Месть

Глава 7

Клара проснулась от запаха свежесваренного кофе. Конечно, это ранняя пташка Шерли уже хлопочет у плиты. Клара поднялась, стараясь не разбудить Клементину, и отправилась на кухню. Шерли встретила ее своей ясной, лучезарной улыбкой, от которой на сердце у Клары всегда становилось тепло. В такие минуты она вспоминала своего ребенка, но вспоминала без прежней горечи и боли.

А вот за Шерли душа у Клары часто болела. От ее проницательного взгляда не укрылось, что девушка все больше привязывается к Адриану, нетерпеливо ждет его приходов, скучает без него. Дай-то Бог! Клара как никому желала Шерли счастья, и Адриану представлялся ей человеком, способным сделать девушку счастливой.

Юноша стал у них в доме своим человеком. С воодушевлением занимался кафе, и эта общая увлеченность сближала его с Клементину. Адриану уже договорился с архитектором, и тот взялся проектировать кафе, работая на голом энтузиазме. Клара тяжело вздохнула: деньги на кафе пока не находились, хотя и здесь Адриану прилагал всяческие усилия, чтобы найти спонсоров. Идея привлечь спонсоров тоже принадлежала ему.

— О чем ты задумалась? — Шерли расставляла на столе тарелки.

— Ты будешь смеяться, но я думала об Адриану.

— Об Адриану? — Шерли искренне удивилась и покраснела.

Клара без труда догадалась, что направление их мыслей совпало. Она вспомнила, как накануне застала Клементину подслушивающим беседу Шерли и Адриану. Она искренне удивилась поведению своего возлюбленного, но осуждать не стала, зная, как он переживает за дочь. Да и саму ее пугала безупречная идеальность поклонника Шерли. «Шерли, Шерли!» Клара обняла ее за плечи и прижала к себе. Девушка доверчиво положила ей голову на плечо.

— Ты думала о нем хорошее, Клара?

Клара улыбнулась и кивнула головой.

— И я тоже думаю о нем хорошо, очень хорошо. Мне с ним легко говорить обо всем, он так все правильно понимает, что я даже решилась рассказать ему о том, что случилось с мамой и папой. Ведь человеку, который тебе нравится, надо доверять? Он хорошо относится к папе, верит, что он не взрывал Башню. — Шерли нахмурилась. — И все же иногда мне кажется, что Адриану появился у нас не случайно. Я, наверное, очень глупая, Клара, но мне часто бывает страшно, я так боюсь за папу, за себя, за всю нашу семью.

— Все будет хорошо, Шерли. — Голос Клары был мягок и тих. — Адриану — хороший парень, ты в нем не сомневайся. И у папы, я очень надеюсь, все образуется. Мы все прилагаем к этому столько усилий! А потом мы откроем кафе и заживем припеваючи…

— Спасибо тебе, Клара. — Шерли подняла на нее свои огромные глазищи. — Ты одна так умеешь успокоить меня, что в моей душе как будто начинают петь птицы.

— Ну, вот и отлично. — Клара раскрыла книгу заказов в и углубилась в нее. Но постепенно мысли вернулись к разговору с Анжелой, который Клара никак не могла забыть. Больше всего ее мучило «говорящее сердечко». Она упрекала Анжелу за то, что она воспользовалась им, Анжела обвиняла в том же ее и Клементину. Тогда Клара отмахнулась от подлых слов бывшей подруги, но, минуя ее волю, они запали ей в душу. Ведь она своими глазами видела «говорящее сердечко» в чемодане Клементину, где он держал и взрывчатку. Вера Клары в невиновность Клементину на долю секунды покачнулась, но она тут же прогнала от себя предательские мысли.

Дождавшись, когда Клементину появится на кухне, она выложила ему свои сомнения.

— Ты же сама мне его подарила. — Клементину устроился с тарелкой жареной картошки напротив Клары. — Мне оно показалось забавной пустяковиной, глупостью, а выкидывать не стал — все-таки твой подарок. А раз так — засунул «сердечко» в чемодан, другого места у меня не было — жил-то в фургоне.

Клара радостно потерлась о выбритый подбородок любимого и тут же поднялась варить кофе. Но беспокойство, поселившееся в ее душе, не хотело покидать обжитое место. Клара поставила чашку на стол и задумчиво спросила:

— Как ты думаешь, Жозе, Анжела специально подыскала мне работу в этой компании?

Клементину усадил ее к себе на колени и, гладя ее по волосам, нежно произнес:

— Забудем о доне Анжеле. Она не стоит того, чтобы говорить и думать о ней в такое замечательное утро. Мне так хорошо сидеть здесь на этой маленькой кухоньке, чувствовать твою близость, слышать за стеной пение дочери, дышать полной грудью. А дона Анжела… Она ведь очень злая, сколько бы ни притворялась другой.

