Моё имя (СИ)

Глава 9. Крыло свободы

Моё уставшее и бледное лицо отлично отражалось в тёмно-пурпурном кристалле, который я монотонно перебирала, перекладывая из правой руки в левую. И что особенного в этой стекляшке? Ума не приложу. Однако эксили видят в ней нечто куда более ценное, чем само понятие жизни.

Подбросив вверх позаимствованное мною из тайника Пандоры колье, я поймала его за пару секунд до того, как оно успело коснуться земли. Тоскливое ожидание тянулось вот уже более получаса, и, похоже, этим всё и не собиралось заканчиваться. Ноги подогнулись сами собою, и я опустилась прямиком на холодный пол в маленьком коридоре башни личной прислуги. Было уже далеко за полночь, и внутри томилось неутолимое желание пойти к себе, дабы спрятаться под тёплое и мягкое одеялко, однако, здравый смысл на пару со силой воли упорно твердили ему, что так нельзя. И всё от того, что до этого я твёрдо решила поговорить с Аки Каэдой именно сегодня: ну, а менять с таким трудом принятое решение не только глупо, но и чревато весьма неприятными последствиями.

Аккуратно сложив колье, судьбу которого я определяла практически неделю, в небольшой тканевый мешочек, найденный мною незадолго до этого в одной из замковых кладовых и перевязав его сверху резинкой, я вновь посмотрела на дверь прямо напротив. Очень скоро вымотанная до ужаса Аки вставит в её замочную скважину ключ и потянет за ручку лишь с одним непреодолимым желанием — «спать!». Ну, а поскольку я уже давно пришла к выводу, что спящая Аки не слышит никого и ничего, вынуждена стоять здесь на страже (пропущу момент её возвращения — и сразу же поставлю жирный крест на всех своих сегодняшних планах). Пожалуй, Аки неслабо удивится, обнаружив меня, стоящую в коридоре и ждущую встречи, однако, тут уже ничего не поделаешь. Вот только, по правде говоря, я и сама не до конца уверена в том, что сейчас делаю, — весьма надеюсь, что в будущем сожалеть о содеянном мне всё-таки не придётся.

Вот уже семь дней, как подошёл к концу столь ожидаемый бал Анжей. Бал, закончившийся для меня самым необычным способом из всех возможных… Сирил поцеловал меня. Вот так вот просто взял и поцеловал! А я… поцеловала его в ответ. От одной только мысли об этом внутри пробуждается целый ураган. Я, конечно, думала, что будет неплохо, если Сирил начнёт проявлять ко мне не только дружеский, но и романтический интерес, однако, оказалась совершенно к этому неготовой! И, что самое ужасное, как бы только я ни старалась выбросить всё это из головы — ничего не помогает, и ядовито-сладкий привкус, оставленный Сирилом на моих губах, так и продолжает преследовать даже ночью. Каким же, чёрт возьми, образом получилось, что мой первый (первый!) поцелуй был с представителем расы тварей, которую так ненавижу?! И что ещё более странно… как вышло, что той звёздной ночью я испытывала всё, что угодно, но только не отвращение?

Вот только действительно волнует и даже в какой-то степени пугает вовсе не моё душевное состояние, а реакция Сирила на произошедшее. Я и до этого предполагала, что прогрессирующий маразм королевы может передаваться воздушно-капельным путем, однако, и подумать не могла, что однажды эта эпидемия, вместе со всеми, затронет и Сирила, который после визита в двенадцатую зону, определённо начал медленно, но уверено съезжать с катушек: другого объяснения его странному поведению я просто не могла найти.

Само-собой я ожидала, что за столь внезапным поцелуем последует объяснение, однако, ничего подобного не было и в помине. Сирил просто-напросто удалился: сказал, что устал, не хочет продолжать бал, расправил крылья и улетел. Но даже несмотря на столь туманное завершение вечера, я всё равно старалась мыслить позитивно и пошла спать в более-менее приподнятом настроении. Вот только, когда, уже утром, пожелала увидеть его величество, прислуга уверенно сообщила мне, что это просто-напросто невозможно, так как он покинул владения Анжей и отправился в свой фамильный замок ещё до зари. Неотложные дела? Вполне возможно. Но неужели было так уж сложно найти хотя бы одну свободную минутку, дабы написать мне записку или же оставить сообщение каким-нибудь иным способом? На кое-что иное у него же хватило времени! Под «кое-чем» я имею в виду распоряжение, оставленное Сирилом незадолго до своего отбытия: он приказал доставить меня в замок Девериусов сразу же после того, как я проснусь и приведу себя в порядок. И всё бы ничего, если бы не то, кому именно он приказал это сделать.

