Месть

ГЛАВА 23

Кирстен шла в темноте к прогалине, окруженной деревьями. Лучи яркого света, направленные вверх, пробивались сквозь густую листву. Колеблясь от ветра, ветви отбрасывали на сцену тени, постоянно менявшие очертания.

— Достаточно ли вырубили ветвей, чтобы камера проникала сквозь листву? — спросила Кирстен у Дэвида.

— Да. Подъемная платформа уже смонтирована. Можете подняться и посмотреть.

— О'кей. Как насчет других камер?

— Их устанавливают. Похоже, операторы знают свое дело, сейчас я вас с ними познакомлю.

— Хорошо. — Кирстен поморщилась, почувствовав, как Руби ухватилась за ее локоть.

— Черт возьми! Только взгляни на все это, — восторженно сказала Руби, когда они вышли на поляну, где электрики, бутафоры, операторы и ассистенты трудились над оформлением места действия. Атмосфера казалась наэлектризованной, словно какая-то магическая сила исходила от возбужденных голосов, перекликавшихся в ночном тумане. В ярком свете рабочих прожекторов что-то поднимали, перетаскивали, бросали и ловили, куда-то взбирались и откуда-то спрыгивали, тянули кабели, прокладывали колеи, монтировали камеры и проверяли работу мегафонов. Элисон и два художника-декоратора стояли возле алтаря, который величественно возвышался под сводом переплетенных ветвей. Они наблюдали, как добавляют последние штрихи к оформлению, хотя алтарь и без того уже производил сильное впечатление. Глядя на фантастические маски с высунутыми языками и волчьим оскалом зубов, на непристойные символы поклонения ЛОА, Кирстен почувствовала, что леденеет от страха. Поистине, Элисон добилась необычайного эффекта. Главный осветитель, как поняла Кирстен, говорил Элисон, что свет, направленный на жертвенник, должен казаться мистическим.

— Другую съемочную площадку уже начали оформлять? — спросила Кирстен у Дэвида.

— Да, но операторы хотят, чтобы сначала вы сами посмотрели, с какой точки снимать Элен.

— Хорошо. Пусть поместят камеру вот здесь, чуть в стороне от Центра, — сказала она, указывая туда, где бригада художников выписывала кабалистические знаки.

Когда Дэвид скрылся в толпе, Руби сказала:

— Пойду выпить кофе. Принести тебе?

— Спасибо, не надо, — ответила Кирстен, раздумывая, где в этой суматохе отыскать Джейка. Она немного нервничала из-за этой встречи, но понимала, что лучше покончить с этим скорее. К ней подбежал ассистент звукооператора, повесил ей на шею наушники и прикрепил к поясу батарейку.

— Мониторы находятся слева, — пояснил он, махнув рукой туда, где уже начали собираться актеры.

Кирстен направилась к Жан-Полю, уступив дорогу нескольким рабочим, тащившим к алтарю массивный, внушающий суеверный ужас тотемный столб. Вдали виднелся свет прожекторов, освещающих другую съемочную площадку. Одинокий домик из серого камня с узкими оконцами и обветшалой крышей был, как она понимала, превосходен. Элисон оказалась права, расположенный среди смутных теней этого окутанного туманами острова, он казался еще более зловещим. Но, черт возьми, для того, чтобы снимать его, придется дождаться рассвета!

Кирстен оглянулась, услышав, как все ахнули от восторга, когда врубилось рабочее освещение и алтарь осветился призрачным багряным светом.

— Этот человек — просто гений, — прошептал Жан-Поль на ухо Кирстен, когда Джейк велел осветителям снова выключить рабочий прожектор.

Кирстен обернулась к Жан-Полю и испуганно вскрикнула, увидев перед собой маску демона с мерцающими красными глазами.

Жан-Поль рассмеялся и, опустив маску, чмокнул Кирстен в щеку.

— Как вы себя здесь чувствуете? — спросил он. — Умоляю, скажите, что вы нервничаете так же, как я! Возможно, мне от этого станет легче.

— Я нервничаю невыносимо, — заметила Кирстен.

Она еще раз повторила Жан-Полю все указания. Тут же примчался Дэвид и, сообщив, что Элен готова, спросил, не пора ли пригласить ее на сцену.

