Месть

Глава 18

Весть о полученном Клементину наследстве очень быстро достигла его родни. Шерли с Кларой ей обрадовались, а Куколка с Агустиньо загоревали.

— Опять нас прокатили, — тихонько жаловались они один другому. И с горя решили навестить соседний бар.

— Ты же знаешь, для чего мне нужны деньги? — горестно вопрошал Куколка.

— Знаю, — отвечал ему брат.

Дело в том, что заветной мечтой Куколки было место вратаря в команде «Соколы Пари», которую содержал Эдмунду Фалкао. Он бы отдал все на свете, только бы сталь в нем вратарем, и почему-то ему казалось, что вернее всего ему помогли бы деньги.

— И ты мою мечту знаешь, — грустно проговори Агустиньо.

— Знаю, — эхом отвечал ему брат.

Они выпили немало пива, прежде чем несколько утешились и отправились домой. А дома их ждал сюрприз. На террасе кафе сидела похожая на большую клумбу дона Сарита.

— Я уже третий кусок яблочного пирога с кремом доедаю, а вас все нет и нет, — пожаловалась она. — Дона Бина хочет вас видеть.

— Красотуля? — с воодушевлением воскликнули братьи. — И мы ее тоже очень хотим повидать!

Став невестой Принца, Бина с трудом выкраивала время для старинных друзей, но выкраивала непременно. Принц занимался с ней английским, а она думала, как бы помочь Агустиньо «Понимаешь» осуществить его мечту.

— Для чего нужны деньги, если не помогать мечтать? — говорила она Сарите.

На этот раз она ждала своих поклонников, чтобы договориться о записи компакт-диска.

— Ты будешь петь, — говорила она Куколке. — А Агустиньо открывать рот.

Предложение Бины возмутило обоих.

— Не буду я за него петь, — отказался Куколка.

— Я и сам петь умею, — обиделся «Понимаешь».

— Нет уж, ты лучше не пой, — попросила Сарита. – А то ты всех в студии распугаешь, никакие деньги не помогут.

— А почему я должен за него петь? — сердился Куколка.

— Да потому, что я обещала исполнить мечту Агустиньо, — втолковывала ему Бина. — Он же хочет стать звездой, вот мы ему и поможем.

— У меня тоже есть мечта, — упрямился Куколка. — Почему его мечта исполняется, а моя нет?

— А ты скажи, о чем мечтаешь, — попросила Бина. — Может, и твоя исполнится.

Узнав, что он хочет быть вратарем в «Соколах», она пообещала поговорить с Эдмунду.

— Я уверена, что он отнесется к моей просьбе с пониманием, — с многозначительной скромностью сказала она.

— А я тогда, так и быть, спою, — пообещал Куколка.

На том и порешили.

Бина надела новое платье — а новых платьев у нее теперь было видимо-невидимо, — надушилась самыми дорогими духами и отправилась очаровывать Эдмунду. Он, едва завидев ее, был уже очарован.

— У меня к тебе просьба, — начала Бина.

— Считай, что она уже исполнена! — пылко согласился жених. — Говори, что ты хочешь?

— Хочу, чтобы Куколка был вратарем «Соколов», — пожелала Бина.

— Через мой труп! — так же пылко отказался жених от только что данного обещания.

— Но, — начала Бина.

— Мы и так проигрываем матч за матчем, но хоть с каким-то счетом, — жалобно проговорил Эдмунду. — А с Куколкой на воротах счет будет десять ноль не в нашу пользу!

Бина попыталась уговорить его, но он так разбушевался, что Бина сочла за лучшее отложить разговор для другого раза.

Эдмунду вовсе не убедил ее, что не нужно брать Куколку. Раз у человека такая мечта, где же ему ее осуществлять? Постоит на ворогах и поймет, как нужно мяч отбивать.

Эдмунду был так возмущен и раздосадован вторжением Бины в его мужскую епархию, что не выдержал и пожаловался мамочке, которая всегда его понимала и поддерживала. Но на этот раз дона Диолинда встала на сторону Бины.

— Это твоя новая семья, и чьи, спрашивается, интересы тебе дороже — твоей команды или твоем семьи?

Дона Диолинда при этом думала, что, вполне возможно, симпатичный молодой человек по прозвищу Куколка может быть братом Эдмунду, и совсем негоже, чтобы старшим обижал младшего.

— Мама! Ты ничего не смыслишь в футболе! Зачем я только растеял с тобой этот разговор? — еще больше рассердился Эдмунду и пошел к двери.

Дома Диолинда остановила его.

— Поверь, что я забочусь только о твоем благе. Если ты хочешь, чтобы у тебя были деньги на команду, поставь вратарем Куколку. Больше я тебе ничего не скажу.

