Месть

Глава 12

Глаза Клементину сияли, как только видели сияющую раскрасневшуюся от хлопот Клару. А значит, сияли они постоянно, потому что он буквально ГЛАЗ с нее не сводил. И Клара, поймав его восторженный любящим взгляд, отвечала таким же преданным и любящим. Оглядывая красиво расставленные столики, вазочки с цветами, гирлянды цветных лампочек, словом, все их нарядное, новенькое, будто с иголочки, кафе. Клара удовлетворенно шептала:

— На этот раз нам все удастся, Жозе!

— Дай-то Бог! — опасливо отвечал он. — Денег-то в6ухано сколько! Страшно подумать!

Без денег Бины они, конечно же, не подняли бы такое многотрудное дело. Но без удивительной энергии Клары они бы не потратили эти деньги так разумно и с таким замечательным результатом.

— Вот увидишь, что будет твориться у нас на открытии, — пообещала она, заметив цепким хозяйским глазом, что хорошо бы повесить еще зеркало, тогда цветы будут смотреться эффектнее, и занавески нужно подобрать другие, тогда освещение станет теплее и мяче. — Множество видных людей соберется! Толпа народу!

— С каких это пор видные люди стили посещать кафе во дворе приемного пункта металлолома? Ты совсем замечталась, моя девочка, — с ласковой усмешкой сказал Клементину.

— Все дело в рекламе, — твердо ответила Клара. — А рекламу я беру на себя.

Клементину недоверчиво взглянул на свою возлюбленную, но возражать не стал: в рекламе так в рекламе. Между тем, Клара увидела еще один непорядок в своем образцовом хозяйстве — печальные глаза Шерли — и сердце у нее защемило. Ну и прохвост этот Адриану! Исчез неведомо куда и слова не сказал! Только зря растревожил ангельское сердце! Ох, она ему и выдаст, когда он явится! Она не сомневалась, что он явится, и готовилась всыпать ему по первое число. И кому, как не ей, ему всыпать, если она знала его с детства, и всегда он был обаятельным и непредсказуемым. Сколько от него родители натерпелись! Никогда не знали, чего ждать. Вертопрах! Бродяга! Видеть в канун их общего праздника милую, добрую Шерли такой печальной было свыше ее сил, и она ласково окликнула ее:

— Шерли! Шерли!

Слегка припадая на больную ногу, девушка заспешила к ней. Да, она прихрамывала по-прежнему, но теперь уже не казалась подбитой птицей, она расправила крылышки и училась летать. Клара не могла не отметить, что после встречи с Адриану Шерли стала совсем по— иному двигаться — она поверила в себя, в свою женскую привлекательность, — еще бы! — она даже танцевала... Нет! Клара не позволит, чтобы эта встреча обернулась для Шерли адом, чтобы девушка вновь сжалась и стала тенью, бесплотным ангелом.

— Адриану нет, но он оставил тебе любовное послание, — улыбаясь, сказала она.— Мы уже можем выйти, они все остановили.

— Кто? — не понял Клементину. — Что? Куда?

Глаза Шарли удивленно раскрылись и заблестели.

— Сюрприз, — важно ответила Клара. — Сейчас мы все выйдем на кафе, вы пройдете несколько шагов и обернетесь только тогда, когда я скажу. Вы же хотели узнать, как Адриану назвал наше кафе?

Оба молча кивнули, как малые лети, и послушно вышли.

Клара повернула выключатель, и тут же брызнули снопы разноцветных лучей. Клементину и Шерли обернулись. Всеми цветами радуги сверкало и переливалось название кафе. «Шерли» — вот как оно называлось.

— Видишь, Адриану возвещает всему миру, что любит тебя, — смеясь, сказала Клара.

Рассмеялась и Шерли. И все-таки как ей хотелось, чтобы Адриану был сейчас вместе с ними! Но тоска, что так больно сжимала ее сердце все эти дни, куда-то улетучилась, и вместо нее поманила белыми крыльями надежда.

— Отлучаюсь по делам рекламы, — лукаво заявила Клара и, помахав на прощание, исчезла за воротами. Ей пришла в голову гениальная, как она считала, мысль. За помощью она обратится к Анжеле. Пусть Анжела не любит Клементину, но она любит Клару и никогда не откажет в ее просьбе. А кто, как не Анжела, великий мастер устраивать всевозможные презентации? У нее, верно, целый журналистский корпус пол рукой, раз о каждом организованном ею мероприятии появляются, чуть ли не колонки в самых разных газетах.

Адрес был выбран точно. Анжела приветливо встретила Клару, и в ответ на ее рассказ об открытии их кафе и просьбу посодействовать с прессой выдала целый список имен и телефонов.