— Подожди минутку, — попросила Кирстен, схватив за руку проходившего мимо Джейка. — Сцена выглядит потрясающе, Джейк.

— Но ведь ты еще ничего толком не видела, — улыбнулся Джейк, глядя ей в глаза. — Я должен перед тобой извиниться, — тихо добавил он.

— Я тоже.

— Давай мы назовем все случившееся минутным помрачением рассудка и восстановим наши отношения в прежнем виде.

— Согласна, — прошептала Кирстен, стыдясь своей слабости. Ей вдруг опять захотелось оказаться в его объятиях. Видя, как один за другим ее предают люди, которых она любила, Кирстен обрадовалась, что по крайней мере инцидент с Джейком исчерпан.

— Эй, — сказал он, поворачивая к свету ее лицо. — Все будет превосходно. Ведь мы все на тебя надеемся.

— Спасибо, — улыбнулась Кирстен.

— А может, пора начать наше шоу?

— О'кей, — сказала она. — Ты уже знаешь об изменении в графике?

— Да. Представляю, как ты разозлилась!

— Не то слово, — ответила Кирстен. — Ну, так сколько времени вам еще здесь потребуется?

— Мы почти готовы к репетиции.

— Хорошо. Дэвид, пригласи Элен на сцену. Кто будет подавать ей реплики?

— Думаю, Анна сама будет читать свою роль, — ответил Дэвид, — но я проверю. Нам нужен кто-нибудь еще?

— Нет.

Послышались последние указания по переносной рации, потом вызвали Элен, Анну, гримеров, ассистента режиссера и костюмеров.

Кирстен снова поискала глазами Жан-Поля, но он куда-то исчез, и вдруг у нее замерло сердце. На другом конце съемочной площадки она заметила Лоренса. Он стоял рядом с Руби, схватившей его под руку, и разговаривал с хореографом. Интересно, как он сейчас себя чувствует, подумала Кирстен. Нервничает ли, как и все, уверен ли, что все пойдет по плану? Да, лучше бы не нарушать план, не то… Но Кирстен не хотелось сейчас думать об этом. Ей нужно было как-то подавить раздражение и не допустить, чтобы нарушение графика отразилось на работе.

Она пересекла поляну и подошла к Элен, которая в облачении верховной жрицы языческого храма величественно выплыла на съемочную площадку под бурные аплодисменты присутствующих. Кирстен с любовью взглянула на нее. Что бы ни было между ними, сегодня ночь Элен, и Кирстен решила сделать все, чтобы эта ночь ей запомнилась. Именно в этом эпизоде Элен была солирующей звездой, ибо Мари Лаво, как верховной жрице храма идолопоклонников, предстояло осуществить кощунственную церемонию жертвоприношения.

— Внимание! Всем занять исходные позиции, — крикнула Кирстен Дэвиду. — Начнем отрабатывать понемногу. Ты выглядишь великолепно, — сказала она Элен.

Элен улыбнулась, и у Кирстен замерло сердце. Зубы Элен были прикрыты искусственными — почерневшими, обломанными, с кровавыми пятнами. Чем бы там ни пользовался художник-гример, чтобы сделать еще ярче глаза Элен, он достиг потрясающего эффекта. Когда Элен вышла на свет, глаза ее сверкали, как пламя. В них выразилось минутное замешательство, но Элен быстро вошла в образ. Ее смуглое лицо было покрыто красными шрамами, глаза жирно обведены белым. Зачесанные назад волосы открывали лоб и подчеркивали линию скул. Губы, как и ногти, были кроваво-красного цвета. Под мрачным черным плащом с высоко поднятым жестким воротником поблескивало золотое с блестками платье с таким глубоким вырезом, что были видны темные круги ее сосков.

Когда она остановилась перед алтарем, появилась Анна Сейдж и весьма неохотно похвалила костюм Элен. Может, у Анны и в самом деле болела голова — она была очень бледна.

— Извини меня за нарушение графика, Кирстен. Надеюсь, что причинила не слишком много беспокойства. У меня не так уж часто случаются мигрени, но время от времени все-таки бывают. Должно быть, это из-за…

— Все в порядке, — перебила ее Кирстен. — Я понимаю. Кстати, тебе необязательно находиться здесь, чтобы подавать реплики Элен. Это может сделать твоя дублерша.

