Месть

ГЛАВА 33

На следующий день была опубликована статья Кемпбела. В других газетах появились статьи о том, что произошло накануне, но газета Диллис хранила молчание. Молчала она и на следующий день и день спустя. Лоренс каждое утро внимательно просматривал и малоформатные бульварные газетенки и крупноформатные иллюстрированные издания, подвластные Диллис, едва смея надеяться, что она оставила их в покое. Казалось, что так оно и есть. Лоренс подумал, не связано ли это с угрозой Теи опровергнуть утверждение Диллис насчет источника ее информации об аборте. Он не знал, что именно сказала его мать Диллис, но не желал прощать Тею. Он не общался с ней с тех пор, как потребовал от нее признания, но раза два позволял Джейн отвезти Тома к ним в гости.

Полиция тоже не вызывала их и не приходила больше к ним в дом. Лоренс уже начал подумывать о том, чем угрожает Диллис судебный процесс по обвинению в клевете, если она его проиграет. Этот случай был столь серьезным, что ей могло грозить тюремное заключение. Эта женщина безусловно заслуживала изоляции от общества, ибо она злоупотребляла властью, тайно вынашивая планы мести и ломая человеческие судьбы. Лоренс считал ее опасной, как и любую психопатку.

Кирстен все эти дни провела в каком-то тумане. Она осознавала происходящее, слышала телефонные звонки и слабую надежду в голосе Лоренса, видела удивление Джейн от количества писем, приходивших после публикации статьи Кемпбела. Она улавливала сдержанный оптимизм адвокатов, понимала, что Лоренс не желает разговаривать с Теей и отвечать на звонки Пиппы, решившей во что бы то ни стало выиграть процесс. До Кирстен доносились с улицы мрачные предсказания пьяной Руби, и ей казалось, будто дом находится в эпицентре урагана. Однако все это было для Кирстен каким-то нереальным, словно она наблюдала за происходящим со стороны.

Лоренс, Джейн, Кемпбел, даже адвокаты в один голос заверяли ее, что худшее позади. После публикации статьи Диллис Фишер прошла уже неделя, но на отправленные ей повестки о вызове в суд ответа не последовало. Кемпбел не знал, где Диллис, адвокатам не удалось ничего выяснить у полиции, и все, кроме Кирстен, полагали, что Диллис не может подтвердить свои обвинения. Кирстен очень хотелось бы поверить, что Диллис оставила ее в покое, но по мере приближения дня, когда должно было слушаться дело об опекунстве, молчание стало казаться ей таким зловещим, что она не находила себе места от страха.

Пока ей удавалось скрывать от Лоренса приступы рвоты. Она запиралась в ванной, включала краны и склонялась над туалетом. После приступов она была в полном изнеможении и едва находила силы поднять голову. Кирстен боялась даже плакать. Глаза у нее резало от недосыпания, лицо побледнело. У нее бывали приступы головокружения, и однажды она упала, почти потеряв сознание.

В то утро, несмотря на ее сопротивление, Лоренс вызвал врача. Джейн ушла в аптеку купить снотворное, которое прописали Кирстен. Но Кирстен знала, что не будет его принимать, ибо утаила от врача самое главное. Иначе он никогда не прописал бы ей тазепам.

Сейчас, когда она спускалась по лестнице, ее волосы блестели, в глазах появилось лихорадочное оживление, а на бледном лице играл румянец. Лоренс, взглянув на нее, почувствовал, как у него перехватило дыхание — Кирстен казалась такой прекрасной и такой хрупкой.

— Я люблю тебя, — шепнула она.

— Я тоже люблю тебя, — тут же откликнулся он, привлекая ее к себе. За последние дни она заметно похудела, словно таяла у него на глазах.

— Кирсти, прошу тебя, не замыкайся, — сказал он. — Скажи, что тебя тревожит.

Кирстен улыбнулась.

— Я думаю только о том, как много ты для меня значишь, Лоренс.

— Так почему ты так печальна? Мы вместе, мы сохраним Тома, мы прорвемся…

— Я знаю. — Ей так хотелось сказать ему о своей беременности, увидеть, как вспыхнут от радости его прекрасные синие глаза, но она не могла этого сделать. Скоро, очень скоро он будет вынужден покинуть ее. Ему придется поступить так, как лучше для Тома, и она не могла удерживать его, сказав ему о ребенке, ибо знала теперь, что ему и без того будет очень трудно уйти. Из-за всего этого она старалась не думать о беременности. Что ждет ее впереди? Где она окажется? Что станется с ними? Эти вопросы были слишком мучительными. Она понимала, что ведет себя так, будто в чем-то виновата, но не верила в торжество справедливости. В отличие от всех других, она слишком хорошо понимала, что такое Диллис Фишер. Кирстен ждала чего-то ужасного, а так как Диллис продолжала молчать, страх овладевал ею все больше и больше.