Эдмунду был вынужден признать правоту матери и скрепя сердце дал свое согласие. Нарядная Бина самолично отправилась сообщать братьям радостную весть.

Куколка побежал порадовать Шерли, но с ней вела разговор Сандра, и она так взглянула на дядюшку, что тот сообразил, что лучше ему не мешать женским разговорам.

— Знаешь, сестренка, я много поняла, — говорила тем временем Сандра. — Сколько я ни бьюсь, ничего с Александром не выходит, значит, мне нужно проститься с прошлым и начать новую жизнь. Эх, Шерли, если бы ты знала, как это больно!

— Но решила ты правильно, — поддержала ее сестра. — Ты молодая, красивая, веселая, вот увидишь, у тебя скоро появится человек, с которым тебе захочется быть радом.

— Ты меня не знаешь, — вздохнула Сандра. — Александр навсегда останется моей любовью, но раз нам не суждено быть вместе, я не хочу больше портить ему жизнь. Съезди к нему, скажи, что я готова подписать бумаги на развод.

— Да что ты? — воскликнула Шерли. — Какая же ты умница, Сандра!

Больше всего Шерли ценила в людях благородство и сейчас восхищалась благородством сестры.

— А почему ты сама не хочешь ему позвонить? — спросила она.

— Боюсь, — созналась Сандра. — Услышу голос и скажу что-нибудь не то.

— Хорошо, я съезжу, — пообещала Шерли.

Она была рада помочь сестре, а в том, что Александр упрям и неуступчив и никак не хочет простить Сандру, она сама убедилась, разговаривая с ним.

— Ты представить себе не можешь, какая она стала! Великодушная, отзывчивая, всегда готова помочь. Да ты и сам видел, — с сияющими главами говорила Шерли Александру. — Она меняется день ото дня.

Лусии было не слишком приятно свидание Александра с Сандрой, но что она могла возразить, если речь шла о документах на развод? Хотя она не забыла взгляда, каким Александр смотрел на бывшую жену, не забывала и какой старухой себя почувствовала, когда побывала в компании его сокурсников. Иначе как «сеньора» ее никто не называл, все веселье стихало, стоило ей только открыть рот, с таким почтением ее выслушивали и тут же бежали отплясывать на танцплощадку, не подумав даже позвать потанцевать и ее. Ничего не поделаешь. Александр и она принадлежали к разным поколениям, и сознавать это было горько.

— Не поддамся! Не поддамся! — твердила себе Лусия и с улыбкой проводила Александра к Сандре.

Очень скоро зазвонил телефон, она подняла трубку и услышала голос Сандры, он звенел от счастья.

— Ко мне едет мой муж! — сообщила счастливая Сандра. — Мы соскучились друг без друга! Он едет во мне, в мои объятия!

«Неужели Александр солгал мне? Неужели пошел в отца и мне опять суждено быть жертвой двойной жизни?» — была первая ее мысль.

Но потом она вспомнила Александра, его молодость, прямоту, искренность. Ей не в чем было упрекнуть его. Он же не скрыл, что едет к Сандре. Это она его обманула, она не собирается пописывать никаких документов и хочет завлечь его к себе в постель. Мажет, стоит предупредить его? И что? Драться с Сандрой и оттаскивать Александра? Какую унизительную роль приготовила ей Сандра!

— Не поддамся! Не поддамся! — твердила Лусия, но ревность уже делала свое черное дело: бедная женщина не находила себе места от беспокойства. Она промучилась час и все-таки поехала к Сандре.

Дверь была незапертая. Стоило Лусии прикоснуться к ней, как она открылась. Александр и Сандра стояли, обнявшись, а за ними белела смятая постель.

Сандра сказала правду. Лусия своими собственными глазами увидела, до чего же они соскучились, и как им было хорошо в этой смятой постели... Они и одетые, прощаясь, не могли оторваться друг от друга...

— Лусия! — изумленно воскликнул Александр и тут же отстранил приникшую к нему Сандру.

— Пусть смотрит! — воскликнула Сандра. — Пусть знает, что ты не можешь без меня жить!

— А я не хотела верить, — горько и беспомощно сказала Лусия.

— Сейчас я тебе все объясню, — заторопился Александр. — Она...

Он хотел рассказать, как было дело: как он не хотел даже входить, когда, отворив дверь, увидел Сандру в одном только банном полотенце, как собрался повернуться и уйти, но Сандра потребовала бумаги, и за этими бумагами, которые она так и не подписала, черт знает, как все и сладилось…

— Она все равно тебя не простит, — заявила Сандра, — так что оставайся со мной, Александр! Что бы ни случилось, я — твоя единственная любовь на всю жизнь!

Но единственная любовь осталась в одиночестве. Александр бросился вслед за Лусией.