— Нет, лучше я сама. Мне не хочется обижать Элен.

Анна всегда сама подавала реплики партнерам на репетициях и бывала очень благодарна, если другие делали так же. «Гораздо проще войти в роль, — утверждала она, — когда играешь с хорошим партнером».

— Жан-Поль где-то здесь, — сказала Кирстен. — Если найдешь Дэвида, он покажет тебе твою исходную позицию. Хотя спешить пока некуда, мы еще некоторое время поработаем над этой сценой.

Когда Анна ушла, Кирстен стала снова наблюдать за тем, как Элен повторяет свои движения с хореографом. Вокруг них стали собираться люди, привлеченные и оформлением сцены, и видом самой Элен.

Наконец, просмотрев всю репетицию через видоискатель и решив использовать для съемки заключительных кадров этого эпизода камеру на подъемной платформе, Кирстен спрыгнула с высокого операторского стула и направилась к Лоренсу, стоявшему перед своим монитором. Он положил руки на спинку стула, на котором сидела Руби.

— Что ты об этом думаешь? — спросила она.

— Это будет великолепно.

— Есть какие-нибудь замечания?

— Никаких.

— О'кей. Приготовиться к съемке.

— Ты все еще злишься за изменение в графике? — спросил Лоренс, но Кирстен почти не слышала его из-за поднявшегося шума.

— Лоренс! — крикнула она, перекрывая шум. — Сейчас я хочу отснять целиком весь эпизод — с зомби, обнаженными танцовщицами, жертвоприношением и молитвами — так, как он был запланирован. Но, конечно же, я не могу не злиться, ведь если мы не закончим до восхода солнца, мне потребуется еще одна ночная съемка, а это удвоит расходы по сравнению с начальной сметой. Вот так придется расплачиваться за головную боль Анны.

Несколько минут спустя она уже снова стояла возле алтаря рядом с Элен.

— Как настроение? — спросила она, прикрыв глаза рукой от слепящего света.

— Нормально, — ответила Элен. — Довольна тем, что видела?

— Да. Я знаю, что на репетиции ты играешь не в полную силу, но когда будем снимать, выложись до предела, на полную катушку.

— Не беспокойся, выложусь.

— Хорошо. Может, пока немного отдохнешь? — предложила Кирстен, наблюдая, как декораторы зажигают свечи, готовят сосуды для курения благовоний и добавляют последние штрихи к оформлению сцены.

— Нет, я останусь здесь, — ответила Элен, поглядывая на питона, свернувшегося перед ней. — Привет, маленький Дэрмотик, — сказала она, проводя пальцами вдоль его спины.

Кирстен рассмеялась.

— Прошу тебя, не говори ему ни слова, — улыбнулась Элен. — А теперь тебе придется извинить нас, потому что нам с Дэрмотиком надо кое о чем пошептаться перед съемкой.

Оставив Элен, Кирстен дошла до конца съемочной площадки. Она вздрогнула, когда Дэвид прокричал над самым ее ухом: «Прошу соблюдать тишину!»

Она остановилась в двух футах от съемочной площадки, прислонившись спиной к дереву, и стала смотреть, как из хаоса постепенно возникает порядок. И тут она услышала за спиной какой-то шорох. Она обернулась, но не увидела никого, кроме рабочих, сооружавших убогую хижину, но и они находились далеко от того места, откуда послышался шум. Кирстен насторожилась, вглядываясь в темноту и прислушиваясь. Там кто-то был, она даже слышала чье-то дыхание. Кирстен собралась позвать кого-нибудь из электриков, но вдруг, к своему изумлению, увидела появившегося из-за кустов Тома.

— Том! — крикнула она, подбегая к нему. — Что ты здесь делаешь? — Она подхватила его на руки, закутав поверх пижамы своим пальто. Папа знает, что ты здесь?

— Папа там, — сказал Том, указывая вверх, где Лоренс, опершись на балюстраду подъемной платформы, оглядывал съемочную площадку.

— Но он знает, что ты здесь?

Том с серьезным видом покачал головой, и тут Кирстен заметила, как по его щеке скатилась слеза.