Клара слушала Клементину, и тревога понемногу отступала. «Сначала я успокаивала Шерли, теперь Клементину успокаивает меня». Клара поднялась и заходила по комнате. Что-то мучило ее, и она никак не могла понять что. Она снова и снова перебирала в голове всю информацию о взрыве, пыталась сопоставить ее со словами Анжелы, с рассказом Клементину, со своим опытом работы в «Говорящем сердечке». Внезапно она замерла на месте. Господи, как она раньше не догадалась об этом?

— Послушай, Жозе! Мне пришла в голову одна любопытная мысль. Если бомбы были взорваны после телефонного звонка, надо определить, откуда поступил этот звонок. Что ты смотришь на меня как на сумасшедшую?! — рассердилась Клара, поймав на себе изумленный взгляд Клементину. — Это же очень просто. На телефонной станции «Говорящего сердечка» установлен мощный компьютер, который регистрирует все поступающие звонки.

По молниеносной реакции Клементину Клара поняла, что попала в точку.

Клара не дала сказать ему и слова, боясь сбиться с нужной волны. Дальше она стала рассуждать вслух:

— Имена, конечно, назывались вымышленные, но номер заносился правильный, тот, с которого шел вызов. Номер регистрировался автоматически…

— Клара! — закричал Клементину, повторяя ее имя бесчисленное число раз. — Значит, мы можем узнать, откуда был сделан звонок, приведший в действие пейджеры, взорвавшие Центр? — Клементину не верил такому везению.

— Вот именно, вот именно! Мы можем узнать, кто взорвал Торговый центр!

— Клара! У меня появился шанс выпутаться.

Они не стали откладывать визит в офис «Говорящего сердечка». Клара созвонилась со своим шефом и предупредила, что у нее есть важное дело.

Клара гнала автомобиль, словно от его скорости зависела человеческая жизнь. Она бросала короткие взгляды на сидящего рядом Клементину, и мысль, что она спасает человека, не казалась ей абсурдной. Она словно везла тяжело больного человека к чудо-врачу, взявшемуся излечить его.

Обратно они не ехали, ползли. Клементину немигающим взглядом смотрел в окно. Клара и сама с трудом переживала неудачу. Кто бы мог подумать, что компьютерные файлы обновляются каждый месяц! А со времени взрыва прошло уже более трех. Клара еще раз прикинула, все ли возможности она учла. Была надежда на распечатки, но, кажется, их тоже уже уничтожили. Сеньор Мариотти, любезный человек, обещал еще раз проверить, но надежды на их сохранность было мало. Клементину усталой походкой направился к дому. Клара видела, что к нему подошел какой-то мужчина. После короткого разговора они пошли к ней навстречу. В спутнике Клементину Клара узнала Александра.

Клара испуганно посмотрела на озабоченное племянника.

— Что-то случилось?

— Не волнуйся, Клара. Я везу Жозе в одну строительную компанию. Приготовь пока обед.

Но дома Клементину появился только к ужину. Клара с трудом узнала в этом старом, безмерно уставшем человеке с серым лицом своего дорогого, любимого Жозе. Но главное, он был рядом с ней.

— Тебе, конечно, не терпится узнать, где я провел столько времени. Ты будешь смеяться, но я был на приеме у Сезара Толедо, — попытался пошутить Клементину.

— И что же ты там делал? — осторожно спросила Клара.

— Пытались договориться. — Клементину через силу стянул с себя рубашку. — Я договариваюсь с Сезаром Толедо!

— И о чем же вы договаривались?

— О том, что мы не будем публично обвинять друг друга. Но если бы ты знала, сколько грязи он опять вылил на меня! Если бы не Александр, я никогда бы не пошел ни на какие соглашения с этим подонком. — Клементину задумался, было видно, что он прокручивает в голове весь разговор. — Он думал, все так просто получится: скажет слово, и я тут же от радости повалюсь перед ним на колени. Мы ведь чуть не сцепились с ним, Клара. Я ведь даже ушел от него без всяких договоров. Но Александр уговорил меня вернуться. Очень просил договориться с отцом. Я не смог ему отказать.

* * *

Анжела вышла из кабинета Сезара, едва скрывая негодование. Сезар Толедо договаривается с Клементину да Силва! Какая глупость! Куда логичнее было бы договориться с прокурором и засадить этого идиота в камеру предварительного заключения. Это уже точно обезопасило бы их от оскорблений и гнусных заявлений да Силвы.

