Месть

ГЛАВА 24

Не прошло и суток, как Департамент полиции Нового Орлеана начал расследование, заняв для допроса свидетелей помещение на первом этаже гостиницы. Тело Анны увез коронер, но пока никто не мог сказать, когда будут известны результаты вскрытия. Поэтому, как сказал Кирстен Лоренс, вызывает недоумение, что полиция так торопится допрашивать свидетелей. Лоренс связался с шефом полиции, но тот заявил, что причина смерти еще не установлена, судебно-медицинский эксперт ждет результатов токсикологического анализа из центральной лаборатории штата.

Между тем съемочная группа была в состоянии шока. Все говорили вполголоса, побледневшие лица выражали смятение и растерянность, а иногда явный испуг. Дублер, принимавший участие в сцене удушения, несмотря на большие дозы успокоительных лекарств, не мог оправиться и все твердил, что ни в чем не виноват, возбуждая тем самым только подозрения. Пока еще никто не сказал, что Анна умерла насильственной смертью, напротив, все предполагали, что у нее в мозгу из-за перенапряжения лопнул какой-нибудь сосуд, или она умерла от сердечного приступа. Но через некоторое время поползли слухи, что она, возможно, отравилась, приняв слишком большую дозу лекарства перед самой съемкой, потому что Лоренс порвал с ней отношения. А вскоре после этого стали высказывать догадки о том, у кого был самый серьезный мотив для убийства Анны Сейдж.

Копии отснятых кадров отослали в полицию, а в студии Маленького Джо Кирстен и Лоренс без конца прокручивали последнюю сцену, пытаясь понять, что тогда произошло. То, как Анна открыла глаза, не оставляло у них никаких сомнений в том, что до того, как закрылась дверь, она была еще жива, а поскольку в течение примерно тридцати секунд после этого в хижину никто не входил, версия об убийстве отпадала.

Шли дни, но сообщений о причине смерти так и не поступало, а потому напряжение достигло такого накала, как если бы в самом центре съемочной группы спрятали бомбу с часовым механизмом и всем остались считанные секунды.

Три дня спустя после смерти Анны Джейн, более бледная, чем обычно, пришла утром в комнату Кирстен, чтобы рассказать ей о допросе, которому только что подверглась.

— Они не говорили об этом прямо, — поведала она, ломая руки и опустив глаза, — Но, по-моему, они считают, что Анну убили.

— Но как это могло случиться? — воскликнула Кирстен. — Мы все находились там, видели все происходящее на экранах мониторов… Единственный, кто располагал такой возможностью, это тот актер, но поскольку Анна не была задушена…

— Разве можно утверждать, что она тогда не умерла? — вмешалась Элисон, сидевшая у Кирстен.

— Я только высказываю предположение. Но если бы ее задушили, это было бы уже установлено и расследование приняло бы совсем другое направление. Кстати, о чем они спрашивали тебя, Джейн?

Джейн заволновалась еще больше, и Кирстен отвернулась, чтобы скрыть раздражение.

— Ну, — нерешительно начала Джейн, — они расспрашивали меня в основном о Лоренсе и его отношениях с Анной. Сначала они спросили, не знаю ли я, кто мог ненавидеть Анну так сильно, чтобы… как это они сказали? «Чтобы причинить ей вред!» И тут я подумала, что за этим вопросом кроется нечто другое, о чем они пока не говорят.

— А что ты им ответила? — спросила Кирстен, почувствовав, как напряглись у нее мышцы лица.

— Я сказала, что, по-моему, никто не мог ненавидеть ее до такой степени. Потом они спросили, знаю ли я, как она получила эту роль.

— Что? — воскликнула Кирстен. — Почему, черт возьми, они спрашивают об этом у тебя?

Джейн пожала плечами, переведя взгляд с Кирстен на Элисон.

— О чем еще они спрашивали? — допытывалась Элисон.

Джейн смутилась.

— Они спрашивали, что мне известно об отношениях Лоренса с вами, Кирстен.

— Но какое это имеет отношение к убийству? — негодовала Кирстен.

— Не знаю, — с несчастным видом ответила Джейн. — И что же ты сказала?

— Что вы когда-то очень давно были подружкой Лоренса, но что теперь вы просто друзья и коллеги.

Раздался настойчивый стук в дверь. Кирстен распахнула ее. На пороге стояла Элен, охваченная таким же смятением, как Джейн.