Мой путь обратно в объятиях Лудо воистину был чем-то незабываемым. Даже не знаю, как описать это чувство… С одной стороны, хочется, чтобы в него врезалась птица-переросток, а с другой — понимаешь, что, произойди это, и падать тебе придётся вместе с ним. А то, как мы дружно проклинали друг друга взглядами — вообще одна сплошная романтика. И это ещё хорошо, что рыжеволосый не додумался сказать мне чего-нибудь раздражающего, а то, зная себя, даже в полёте, я не побоялась бы выцарапать ему, столь сильно бесящие, глазки. Ну, а если серьёзно, я в толк не возьму, как именно Сирил до этого додумался, и, что самое главное: над кем именно из нас двоих он хотел поиздеваться таким вот решением?

Однако, и этим всё не закончилось: даже во дворце Сирил упорно продолжал меня игнорировать. За всёпрошедшее после нашего возвращения время он ещё ни разу не позвал меня на столь привычные для нас чаепития, уже давно служившиеотличным прикрытием для закадычных бесед и моих бесконечных рассказов. Практически каждое утро король посылает Вику мысленные сообщения, основная суть которых сводится к фразе «сегодня твоя смена», тем самым оставляя меня бездельничать круглыми сутками. Не сказать, чтобы я была недовольна отсутствием рутинной работы, однако, меня до дрожи беспокоит происходящее, и я уже не могу обуздать волнение, с каждым днём всё быстрее и быстрее растущее внутри. Неужели одновременно с тем, как поцеловать меня, в своей голове Сирил поставил галочку возле одной из множества бессмысленных, свойственных лишь мужчинам, задач, и теперь я для него совершенно ничего не значу? Как, чёрт возьми, заставить замолчать мысленный голос той зазнавшейся аристократки, что громовым рёвом, раз за разом, разрывает тишину в моей голове? «Его интерес к тебе пройдёт если не сегодня, так завтра. И когда это произойдёт, он тут же выбросит тебя, словно никому не нужную игрушку, или же раздерёт на части твоё нежное сердечко собственными когтями», — вдруг это всё не бредни сумасшедшей, а чистая правда?

Три дня назад мне всё-таки надоело изводить себя переживаниями, и я, наконец, решилась проявить инициативу, а именно — подговорить Вика заболеть на денёк-другой, чему тот, на самом деле, довольно сильно обрадовался (непонятно откуда взявшийся марафон Сирила без выходных ему уже тоже поднадоел). Да и, пожалуй, свою роль сыграло и то, что Вика весьма беспокоили наши с королём напряжённые отношения, и он был действительно рад помочь заделать с каждым часом всё более и более разрастающуюся в них дыру.

В тот день я сама приготовила Сирилу завтрак, состоящий из булочек с корицей и английского чая, накрутила волосы, слегка подкрасила губы, и, в принципе, искренне верила в то, что всё пройдёт более-менее нормально. Я надеялась, что мы небрежно поговорим, и Сирил, наконец, объяснит мне своё странное поведение (между тем, если бы он просто сделал вид, что ничего не случилось, я бы тоже не сильно расстроилась). Однако, его королевское величество даже смотреть на меня не стал: сказал поставить завтрак на стол и уходить. Ни предложения присесть рядом, ни просьбы составить компанию в беседе — ничего. Но я не сдалась. Когда в тот же день забирала грязную посуду (обычно этим занимались низшие служанки, но тогда я сказала им сидеть и не дёргаться), увидела, что, читая книгу, Сирил весьма напряжённо дёргает плечами, и предложила ему расслабляющий массаж.

— А знаешь, это довольно-таки неплохая идея, буду весьма признателен, — ответил король, до чёртиков сильно меня обрадовав.

Ностоило мне лишь только направиться в его сторону, и он тотчас поднял руки, выстроив тем самым между нами непреодолимую как физически, так и ментально, преграду.

— Не ты, — нервно проговорил Сирил, — позови кого-нибудь из низшей прислуги.

