Мне его подарили. Дом-портал 3 (СИ)

Глава 22

Эстон

Диинаэ никогда меня не простит. Излишне резко я сказал то, что действительно думал о ее сыне. Бесполезно играть теперь роль заботливого отчима. Притворство бессмысленно, когда дело касается женщины. Они видят иначе, чуют правду и ложь, различают их подобно тому, как охотничьи собаки отличают след зайца от следа кабана. Тем более, матери.

Денис сам виноват. Его поступку нет оправдания. Интригу нужно уметь сплести, чтобы получилась тончайшая паутина, едва различимая для жертвы, но крепкая. Смертельные путы, силки. Юному тему не хватило ни мозгов, ни опыта, ничего. Я даже не понял, какую цель он преследовал. Боюсь, у тема тоже нет ясного ответа. Капризный ребёнок! Вандал, разрушающий клан! Идиот! И это в четырнадцать лет! Давно пора уметь мыслить и примиряться с новыми обстоятельствами жизни, выкручивая их под себя так тонко, чтоб это не было видно другим.

Попугая он хочет! А получит закрытый колледж! Где-нибудь в Швейцарии посреди снега и гор. Престижно, дорого, а как в нем живется детям — значения не имеет. Пара недель в прохладе карцера на скудном пайке кому угодно вправят мозги. Озлобится — пусть. Толку с предателя все равно не будет. Выступил против клана без всякого смысла — клан посчитал нужным тебя отпустить, отречься, стереть, как пятно с чистой рубашки. Надеюсь, Диинаэ со мной согласится.

Так или иначе я постараюсь подействовать на тещу. Антонина умна, хитра и при должном умении с ней обращаться относительно безопасна для всех. Для нее тем Денис — все еще неразумный малыш, только что вылезший из пеленок. Впрочем, и для эльтем тоже. Эти две дамы никак не желают понять, с кем столкнула их жизнь. Подлый, наглый, тупой, жадный, ленивый почти взрослый мужик. Отсечь от дерева, как гнилую ветку, под благовидным предлогом, чтоб никому не страдать лишний раз. И забыть!

Не справится с ним мать Альера, вернёт через сутки. Хорошо, если к тому времени мы вернемся домой.

Я сам не заметил, как оказался в знакомом проулке, впрочем, я сюда и спешил. Дверь аптекарской лавки, покосившийся дом, а вот и таверна выплывает из сумрака, неторопливо, будто знатная дама. Всюду огни, россыпь их кажется брошенной под ноги, они мерцают на поверхности кожи, блестят.

Я взлетел по сизым ступеням, вздохнул, не смея коснуться дверного кольца. Как я здесь очутился, зачем пришел — сам не пойму. Моя жизнь и так не проста, есть ли хоть какой-нибудь смысл ее еще усложнять? Эльтем, поездка домой, внесение дани, Альер — чтоб его сожрали домовые, пасынок, теща.

Вздохнул еще раз. Эта девушка только выглядит бойкой. Испуганная, несчастная стоит она одна на краю верной гибели. Вурдалаку она нужна только для работы в таверне, это понятно. Он точно не похож на заботливого отца. Я слишком хорошо помню, как тлели угольки ярости в его тусклых зрачках в прошлую нашу встречу. Так зачем рисковать собой еще раз? Удалось унести ноги один раз, второй раз может и не повезти. Подавальщиц не мало. Одной больше, одной меньше — ничего не решает.

И все же я толкнул дверь. В помещении пусто, нет гостей, холодный камин не стрекочет огнем, накрыт только один-единственный стол и тот сдвинут к стене. Может, вурдалак уже давно все решил? Понял, что свадьбы не будет и... Я проверил карман, ощупал складчатые бока тугого кошеля. Надеюсь откупиться, прикрыть мнимый позор деньгами, извиниться и уйти. Нет, женится я точно не буду. Ни по какому закону. Эльтем этого мне не простит, а нарываться на смерть или наказание от жены я не хочу. На свою жизнь у меня совершенно иные планы. На крайний случай позову стражу, если моей «невесты» уже не осталось в живых. Отчего-то на языке пересохло. И тут на мое плечо опустилась когтистая лапа. Я выхватил с пояса короткий кинжал, какие было принято носить дома, еще там, на мужской половине гарема, отданной матерью для мужей, гаремников и ее сыновей.

— Я же говорил, что придет. Подзадержался в пути, и только-то! А ты волновалась, переживала, дочурочка! — вурдалак ухватил кинжал прямо за лезвие и одним движением вытряхнул его из моей руки.

— Я бы хотел, — карман никак не поддавался. Наконец мне удалось вытянуть за шнурок кошель.