— Меня только что снова вызывали туда, — возбужденно сообщила она, входя в комнату. — Меня спрашивали об этой проклятой заговоренной кукле. Вы представляете? Им кто-то сказал, что я изготовила для ворожбы куклу, изображающую Анну, и они решили узнать, использовала ли я эту куклу!

— Не может быть! Ты серьезно? — удивилась Кирстен.

— Я серьезна, как никогда. Они выясняли, почему я ее изготовила.

— Но ведь ты ее не сделала, — заметила Кирстен. — Это была шутка…

— Мы с тобой это знаем, но попробуй доказать им.

В душу Кирстен закрался страх.

— Ты объяснила им, почему ее сделала… вернее, почему заговорила в шутку об этой кукле?

— Нет, — ответила Элен. — Я сказала только, что Анна так раздражала всех, что я пригрозила изготовить куклу.

— Но не могут же они всерьез верить, что Анну погубила какая-то ворожба? — Кирстен увидела, что Элен закрыла лицо руками.

— По-моему, они до сих пор не знают, отчего она умерла, — сдавленным голосом сказала Элен. — Но они раскапывают сведения о моей матери. Меня спрашивали, например, когда я последний раз виделась с ней, училась ли у нее колдовству и тому подобную чепуху. Черт побери! Все это похоже на кошмар. Все мы были там и все видели: нет, это не могло быть убийство. Это невозможно! Мы заметили бы что-нибудь.

— Если только это не связано с колдовством, — дрожащим голосом прошептала Джейн.

Кирстен метнула на Джейн сердитый взгляд, но все замолчали, в ужасе глядя друг на друга. Конечно, никто из них не хотел этому верить, но, поскольку полицейские заговорили об этом на допросе, они, по-видимому, не исключали такой возможности.

— Они уже беседовали с Руби? — глухим от волнения голосом спросила Кирстен.

— Мы с ней столкнулись в дверях. Она входила к ним, когда я вышла, — ответила Элен. — Она в ужасном состоянии. Ну, вы сами ее видели. Руби так напугана, что с трудом говорит. Только бормочет что-то бессвязное о проклятом кокосовом орехе.

Кирстен вдруг хлопнула рукой по столу.

— Это просто смешно! — воскликнула она, направляясь к двери. — Я должна поговорить с Лоренсом.

— Он сейчас внизу, у производственников, занят с бухгалтерами, — сказала Джейн.

Кирстен скептически усмехнулась.

— Да уж, там должны быть немалые проблемы. Боже мой, эта история нас доконает…

Час спустя, когда у Лоренса собрались производственники и Кирстен, Джейн открыла дверь и впустила Руби. Руби трясло, ее одутловатое лицо выражало такое страдание, что Лоренс усадил ее в кресло и даже налил ей стаканчик, когда производственники ушли.

— Они думают, что это сделала я, — пробормотала Руби. — Они считают, что я убила эту безмозглую сучку.

Кирстен и Лоренс переглянулись.

— Никто ее не убивал, — сказал Лоренс, усаживаясь рядом с Руби. — Положим, мы не знаем, отчего она умерла, но это не значит, что ее кто-то убил. — Он снова взглянул на Кирстен, потом, обняв Руби, попросил: — Начни с самого начала. Что именно они тебе сказали?

— Они думают, что я ее убила, — снова пробормотала Руби. — Они думают, что это сделала я. Я знаю, что они так думают. — Ее блуждающий взгляд свидетельствовал о том, что сама она не в состоянии шевелить мозгами.

— О Боже, — вздохнула Кирстен. — Пока мы не узнаем, отчего умерла Анна, ситуация будет становиться все напряженнее. Они тебе ничего не сказали, Лоренс?

Зазвонил телефон.

— Они сегодня вообще со мной не говорили. Возьми, пожалуйста, трубку, Джейн.

— Кирстен, это вас. — Джейн передала ей трубку. Звонила Элен и просила Кирстен сейчас же зайти к ней.

— Что случилось? — спросила Кирстен, войдя в комнату Элен.

— Я должен предупредить тебя кое о чем. В съемочной группе ходят слухи… — Она схватилась руками за голову. — О, черт возьми, Кирсти! Я не знаю, как и сказать тебе об этом… Сейчас полицейские беседуют с Дэрмотом, и он намерен выложить им все, что знает.