Анжела прошла в свой кабинет, в задумчивости подошла к окну и долго смотрела на дождь — то прекращающийся, то снова усиливающийся. Анжела зябко поежилась и взяла сумку — пора было ехать домой.

Правда, огромную двухуровневую квартиру Рафаэлы, в которую она перебралась совсем недавно, Анжела еще не могла в полной мере считать своим домом. Но Карлиту и новая горничная Дарси прилежно трудились, превращая жилплощадь в жилище. Анжела попросила Карлиту приготовить один из его знаменитых коктейлей.

— Мне нужно расслабиться. — Анжела собралась подняться к себе в спальню, как вдруг увидела в руках Дарси коричневую кожаную папку. Она выхватила папку — «Здесь мои рабочие документы» — и поднялась с ней наверх. Она метнулась к одной из тумбочек, стоявшей еще посреди комнаты, и достала серебряное ведерко для шампанского, потом раскрыла папку и взяла в руки фотографию: на траве сидели смеющиеся мужчина и девочка. Анжела достала зажигалку, чиркнула и поднесла ее к фотографии. Сколько было возможно, она держала пылающий клочок в руках и, сглатывая слезы, тихо шептала: «Прости, папочка! Прости». Она бросила догорающее фото в ведро, за ним последовали вырезки из газет. По красивому лицу Анжелы все текли и текли безудержные слезы. Она не вытирала их, и лишь когда в дверь застучали, и взволнованный Карлиту прокричал, что в доме пожар, Анжела промокнула слезы, чуть приотворила дверь и успокоила слугу:

— Я жгу мусор, не волнуйся!

Она спустилась вниз, медленно выпила изумительный коктейль Карлиту и стала ждать гостью.

Анжела сама отворила дверь и радостно протянула руки навстречу Луизе. Они долго бродили по квартире, Анжела показывала, а Луиза восторженно охала и ахала. Луиза наотрез отказалась от коктейля Карлиту, который все крутился и крутился поблизости. В конце концов, Анжеле пришлось довольно прямо намекнуть ему, чтобы он не мешал.

— Мне кажется, он нас подслушивает, — прошептала Луиза.

Анжела отрицательно покачала головой:

— Он прекрасно вышколенный Рафаэлей слуга. Скромный, незаметный, незаменимый. Но да Бог с ним. У меня для тебя новость. Все улики я уничтожила, превратила прошлое в пепел.

— Но ты же ничего не забыла.

— Я ничего не забываю, Луиза, — медленно произнесла Анжела. Перед ее глазами стоял уносящийся ввысь столб из песка и камней, а в ушах стоял крик маленькой Анжелы Видал: «Папочка! Папочка!» — Все здесь, у меня в голове. Я помню каждый штрих той фотографии, каждую газетную строку.

Анжела и Луиза еще долго шептались, склонив над журнальным столом головы. Ни та, ни другая не заметили, как задержалась у приоткрытой двери Дарси, и, услышав имя «Луиза», быстро прошла к себе в комнату.

Разговор Анжелы и Луизы получился долгий. Анжела расспрашивала женщину о Марте, о Сандре и Александре, и, конечно, об Энрики и Селести.

— Она теперь появляется в доме редко, только когда привозит погостить ребенка. Правда, недавно из-за нее случился переполох: заявила, что собирается уезжать из Сан-Паулу. И что вы думаете, и Марта, и Сезар так вцепились в нее, что потребовали от Энрики клятвы, что он оставит ее в покое.

— И что же Энрики?

— А куда ему было деваться! Сеньор Сезар от его имени пообещал Селести полный покой. И что только Энрики в ней нашел? Не понимаю. Ни шарма, ни элегантности, ни настоящей красоты. То ли дело вы! На мой взгляд, вам надо чаще видеться с сеньором Энрики, такие мужчины, как он, не будут долго грустить. — Луиза посмотрела на часы и стала прощаться.

У парадной двери они наткнулись на Дарси, все еще хлопотавшую по дому.

— Как она? — Луиза кивнула в сторону горничной.

— Старается, ничего не могу сказать. Но важнее то, что она очень не любит эту деревенщину и много знает любопытного о ее прошлом. Думаю, бывшая подружка Селести мне будет полезна.

Анжела и Луиза направились к лифту под изумленным взглядом Дарси: «Горничная выходит через парадную дверь, а сеньора провожает ее до лифта!»

На следующий день Анжела была необыкновенно любезна и ласкова с Энрики. Ей это удалось без особого труда, а вот его страдальческое нытье по несговорчивой Селести Анжела выслушала, призвав на помощь всю свою выдержку.

— Да забудь ты о ней, Энрики. — Анжела участливо посмотрела на печальное лицо однокашника. — У меня есть отличная идея. Я одна, ты — тоже. Давай сегодня вместе поужинаем, поболтаем, послушаем музыку. Отдохнем, отвлечемся от всех твоих и моих проблем.