— Как Вам будет угодно, — согласилась я, изо всех сил стараясь не показывать, насколько сильно меня это задело.

А ещё был случай, когда я слегка отвлеклась при подаче ужина, дабы расправить форму, взявшуюся внизу угрюмыми складками, ну а, вернувшись вниманием в настоящее, обнаружила, что за этот секундный период времени Сирил умудрился, непонятно каким образом, зацепить и перевернуть тележку с едой. Самособой, я тут же принялась убирать разбросанную по полу трапезу, однако, его величество сказал мне, что в этом нет никакой необходимости, и приказал удалиться. Идя обратно по коридору, я могла отлично видеть бегущую в противоположную от меня сторону толпу служанок, которых король наверняка позвал к себе на помощь с помощью телепатии. После этого Сирил приказал Вику под страхом смерти не меняться со мной местами, и тот даже при всём своём огромном желании больше ничего уже не мог для нас сделать.

Выходит, что сейчас во дворце у меня нет абсолютно никакой роли, а из этого выплывает, что и толку от меня тут никакого. Какие же планы строит Сирил на мой счёт? Понизить до обычной служанки? Выставить из дворца в ближайшее время? Или же он (свят-свят-свят) узнал о том, кто я на самом деле такая, и просто готовит казнь попышнее? Если бы Нат был сейчас рядом, то наверняка сказал бы бросать всё и уходить из этого змеиного логова как можно быстрее. Однако я не могу… Пока существует хоть малейшая надежда на то, что, в конце концов, всё образуется, и я, как и раньше, смогу получать бесценную для людей информацию из этого адского места — должна хвататься за неё так же, как и утопающий за последнюю соломинку.

По собственной воле мои пальцы развязали тонкий мешочек, и светло-голубые глаза вновь впились иглами в изящное колье из белого золота. Само по себе оно было довольно тонким, что не сильно сочеталось с тягой эксилей к помпезности, однако на самом деле сделано это было для ещё большего подчёркивания уникальности камня в самом центре редкого украшения. Пандоре следовало бы избавится от него намного раньше — как же хорошо, что она никогда не отличалась особой дальновидностью!

С момента, когда я плеснула ей в лицо газировку, мы больше не виделись: Лудо, со мной на руках, покинул замок на следующий день без её царского сопровождения. Это меня, конечно, весьма удивило, однако я предпочла подавиться вопросом, чем спрашивать что бы то ни было у рыжеволосого. В скором времениот своего надёжного источника (Вика) я узнала, что во дворец Девериусов королева вернулась лишь вчера, а всё время до этого только и делала, что пряталась под одеялом, сгорая от стыда, в отцовских покоях. Пожалуй, не лишним будет отметить и то, что, сказав это, Вик также спросил, не раздирает ли мои внутренности стыд тяжёлыми граблями, на что я с игривой улыбкой ответила: «Стыд — для меня понятие слишком абстрактное, и в его суть я уже давно перестала вдаваться».

С другой стороны, будет обманом умолчать и о том, что к Пандоре мои мысли возвращались чуть ли не ежедневно: я долго думала на тему того, стоит ли отдать этот проклятый кристалл Аки, или же начать шантажировать украшением Пандору, превратив вторую в нечто вроде собственной марионетки. Но, даже несмотря на то, что второй вариант звучал куда более заманчиво и привлекательно, после недели размышлений я всё же рискнула остановиться на первом. На шахматной доске Аки, конечно же, не столь важная фигура, как королева, однако, если я правильно сыграю на её чувствах, то запросто смогу превратить эту девушку из пешки в слона. Ну, а ставить на непредсказуемую Пандора весьма опасно, так как её ходы невозможно просчитать вовсе не из-за их продуманности и отточенности, а из-за глупости и спонтанности. Другими словами, я всё же рискнула выбрать Аки Каэду вместо Пандоры Анж — и вот я здесь.

В коридорчике окон не было, так что коротать время, наблюдая за звёздами, я и то не могла. Как же давит на мозг эта удушающая скука! Я тут уже около часа стою и неизвестно, сколько ещё придётся…

Не успев возмутиться должным образом, я услышала гулкие шаги со стороны каменной лестницы. Поступь Вика в силу своего возраста была куда тяжелее, так что в ответ на свой же вопрос о том, кто именно ко мне приближается, я имела только один вариант.