Как надеялась Сандра на постель, как верила в свои непобедимые чары, но, кажется, проиграла.

Или это только кажется?

Александр уверял Лусию, что Сандра проиграла. Что он лишний раз понял, как они далеки, что пропасть между ними только выросла, что нет у него человека ближе и дороже, чем Лусия.

— Пойми, это было прощанием! Не важно, что Сандра опять не подписала документы на развод, она была и осталась гнусной предательницей, — злобно повторял Александр.

«Она тебя все равно не простит», — звенело в ушах Лусии.

Да, именно их разрыва и добивалась Сандра. Хотела ранить ее, оскорбить, чтобы она оттолкнула от себя обидчика. Именно поэтому она ей и позвонила. Малограмотная девчонка с улицы оказалась неплохим психологом.

«Не поддамся! Не поддамся!» — вновь повторила про себя Лусия и с грустной улыбкой дала Александру поцеловать себя.

— Я попробую тебе поверить, а ты попробуй меня не разочаровывать, — попросила она, хотя в душе у нее не было в этот миг ни прощения, ни покоя.

Полночи она проплакала, после снотворного проснулась с тяжелой головой и с тоской подумала, какой тяжелый ей предстоит день. Но день оказался еще тяжелее: первым, кого она увидела сидящим возле ее кабинета, был Сезар.

«Если он заведет разговор о нас с Александром, со мной случится истерика, — подумала Лусия. — Кажется, я уже больше вообще ничего не хочу — ни любви, ни ненависти, счастья, ни несчастья... Я устала».

Но Сезар заговорил об акциях. О тех самых десяти процентах акции их Торгового дома, которые находились у Лусии. Он хотел их купить.

— Нет, — наотрез отказалась она. — Ни за что на свете. Для меня это не акции, это часть прожитой жизни, и немаловажная ее часть.

— Войди в мое положение, — втолковывал ей Сезар. — У меня сорок пять процентов акций, и ровно столько же оказалось у Клементину да Силва. Мало того, что он стал моим компаньоном, я еще должен с ним считаться и всегда договариваться. Мне нужен перевес. В конце концов, это моя фирма!

Первым шоком для Сезара было появление Клементину на заседании акционеров. А вторым — вмешательство нового акционера в дела. Обсуждался проект восстановления Торгового центра. В целом он был уже утвержден, оговаривались только новые помещения, которые предполагалось выстроить: огромный ресторан и магазин, он будет принадлежать исключительно семейству Толедо. И вдруг Клементину подал голос:

— А я хотел бы обратить ваше внимание на правое крыло здания. Во время катастрофы именно там было больше всего жертв, потому что в нём только один выход и ведет к нему узкий проход.

— Но таким оно было и в предыдущем проекте, — возразил архитектор.

— Поэтому и нужно его переделать в теперешнем, — твердо заявил Клементину. — Я знаю об этой проблеме не понаслышке, я работал в охране и как следует, изучил проблему безопасности.

Замечание показалось всем вполне толковым; архитектор взял его на заметку и обещал проработать.

Однако Сезару показалось очень обидным его равенство с Клементину. Он ждал от него только неприятностей и хотел заранее себя от них обезопасить. Для него было жизненно необходимым иметь преобладающее количество акций.

— Не втягивай меня в свои дела, — заявила Лусия. — У тебя свои трудности, у меня свои.

— Ты мне мстишь, Лусия, ты просто мне мстишь. — С обидой сказал Сезар.

— Интересно знать, за что? — холодно спросила она. — Взаимной была любовь, но и разочарование было взаимным. У меня нет к тебе претензий, Сезар, однако прошлое мне небезразлично, и я не хочу продавать эти акции.

— Я ушел первым, и тебе это обидно, — довел Сезар свою мысль до конца.

— Если тебе так легче, продолжай думать так, — сказала Лусия. — Извини, но меня ждут другие клиенты, — прибавила она, — у меня нет ни минуты свободной.

Сезар простился и вышел. На сердце у него было тяжело.

Он не жалел о том, что их отношения с Лусией разладились. Она не вызывала у него даже симпатии, и особенно неприятен был ему ее роман с Александром. Он находил в нем что-то противоестественное и даже склонен был считать его местью ему, Сезару, а вовсе не новой любовью. В мстительности Лусии убеждал его и отказ продать акции. Нет, жалеть ему было не о чем. Она оказалась совсем не такой, о какой он долгие годы мечтал. А вот Марта... Он страдал от того, что вместо сближения они расходились все дальше и дальше.

После того как выяснилась его непричастность к исчезновению завещания Клементину, он надеялся, что Марта подойдет к нему, извинится за подозрительность и вновь станет прежней Мартой — верной, преданной, любящей и надежной. И может быть, так оно бы и было, если бы поутру...