— Что именно? — побледнев, спросила Кирстен.

— Он расскажет им все, что знает о тебе и Лоренсе.

— О Боже! — воскликнула Кирстен. Она ходила взад и вперед по комнате, пытаясь разобраться в мыслях, которые никак не желали выстраиваться в логическую последовательность. — Тебе не кажется… — начала она. — Ведь Кемпбел мог все это сделать для того, чтобы подозрение пало на меня? Ты не думаешь…

— Не знаю, — ответила Элен, обнимая ее за плечи. — Он был на съемочной площадке…

— Я его не видела, — раздраженно перебила ее Кирстен.

— Я тоже. Но он, очевидно, был там. По крайней мере, какое-то время. Послушай, мы пока не знаем, убийство ли это, и, кроме того, как, черт возьми, он мог это сделать?

— Понятия не имею, но что Анна умерла, когда он там находился, кажется весьма подозрительным совпадением. И после этого нам наверняка не удастся сделать фильм, не так ли? Именно этого добивалась Диллис Фишер. — Она взглянула на Элен и вдруг подумала, что по глупости упустила еще одно. — Элен, — тихо проговорила она. — Прошу тебя, скажи, что ты не имеешь к этому отношения. Скажи, что не он уговорил тебя устроить…

— Нет! Клянусь тебе! — воскликнула Элен. — Я рассказала тебе, о чем он говорил. Это правда, Кирстен. Поверь мне, это правда. Я знаю, как это выглядит, и понимаю, что ты можешь подумать, но клянусь жизнью матери, он никогда даже словом не обмолвился ни о чем таком. Боже мой, да если бы он сказал такое, я бы тебе сразу призналась.

— Посмотрим фактам в лицо, Элен. У меня был такой же, как и у многих, мотив отделаться от Анны, и ему это известно.

— Да, — пробормотала Элен. — И если Дэрмот рассказал полицейским то, что собирался, они наверняка уже об этом знают. — Она опустила голову, и Кирстен заметила, как Элен впилась ногтями в ладони.

— Ты не все рассказала мне? — прошептала Кирстен.

Элен кивнула.

— Они меня попросили вернуться еще до того, как туда вошел Дэрмот. Меня заставили подробно рассказать, почему я грозила изготовить куклу. Извини, Кирсти, но мне пришлось сказать им, что я это сделала ради тебя. А потом, — она запнулась, — потом они спросили, известно ли мне, что ты когда-то угрожала убить жену Лоренса.

Кирстен вдруг охватил панический ужас. Но нет, она не поддастся ему. Она ничего не сделала, и у нее нет причин бояться. Она обязана сохранять спокойствие. Да, она не любила Анну, это так, она любила Лоренса, но этого недостаточно для убийства. Разве может кто-то обвинить ее, если она этого не делала?

— Мне надо поговорить с Лоренсом, — сказала Кирстен и бросилась в коридор.

Однако, прибежав в комнату Лоренса, она узнала, что полиция вызвала его десять минут назад.

Когда Лоренс, наконец, вышел из помещения, где проводился опрос свидетелей, Кирстен стояла у двери. Несколько минут назад ее вызвали сюда по телефону.

— Как все прошло? — шепнула она, когда Лоренс закрыл за собой дверь.

Лицо у Лоренса осунулось, он был растерян.

— Они все еще не говорят, что расследуют убийство, — сказал он, — но похоже, так оно и есть. Хотя, как ни странно, они не исключают и самоубийства. Меня расспрашивали во всех подробностях об отношениях с Анной и интересовались, правда ли, что я порвал с ней как раз накануне ее смерти.

— А ты порвал? — спросила Кирстен.

— Мисс Мередит? — послышался голос, и Кирстен увидела женщину в полицейской форме.

— Входите, пожалуйста, — пригласила она.

Двигаясь, как лунатик, Кирстен вошла в тесную комнату. За столом, заваленным документами и засыпанным табачным пеплом, сидели два полицейских следователя, Рингейдж и Ковски. Они уже допрашивали ее в ночь смерти Анны. Женщина в полицейской форме предложила ей стул, а сама уселась на подоконник.

Ковски, лысеющий мужчина с длинным лицом, старший из полицейских, читал какую-то бумагу, другой предложил ей сигарету.

Она покачала головой, убеждая себя не поддаваться страху и враждебности, охватившей ее.