Однако в объятиях Лоренса она чувствовала прилив жизненных сил. Пока они счастливы, им не следует думать о будущем — пока! Кирстен было невыносимо видеть, как Лоренс страдает, но изо всех сил старается вселить в нее надежду.

— Не посмотреть ли, о чем нам пишут? — улыбаясь, предложила она. — Ты еще не читал ни одного письма?

— Кажется, прочел парочку.

Кирстен рассмеялась. Лоренс без разрешения вскрывал ее корреспонденцию и очень походил на Тома, когда чувствовал за собой вину.

Они перешли в кабинет. Лоренс уселся в большое кожаное кресло, а Кирстен примостилась у его ног, приготовившись разобрать сотни писем, пришедших на ее имя.

В окна барабанил дождь, слышались торопливые шаги прохожих по мокрой мостовой, с шуршанием проносились машины. В камине потрескивали дрова, а с фотографии на каминной полке им улыбался Пол.

Кирстен глубоко тронуло содержание писем. Женщины из всех уголков страны, прочитав статью Дэрмота, выражали ей сочувствие и понимание. Некоторые рассказывали о собственных проблемах, о том, как преодолев их, обрели счастье. Многие давали советы, предлагали помощь и даже дружбу. Некоторые писали, что никогда не верили сплетням, распускаемым о ней газетчиками. Несколько пожилых мужчин писали, что женились на молодых женщинах и обрели счастье. Кирстен понимала, они гордились тем, что поступили так же, как Пол Фишер. Кирстен казалось, что они убеждают ее верить в будущее, в то, что все закончится хорошо, и она, отложив письма, задумывалась, хватит ли у нее смелости надеяться на это.

Отложив письма, она прижалась к Лоренсу. Может, все еще сложится хорошо, может, осуществятся их мечты о Голливуде, семье и успешной карьере. Лоренс, кажется, очень верил в это, почему бы и ей не поверить? А вдруг она снова погружается в депрессию, теряет уверенность в себе и сомневается во всем? Уж не права ли одна из ее корреспонденток, написавшая, что ей следует больше опасаться мрачных мыслей, чем Диллис Фишер.

Кирстен глубоко вздохнула, ощутив, как волнует ее запах Лоренса. Сунув руку под джинсы, она погладила его бедро. В комнате было тепло, дремотно. Они почти целую неделю не занимались любовью — Кирстен держала его на расстоянии, опасаясь большей близости, чем та, что уже существовала между ними.

Подняв голову, она увидела, что Лоренс наблюдает за ней. Его синие глаза были так полны любовью, что у нее перехватило дыхание. При свете камина его волосы казались иссиня-черными: он вопросительно поднял густые брови, на его полных губах играла улыбка. Кирстен словно видела его впервые, и он казался ей невероятно красивым. Трудно было скрывать от него, что она ждет ребенка, очень, очень трудно, но как бы отчаянно ни хотелось ей верить в будущее, Кирстен понимала, что пока не должна говорить ему об этом. Возможно, на следующей неделе, если к тому времени борьба за опекунство будет позади, — она преодолеет свои опасения.

— О чем ты думаешь? — шепнул он.

Она улыбнулась. Лоренс встал с кресла, уселся на пол рядом с ней и, обняв ее, стал смотреть на огонь. Любовь к ней переполняла его. Вдруг он испугался, что теряет ее. Он много раз клялся себе, что не позволит ей разрушить их отношения, но, столкнувшись с ее отчуждением, растерялся и не знал, что делать. Она замкнулась и словно захлопнула перед ним дверь. Он не сомневался, что будет продолжать стучаться в эту дверь, пока не достучится. Но сейчас Кирстен была здесь, она вернулась к нему и любила его так же, как и он ее.

Она положила голову ему на плечо, и Лоренс поцеловал ее — нежно, медленно, наслаждаясь вкусом ее губ, вдыхая ее запах и чувствуя, как желание жаркой волной разливается по его телу.

— Я люблю тебя, — нежно сказал он. — Боже, как я тебя люблю!

Кирстен взглянула на него, и когда губы их встретились, ей показалось, что сердцу ее тесно в груди. Никогда не оставляй меня, безмолвно умоляла она. Прошу, никогда не уходи. Потом она улыбнулась, выругав себя за мрачные мысли. Все будет хорошо, только нужно почаще напоминать себе об этом.

— Какая она красавица, ведь правда? — сказала Джейн Лоренсу, когда они проводили Кирстен до такси. Она отправилась на ланч с редактором из издательства «Краутерз Паблишинг».

— Еще бы! — ответил Лоренс, немного опасаясь исхода этой встречи. Нет, у нее все получится как надо, подумал он. Он зря так беспокоится, ведь в течение последних суток Кирстен снова была такой же, как прежде, даже темные круги под глазами исчезли. Получив письмо с предложением написать книгу, она очень вдохновилась и, кажется, снова позволила себе думать о будущем.

Закрыв дверь, он увидел Тома. Тот, надув губы, сидел в углу холла.