С низко опущенной головой и ничего вокруг себя не видящая, Аки преодолела лестницу и вышла в узкий коридор. Я давно заметила, что эта девушка всегда предпочитает смотреть себе под ноги во время ходьбы, а в последнее время ещё и начала понимать, почему. После того, как я громко окликнула Аки, дабы вытащить её из круговорота собственных мыслей, она резко вскинула голову, округлила глаза и отступила на пару шагов назад. В ответ на это я лишь выставила вперёд руки, давая тем самым девушке возможность понять, что сегодня пришла с миром, и ей не о чём беспокоиться.

— Не бойся, Аки, я тебе не враг. Всё, о чём прошу — это просто поговорить.

Мой спокойный, уравновешенный голос слегка успокоил девушку, однако подозрительный отблеск в её глазах так никуда и не делся. В итоге, окончательно на разговор Аки согласилась, лишь когда я слегка бестактно напомнила ей о том, что она задолжала мне ничто иное, как собственную жизнь.

— Хорошо, — произнесла Аки тихим, почти что мышиным, голосом, — только давай не здесь: лучше идём ко мне в комнату.

Когда деревянная дверь за нами закрылась, и Аки повернула ключ в замочной скважине, я нагло уселась на её кровать с зелёными простынями. В апартаменты своей соседки зашла впервые, однако, изучать их было совершенно не интересно, так как они мало чем отличались от моих собственных. Осмотревшись вокруг и нервно задёрнув оконные занавески, Аки элегантно присела рядом со мной с немым вопросом в глазах.

Решив долго не ходить вокруг да около и сразу же перейти к приведшему меня сюда делу, я достала небольшой тканевый мешочек, развязала его и вытряхнула содержимое прямо в руку Аки Каэды. Изначально она совершенно не понимала, к чему именно я веду, и лишь продолжала смотреть на меня не мигая, вот только уже в скором времени сообразила, в чём состоит мой намёк, и осознала, что ответ на её вопрос как раз-таки и заключён в лежащим перед ней украшении.

— Откуда…? — прошептала она дрожащим голосом, до крови сжимаю в трясущихся руках небольшое колье с тёмно-пурпурным кристаллом внутри.

— Нашла в покоях твоей госпожи, пока была в двенадцатой зоне. Слегка нелегально, конечно же, но, как говорится, цель оправдывает средства.

— Врёшь… Этого просто не может быть… Не может такого быть, слышишь?! — когда она повернулась ко мне, выкрикивая последнюю фразу, в её глазах уже чётко были видны первые слёзы-снежинки.

— Так я не ошиблась? Это действительно оно? Ахахах, ну разве не иронично, Аки? Выходит, что та, кто спасла тебя ото смерти, на неё же вас всех и обрекла.

Разглядывая той тёмной ночью содержимое шкатулки, так внезапно упавшей на меня прямо с неба, я долго не могла понять, что же именно с ним не так. И, скорее всего, так и не заметила бы столь очевидное, если бы в самый нужный момент в голове не всплыл рассказ Вика о судьбе рода Каэд: причиной их казни было как раз-таки колье с импортированным внутрь кристаллом тёмно-пурпурного цвета. Колье, единственное в своём роде, которое, между прочим, так никем и не было найдено. Моя находка же доказывала, что именно Пандора украла его у своей матери около двенадцати лет тому назад. Гордость, ненависть, и слепая зависть — эти чувства стали её вечными спутниками ещё в раннем детстве. А чем ещё объяснить то, что она молча наблюдала за тем, как ни в чём неповинных эксилей казнят одного за другим из-за её невинной, на первый взгляд, шалости? Можно, конечно, предположить, что совесть проснулась в будущей королеве, когда очередь дошла до Аки, и именно поэтому она решила сохранить жизнь своей ровеснице… Однако я точно знаю, что это не так: Пандора просто увидела очередную возможность извлечь выгоду исключительно для себя — ни большени меньше.

— Откуда мне знать, что ты действительно нашла его в покоях госпожи?! — прокричала Аки во всё более нарастающей истерике. — Что, если ты просто хочешь посеять вражду между нами?! Что, если…

— Вполне возможно. По правде говоря, я не из тех, кто стал бы брезговать подобными методами. Однако, Аки, я уверена в том, что твоя реакция служит лишь очередным доказательством моей теории. Тебя и саму ведь не раз посещали подобные мысли, разве не так? Ты ведь знаешь Пандору лучше кого бы то ни было, правильно? С какой стороны ни посмотри, никто не даст ответа на твой вопрос лучше, чем ты сама.