— Что случилось, милый? — спросила она, прижимая его к себе. — Ты чего-нибудь испугался?

Он покачал головой и обнял ее за шею, а она крепче прижала его к себе.

— Так что же произошло, малыш? Ты хочешь к папе?

— Да, — сказал Том сквозь слезы. — Я хочу к папе.

— Тогда давай попросим его спуститься вниз.

Кирстен взяла переносную рацию, чтобы поговорить с Лоренсом, но не успела нажать кнопку, как из темноты выскочила запыхавшаяся Джейн.

— Слава Богу, — переводя дух, сказала она. — Я искала его повсюду. Я на минуту отлучилась выпить кофе, а когда вернулась, его не было. Когда я уходила, он крепко спал. — Джейн так дрожала, что Кирстен не сразу передала ей на руки Тома.

— Я до смерти перепугалась, — продолжала Джейн. — А если бы с ним что-нибудь случилось? Ведь он мог забрести куда угодно, свалиться в реку…

— Но с ним ничего не случилось, — успокоила ее Кирстен. — Вот он здесь, жив-здоров, не так ли, солдатик?

— Джейн, — жалобно захныкал Том, протягивая к ней ручонки. — Я хочу к папе. — Он изо всех сил сдерживался, чтобы не разреветься.

Джейн встревоженно посмотрела на Кирстен. Лоренс, несомненно, взбесился бы, узнав, что Том в такую ночь оказался на съемочной площадке, но Кирстен не понимала, почему Джейн и Том не вернулись в гостиницу.

— Том захотел сегодня ночью спать в фургончике, — объяснила Джейн. — Лоренс разрешил при условии, что Том и носа не высунет оттуда.

— Тогда вам лучше как можно скорее вернуться назад, пока Лоренс вас не увидел.

— Да, да, вы правы, — Джейн испуганно поглядывала на темное пространство, отделявшее съемочную площадку от фургончиков.

Кирстен подозвала третьего помощника и попросила его проводить Джейн и Тома до их фургончика.

— В следующий раз, когда тебе захочется кофе, Джейн, — предупредила ее Кирстен, — проверь, заперла ли за собой дверь.

— Конечно, конечно, — заверила ее Джейн. — Это все я виновата. Но как бы мне хотелось оказаться сейчас в гостинице! Мне здесь совсем не нравится.

Нервное состояние Джейн передалось Кирстен. Она вдруг вспомнила об опасениях Руби. Как бы тем ребенком, о котором говорила гадалка, не оказался Том. Не то чтобы Кирстен поверила этому, но она все-таки сочла, что нужно принять кое-какие меры предосторожности, пока они находятся здесь этой глухой ночью.

— На твоем месте, — сказала она Джейн, — я заперла бы на ночь дверь изнутри. — Потом, обращаясь к третьему помощнику, добавила: — Попросите охранников глаз не спускать с фургончиков.

Кирстен смотрела им вслед, пока все трое не скрылись во тьме, потом, обернувшись к площадке, крикнула Джейку:

— Как там у вас дела?

— Закончим через пару минут, — крикнул в ответ Джейк.

Наконец, камеры двинулись. На съемочной площадке воцарилась напряженная тишина. Загорелся красный свет, луч которого был направлен на алтарь.

Все замерли.

— Кадр 500, дубль один, — объявил помощник оператора, щелкнув нумератором с хлопушкой.

Кирстен видела, как Джейк коснулся плеча оператора, и алтарь осветился мерцающим, каким-то потусторонним светом. Лицо Элен выражало жуткий, дьявольский экстаз.

Кирстен подняла руку. Звукооператор включил музыкальное сопровождение, и в тишину ночи ворвались торжественные звуки барабанной дроби. Несколько секунд спустя тело Элен начало медленно ритмично раскачиваться, и она подняла лицо вверх, к своду, образованному сучковатыми ветвями в дымке тумана. Лучи зыбкого света, падавшие на нее, придавали ее фигуре зловещий вид, а листва отбрасывала странные тени на ее извивающееся тело.

— Отец Легба. Отвори врата, позволь нам войти, — нараспев выговаривала она по-французски.

Страстное волнение, слышавшееся в ее хрипловатом голосе, усиливал завораживающий монотонный бой барабанов.