— Перестань, солдатик, — сказал Лоренс. — Кирстен скоро вернется, не успеешь и глазом моргнуть, как она будет здесь.

— Я хотел поехать с ней.

— Знаю, но на этот раз она не могла взять тебя с собой. — Покачав головой, Лоренс сказал Джейн: — Он последнее время ходит за ней по пятам, как тень.

— А Кирстен говорит, что он за вами ходит, как тень, — рассмеялась Джейн. — Хочешь поиграть в космонавтов? — спросила она Тома.

Том сверкнул глазами.

— Это глупая игра.

— Так чем же ты хочешь заняться? — спросил Лоренс. — Только не говори, что хочешь поехать с Кирстен.

— Я буду подстригать газон, — с вызовом ответил Том и отправился разыскивать свою новую игрушечную газонокосилку.

— Он здесь хорошо освоился, — заметил Лоренс, направляясь вслед за Джейн на кухню.

— Да, конечно, — Джейн взяла чайное полотенце и посмотрела в окно на Тома, который увлеченно возил по саду газонокосилку. — Без него моя жизнь опустеет, — тихо сказала она. — Мне невыносимо думать, что Пиппа увезет его.

— До этого дело не дойдет, — возразил Лоренс, хотя у него защемило сердце. — Ему нужна сестренка или братик, — добавил он и искоса взглянул на Джейн. — Что ты на это скажешь? Тогда тебе будет, чем заняться, можешь не сомневаться.

Глаза Джейн наполнились слезами.

— В чем дело? — спросил Лоренс.

Джейн покачала головой.

— Ни в чем.

У Лоренса мелькнула мысль, что из-за своих проблем они забыли о Джейн. Очевидно, она, как и они с Кирстен, панически боялась потерять Тома. Лоренсу очень хотелось найти для нее какие-нибудь слова утешения. Но он лишь крепко обнял ее.

— Не знаю, как бы мы пережили все это время без тебя!

Джейн просияла от радости. Она больше всего хотела быть полезной, но ей было необходимо знать, что ее ценят.

Джейн вытерла глаза чайным полотенцем. Если бы повернуть время вспять и забыть обо всем этом!

Лоренс заметил, что она дрожит и, усадив ее за стол, налил ей кофе.

— Вот что, — начал он, усаживаясь за стол рядом с ней, — как только вся эта история закончится, я собираюсь устроить нам всем чудесные длинные каникулы. Вчетвером. Как ты на это смотришь?

Джейн улыбнулась сквозь слезы.

— Извините, — сказала она дрожащим голосом. — Просто я очень боюсь.

— Бояться нечего, — бодро произнес Лоренс и, взяв чайное полотенце, вытер ей слезы. — Что бы ни случилось, Тому никто не причинит зла.

— Да, — повторила она, — никто не причинит Тому зла.

Полтора часа спустя Лоренс позвонил своему адвокату. Джейн вместе с Томом собирала в саду сухие листья.

— Дело обстоит неплохо, — сказал адвокат. — Не хочу слишком обнадеживать вас, но у вас, возможно, появился шанс. Было очень благоразумно заручиться всеобщим сочувствием к Кирстен, да и судья едва ли благосклонно отнесется к матери, бросившей сына.

— Вам известно, когда приезжает Пиппа?

— Кажется, завтра. Ее адвокат сказал мне, что она просит о встрече с вами до начала судебного процесса.

— Она передала просьбу через адвоката? — удивился Лоренс. — Почему не позвонила мне сама?

— Не знаю. Но, по-моему, она попытается убедить вас отдать ей сына, не прибегая к судебному рассмотрению.

— Пусть пытается, у нее ничего не выйдет.

— Не сомневался, что вы так скажете. Как только что-нибудь узнаю, позвоню вам.

Едва Лоренс положил трубку, вернулась Кирстен. По ее веселым глазам он сразу же понял, что встреча прошла успешно, и очень обрадовался.

— Угадай, сколько он предложил мне! — воскликнула она, бросая сумочку на кресло.

— Сколько же?

— Сто тысяч фунтов! Представляешь?

Лоренс изумленно уставился на нее, потом, рассмеявшись, заключил ее в объятия. Боже, знает ли этот издатель, что он сделал? Ведь именно это так нужно сейчас Кирстен и может отвлечь ее от того, что происходит.

— Думаю, это надо отпраздновать, — сказал он. — Надеюсь, ты дала согласие?

— Еще бы! Конечно, я согласилась написать книгу, но предупредила, что мой агент свяжется с ним и обсудит детали.

— Агент?

— Это ты, глупыш! Ты договоришься обо всем и получишь свои десять процентов. Так что ставь шампанское!

— А у меня тоже хорошие новости, — сказал Лоренс, открывая пробку. — Я только что разговаривал с адвокатом, и он считает, что за последнюю неделю наши шансы получить опекунство над Томом увеличились.

— О Лоренс! — воскликнула Кирстен, бросаясь к нему. — Это чудесная новость! Мы победим, я уверена, что мы победим!