Анжела кинула на Энрики призывный взгляд, но отклика не было — Энрики грустно сидел в кресле и крутил в руке ручку.

— Нет, ты лучше скажи, почему она так холодна со мной? Она обходит меня за три мили, она не замечает меня, словно меня нет…

«Это ты не замечаешь меня, словно меня и нет!» Анжела подавила раздражение и как ни в чем не бывало продолжила:

— Да забудь ты о ней, Энрики. Что она тебя, околдовала? Нет, давай увидимся вечерком. Ты должен отвлечься, а я уже знаю, чем буду тебя угощать.

Энрики со вздохом согласился:

— Мне и правда нужно отвлечься. Так можно сойти с ума.

Анжела проводила его долгим взглядом и вызвала к себе Селести. Как ни презирала ее Анжела, как ни ревновала к Энрики, она все чаще и чаще испытывала невольное бессознательное уважение к этой провинциальной потаскушке. «Кто бы мог подумать, что она с такой легкостью откажется от встреч с Энрики, будет избегать его и даже просить Марту и Сезара, чтобы они оградили ее от Энрики?! Нет, такое старание заслуживает похвалы». Она еще раз нажала на звонок. Селести вошла в кабинет и по привычке остановилась у двери:

— Вы что-то хотели?

Анжела вышла из-за стола и заходила вокруг Селести.

— Ты ведешь себя лучше, чем я рассчитывала. Ты очень умная девочка.

Но к удивлению Анжелы, ее похвала произвела действие кнута. Селести вскинула голову, тряхнув копной своих густых смоляных волос.

— Как ты смотришь на то, чтобы стать ответственным работником? Ты умная, быстро соображаешь.

— А что взамен?

— Продолжай в том же духе. Чтоб Энрики забыл твое имя. — Анжела остановилась напротив девушки и прямо посмотрела ей в глаза. — Согласна?

— У меня нет выбора.

— Выбор есть всегда. Вот ты, например, можешь вернуться в Понта-Пору, поселиться в своей халупке. Мальчика отдать в государственную школу, в которой течет крыша и разбегаются преподаватели. А сама будешь зарабатывать на хлеб проверенным способом.

— Нет, дона Анжела. Я свой выбор уже сделала. Назад дороги нет. Я буду прилежно постигать все, что необходимо для получения ответственной работы.

— Прекрасно! — Анжела растянула губы в холодной улыбке. — Люблю амбициозных людей.

— Мне не до амбиций. Мне сына надо растить.

Анжела вручила Селести папку инструкций и выпроводила вон. Набрала домашний номер телефона и сообщила Карлиту, что вечером у них будет очень важный гость.

Вечер удался. Карлиту приготовил чудесный ужин, а выпитые сразу расслабляющие коктейли действительно расслабили их. Энрики с удовольствием расположился на диване, снял пиджак и неожиданно засмеялся:

— Я совсем одичал, Анжела. Эта безответная любовь меня доконала. — Он встал и, просмотрев диски, выбрал классический джаз. — Помнишь, в нашем кафе всегда играли эти мелодии.

— Я все помню, Энрики. — Анжела зажгла свечи. — Ведь нам есть что вспомнить, не так ли? А общие воспоминания — это абстрактные мечты, фантазии, это жизнь, прожитая рядом. Она дорогого стоит.

— Согласен. — Энрики окинул Анжелу оценивающим взглядом, который очень порадовал ее.

«Наконец-то он начинает видеть во мне женщину. Уверена, я не позволю ему разочароваться!»

Они смеялись, вспоминая прошлое, потом поставили диск «Beatles» и стали танцевать, испытывая забытое удовольствие от прекрасной музыки, легких касании, от приятных воспоминаний.

Энрики собрался уходить поздно вечером. Он потрепал Анжелу по плечу:

— Спасибо, что вытащила меня. Мне и правда стало легче. Ты настоящий друг, Анжела.

Анжела закрыла за ним дверь и привалилась спиной к двери: «Господи, я не хочу быть ему другом!»

Сандра была на седьмом небе от счастья. Как все отлично устроилось! Она с блаженством развалилась на широкой постели. Она, Сандра да Силва Толедо, живет в роскошном особняке, ей прислуживает горничная, родственники мужа воспринимают ее как полноправного члена семьи. С ней носятся и о ней заботятся. Сандра взбрыкнула ногами от восторга. Не сон ли это?