— Отец Легба. Отвори врата, позволь нам войти, — повторила она. Голова ее была откинута назад, руки растянули плащ, как черные крылья, а перед ней на алтаре скользкое тело питона лениво двигалось среди символов поклонения. Потом она схватила питона и поднесла к лицу его голову.

— Дамбалла, Дамбалла, — речитативом выговаривала она. Вдруг она вздернула тело змеи вверх и опустила голову. И тут же в бешеном ритме загрохотала барабанная дробь. Элен обвила змею вокруг своих плеч и приступила к леденящей кровь литургии по предкам.

Ее тело извивалось, дергалось и вибрировало в сопровождении дьявольского грохота барабанов, а питон между тем так плавно обвивался вокруг нее кольцами, что все наблюдавшие эту сцену стояли, как завороженные.

Исходившая от нее сила гипнотизировала. Кирстен много раз видела, как Элен репетировала этот танец и всегда ощущала на себе воздействие ее актерского таланта, но это было несравнимо с тем, что она чувствовала сейчас. Казалось, что нарастающее в ней неистовство становилось автономной силой, проникавшей вместе с туманом в душу каждого зрителя. Каждый удар барабанов словно отдавался в сердце Кирстен.

Барабанная дробь неожиданно оборвалась и наступила мертвая тишина.

На порталах алтаря вспыхнул желто-зеленый свет. Кирстен напряглась. Элен лежала распростертая на алтаре, а змея, зажатая между ее ног, приподняла над ее лицом свою голову, высунув дрожащий раздвоенный язык. Вдруг Элен вскочила на ноги и, когда взгляд ее сверкающих глаз метнулся к тому месту, где пряталась Анна, ночную тишину разорвал душераздирающий вопль. Кирстен охватила дрожь, когда она увидела, что неподвижно застывшее лицо Элен являло собой воплощенное зло. При этом она искренне восхищалась ее игрой.

— Держите кадр! Зафиксируйте его! — закричала Кирстен. — Никому не двигаться!

Камера на подъемнике, снимавшая крупный план лица Элен, наклонилась над алтарем, как жадный хищник, быстро панорамируя символы поклонения. Внушающая суеверный ужас, она, словно насытившись, снова поднялась и исчезла во тьме. Кирстен крикнула:

— Снято! Выключить мотор.

Элен, еще не успевшая перевести дух, повернулась к Кирстен и встретилась с ней взглядом. Кроме операторов, возившихся с камерами, никто не двигался. Только когда оба ассистента просигналили «отбой», Кирстен с облегчением вздохнула. Такое же облегчение выразило лицо Элен.

— Блеск! — воскликнула Кирстен, потрясая кулаками в воздухе. — Черт возьми, все получилось великолепно! — Подбежав к Элен, она заключила ее в объятия, и они закружились в танце вокруг алтаря под аплодисменты всех присутствующих.

Заметив приближающегося к ним Лоренса, Кирстен высвободилась из рук Элен.

— Не сделать ли еще дубль для страховки? — спросил Лоренс.

Сейчас Кирстен хотелось одного — немедленно продолжить работу и отснять весь эпизод в драматическом развитии, но она не стала возражать ему.

— Да, пожалуй, стоит это сделать, хотя, на мой взгляд, все получилось превосходно.

Лоренс кивнул, и тут оба они обернулись, услышав, как кто-то бежит к ним сзади.

— Лоренс, Кирстен, — запыхавшись, сказала Келли, одна из ассистенток дизайнера. — Думаю, кому-нибудь из вас надо пойти со мной. У Анны Сейдж истерика. Руби совсем обезумела, а Жан-Поль грозится отлупить их обеих, если они не заткнутся.

Дизайнер, Кирстен и Лоренс обогнули съемочную площадку, где техники готовились к следующему дублю, прошли мимо дрессировщиков и направились к группе деревьев, где находилась Анна, подававшая реплики Элен.

Завидя Лоренса, Анна бросилась к нему, протягивая руки и всем телом сотрясаясь от рыданий.

— Убери от меня эту женщину! — срывающимся голосом бормотала она. — Она сумасшедшая! Больная! Убери ее от меня!