— Выкуп принес? — изумился хозяин таверны, — Да я что — зверь? Себе оставь. Я еще приданое дам, сложишь все вместе, купите дом. Здесь есть неподалёку. Он заброшенный, но, если чуток подновить, навесить ставни на окна… Да и я помогу.

— Я хотел...

— Не, к себе не пущу! Молодым нужно жить отдельно, плести свое гнездышко. Но с внуками помогу. Хорошо бы, если б их у меня поднабралась целая стая. Как представлю, как мы все вместе выйдем во двор, станем выть на луну — аж дрожь пробирает!

— И меня тоже, — когти чуть сжались на моем плече, после вурдалак резко ослабил хватку.

— Ну, иди к своей милой, — получил я увесистый тычок в спину.

Нужно что-то ответить, сказать, что я готов дать откуп, любые деньги заплатить, чтоб только не жениться. Произошла досадная ошибка, меня не так поняли. Лучше решить дело миром. И тут я взглянул в темный угол. Сначала в нем мне привиделась сизая тень, потом зажёгся светильник — то оборотень подошел к стене, отдернул лапой задвижку на светильнике.

Совсем юная девица смотрела на меня свысока, чуть исподлобья, испытующе, твердо. Будто так и хочет вызнать, готов ли я жениться, хватит ли моей смелости на это, или я решу убежать? Роскошную фигуру облегает пышное платье, декольте прикрыто целомудренным шелком, фата спускается до самого пола. Только лицо приоткрыто. На плечах покоится мех. Длинная кроличья накидка, пушистая, снежно-белая. Венец в волосах напоминает по виду корону.

— Хороша, верно? Моя дочь — чисто белая волчица, о которых легенды слагают.

— Именно так.

Я вдруг почувствовал, что если откажусь от брака, то буду жалеть. Как жалеет тот, кто вдруг упустил очень выгодное для себя дело. Нет ущерба в этой невесте. Красива, безусловно умна, не пуглива. Может, рискнуть? Но я ведь могу все потерять. Вообще все, к чему шёл так долго. Клеймо на моем запястье будто бы ожило, я ощутил, как роза эльтем медленно распускает свои лепестки.

— Берешь ее в жены? — громыхнул вурдалак.

Не соглашусь — живым отсюда не уйду. Пускай это станет моим оправданием. Да и брак, заключённый вне храма — пустышка. Я же... Я наконец обрету дом, в котором меня станут ждать и любить. Я еще раз заглянул в глаза своему будущему. Почему нет? Супруга разрешила иметь связи на стороне. Так пускай у меня будет только одна-единственная связь. Вряд ли она принесет плоды. Дроу редко рождают детей, что женщины, что мужчины. Пусть этот фальшивый брак станет мне подарком от сумасбродной богини Судьбы. Я имею право хоть где-то быть любимым, чувствовать это, знать.

— Беру, — голос прозвучал излишне резко и громко, поколебалось пламя свечи за шторкой.

— А ты, названная моя дочь, берешь его себе мужем?

Девушка чуть пожала плечами, я заметил искорки магии, вздрогнувшие на фате. Неужели ведьмочка? По крайней мере, одарена, и с этим мне повезло.

— Беру, па.

— Ну вот и хорошо. Иди сюда, дочь, — мягко произнёс вурдалак, голос его вдруг дрогнул, а после этого зазвучал куда грознее, — И ты тоже иди, расхититель чужого счастья. Последнее свое отдаю.

У моей руки возникла каменная чаша, хозяин таверны крепко ухватил меня, полоснул по запястью острым когтем. Бурые капли посыпались в невзрачный сосуд, размазываясь по стенкам.

— Хоть бы отмылся, трубочист, что ли, — буркнул мой тесть.

В ту же секунду над чашей оказалась белая ладошка невесты. Девушка сама ее подала. Лапа вурдалака чуть дрогнула, нанося аккуратный надрез. Единственная капля намочила манжет, растеклась по белому рукаву неопрятным пятном. Вторая соскочила в чашу.

— Вы — семья, судьбы сплелись, — будничным тоном заявил вурдалак. Несколько искр магии облетело чашу по кругу, рассыпаясь на фиолетовые блестки.

Я встряхнул головой, попытался вспомнить законы своего мира. Магии вне храма не хватит для того, чтобы освятить брак. Только дара эльтем может хватить. И все же, ритуал, в который вплетается магия, уже не невинен! Таким не шутят. Фиолетовые искорки взлетели, стукнули в ладонь мне и... жене?

— Тот, кто совратил мою мать, принадлежал к расе фэйри. Здорово, верно? Я чуточку тоже умею колдовать.

— Потрясающе, — сказать что-то другое я не мог. Тем более, что и вправду испытал потрясение. Я что, дважды оказался женат? Перевернул руку кверху ладонью. Запястье измазано кровью, на ладони уселась звезда. Смотрит нагло с линии жизни, ее саму перечёркивая.