— Обзвони, они охотно придут, — с улыбкой скала Анжела. — Это проверенные люди, и я всегда прибегаю к их помощи.

— Спасибо, — от души поблагодарила Клара подругу и отправилась звонить.

Ее приглашения прийти на открытие кафе газетчики и в самом деле встречали доброжелательно и отвечали обещанием заехать непременно.

Список состоял примерно из сорока имен. Клара обзвонила половину и, заручившись их согласием, решила, что им вполне хватит и двадцати репортеров, зато из самых известных газет. Помогут собрать публику и рекламные плакатики «Шерли — вы ее полюбите!», которые Жаманта вручал на автобусной остановке. Народу будет хоть отбавляй!

Домой она прилетела как на крыльях и придирчиво оглядела площадку перед кафе, где в этот момент препирались Агустиньо и Куколка. Куколка не хотел отгонять машины на стоянку, считая, что это не мужская работа.

— Я привык к трехдюймовым плитам, — ворчал он. — А тут мне какое-то лакейство предлагают.

— Ради Красотули, ради Красотули, — твердил ему в ответ Агустиньо.

— Чего только не сделаешь ради этой Красотули, — ворчливо отозвался Куколка.

И тут — легка на помине — пожаловала сама Красотуля, Бина Коломбо, на роскошной машине, которую она оставила на стоянке перед кафе. Куколка уже было приготовился благоговейно отогнать ее на стоянку, но Бина махнула руной:

— Погоди! Сначала нужно разгрузить!

Оказывается, она привезла самую мощную радиоаппаратуру — микрофоны, динамики, а также лучший свет для дебюта Агустиньо. Он задумал выступить на открытии как певец, и Бина всячески этому способствовала.

Куколка насмешливо улыбнулся: если кому-то и следовало петь, так это ему, а не этому олуху Агустиньо, но если уж ему так хочется, да и Красоту ля не против... После разгрузки он отвел машину Бины на стоянку и побежал послушать репетицию.

Клара радостно смотрела на всю эту суету — открытие обещало быть великолепным!

— Дай-то Бог! Дай-то Бог! — повторял Клементину. Его несколько смущала помощь Анжелы. Сеньоре Видал он не доверял, и у него были для этого основания, но раз Клара решила, то он спорить не стал.

В День открытия все было готово заранее, и ждали только гостей к назначенному часу. Жаманта в форменной тужурке улыбался, топчась у дверей. Наверное, он был единственным, кто в этот день не волновался. Казалось, волновались даже стены. «Шерли», «Шерли» — нервно вспыхивали там и здесь неоновые надписи.

Пробило пять, все затаили дыхание.

Первой явилась Сандра.

— Тут дайнер «У хромоногой Шерли»? — осведомилась она.

Никто ей даже отвечать не стал, только Бина предложила:

— А может, нам начать наше шоу? Пусть гости собираются под музыку.

Агустиньо охотно влез на эстраду, поприветствовал, отсутствующую пока публику и объявил, что первая песня посвящается Красотуле, которая присутствует в зале, и запел.

Он недаром говорил, что у него мощная глотка. Благодаря усилителям рев, вырывающийся из нее, стал мощнее. Гостей все не было, и Клара даже было подумала, что, может быть, их сбил с толку этот странным рев. Они могли решить, что туг цирк или зоопарк, а вовсе не кафе. Прошло уже полчаса, а ни одного долгожданного посетителя не появилось. Ни единого журналиста, ни единого репортера. И вдруг в конце улицы показалась целая толпа. Клара облегченно вздохнула.

— Кажется, собираются, — деловито сказала она, и глаза у нее засияли.

— Неужели ваша забегаловка может кому-то понадобиться? — изумленно протянула Сандра. — Ну, народ!

Толпа подошла поближе, и тогда послышались выкрики:

— В тюрьму! Убирайся обратно в тюрьму, Зе-пиротехник! Убийца! Гнусный убийца! Мы тебе отомстим! Мы взорвем твое кафе! Ты поплатишься за свое преступление!

Возмущенная толпа могла и в самом деле снести нарядно украшенное кафе. Клара побледнела. Но еще белее был Клементину. В этот миг он окончательно понял, что он конченый человек, что надеяться ему не на что: клеймо преступника выжжено на нем навсегда.

Толпа постояла, проскандировала и разошлась. Больше не появилось ни единого человека.

Вот таким было это долгожданное открытие. Клара подошла к раздавленному Клементину.

— Вот увидишь, все образуется, — сказала она.

— Спасибо, Клара, но не стоит меня утешать. Прости меня, ты сделала все, что могла, и мне так жаль твоих впустую потраченных усилий.

