань спорить со мной. — Он взглянул на часы и едва не застонал. Они просидели над сценарием более восьми часов, и Лоренс чувствовал, что терпение его на исходе. Еще немного и он швырнет рукопись и уйдет отсюда. Но он не мог так поступить, поскольку в светлые минуты Руби проявляла подлинный талант. Лоренс знал, что все сочли его сумасшедшим, когда он решил работать с ней. Хотя с постановкой исторической пьесы всегда возникали дополнительные трудности, содержание этой пьесы почему-то внушало надежду, что как только удастся привести ее в порядок, из нее получится незаурядный фильм. Поэтому сейчас не время мечтать о том, с каким удовольствием он бросил бы все. Это был бы минутный реванш. К тому же с Руби бывало особенно трудно тогда, когда он сам был в плохом настроении. Вообще же ему нравилось работать с ней, у нее возникали свежие идеи, хотя порой Лоренс едва выносил ее.

— Наверное, эта безмозглая курица, твоя жена, опять требует, чтобы ты поскорее вернулся? — Когда Руби подняла вверх руку, чтобы пригладить волосы, ее браслеты забренчали.

— Не она, а ты требуешь, чтобы я был с тобой, Руби, так, может, лучше продолжим работу?

— Не понимаю, почему ты ей все прощаешь, — заметила Руби, словно не слышала его. — Она такая недоразвитая. Получается, что у тебя в семье двое детей.

— Моя семья не имеет к тебе никакого отношения, — сурово сказал Лоренс.

— Разве я не права? Браво!

Лоренс швырнул рукопись на стол.

— Налей себе выпить, Руби.

Она с подозрением взглянула на него.

— Почему это? Ты уходишь?

— Нет.

— Тогда почему предлагаешь мне выпить?

— Делай, что тебе говорят.

Едва Руби отправилась на поиски непочатой бутылки джина, Лоренс подошел к заваленному бумагами письменному столу, сдвинул в сторону пепельницу и засохший бутерброд и откопал телефон. Он надеялся попасть домой так, чтобы увидеться с Томом, прежде чем тот уляжется спать, но теперь это ему вряд ли удастся.

— Привет, Джейн. Том еще не лег спать?

— Собирается.

— Дай ему трубку.

Через несколько секунд на другом конце линии послышался веселый голосок Тома. Они немного поболтали, сын рассказывал ему, как провел день, и Лоренс чувствовал, как напряжение покидает его. Потом Том спросил, когда он вернется домой.

— Сегодня вернусь поздно, солдатик, — сказал Лоренс. — Но утром встретимся.

— Будем играть в Шалтай-Болтая?

— Если тебе захочется, — засмеялся Лоренс. — А теперь позови-ка к телефону мамочку.

— Хорошо. Спокойной ночи, папа.

— Спокойной ночи, сын.

Одну-две секунды спустя послышался нежный голос Пиппы.

— Как идут дела?

— Неважно.

— Ты все еще у Руби?

— Да.

— Когда вернешься?

— Трудно сказать. Я хотел бы заставить Руби еще поработать, если джин сделает ее немного податливей?

— А как насчет ужина?

— Перехвачу какой-нибудь бутерброд, когда приду. А ты как? Как прошел день?

— Довольно удачно. Заполучила новую клиентку.

— Прекрасно.

После паузы Пиппа сказала:

— Дорогой, извини меня за сегодняшнее.

— И ты меня извини. Я думал о тебе целый день. Мне не следовало уходить, пока мы не поговорили.

— Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя.

— Мне тебя ждать?

Лоренс снова взглянул на часы. Он хотел было сказать ей, чтобы не ждала, но ему очень хотелось увидеться с ней сегодня.

— Я вернусь не раньше полуночи, если будем работать такими темпами, — сказал он.

— Это не страшно.

— Мы закончим то, что начали утром? — сказал Лоренс, понизив голос.

— Неплохая мысль, — ответила Пиппа, и по ее голосу он понял, что она улыбается.

Положив трубку, Лоренс увидел Руби, стоящую в дверях с бутылкой в одной руке и стаканом в другой.

— Тебе налить? — предложила она, явно желая соблазнить его.

— Нет, благодарю, — строго сказал Лоренс.

— Как хочешь, — она пожала плечами и снова тяжело опустилась на диван в своем облегающем костюме канареечно-желтого цвета. Ее фигура давно уже утратила стройность.