А ведь были моменты, когда их брак с Александром казался весьма проблематичным. Она никогда не забудет свои рыдания после отъезда Александра из Рио, на вторую неделю их медового месяца. Тогда, впервые за долгое время, к ней вернулось забытое чувство собственной никчемности. Брошена мужем в медовый месяц! А ведь ей казалось, что стоит только женить Александра на себе, как все или почти все проблемы решатся! А он — упрямый осел, все нянчится с этим идиотом, ее папашей, носится с его проблемами, невзирая на слезы, просьбы, требования Сандры бросить Клементину. Сандра вспомнила, как она, гонимая жалостью к себе, злостью на Александра и ненавистью к отцу, спустилась в ресторан гостиницы. Метрдотель проводил ее к пустующему столику. Сандра шла давно забытой походкой, отчаянно покачивая своими крутыми бедрами. Не прошло и десяти минут, как к ней за столик подсели двое мужчин. Как ни в чем не бывало, Сандра улыбалась направо в налево, кокетничала со своими новыми знакомыми, пила шампанское, танцевала. А когда один из знакомцев пошел провожать ее, не стала возражать. Не стала она и противиться желанию мужчины остаться у нее на ночь, хотя на душе было тошно. Но не будь она Сандрой, не отомстит Александру за его упрямство, за свое одиночество.

Наутро ей стало страшно. Она лежала рядом с незнакомым мужчиной и кляла себя, свою гадкую натуру и того, кто считался ее отцом. Все ее беды и несчастья из-за Клементину! Сначала он отнял у нее мать, теперь именно он отнимает у нее мужа. А мужа Сандра терять не хотела. Тогда, в шикарной гостинице Рио, Сандра впервые поняла, что любит Александра, этого очкастого робкого парня, и уже не представляет без него своей жизни. Ей стало страшно от одной мысли, что он узнает об этой ее разгульной ночи. Тогда конец всем ее надеждам и мечтам! И все ее старания и усилия окажутся напрасными! Ей снова придется вернуться в убогую комнатенку в Бешиге. Злость и отчаяние душили ее, она чувствовала себя стоящей на краю пропасти, в которую всегда боялась свалиться. Но вот раздался звонок. Она сняла трубку и услышала голос. Извиняющийся, трепетный, родной голос мужа. И Сандра поклялась себе, что больше никогда не прибегнет к такой мести и не обманет Александра, своего любимого мужа, с помощью которого она должна была круто изменить себя и свою жизнь…

Она очень старалась быть ему хорошей женой. Смирилась с жизнью в Бешиге, готовила обеды, убиралась в комнатенке, стирала и гладила его рубашки. И любила его страстно и нежно, словно пыталась смыть то черное пятно, что грозило омрачить их отношения. Она все чаше и чаще просила защиты у Господа Бога, а главное, молила, чтобы Александр никогда не узнал об ее измене. И она ласкала мужа и клялась ему в любви; она любила мужа и требовала от него таких же клятв. Клятв в вечной, неразрывной любви. Он клялся, она слушала его вековые слова, смотрела в его преданные глаза — и ужасалась своей дурацкой выходке. Сомнения и страхи так измучили Сандру, что она, в конце концов, призналась в своих похождениях Бине.

— Бина, как же я могла так поступить? Правильно про меня говорят — потаскуха. Я выиграла в лотерею — мне достался такой муж! Ведь Александр — чудо! Мечта любой девушки — благородный, мягкий, добрый, нежный. Ведь меня никто и никогда так не любил. И дело здесь не только в том, что нам хорошо в постели! Нет! Никто никогда не относился ко мне с таким обожанием, не заботился обо мне, не оберегал меня! А я вела себя как самая последняя дрянь!

Сандра никогда не забудет, как плакала она на высокой груди подруги, как утешала ее Бина, как точно подметила главное: Сандра по-настоящему влюбилась в Александра.

И Сандра как могла, старалась искупить свою тайную вину перед мужем, старалась выполнить свое обещание сделать его самым счастливым человеком на свете. Но нередко ей казалось, что Александр чем-то раздражен, недоволен, и она списывала все это на нескончаемую работу и пыталась использовать и его усталость, и раздражение в своих целях. Целей-то не было, была одна цель — поселиться в доме его родителей. Но Александр упрямо стоял на своем — он, видите ли, не хотел одалживаться у Марты, которая была против его женитьбы на Сандре, не смирилась с ней и по сей день.