После сказанных мною слов та выдержка, что ещё была у Аки в запасе, полностью исчерпала себя, и девушка рухнула на пол, судорожно хватая ртом воздух. Всё её тело трясло, как на тридцатиградусном морозе, а небольшое колье, врученное мной накануне, было прижато прямиком к сердцу. Вскоре необузданный плач перешёл в такой же неконтролируемый кашель, пока слёзы, не переставая, катились по щекам. Когда же Аки согнулась пополам, надрываясь от вскриков, я, не выдержав, присела рядом с ней и успокаивающе положила руку на плечо девушки. Заметив это, она умоляюще вскинула голову и посмотрела мне в лицо немигающим взглядом, молящем о помощи.

— Что теперь делать? — заикаясь, проговорила Аки, беря меня за руку в надежде прикоснуться раз уже не к эксильскому, так хоть к человеческому теплу. — Я полжизни исполняла приказы той, ктос леденящим душу хладнокровием забрала у меня всё, чем я когда бы то ни было дорожила… Мама, папа, сестрёнки… Они мне этого ни за что не простят, так ведь?

— А так ли важно, что думают мёртвые?

— А?

— Ну, а что делать дальше, решать лишь тебе. К примеру, ты можешь подкинуть это колье в сумку какого-нибудь зазнавшегося аристократа, случайно споткнуться о неё и вуаля — оказывается, что ты ни в чём не виновата, а он — козёл отпущения. Имя Каэд будет наконец-то чисто и не запятнано, а ты даже сможешь найти себе мужа и воссоздать семью с родовым гербом. Ну? Как тебе идейка?

— Я хочу не этого.

За всё то время, что я знаю эту девушку, видеть её такой мне ещё никогда не приходилось. Пожалуй, впервые за долгое время в глазах Аки огненным флагом разбушевалось пламя со смесью самых разнообразных чувств в сердцевине: начиная от обиды с унижением и заканчивая откровенной ненавистью. В её взгляде были видны твёрдость духа и решимость, не уступающая моей, — другими словами, именно то, что я и надеялась в них увидеть. Конечно же, человек, у которого забрали абсолютно всё, никогда не будет доволен обычной, счастливой жизнью. С какой стороны ни посмотри, единственное, что может принести покой его мечущейся из стороны в сторону душе, — это кровавая месть. Как я и думала, эксили в этом вопросе от нас не сильно-то и отличаются.

— Я знаю. Конечно же, это вовсе не то, чего ты так хочешь. Единственное, чего ты сейчас по-настоящему жаждешь — это месть, разве не так? — сказала я, накрыв руку Аки своей.

— Почему ты так добра ко мне? Той ночью и даже сейчас… почему? — с большим трудом поинтересовалась Аки, не прекращая пожирать взглядом две сплетённых вместе руки.

— Не заблуждайся на мой счёт, так как я не знаю понятия доброты. И тогда, и сейчас я делаю исключительно то, что выгодно мне.

— Ты честна, и мне это нравится, — перестав биться в истерике, заметила Аки, вставая с колен на слегка шатающиеся из стороны в сторону ноги. — Можешь в таком случае ответить мне на ещё один, последний, вопрос?

— Внимательно тебя слушаю.

— Ты ведь собираешься занять место Пандоры, не так ли?

То бесстрашие, с которым были сказаны последние слова, а также сам факт того, что Аки назвала королеву Пандорой, отбили у меня всякое желание врать в лицо этой девушки здесь и сейчас.

— Верно. Уже в скором времени Пандора Анж падёт вниз, и именно я буду той, кто столкнёт её с лестницы.

После этого стройное тело Аки вновь потянулось к земле, однако в этот раз вовсе не от того, что она больше не могла держать себя на ногах. Передо мной, стоящей в полный рост, Аки опустилась на одно колено и склонила голову в точно таком же поклоне, который лишь пару часов назад преподносила Пандоре.

— С этой минуты и секунду я, Аки Каэда, отдаю свои кровь, плоть, жизнь и разум во владения госпожи Ады Норин. Клянусь служить вам верой и правдой, никогда не предавать и делать всё возможное, дабы вы достигли своей цели самыми лёгкими и короткими путями.