— Что, черт возьми, здесь происходит? — спросил Лоренс, обнимая Анну. Он вздрогнул, когда Руби разразилась смехом.

— Ради Бога, возьми себя в руки, Руби! — заорал он.

Но Руби, ухватившись за бока, хохотала.

Кирстен подошла к ней, обняла за плечи и встряхнула. Руби закашлялась.

— Вот, она снова начинает, — всхлипнула Анна, уткнувшись лицом в плечо Лоренса. — Она пугает меня всей этой чепухой о колдовстве. Она совсем свихнулась. Я это знаю, но…

— Это не я пугаю тебя, а она, — прохрипела Руби, указав на Элен. — Это ее рук дело. Этот взгляд… Вы видели, как она на нее в конце посмотрела? А эта безмозглая сучка вообразила, что все происходит на самом деле. Решила, что на нее налагают заклятие…

— Прекрати! — заорала Кирстен. Ей захотелось дать Руби пощечину не только из-за ее возмутительного поведения с Анной, но и из-за того, что Руби появилась на съемочной площадке пьяная. Кирстен перевела гневный взгляд на Лоренса. — Уведите Анну в ее фургончик! — резко сказала она. — Дэвид! Дэвид! Где вы?

— У вас за спиной, — отозвался он.

— Пусть кто-нибудь позаботится о Руби, — раздраженно сказала Кирстен. — Если нужно, заприте ее в моем фургончике и не выпускайте, пока не протрезвеет.

— Извините, — хныкала Анна. — Извините меня, я не хотела вызвать такую суматоху.

— Лоренс, — перебила ее Кирстен. — Можно тебя на пару слов?

Когда они отошли, Кирстен сказала:

— Прошу тебя, успокой ее, а потом отправь в гримерную. Сейчас будем снимать ее эпизод.

— Что? Неужели ты собираешься демонтировать камеры, не сделав…

— Именно так я и собираюсь поступить. Мне не нужен второй дубль с Элен, мы достаточно подстраховались панорамными кадрами. Я хочу сделать сейчас же эпизод с Анной, чтобы больше ее не видеть, иначе я могу выкинуть что-нибудь такое, о чем очень пожалею.

Час спустя все перебрались на съемочную площадку, расположенную на берегу заболоченного рукава реки. Раздражение постепенно улеглось, и, как заметила Кирстен, возбуждение, вызванное игрой Элен, тоже спадало. Она понимала, что следовало бы перенести съемку этого эпизода на следующий день. Тогда его можно было бы сделать так, как хотелось ей, и если бы Анна не смешала внезапно карты, Кирстен так и поступила бы. Но теперь чувства одержали верх над здравым смыслом. Такое с ней случилось впервые, и это не должно повториться в какой-нибудь более серьезной ситуации. Пока рабочие возились с реквизитом, сухим льдом и кабелями, Кирстен наблюдала, как монтажники затаскивают в хижину операторскую тележку «долли». В сыром воздухе пахло плесенью, раствором сухого льда и испарениями, поднимавшимися от стоячих вод заболоченного рукава реки. С деревьев капало. Из-под ног с шуршанием и писком бросались врассыпную какие-то живые существа, но их почти не было слышно за шумом, сопровождающим работу съемочной группы. Кирстен вгляделась в непроницаемую черноту неба. Она мысленно поделилась своими огорчениями с Богом, но Он, наверное, не слышал ее.

Казалось, подготовка заняла бесконечно много времени, но, наконец, они были готовы приступить к съемке. Во время репетиций выявилось множество проблем, хотя Анна на удивление быстро пришла в себя, что, как ни парадоксально, вызвало у Кирстен еще большее раздражение. Однако технические проблемы удалось решить, и Кирстен оставалось лишь сесть за монитор и ждать, пока гримеры закончат свою работу. Но она оставалась возле Анны, которая, сидя на самодельной кровати, оголила шею, предоставив себя в распоряжение художника-гримера. Она еще раз просматривала пометки в своей роли. Комната с низким потолком и замшелыми каменными стенами, освещенная пурпурно-красным светом лампы, была настолько тесной, что там едва помещались кровать и камера, смонтированная на операторской тележке. Пол покрывал слой соломы, а единственное оконце было заколочено досками. От небольшой канистры с сухим льдом, стоявшей в углу, поднимались едва заметные облачка тумана.