Сандра не рассказывала Александру, как однажды его мать пришла к ним: «Случайно оказалась поблизости, и вот решила посмотреть, как живет мой сын». Марта осмотрела их тесную комнатенку, убогую мебель, неубранную кровать за занавеской. Сандра помнит, как свекровь скривила губы: «Мне жаль Александра». «Правильно делаете, что жалеете, — ответила тогда Сандра. — Нищета — страшная вещь, дона Марта. Очень страшная. И вы прекрасно знаете, что он живет в этой вонючей конуре только из-за вас!» По тому, как вздрогнула свекровь, как заторопилась уходить, Сандра поняла, что ее слова пробили брешь в мощной обороне Марты, и она принялась с новой силой убеждать мужа, что сможет завоевать расположение Марты и ужиться с ней вместе. Однако Александр улыбался, целовал ее и говорил, что ему очень нравится жизнь в Бешиге.

Сандра поморщилась, вспоминая запах кислой капусты, каким был пропитан грязный подъезд ее дома. Она накинула шелковый халатик и подошла к окну. До нее донеслись голоса детей Энрики, плескавшихся в бассейне; на зеленой лужайке, окруженной зарослями рододендронов, бегали солнечные зайчики, порождаемые сверкающими брызгами фонтана. Нет, пусть она нарушила свою клятву и обманула Александра, — ее жизнь в этом доме стоила лжи.

Сандра отошла от окна и села перед туалетным столиком. Она медленно расчесывала волосы и пристально рассматривала себя в зеркало. Очаровательное личико с яркими светло-карими глазами, вздернутый носик, полные чувственные губы. Что бы ни было, а Александр не сможет отказать себе в удовольствии видеть ее, целовать, ласкать, любить…

И, тем не менее, Сандра должна была немедленно что-то предпринять, ведь Александр сходит с ума, ожидая появления на свет их сына. Сына! Сандра вздохнула и набрала номер своей закадычной подруги:

— Бина! Я тебя жду!

Вот уже второй месяц Бина Коломбо вместе со своей тетушкой Саритой и подружкой Лузенейди жила в доме Диолинды Фалкао, выполняя завещание своей благодетельницы тетушки Эглантины. Слава Богу, ее привидение перестало пугать Бину с тех пор, как она решила не покидать гостеприимный дом Фалкао. Да и зачем ей было суетиться? Диолинда всячески старалась образовать ее, научить хорошим манерам, одним словом, сделать из нее даму высшего света, достойную своих миллионов.

Мысли о деньгах привели Бину в туалетную комнату, где красовалась ее недавняя покупка — золоченый унитаз. Каждый раз, приближаясь к этому чуду, Бина осознавала себя по-настоящему богатой женщиной. Хорошо, что она не послушалась Сариту, отговаривавшую ее от этой сумасшедшей покупки (цена и правда была сумасшедшей)! Бину Коломбо не перешибить! Если дала клятву — как только станет миллионершей, сразу купит себе самый дорогой унитаз, — обязательно ее выполнит. Бина погладила золотистую поверхность бачка и, выйдя из туалета с чувством исполненного долга, приказала подобрать для нее подходящее платье для визита к Сандре.

— Бина, — долетел до нее голос Диолинды, — спустись ко мне!

Диолинда сидела за накрытым столом, в середине которого красовалось блюдо с пирогами. От пирогов, «твоих любимых, с маслицем», Бина наотрез отказалась, а от чая с жасмином, предложенного суетящимся вокруг них Клаудиу, отказаться не смогла. Диолинда с нежностью смотрела на свою подопечную:

— Ты слишком засиделась в четырех стенах, ангел мой. Тебе надо развеяться.

— Зачем мне развеиваться? — В голосе Бины прозвучала неподдельная тоска. — Наоборот, я хочу задыхаться, чтобы внутри все горело-полыхало. А у меня в сердце что — пустота… — Бина тяжело вздохнула.

Она нисколько не лукавила, не играла роль несчастной. Слова благодетельницы невольно заставили ее задуматься о странностях судьбы. Вокруг нее было столько ухажеров, а она по-прежнему оставалась одна-одинешенька, несмотря на все свои миллионы. Вот где бродит этот Агустиньо, этот «Понимаешь»? Столько раз они сговаривались о свидании, но каждый раз происходило что-то непредвиденное, мешавшее им увидеться наедине. Последний раз вмешался дон Эдмунду Фалкао. Бина не поняла, о чем у них шла речь, хотя старательно прислушивалась к их шумному разговору. «Понимаешь» явился не один, а с неразлучным братцем Куколкой. Они ругались с доном Фалкао, кричали о какой-то работе, которую они выполнили для него, и требовали с него денег — за сложность и опасность. Эдмунду отнекивался, говорил, что расплатился с ними. Бина слушала их громкие голоса и все ждала, когда они сцепятся врукопашную. Так бы оно и случилось, не вмешайся в ссору Диолинда. Расстроенные братья убрались восвояси, а Бина, Разнаряженная и напомаженная, так и не дождалась своего ненаглядного «Понимаешь». Зато тут же к ней подлетел Принц (Бина с некоторых пор так величала Эдмунду за его гордый вид, статность и красоту). Но Принц, несмотря на все свои манеры, обхождение, приглашения пройтись туда-сюда, оставался к ней равнодушным. Да и тетушка Сарита все нашептывала ей, что хитрая Диолинда не знает, как выманить у Бины деньги, вот и подсовывает ей своего ненаглядного сыночка, который до сих пор никому не приглянулся.