— Ну вот, — сказала она, устраиваясь поудобней, — значит, ты рассчитываешь, что капелька алкоголя сделает сговорчивей такую старую ворону, как я.

— Вижу, что к твоим непривлекательным привычкам добавилось еще и подслушивание, — отозвался Лоренс.

Руби фыркнула.

— Подумать только, какой ты обидчивый мальчик. Садись-ка и давай посмотрим, что тут можно сделать.

Лоренс уставился на нее. Ему хотелось бы думать, что она взялась за ум благодаря джину, но он знал, что это не совсем так. Конечно, джин тоже сыграл свою роль, но Руби наверняка подслушала, как он сказал Пиппе, что вернется не раньше полуночи. Теперь, уверенная, что он целый вечер проведет с ней, она несколько смягчилась.

Они работали целый час, и Руби, к его радости, по-настоящему вкалывала. Следует отдать ей должное: если уж она принималась работать, то делала это превосходно, особенно хорошо удавались ей диалоги, хотя ему очень хотелось, чтобы Руби была более предсказуема. Беда в том, что парень, которого Лоренс намеревался подключить к работе над фильмом, был пока связан контрактом в Голливуде, и хотя не составляло труда кем-то его заменить, никто пока не подходил ему по всем статьям.

Внося поправки в авторские ремарки, Лоренс почувствовал на себе взгляд Руби и поднял на нее глаза. Она улыбалась лучезарной улыбкой, но выражение ее водянистых глаз говорило о многом.

— Знаешь, — со вздохом сказала она, — я никак не могу привыкнуть к тому, что ты такой красивый. Почему бы тебе не сесть рядом со мной, — она похлопала рукой по диванной подушке, — дай мне разглядеть тебя как следует.

— Ладно. На сегодня хватит. — Лоренс потянулся за своим «дипломатом».

— Не уходи, пожалуйста, — пробормотала Руби, поднимая на него мутные глаза. — Мы понимаем друг друга…

— Отлично, но если ты собираешься продолжать в том же духе, у нас ничего не получится.

Руби попробовала подняться на ноги, но Лоренс толкнул ее на диван, взял со стола бутылку и сунул ей в руку.

— Спокойной ночи, Руби, — сказал он, направляясь к двери.

— Я люблю тебя, Лоренс! — крикнула она ему вслед.

На улице он сделал несколько глубоких вдохов и, прежде чем сесть в машину, взглянул вверх на окна квартиры Руби. Он увидел, что она смотрит на него, но когда Руби начала открывать окно, он отвернулся.

Уже закрывая дверцу машины, он услышал, как она крикнула:

— Брось свою безмозглую курицу! Скинь ее со своей шеи. Она тебе не нужна, это я тебе говорю!

Лоренс захлопнул дверцу, включил зажигание и укатил в ночь. Вернувшись домой, он первым делом примет душ, решил Лоренс. Уходя от Руби, он часто испытывал желание помыться. Но, к сожалению, никакое мыло не помогало избавиться от того состояния, которое оставалось у него после посещения Руби. Слава Богу, что у него есть Пиппа и, конечно, Том. Лоренс с облегчением думал о том, что возвращается домой и, вспомнив голос Пиппы, сильнее нажал на акселератор.

Добравшись до Хаммерсмита, он сообразил, что должен был позвонить Элисон. Ну ладно, она не очень встревожится, если он не позвонит, и выкроит время для встречи с ним в один из ближайших дней, как не раз это делала.

Почувствовав себя виноватым, Лоренс устало вздохнул. Ему не нравилось, когда люди принимают услуги как должное, а ведь именно так он поступал с Элисон. Она, наверное, набила себе мозоли, чтобы приготовить все к его приходу, а он, неблагодарный, за целый день не удосужился поднять телефонную трубку.

Ну, это нетрудно исправить, сказал он себе, развернул машину и выехал на дорогу, ведущую в обход Хаммерсмита. Пиппа не ждет его так рано, так что он успеет заскочить к Элисон.

— Ну, и что ты об этом думаешь? — спросила Элисон двадцать минут спустя, протягивая ему чашку кофе. Ее непокорные золотистые волосы обрамляли лицо, как лепестки подсолнечника, под прозрачным сетчатым мини-платьем в стратегически важных местах были наклеены кусочки зеленого бархата, ноги были обуты в грубые коричневые сапоги. В таком виде она могла хоть сейчас отправляться на челсийскую цветочную выставку. — Я заставила работать твое воображение?