— Вот как, — прошептала я с ехидной улыбкой на лице, наблюдая за тем, как, получив моё на то одобрение, Аки медленно поднималась с колен, — и неужели тебя совсем не волнует то, что я не эксиль, а человек?

— Нет. Я даже рада этому, так как вы, в отличие от нас, не связаны цепями с рождения. Лучше кого бы то ни было я знаю о том, насколько слаба: по сравнению со мной вы куда сильнее, умнее и красивее. Без вашей помощи я не смогу ничего, а вы с моей достигнете того, чего хотите, куда быстрее и эффективнее.

— Ха-ха-ха, а ты мне нравишься, Аки Каэда. Похоже, что я сильно ошиблась, посчитав тебя глупой и блеклой фигурой. Ну что ж… я не имею ни малейшей причины отказывать тебе в этой просьбе. Да и, раз уж ты вовсе не бестолковая, думаю, уже и сама догадалась, что к тебе я пришла как раз-таки за этим: я тоже хочу иметь поддержку в твоём лице. Для начала станешь моим шпионом и будешь рассказывать обо всём, что Пандора не только говорит, но и думает, ясно тебе?

— Я всё поняла, госпожа Норин, — ответила Аки, покорно склонив передо мной голову и, тем самым, удивив не на шутку.

— Я не госпожа и не нужно обращаться ко мне так, как к Пандоре. Во-первых, это подозрительно, а во-вторых, я этого не хочу.

— На самом деле, вопрос о том, кто вы сейчас, весьма спорный, моя госпожа…

— Что ты имеешь в виду?

— Ну…

— Говори.

— А разве вы не знаете? Уже завтра будет проведена церемония посвящения вас в высшие круги эксилей: вы станете аристократкой, а, соответственно, и госпожой.

Однажды, спустя много месяцев, Аки упомянет, что после услышанногомой рот весьма неслабо округлился, принявочертания буквы «о», однако в тот момент меня это совершенно не беспокоило. Ни о какой церемонии я даже не слышала! И что всё это значит? Почему мне не сообщили заранее? Хотя в таком случае странное поведение Сирила, наконец, обретает хоть какой-то смысл: возможно, он хотел, чтобы для меня это стало большим сюрпризом, и именно поэтому приказал никому и ничего не рассказывать. Отстранение ото всех дворцовых обязанностей тоже находит свой, вполне логичный, ответ. Вот только… Его холодное отношение ко мне никак не вписывается в эту чудесную картину.

— Кто распорядился?

— Его величество.

— В чём смысл церемонии?

— Вы скажете пару слов, а после король, при всех, вручит вам какую-то безделушку, которая отныне станет родовым символом семьи, что вы создадите в будущем.

— И часто такое происходит?

— Весьма редко. Где-то тысячу лет тому назад король предоставлял подобную честь чуть ли не каждому эксилю и за малейшие заслуги, однако, как вы и сами отлично понимаете, знати у нас сейчас предостаточно. Последние столетия средь аристократов ценятся лишь чистота крови да родословная, а подобную церемонию в последний раз проводили около ста лет тому назад — я и сама увижу её впервые.

— Ну и, самособой, не эксилю этот ваш непонятный титул не даровал никто и никогда?

— Совершенно верно. По правде говоря, именно это и стало для меня ключевым моментом в решении поставить на вас: король не страшиться нарушать правила, когда дело касается его беловолосой служанки.

— Мне сейчас не до шуток, Аки, — огрызнулась я, слегка не подумав.

— А я и не шучу, — ответила та, безмятежно пожав плечами.

Похоже, что до сегодняшнего дня об этой девушке я знала… Да ничегошеньки я о неё не знала! Хотя, может, это и к лучшему, так как сейчас её характер нравится мне всё больше и больше. Вот и хорошо: одной проблемой меньше, ведь, кажется, я всё-таки сделала правильный выбор.

— Ещё такой вопрос, — изо всех сил я старалась не показывать, насколько сильно и гулко сердце бьётся о стенки рёбер, однако, не уверена в том, что у меня это хорошо получилось. — А аристократы могут жить в королевском замке?

— Такого ещё небывало, госпожа. У каждой семьи есть своя зона под управлением или же её небольшой округ, в случае если семья не настолько влиятельная… Но не волнуйтесь: я уверена, что в любом случае вам не придётся нас покидать. Король слишком сильно привязан к Аде Норин, чтобы просто так взять и её отпустить.