А Бине тогда зачем залежалый товар? Конечно, быть женой такого человека, как Эдмунду Фалкао, ходить с ним под руку в кино, появляться на людях — привлекало Бину, и она нет-нет, да и задумывалась над таким поворотом своей жизни. Но разве сравнишь его с горячим, залихватским Агустиньо?! Тот и пошутит, и по заду шлепнет так, что сердце замирает, и словечко нужное к месту скажет. И какие бы гадости ни говорила Сандра о своих дядьях, как ни уговаривала ее кинуться на шею Фалкао, — Бина, как нежный цветок в пустыне, сохла по Агустиньо…

— Так поедем, моя милая, в парк, — прервала ее размышления Диолинда. — Развлечешься, покажешь себя людям, ты ведь должна входить в высшее общество…

При словах «входить в высшее общество» Бина вздрогнула, вспомнив, что Сандра давно ждет ее в своем роскошном доме, который Бина до сих пор еще не посетила.

— Извините, дона Диолинда, — важно произнесла Бина, — я должна подняться в свои апартаменты.

Она поднялась к себе и, покопавшись в разложенных Лузенейди нарядах, выбрала ярко-зеленый костюм с узкой юбкой до колен. Она долго вертелась перед зеркалом под пристальным взглядом Лузенейди, присовокупив к костюму белую лакированную сумку и, довольная своей солидностью, отправилась в гости к подруге.

Дом Толедо произвел на Бину впечатление. Прежде чем подняться к Сандре, она обошла гостиную, заглянула в столовую. Обвела оценивающим взглядом старинную мебель, картины, дорогую посуду и бросилась к подруге с объятиями:

— Какой роскошный дом, Сандра! Как я рада за тебя, коллега. Да, теперь я могу это сказать с чистой совестью. Вот. — Бина уселась в кресло. — Кто бы мог подумать, что мы с тобой будем жить в таких шикарных домах, вращаться в высшем обществе? Мы ведь с тобой стали настоящими дамами.

— Я из кожи вон лезу, чтобы обучиться манерам воспитанных людей. Не хочется выглядеть коровой, — честно призналась Сандра подруге.

— Не волнуйся, — покровительственно сказала Бина, — я тебе все расскажу, всему научу. Посоветую, как и что лучше делать. Знаешь, я уже своя в этом мире. — Бина обвела рукой спальню Сандры. — Вот теперь нам надо спуститься и выпить пятичасовой чай.

— Но сейчас только три часа?

— Это не важно, пятичасовой чай пьют после обеда, и не важно, сколько показывают часы, богатые люди все равно называют его «пятичасовым». У богатых так заведено, — вещала Бина. — Пьют чай по три раза на дню, но все они пятичасовые. Кстати, где у тебя колокольчик, каким ты вызываешь прислугу?

— Никакого колокольчика! — Сандра округлила глаза. — Здесь такие вещи не в ходу. На вид тут все гордые, а по натуре — простоваты.

Бина все сокрушалась по поводу колокольчика, а когда поняла, что Сандра не шутит, очень разочаровалась:

— Я думала, они шикарно живут…

— Да успокойся ты, я сейчас сама позову. — Сандра подошла к двери и крикнула: — Лу, неси чай!

Бина снова возмутилась:

— Сандра, тут что-то не так, наверное, ты просто не знаешь, где они прячут свой колокольчик. Должен быть хоть какой-то звонок! Представляю себе, как дона Марта кричит: «Лу!» Нет, Сандра, от тебя скрывают, где они держат этот колокольчик.

— Да постой ты со своим колокольчиком! У меня есть проблема. — И Сандра честно рассказала подруге о своих неприятностях…

Бина онемела, враз забыв и про пятичасовой чай, и про спрятанный колокольчик.

— Ты сошла с ума, сестренка! На твоем месте я немедленно призналась бы Александру!

— Призналась! И вернулась бы в свою трущобу!

— Ну, я тогда не знаю, чем тебе помочь.

— А я знаю, я все уже придумала. Вот слушай…

Бина с выражением бесконечного, безысходного страдания смотрела на несчастную подругу, не в силах представить себе, как можно выкрутиться из такого сложного положения.