— О'кей, — Ковски говорил с акцентом жителя Кентукки. Он поднял голову и обнажил свои желтые зубы в такой плотоядной улыбке, что Кирстен передернуло. — Я только что просмотрел еще раз ваше заявление, мадам, — сказал он. — Оно весьма правдоподобно, но нам хотелось бы выяснить еще кое-какие моменты… Это вопросы несколько личного характера, но я уверен, что вы готовы рассказать нам все.

Кирстен молча смотрела на него.

Он перевел взгляд на другого следователя, затем, откинувшись на спинку стула, сунул руки в карманы брюк.

— Правда ли, что вы когда-то угрожали убить жену господина Макалистера, мадам?

У Кирстен помутилось в глазах от этого вопроса, заданного таким ровным, будничным тоном.

— Не совсем так, — возразила она, стараясь говорить увереннее. — Тогда они еще не состояли в браке, так что я угрожала убить его подружку.

— А почему?

— Потому что я была влюблена в господина Макалистера.

— Вы когда-нибудь пытались привести в исполнение свою угрозу? Прежде чем вы ответите на этот вопрос, мадам, я хочу напомнить вам, что все это легко проверить.

— Это ваше право, — сухо сказала Кирстен. — Я не сделала и не пыталась сделать ничего такого, что угрожало бы жизни Пиппы.

— Но вы высказывали угрозы?

— В то время я была не вполне уравновешена психически, — призналась Кирстен, и тут же пожалела об этом. Но жалеть было уже поздно, и она еще раз напомнила себе, что ей нечего скрывать.

— А сейчас вы считаете себя психически уравновешенной? — спросил Ковски.

— Да.

— Даже несмотря на то, что у господина Макалистера в последнее время была интрижка с покойной?

Кирстен взглянула на него, чувствуя, как страх и возмущение овладевают ею.

— Вам было известно об отношениях господина Макалистера с покойной, не так ли?

— Да, я знала об этом.

— Вы ревновали, мадам? Ревновали так сильно, что желали ей смерти?

Кирстен вздрогнула, как от удара.

— Правда ли, что вы не хотели, чтобы мисс Сейдж играла в вашем фильме? — спросил Ковски. — Ведь вы возражали против этого из-за ее сходства с женой господина Макалистера?

— Мои возражения не имели никакого отношения к ее сходству с Пиппой, — сказала Кирстен. — Мне казалось, что она слишком молода для этой роли, но я ошибалась. Она играла превосходно.

Ковски задумчиво вытянул губы трубочкой и прижал подбородок к груди.

— А правда ли, мадам, что вы до сих пор испытываете нежные чувства к господину Макалистеру?

— Правда.

— А господин Макалистер отвечает на эти чувства?

— Вам лучше задать этот вопрос ему.

— Ну, а как вам кажется?

— Нет, не отвечает. Мне казалось, что это возможно, но я ошиблась.

— Гм-м, наверное, не так-то просто смириться, если он дважды бросал вас?

— Да, это непросто, но из-за этого я не совершила бы убийства, — выкрикнула Кирстен.

Ковски, самодовольно ухмыляясь, наклонил голову, затем встал и присел на край стола перед Кирстен, так что она почувствовала запах дешевого одеколона и табака.

— Вы просили мисс Джонсон изготовить куклу, изображающую мисс Сейдж, мадам? — с наглой улыбкой спросил Ковски.

— Нет.

Он кивнул, но Кирстен заметила, как недоброжелательно Ковски посмотрел на нее.

— Вы что-нибудь знаете о ядах, мисс Мередит? — спросил Ковски. — Наверное, по роду вашей работы вам приходилось сталкиваться со многими вещами, о которых не знают простые смертные? Не было ли в их числе ядов?

Кирстен охватила дрожь.

— Нет, — ответила она. Потом, подняв голову и глядя ему прямо в глаза, спросила: — Вы хотите сказать, что Анну отравили?

Ковски оглянулся на женщину в полицейской форме, словно выгадывая время, чтобы обдумать ответ. Потом повернул к Кирстен свое странно удлиненное лицо.

— Есть ли у вас причины подозревать, что мисс Сейдж могла совершить самоубийство? — спросил он.

Кирстен покачала головой.

— Это мне не известно.

— Вы помните, где находился господин Макалистер в момент смерти Анны?

— Я не знаю точно, в какой момент умерла Анна, — ответила Кирстен, — но во время съемок этой сцены Лоренс сидел у своего монитора, расположенного прямо перед моим.