— Вне всякого сомнения, — ответил Лоренс, широко улыбаясь, — хотя, по правде говоря, у меня пока нет отчетливой картины лондонских эпизодов.

— Что? Разве мои таланты не заставили тебя говорить стихами? — воскликнула Элисон, прижимая руки к сердцу.

Лоренс улыбнулся.

— Не знаю, как насчет стихов, но ты подала мне хорошую мысль. Вернее, подтвердила мысль, которая пришла мне в голову несколько дней назад.

— О Боже! Неужели ты решил расплатиться со мной натурой? — изобразив изумление, воскликнула Элисон. — Я это всегда знала. Я не сомневалась, что рано или поздно запущу руку в твои брюки…

— Вернее сказать, в мой карман, — рассмеялся Лоренс. — Я заплачу тебе за то, что ты поедешь в Новый Орлеан вместе с Руби и проведешь там кое-какую исследовательскую работу. Мне кажется, что если нам удастся отработать эту часть, то лондонские эпизоды сами собой встанут на место.

— Звучит разумно, — серьезно заметила Элисон. — А ты сам? Разве тебе не хочется взглянуть на место действия?

— Хочется. Но я через неделю уезжаю в Лос-Анджелес, чтобы поговорить кое с кем из распространителей. Возможно, закончив там дела, я еще застану тебя в Новом Орлеане.

— Буду рада, если тебе это удастся. Мне не очень-то нравится управляться с Руби Коллинз в одиночку. Ну, уж если речь зашла о Новом Орлеане, то я покажу тебе свои наработки. Знаю, что ты не просил меня, но мне захотелось кое-что сделать. Все это результат сведений, почерпнутых из книг, пока это только черновик, но ты поймешь ход моих мыслей, потому что, по-моему, сцены убийства и повешения ужасно скучны в их нынешнем виде. Визуально они могут восприниматься прекрасно, но нам нужно соответствующее действие и диалог. — Даррен, — сказала она, обернувшись к своему приятелю, который сидел за чертежной доской, — у тебя с собой те материалы, что я давала посмотреть? Материалы для Нового Орлеана?

— Вот они, — ответил Даррен и передал Лоренсу несколько набросков. — Вы уже нашли постановщика? — спросил он.

— Еще нет, — ответил Лоренс. — По правде говоря, Даррен, мы пока не можем позволить себе взять постановщика, но думаю, если у нас появится подходящий парень, деньги будет проще найти.

— На этом фронте пока не везет?

— Да, — кивнул Лоренс. — Но я предпринимаю кое-какие шаги.

Он посмотрел наброски, потом сказал Элисон:

— Я возьму их с собой, если позволишь, и позвоню тебе через пару дней, чтобы окончательно договориться о поездке в Новый Орлеан. Саймон Говард только что предложил помочь с исследованием, он тоже поедет с тобой. Я попрошу его заказать авиабилеты, а ты свяжись с Руби и пусть она передаст тебе поправки к тексту, которые мы обсудили сегодня.

Когда он, наконец, добрался до дома, Пиппа была уже в постели, но не спала, а читала рукопись. Тарелка с бутербродами стояла с одной стороны, бутылка вина — с другой.

— Привет, — сказала она и отложила рукопись, когда Лоренс присел на краешек кровати.

— Ты вся в работе?

— Ничего срочного. У тебя усталый вид.

— Скажи лучше — замотанный. Поцелуешь своего старичка?

Пиппа наклонилась и, обняв его за шею, поцеловала.

— Полегчало? — спросила она.

— Очень, — пробормотал он.

Его небритый подбородок уколол ее. Пиппа засмеялась и отодвинулась от него.

— Проголодался? — спросила она.

— Умираю от голода. Только приму душ, — зевнул он, — а потом что-нибудь перекушу. Эти бутерброды выглядят весьма аппетитно.

— Внизу есть настоящий ужин, — сказала Пиппа и встала с постели. — Я поставлю его в микроволновку.

— Подойди ко мне, — попросил Лоренс, потянувшись к ней.

Какое-то время он просто держал ее за талию, глядя в ее почти детское лицо.

— В чем дело? — спросила она улыбаясь.

— Просто я хотел сказать, что очень сожалею о случившемся утром. И что люблю тебя.

— Правда?

— Очень.

— Тогда я хотела бы знать, где ты был после того, как уехал от Руби.

Лоренс нахмурился.

— Почему ты спрашиваешь?

— А потому, что Руби звонила сюда час назад и хотела поговорить с тобой.

— Вот мерзавка! — возмутился Лоренс.