Продумав еще раз во всех подробностях действие, которое должно было происходить в этой обстановке, Кирстен отправилась искать Лоренса.

В углу, в плетеном кресле, задвинутом за мониторы, раскачивалась Руби. Она была так пьяна, что не соображала, где находится. Как она умудрилась забраться туда, оставалось загадкой, но Элен это не интересовало, и она уселась там в надежде, что Кирстен не заметит ее. Подозвав к себе одного из монтажников, Элен попросила чуть передвинуть заграждение. Съемка дубля должна была начаться с минуты на минуту, и Элен понимала, что сейчас ни Кирстен, ни Анне совсем не нужен скандал, который наверняка устроит Руби, если ее станут выводить со съемочной площадки.

Отсюда Элен видела, как Кирстен и Лоренс раздраженно перекинулись парой слов возле хижины, затем вошли внутрь. Через несколько секунд оттуда появилась гримерша, потом в хижину протиснулся оператор, проверявший контакты на кабелях, так как ему предстояло снимать эту сцену с помощью дистанционного управления.

Вся обстановка казалась Элен странной и сюрреалистической. Это напоминало немой фильм, где двигаются губы, но звука не слышно. Однако какой-то звук был и доносился он откуда-то издалека.

Элен вздрогнула и закуталась поплотнее в плащ, продолжая наблюдать за тем, что происходило на съемочной площадке. Через некоторое время Кирстен и Лоренс вышли из хижины и сразу же разбрелись в разные стороны к своим мониторам.

Кирстен оглянулась, отыскала актера, руки и спина которого должны были фигурировать в этой сцене, проводила его до хижины и кивнула бутафору.

— О'кей, — сказала она, потирая руки, и возвратилась к своему монитору, — начнем, пожалуй.

Пока каждый из участников занимал исходную позицию, Элен подошла к Кирстен и взяла ее под руку.

— Так не пойдет, — пробормотала Кирстен. Освещение никуда не годилось. Ей хотелось, чтобы в кадре дверь открылась и закрылась, ведь нужно видеть, как этот парень входит в хижину. — Черт возьми, — неожиданно прошептала она. — Будь на месте Анны кто-то другой, я продумала бы эту сцену получше. А теперь смотри, что получается. У нас сейчас две сотни статистов готовы для съемки ритуала, гримеры совсем вымотались… Я знаю, что веду себя, как ребенок, Элен, но мне хочется плакать. Я так ждала съемки ритуала. От этой сцены зависит успех всего фильма. А теперь эта избалованная корова мне все испортила. Разве ей мало заполучить Лоренса? Зачем ей еще и здесь мне напакостить?

— Она ничего не испортила, — успокаивала ее Элен. — Мы все сделаем. И увидишь, это будет великолепно.

— Нет! — вдруг закричала Кирстен, услышав, как ассистент режиссера дает неправильное указание бутафору. — Пока нам нужно снять только конец борьбы — руки, отрывающиеся от горла жертвы, удаляющуюся фигуру и на несколько секунд лицо Анны крупным планом. Спросите у Джейка, можно ли снять, как этот парень выходит из хижины, и открывающуюся дверь?

— Конечно, можно, — ответил Джейк, услышав ее вопрос. — Дайте мне одну минутку, и я все улажу.

Кирстен кивнула.

— Боже, мы так никогда не начнем! — воскликнула она, взглянув на часы. — Посмотри, сколько времени! Мы никогда…

— Кирстен, Кирстен! — раздался из хижины голос Анны.

— В чем дело? — спросила Кирстен, протиснувшись в хижину.

— Нельзя ли еще разок уточнить вот это место? Когда Джон выходит из двери…

Кирстен обернулась к Джону:

— Ты помедлишь у двери — мы подадим тебе знак. Дай время оператору спанорамировать Анну, а потом выходи из двери. Она уже будет открыта, и как только ты выйдешь, бутафоры сразу же сгустят туман. Потом ты закроешь за собой дверь.

— Спасибо, — с улыбкой поблагодарила Анна.