— Мисс Коллинз была с вами?

— Физически да, но она была пьяна и отключилась еще до того, как мы начали снимать этот дубль.

— Мисс Коллинз всегда бывает в таком состоянии?

— Иногда.

— Мисс Коллинз говорила вам, что на нее наложили какое-то заклятие? — он саркастически ухмыльнулся.

Она кивнула.

— Да, но я не воспринимала это всерьез.

— Почему?

— Потому что я не верю в подобные вещи.

— Не верите, — вздохнул Ковски, вставая. — Мы тоже не верим. Но кое-кто хочет, чтобы мы поверили. Вы должны согласиться, мадам, что здесь есть какая-то загадка.

— Есть. Но я не думаю, что кто-то убил Анну. Не знаю, почему она умерла, как, наверное, и вы, иначе вы уже сказали бы нам.

— Причина ее смерти — не колдовство, мисс Мередит.

— Так отчего же она умерла?

— Именно это мы сейчас и пытаемся выяснить. Вот мне, например, кажется, что тут не обошлось без яда…

— В таком случае она, по-видимому, сама приняла его, — взволнованно сказала Кирстен.

Брови Ковски от удивления медленно поползли вверх.

— Однако вы только что заметили, что не видите причин для самоубийства!

— Это так. Но ведь она могла это сделать.

— Она не оставила никакой записки.

— А яд?

Ковски рассмеялся.

— Начнем все с самого начала. Как получилось, что вы стали работать над этим фильмом?

Допрос продолжался час за часом. Было задано так много вопросов, высказано столько предположений и подозрений, что у Кирстен кружилась голова и она плохо соображала. Ей предлагали воду, сигареты, орали на нее, утешали, угрожали, сочувствовали, словом, делали все, что могли, чтобы сломать ее. Они вытягивали из нее слова, извращали их смысл, передергивали, так что под конец Кирстен пришла в полное отчаяние. Она постоянно напоминала себе, что не должна отклоняться от правды, но Ковски мастерски водил ее кругами, так что в конце концов она уже не понимала, где правда.

Наконец, сквозь хаос в ее сознании пробилась одна ясная мысль.

— Я хочу адвоката! — воскликнула она. — Вы не имеете права так допрашивать меня без адвоката.

— Вам нужен адвокат, мисс Мередит?

Кирстен была так измучена, что едва удерживалась от слез.

— Да, нужен, если вы обвиняете меня в убийстве.

— Это было убийство?

— Нет! Я не знаю.

— Вы нам ничего не хотите рассказать?

— Я рассказала вам все. Вы знаете, где я находилась с самого начала съемки, вы знаете, где я была, когда Анна умерла.

— Вы видели, как она умирает?

— Я не знала, что она умирает.

— Но кто-то знал, если это было убийство.

— Вот именно. Но вы в этом не уверены. Так почему же вы заставляете меня проходить через все это? Я ничего не сделала, не знаю, что произошло, и рассказала вам все, что мне известно. Если это убийство, значит, меня подставили умышленно…

— Подставили! — выразительно повторил Ковски.

Кирстен вскинула голову.

— Да, подставили! — выкрикнула она. — Мне мстят. В Англии есть женщина, которая хочет уничтожить меня…

Ковски взглянул на Рингейджа и усмехнулся.

— Работодательница Дэрмота Кемпбела? — спросил он.

— Да, — ответила Кирстен, — Диллис Фишер ненавидит меня и хочет меня уничтожить…

Ковски махнул рукой.

— Мы слышали эту историю от господина Кемпбела, но должен напомнить вам, мисс Мередит, что госпожа Фишер и господин Кемпбел в этом деле вне подозрений.

— Почему же? Она была бы не прочь засадить меня в тюрьму.

Ковски задумчиво вытянул губы и повернулся к Рингейджу.

— Я требую адвоката, — повторила Кирстен.

— Да, я думаю, он может вам понадобиться, — заметил Ковски и взглянул в сторону открывающейся двери. Взяв пакет у курьера, он кивнул женщине в полицейской форме. Та подошла к телефону и стала набирать номер.

Кирстен наблюдала, как Ковски читает полученную записку, и в ее воображении мелькали ужасные картины тюремной жизни. Ее отправят в луизианскую тюрьму за преступление, которого она не совершала. Кирстен охватила паника. Пока женщина разговаривала по телефону, Ковски поднял руку. Женщина сразу же положила трубку.