— Как я понимаю, ты был у Элисон.

— Да. Но, Пип, если ты намерена устроить скандал по этому поводу…

— Ш-шш, — прошептала она, прикасаясь пальцами к его губам. — Ты устал, голоден и тебе сейчас совсем не нужна сцена ревности. Я права?

— У тебя нет причин для ревности.

— Знаю, но иногда мне трудно поверить, что я стала женой такого замечательного человека, как ты.

— Ты сама замечательная и тебе это известно. — Он говорил это, скользя губами по ее губам. Потом, притянув Пиппу к себе, страстно поцеловал ее. Иногда она бывала совершенно невыносимой, и ее непредсказуемые настроения и ревность доводили его до отчаяния, но когда Лоренс вот так, как сейчас, сжимал ее в объятиях, он чувствовал, как любовь к ней захлестывает его.

Четверть часа спустя Лоренс, оживший после душа, сидел на кровати, поглощая ужин, который принесла ему Пиппа. Она кормила Лоренса, то и дело целуя его.

— Кстати, чуть совсем не забыла, — сказала она, засовывая ему в рот последнюю ложку ризотто, — утром звонил Дэрмот. Он хотел узнать, свободен ли ты в воскресенье и не поиграешь ли в крикет.

— Я ему позвоню. — Лоренс взял у нее из рук тарелку и поставил на пол.

— Он завтра обедает с Элен Джонсон, — добавила Пиппа, когда Лоренс притянул ее к себе, и положила голову ему на плечо.

— Какой Элен?

— Джонсон. Ну, знаешь, с актрисой. Подругой Кирстен Мередит. Очевидно, она раскопала для него что-то о Кирстен.

— Так почему же ты называешь Элен ее подругой? — спросил Лоренс, зевая.

— Ты прав, пожалуй, подругой ее нельзя назвать, — задумчиво проговорила Пиппа.

— Лоренс, — сказала она чуть погодя.

— А?

— Я хочу поговорить с тобой о Джейн.

— А что с ней такое?

— Мне кажется, она слишком привязалась к Тому.

— Разве это плохо?

— Не плохо. Но неестественно, не так ли? Ведь у нее совсем нет друзей среди сверстников, да и вообще нет, насколько я знаю. Ее жизнь ограничивается пределами нашей семьи. Даже со своими родителями она почти никогда не встречается…

— К чему ты клонишь? — прервал ее Лоренс, теснее прижимаясь к ней. Но Пиппа отодвинулась от него.

— Не знаю, как ты к этому отнесешься, но я все думаю, не следует ли нам отпустить ее?

— Ты хочешь ее уволить? — не веря своим ушам, спросил Лоренс.

— Не нужно так говорить, — Пиппа немного смутилась. — Хотя она мне немного действует на нервы. Это ее хмыканье и прочее… Я не хочу, чтобы Том перенял ее привычки. К тому же она иногда слишком ребячлива. Ей следует повзрослеть, а здесь у нее ничего не получится.

Лоренс раздумывал над этим, подперев голову рукой.

— Знаешь, а ведь ей доставляет большое удовольствие заботиться о Томе, да и обо всех нас, и, по-моему, она очень обиделась бы, узнав, что ты хочешь ее уволить. К тому же нам едва ли удастся найти такого же преданного нашей семье человека.

— Наверное, ты прав, — сказала Пиппа, прижимаясь к нему.

Вообще-то она не горела желанием отпустить Джейн, поскольку та существенно облегчала ей жизнь. Но то, что она завязала дружбу с Кирстен Мередит, ей совсем не нравилось. Правда, если все ограничится одним посещением Кирстен, то беспокоиться не о чем. Интересно, как бы поступил Лоренс, узнав об этом? Должно быть, уволил бы Джейн. А может, нет? Лоренса и Кирстен многое связывает в прошлом, и Пиппа была уверена, что прошлое связывает их и сейчас, хотя Лоренс никогда не признался бы в этом. Она давно уже перестала ревновать его к Кирстен, так зачем же возвращаться к этому? Нет, сейчас это явно ни к чему, ведь у нее было столько собственных планов! Планов, не без иронии подумала она, которые появились из-за Кирстен Мередит, когда та еще находилась во Франции. Пиппе так и не хватило мужества привести их в исполнение, но теперь, когда Кирстен вернулась… Она просто обязана проследить за тем, как Лоренс относится к возвращению Кирстен, и, может быть, после этого ей будет легче принять решение.