— О чем вы тут секретничаете? — В комнату вошел улыбающийся Александр и, подойдя к Сандре, нежно поцеловал ее. — Я уже знаю, что у тебя гости. Луиза сказала. Она, кстати, зовет вас пить чай.

Ошарашенная известием, Бина заторопилась домой и стала прощаться. Александр, не сводивший глаз с Сандры, не задерживал ее.

— Приходи чаще. Дорогу ты теперь знаешь, Сандра же всегда тебе очень рада. А тем для обсуждений у вас теперь будет предостаточно, правда, Сандра? — Александр многозначительно посмотрел на жену.

— Обязательно. — Бина тоже посмотрела на Сандру и уже у двери добавила: — Сандра хочет сказать тебе что-то важное, Александр.

Но в двери показалось испуганное лицо Луизы.

— Сеньор Александр, извините меня, я думаю, вам лучше спуститься. В гостиной сеньор Сезар сцепился с сеньором Клементину.

Александр, отстранив Луизу, заторопился вниз. Из распахнутой двери до Бины долетали громкие голоса, слышны ей были и отдельные слова, а иногда и фразы. Чем дольше прислушивалась Бина, тем очевиднее становились, что внизу бушует буря. В таким роскошном доме — и такие слова: «Морду набью!», «Ты сестру убил!», «Убийца!». Но это были только цветочки. Грохотанье мебели, женские вскрики… Бина с испугом посмотрела на подругу.

— Там, кажется, дерутся, Сандра!

Сандра сидела с перекошенным от злости лицом и тоже прислушивалась к происходящему на первом этаже. Но вот она поднялась и подошла к телефону.

— Я вызову полицию!

Бина вырвала из ее рук телефонную трубку.

— Там же твой отец!

Лицо Сандры исказилось от ненависти.

— У меня нет отца! Он преступник, убийца! Его место в тюрьме! Если бы не Александр, он бы там сгнил. А я бы только порадовалась этому! — Сандра зарыдала. — Какого черта он сюда приперся? Скандалить? Снова позорить меня? Ненавижу, ненавижу всех этих ублюдков, моих родственничков!

— Зачем ты так? — Бина пыталась остановить истерику подруги. — Они хорошие люди! И я решила помочь им. — Бина сама распалилась не на шутку. — «Понимаешь» рассказал, что твой отец ищет деньги на кафе. Я собираюсь дать ему денег.

Бина не ожидала, что ее слова вызовут такой гнев подруги. Сандра подлетела к ней и прошипела:

— Запрещаю тебе помогать им. За-пре-щаю!

Слова Сандры только больше распалили Бину.

— Я открою кафе в мастерской — и точка! А ты не вмешивайся в мои дела. У тебя своих по горло. Учти, — Бина распалялась все больше и больше, — если ты сегодня не расскажешь все Александру, я сама расскажу завтра!

Она поднялась и, вежливо раскланявшись с подошедшим Александром, важно прошествовала к двери. Но на этом потрясения для Бины не кончились. Не успела она добраться до дома и подняться в свою спальню, как широко распахнулась дверь и на пороге возникла тетушка Сарита. Глаза ее блестели, щеки пылали, словно она сидела у костра.

— Я же просила тебя не входить без стука. — Бина строго посмотрела на запыхавшуюся толстушку Сариту. — У нас, людей из высшего общества, так не принято.

— Сейчас узнаешь, что принято у людей высшего общества. — Сарита поплотнее прикрыла дверь. — Ты ушла, а я после этого пятичасового чая пошла в библиотеку газетку почитать. И вот слышу разговор. Клаудиу говорит Диолинде, что видел в ее руках… мобильный телефон, когда взорвали Башню. Оказывается, они отвезли тетушку Эглантину в Торговый центр, Клаудиу оставил ее там, а сам спустился к Диолинде за какой-то камеей. А Диолинда сидела в машине с телефоном в руках. Тут и грохнул Центр.

— А что она ответила?

— Потребовала забыть об этом раз и навсегда!

Бина отказывалась верить тетушкиным словам. В ее голове не укладывалось, как интеллигентная пожилая дама дона Диолинда взрывает Торговый центр.

Сарита не унималась, настаивая на своем:

— А ты помнишь, как погибла Эглантина? Во время взрыва! А как она туда могла попасть на инвалидной-то коляске? Теперь ясно, что туда отвезла ее лучшая подруга. Бина, Диолинда, верно, очень надеялась, что будет наследницей Эглантины! Ведь о том, что все завещано тебе, она не ведала ни сном, ни духом. Гореть мне в аду, дело пахнет керосином, Бина!

Бина задумчиво расстегивала пиджак своего ярко-зеленого костюма.

— Не пахнет, а воняет.