— О'кей, мисс Мередит, — сказал он. — Вы можете идти.

Кирстен от удивления широко раскрыла глаза.

— Вы имеете в виду… Вы хотите сказать…

— Я говорю, что вы можете идти.

— Так вы не думаете, что я ее убила?

— Нет, если вы не признаетесь в обратном.

Кирстен тупо покачала головой. Уже у двери она подумала, что записка, которую читал Ковски, могла быть результатом токсикологического анализа. Она обернулась и спросила его.

— Да, — ответил Ковски. — Вы правы. По-видимому, мисс Мередит, ваша кинозвезда умерла естественной смертью.

— Что это значит? У нее был сердечный приступ или что-то в этом роде?

Он снова взглянул на бумагу.

— Тут сказано, что она умерла естественной смертью.

— Естественной смертью? — повторила Кирстен.

— Да. Так что это мог сделать либо гений, либо нам всем следует поверить в колдовство.

Кирстен замерла.

— Так вы по-прежнему считаете, что совершено убийство?

Он ухмыльнулся.

— Я думаю, что она умерла естественной смертью, и все. Но что об этом думают члены вашей съемочной группы, и убедит ли их такой вывод — это совсем другое дело. — Он разразился смехом.

— Элен, скажи, что ты этого не говорила, — умолял Кемпбел.

Элен молчала. Она смотрела на него, и ее большие янтарные глаза выражали сомнение. Комната погружалась в сумрак. День угасал. Свет неоновых огней падал на ее лицо. В комнате, расположенной на третьем этаже, было тихо.

— Послушай, — встревоженно сказал Кемпбел, — они же установили, что смерть была вызвана естественными причинами.

— Но этому никто не верит, — заметила Элен.

— Но не можешь же ты думать, что я убил эту женщину, чтобы отомстить Кирстен! — заорал Кемпбел. — Я ее ненавижу, это правда, но не настолько, чтобы попасть из-за этого в тюрьму…

— Это не ненависть, Дэрмот, — возразила Элен. — Ты хочешь ее. Ты изнываешь от желания обладать ею.

— Это какое-то безумие! Я хочу тебя. Я ведь даже просил тебя выйти за меня замуж!

— Потому что ты знаешь: тебе никогда не удастся заполучить Кирстен.

— Нет, потому что я люблю тебя. — Он нажал пальцами на усталые глаза. — Не делай этого со мной, Элен, — пробормотал он. — Пожалуйста, не надо.

— Имеет ли к этому отношение Диллис Фишер или ты действовал по собственному почину?

— Действовал? Ты все еще говоришь об этом так, как будто я убил ее.

— И ты, черт возьми, тоже! Я видела твою вчерашнюю статью. Сейчас наверняка все британские газеты уже пишут, что соперница Кирстен была очень похожа на Пиппу Макалистер. Будь осторожнее, Дэрмот, ты ступил на скользкую дорожку, подбросив подозрение, что Кирстен причастна к смерти Анны.

— Ты не можешь утверждать, что она тут ни при чем, — заявил Кемпбел. — Взгляни на факты, Элен. Внимательно взгляни на них и скажи мне, у кого был более серьезный мотив, чем у нее, желать смерти Анны Сейдж?

— Плевать мне на факты, — обрезала Элен. — Меня беспокоит одно: чтобы ты не был причастен к этому.

— Уверяю тебя, что я непричастен. — Неожиданно глаза его блеснули. — А ты можешь сказать мне то же самое? — с вызовом спросил он.

— Что-о! — Элен вскочила, не веря своим ушам. — Ты что же, подозреваешь меня? С какой стати мне, черт возьми, желать смерти Анны Сейдж?

— Чтобы соединить Кирстен с Лоренсом и раз и навсегда закрыть мне доступ к ней.

— Тысяча чертей! — воскликнула Элен. — Неужели ты думаешь, что я могла бы совершить убийство только ради этого?

— Да, такая мысль посетила меня. А зачем же, по-твоему, я все рассказал полиции и бросил тень подозрения на Кирстен? Чтобы защитить тебя на тот случай, если ревность затмила тебе глаза.

Элен обхватила голову руками.

— Господи, неужели все это не дурной сон? — пробормотала она.

— Значит, это сделала не ты? — спросил Кемпбел.