— А мне не жаль, — твердо заявила Клара. — Я уверена, что это какое-то недоразумение. Все наладится, все... Она не закончила, ей очень хотелось разрыдаться. Присмирела даже Сандра, даже ей не захотелось издеваться и торжествовать.

Трудной и долгой была ночь после тяжелого и трагического дня, который обещал быть таким радостным. Если бы не снотворное, которое, в конце концов, уговорила выпить Клементину Клара, он, наверное бы, и не заснул. Но проснулся рано и ушел, никому не сказав ни слова.

Он отправился к Анжеле. Он явился к ней очень рано, едва ли не разбудил ее и, если честно сказать, напугал. Она ни секунды не сомневалась, что он узнал о ее звонках в редакции, а она звонила в каждую и говорила примерно одно и то же:

— Говорит Анжела Видал. У нас неприятности, нашей почтой воспользовались для рекламы нового кафе. Его владелец да Силва — главный подозреваемый, бывший убийца. Я уверена, что он и это кафе взорвет.

Охладить одних, подогреть других оказалось нетрудным делом, и она уже знала, как было открыто кафе, и не сомневалась, что Клементину пришел ее убивать. Она не хотела впускать его, но он очень смиренно попросил ее:

— Я знаю, вы не откажете мне в моей просьбе, дона Анжела. Вы же всегда хотели, чтобы Клара меня бросила, и прошу вас, помогите ей меня бросить. Я должен уйти из ее жизни, иначе она будет безнадежно испорчена.

— Я рада, что ты, наконец, пришел к трезвой самооценке, — заявила Анжела, тут же обретя привычную властность. — В такой просьбе я действительно не смогу тебе отказать. Будь уверен, я сделаю все, что в моих силах.

На следующий же день к вечеру она приехала к Кларе и вызвала ее на улицу.

— Я привезла тебе ужасную новость. Техник из «Говорящего сердечка» дал мне список звонков в день пятнадцатого июля. Посмотри на дату и час: звонок, которым привел в действие бомбу в Торговом центре, был сделан отсюда.

— Я не верю, — помертвевшими губами выговорила Клара.

— Я всегда тебе говорила, что он только пользовался тобой, — настаивала на своем Анжела.

— Жозе не мог этого сделать. Он мне поклялся, — проговорила твердо Клара, собравшись с духом.

— Спроси его сама, спроси при мне, и мы посмотрим, что он скажет, — со странной улыбкой проговорила Анжела.

Клементину, Клементину, ты знал, к кому обратиться, чтобы окончательно погубить себя и вычеркнуть из списка живых. Палача ты выбрал для себя верно. Но как трудно прощаться с жизнью и уничтожать себя в глазах той, что тебе дороже всех на свете. Клементину в клочки разорвал список, протянутый ему Анжелой.

— Это только копия, — сказала она, — я могу наделать миллион.

— Как же я ненавижу Сезара Толедо! Он растопил мою жизнь! Пусть он построит новый центр, и я опять... опять его подорву! — закончил Клементину с отчаянием.

Клара смотрела на него с изумлением, страхом, мольбой. Не в силах выдержать этот умоляющий взгляд, от которого он готов был расплакаться, как ребенок, и повалиться ей в ноги, умоляя о прощении за злую шутку и прося никогда, никогда не покидать его, он торопливо проговорил:

— Я никого не люблю. Я не могу любить, потому что единственная женщина, которую я люблю, по-прежнему та проходимка, которую я убил! — выпалил он и уперся взглядом в землю, чтобы, не дай Бог, ненароком не взглянуть на Клару и довести до конца эту пытку.

— Теперь ты видишь, что я была права, — торжествующе произнесла Анжела. — Ты убедилась, что он тобой просто воспользовался.

— А я его все-таки люблю, — беспомощно ответила Клара, — люблю, Жозе, хотя ты убил свою единственную любовь, убил отца, сестру и множество невинных людей! Но если для тебя ничего не значила моя любовь, то и для меня она ничего не значит.

Жозе медленно побрел к воротам, повторяя про себя:

— Господи, дай мне сил! Я должен был это сделать, моя любимая. Теперь ты будешь счастлива. Начиная с сегодняшнего дня, все вы будете здесь счастливы...

Как только он скрылся за воротами, провожавшая его взглядом Анжела спросила:

— А почему бы тебе не зайти в полицию, Клара? Мне кажется, у тебя теперь на руках веские доказательства.

— У меня под сердцем его ребенок, и поэтому я никогда не переступлю порога полиции, — ответила Клара.

Анжела молчала, задумавшись.