Прошло еще десять минут, и, наконец, помощник режиссера с нумератором и хлопушкой подал сигнал, подняв большой палец, и назвал номер кадра. Дэвид дал последние наставления актерам, Лоренс занял свое место рядом с Джейком за монитором, расположенным прямо перед Кирстен.

— О'кей, поехали, — сказала Кирстен, когда Джейк, очистив кадр, вышел из хижины.

— Камера пошла…

— Кадр 501, дубль один.

Кирстен впилась глазами в монитор. Элен тоже. Но тут один из курьеров попробовал помочь Руби подняться на ноги, и Кирстен сказала:

— Оставьте ее! — Повернувшись к монитору, она несколько мгновений не отрывалась от него, потом произнесла свое «о'кей» и «начали!».

Прильнув к крошечному экрану монитора, Кирстен слышала через наушники звуки, издаваемые обитателями болота и шум борьбы внутри хижины. Она сразу же отметила, что перспектива звука неверна. Темная фигура мужчины склонилась над Анной, его пальцы сжали ее горло, колено грубо уперлось ей в грудь. Анна пытается сопротивляться, в огромных глазах застыл панический страх. Его пальцы все сильнее сжимают ее нежную шею, и жизнь медленно, до ужаса убедительно начинает покидать ее. Камера отодвинулась, когда мужчина повернулся к ней, закрыв ее от экрана взмахом черного плаща. Камера двинулась вместе с ним к двери, и на экране появились смутные очертания предметов и ярко блеснувшая в луче света пряжка. Возле двери мужчина кинул через плечо взгляд на труп, лежащий на постели. Камера задержалась на его глазах, взяла крупным планом припухшие пунцовые кровоподтеки на горле, посиневшие губы и чуть дрожащие ресницы. Густое облако предрассветного тумана ворвалось от сквозняка в хижину, когда закрылась дверь. И тут, в последний момент Анна вспомнила, что ее глаза с застывшим в них ужасом должны быть широко раскрыты. Когда ее веки поднялись, раздосадованная Кирстен издала стон.

— Стоп! — крикнула она, выходя из-за монитора. — Приготовиться к следующему дублю. Гример!

— Иду, — крикнула Труди, направляясь к хижине.

— Слишком густой туман, — крикнула Кирстен бутафору и направилась поговорить со звукооператором, пока гримерша займется Анной. Элен толкнула Руби, пытаясь разбудить ее, но услышала в ответ лишь слабый стон. Лоренс шел в сторону от съемочной площадки, поглощенный разговором с одним из производственников. Все остальные готовились к следующему дублю.

Вдруг из хижины раздался истошный вопль. На мгновение все замерли. Потом к хижине бросилась Кирстен, а вслед за ней Джейк. Распахнув дверь, они увидели, что гримерша пятится от кровати, зажав рот рукой. Когда гримерша наткнулась на Кирстен, та бросила взгляд на Анну. Оттолкнув гримершу, Кирстен кинулась к кровати.

— В чем дело? Что происходит? — крикнул Джейк, опускаясь на колени рядом с Кирстен.

Кирстен приподняла Анну за плечи и встряхнула. Джейк стал расстегивать ворот ее сорочки.

— Анна! Анна! — кричала Кирстен, хлопая ее по щекам.

— Вызовите медсестру! — крикнул Джейк.

Двое бутафоров отодвинули кровать от стены, один из них, протиснувшись в узкое пространство, начал делать Анне искусственное дыхание, прижимаясь ртом к ее рту и вдыхая в нее воздух.

— Лоренс! Позовите Лоренса! — закричала Кирстен.

— Я здесь, — ответил он, входя в хижину.

Он подошел к кровати и сменил бутафора, вдыхая в рот Анны воздух, пока не появилась медсестра, Она отстранила Лоренса и приложила ухо к груди Анны.

Кирстен стояла рядом с Лоренсом, охваченная отчаянием. Все молчали, в этой тесноте нельзя было двигаться. Только на узкой кровати совершался трагический акт.

— Вызовите «скорую помощь»! — вполголоса сказала кому-то Кирстен, наблюдая, как медсестра с силой нажимает на грудь Анны в области сердца.

Кто-то выбежал из двери. Несколько секунд спустя медсестра подняла на Кирстен глаза, в котором застыл ужас.