— Ну конечно, черт бы тебя побрал, не я!

— У меня словно гора с плеч свалилась.

— Боже, кажется, я схожу с ума! Две минуты назад я подозревала тебя, а теперь меня обвиняешь ты!

— Нет. Я верю, что ты этого не делала. А ты мне веришь?

Элен покачала головой.

— Мы не можем так продолжать, Дэрмот. Если мы способны подозревать друг друга в убийстве — вдумайся только: в убийстве! — то разве есть у нас какой-нибудь шанс?

— У нас появится этот шанс, если мы изгоним Кирстен Мередит из нашей жизни, — ответил он.

— Вот видишь! Ты начинаешь снова! Когда ты говоришь такое, у меня возникают еще большие подозрения.

— Почему ты подозреваешь меня, а не Кирстен? Ведь я же говорил тебе, что у нее очень серьезный мотив.

— А почему ты подозреваешь Кирстен, если Руби во всем призналась?

Кемпбел фыркнул.

— У Руби крыша поехала, и ты это знаешь. Даже полиция не воспринимает ее всерьез. Дитя, одержимое дьяволом, как бы не так! Она насмотрелась кинофильмов!

Элен задумчиво посмотрела на него.

— Руби сказала Кирстен, что Лоренс — ее сын, — с недоумением проговорила она.

— Так оно и есть.

Элен насторожилась.

— Я знаю это от Лоренса уже давно.

— Не могу больше обсуждать все это, — сказала Элен. — Я верю заключению коронера и больше не желаю говорить на эту тему.

— Элен! — окликнул ее Кемпбел, когда она направилась к двери.

Она оглянулась.

— А что будет с нами?

Она долго смотрела на него.

— Не знаю, — ответила она, вздохнув. — Я всегда боялась, что когда-нибудь мне придется выбирать между тобой и Кирстен. Однажды мне удалось избежать этого, но на сей раз, Дэрмот…

— Не позволяй ей делать этого, — в панике забормотал он.

— Не она это делает, а ты! Пойми, какие бы чувства ты ни испытывал к Кирстен, все это плод твоей фантазии. Тебя уволили из-за того, что ты сделал. Твоя карьера наладилась, и ты этого заслуживаешь. Но почему ты и теперь не оставляешь ее в покое? Даже Диллис Фишер не так стремится уничтожить ее, как ты, но мне кажется, ты и сам не знаешь, за что.

— За то, что она встала между нами! — закричал Кемпбел.

Элен грустно посмотрела на него, вышла из комнаты и тихо затворила за собой дверь.

Кирстен вернулась из комнаты Лоренса, где Джейн с Томом упаковывали свои пожитки и переносили их во внутренний дворик. Когда она уходила, Лоренс все еще сидел за обеденным столом, заваленным бухгалтерскими отчетами и неоплаченными счетами. Он почти со всем разобрался, но хотел перед отъездом расплатиться с долгами в Новом Орлеане. Кирстен знала, что его очень беспокоит Руби. Лоренс понимал, что ему следовало еще вчера улететь вместе с ней в Англию, но здесь у него оставалось слишком много дел. Кирстен так и не сказала ему об откровениях Руби, но, видя, как он тревожился о ней эти дни, она склонялась к тому, что все это правда. Бедная Руби, она приняла так близко к сердцу все случившееся и считала, что все произошло по ее вине. Даже священник, которого пригласил к ней Лоренс, не смог ее успокоить.

Войдя в свою комнату, Кирстен увидела вчерашнюю английскую газету, где были гадкие намеки на то, что в этом деле не обошлось без нее. Кирстен показалось, что земля уходит у нее из-под ног. Ей трудно было смириться с мыслью, что кто-то считает ее способной совершить убийство…

Она вздрогнула. Неужели и Лоренс так думает? Наверное, да, поэтому он и не хочет говорить с ней о случившемся. Может, он считает, что ей удалось убить Анну, и даже ввести в заблуждение полицию, чтобы вернуть его?

Кирстен пошла к двери, понимая, что должна поговорить с ним сейчас же. Нельзя же оставить этот вопрос нерешенным!

Открывая дверь, она заметила на полу записку. У нее вдруг заколотилось сердце. Кирстен вскрыла конверт дрожащими пальцами и, прочитав слова, вырезанные из газеты и наклеенные на листок бумаги, почувствовала, что падает в пропасть.