— Ну вот и ладушки. Разбирайте подарочки, молодые. Тебе, зятек, я шубу прикупил. Меховую! Чтоб ты зимой или где-нибудь в горах не замерз. В холодную ночь ей можно и закрыться. Кроличий мех — самый мягкий!

— Кроличий — да.

— Тут еще соседки принесли всякого лакомого для жены, ну а тебе — пирожки, — оборотень заботливо поправил холщовую сумку на столе. За стол сейчас сядем, а потом я, стало быть, уйду до утра. Ну, чтоб вы могли... Чтоб вам не мешать, короче говоря.

Я дважды хлопнул глазами, кое-как взял себя в руки. Близость женщины — это, конечно, прекрасно. Но мне нужно успеть все осмыслить. Нельзя, никак нельзя консумировать брак сейчас! Его потом будет ни за что не расторгнуть!

— Это будет не слишком учтиво по отношению к вам. Я предлагаю купить дом. И уже там...

— Когда это еще будет? — нахмурился вурдалак, — Я ж говорю, там ставен нет, крыша прохудилась, полы вскрывать надо, чтоб балки менять. А то войдёшь в спальню, а окажешься в погребе посреди кадок. Вот изумишься!

— Пусть моя жена выберет дом получше. Мебель, вещи, посуду, покрывала и скатерти. Вот.

Я уложил на стол столбики, перетянутых тонкой сеткой монеток. Чарованные золотые, сколько ж их здесь? На дом точно хватит. Повезло, что успел выменять свое золото на местные деньги. Да вообще взял их!

Вурдалак прицокнул языком.

— Наследство ты, что ли, получил, зять? Или трубочисты такие богатые люди?

— Я много работал.

— Ну, если так, — вурдалак сгрёб все состояние в лапу, — И все отдаёшь на откуп жене?

— У нас такое поверье. Дом должна обустроить жена, чтобы иметь счастье.

— Ну, если поверье, тогда — да, тогда — ладно. Теперича, даже если моя дочка овдовеет случайно — не страшно. Будет, где жить и на что, — Но ты это, держись за крыши зубами, когтями, что там у тебя есть. Падать — не падай. Я ее слезок не выношу. Чтоб живым был, здоровым — это главное.

— Мне пора.

— Ужин справим и пойдешь! Какая свадьба без молодого мужа? Для кого я стол собирал? Торты заказал! Селедку почистил! Баранины испортили два окорока.

— Папа их запек в печи, знает, что я сырое не люблю. И ты, наверное, тоже?

— Да, я расстарался! Расстарался я! — взвыл вурдалак.

— Идём за стол, супруг. Папа переживает. Не поешь, папа решит, что муж мне брезгливый попался. Мясо, рыбка, что ты предпочтёшь? Есть стейки, но они сырые, только чуть прижарены.

— Стейк с кровью — мое любимое блюдо.

— Молодец, зять! — крепкий удар по спине перешиб мне дыхание.

— Папа! Нужно быть осторожнее. Я не хочу остаться вдовой.

— Хорошо, моя дорогая. Не буду.

Я забрался за стол, пустым взглядом уставился в глиняную тарелку. Черт! Похоже, этой девице на роду написано стать вдовой. Стоит кому-то из магов увидеть мою ладонь, не представляю, что случится. А если ладонь увидит Верховная? Черт!

— Кушай, набирайся сил. Чью трубу сегодня полезешь чинить?

— Во… в гы. Верх.

— Во дворце? Ну, ты это лихо. И правильно! Молодой семье деньги нужны. Пеленки, кроватка, все справим. Где надо, я помогу.

— Гу…

Попытался я что-то ответить, внутреннее цепенея от страха. Перчатки купить? Бесполезно. Для любой эльтем убить меня теперь — дело чести.

— Скромный парень. Ну это и хорошо. Кушай доченька, я торты специально купил. Аж два! Тебя сама эльтем поздравляла.

В голове помутилось. Диинаэ вызнала о моей свадьбе? Недооценил я своей жены. Своей первой жены! Может, и не стоит мне возвращаться в квартиру? Убьёт! Я прикрыл глаза и почувствовал, что сползаю со стула. Мне привиделся Альер, тем Денис рядом с ним. Оба смеются, радуются моему поражению.

— Папа, воды! Ему плохо!

— В обморок от счастья упал. С людьми это бывает. Полежит, придёт в себя. А может, устал так, вот и соснул. Это как трудиться надо, чтоб столько заработать? Хороший зятёк, правильный, трудяга. Не тряси его ты! Дай человеку пережить свое неимоверное счастье.