«В том-то и проблема, что в последнее время всё абсолютно не так», — пришлось прикусить губу, дабы не сказать этого вслух. Конечно же, за сегодняшнюю ночь я начала симпатизировать Аки, однако это вовсе не означает, что я начала ей доверять, — в этом замке я не могу доверять даже Вику.

— Есть ещё интересная для меня информация?

— Нет, насколько я могу об этом судить, моя госпожа.

— Никакой госпожи. Ада. Чтобы там ни было и как бы тебя ни воспитывали — называй меня именно так. Если так будет легче, то можешь считать это приказом.

— Хорошо… Ада?

— Куда лучше, — призрачной улыбкой я усмехнулась непонятно чему.

Напоследок посоветовав Аки не хранить колье у себя, а куда-нибудь хорошенько припрятать или же вообще избавиться от него как можно скорее (не думаю, что, по прошествии стольких лет, из этой вещички ещё можно извлечь какую-то выгоду, а вот проблемы она принесёт стопроцентно), я закрыла за собой дверь и быстро переместилась в соседнюю, уже принадлежащую мне, комнату. Если всё так, как говорит Аки, то завтра я перестану быть служанкой, а, значит, и оставаться здесь уже не смогу. Весьма жаль, так как я успела привыкнуть к этой маленькой, но весьма уютной комнатке.

От волнения колени согнулись, и я упала на пол точно также, как и Аки пару минут тому назад. Как же мне всё это не нравится! Сначала поцелуй, затем непонятное поведение, а теперь ещё и это! С какой стороны ни посмотри, всё выглядит так, словно, поцеловав меня, Сирил тут же решил выставить из дворца как можно скорее. Ну, и в благодарность за то, что я вот уже два месяца как делаю его жизнь чутка интересней, вместо кровавого способа он выбрал самый простой и безопасный: отправить куда подальше под прикрытием повышения.

Ну уж нет. Чтобы там ни придумал себе его величество — я так просто отсюда не уеду. Ссылка для меня — сокрушительное поражение, а принимать поражения, заранее не договорившись о реванше, я просто-напросто не умею.

***

Боковая, непримечательная дверь, ведущая в королевский зал с другой стороны, вот уже полчаса как оставалось закрытой — именно столько я простояла в узеньком, тёмном коридорчике после того, как служанки, проводившие меня, торжественно сообщили, что я должна ждать здесь, пока дверь не откроется, и мне не разрешат войти внутрь. Сами же девушки стали позади на расстоянии десяти шагов, тем самым преградив всяческие пути к отступлению. Больше всего же напрягали даже не их взгляды, сверлящие мне спину, а то, что никто так ничего и не объяснил насчёт событий, последующих за открытием этой злополучной двери.

Утром я так и не смогла увидеться с Сирилом: к немупошла чуть ли не с первыми лучами солнца, вот только сколько бы ни стучала в закрытые двери, никто мне так и не ответил. Там действительно никого не было, или же он просто настолько сильно не хочет со мной видеться? Ну что за чёрт! Во чтобы то ни стало я должна с ним поговорить! Решив, что стучать и дальше нет никакого смысла, я пошла (или скорее побежала) в надежде натолкнуться на Сирила где-нибудь в узких коридорах или огромных залах, но сей план провалился с треском, так как уже спустя минут десять меня поймала дворцовая прислуга и сообщила, что у них поручение, беспрекословно касающееся Ады Норин, прямо от его величества. Услышав это и понадеявшись, что они собираются отвести меня именно к нему, я пошла с ними без криков и возмущений. Однако всё закончилось тем, что меня после быстрого холодного душа просто-напросто запихнули в небольшую и заурядную гримёрку.

Бригада стилистов колдовала надо мной около часа, и наконец-то пришла к выводу, что «светло-розовая помада не подходит к моим волосам». Когда же я окончательно убедилась, что этот процесс будет длиться вечно, сама выхватила у них тени с тушью и буквально за пять минут нанесла себе идеальный макияж в стиле минимализма, при этом грозным взглядом сообщив всем присутствующим, что любые выкрики недовольства отныне не принимаются.

Однако, конечно же, на этом всё не закончилось! После одних мучений процессия служанок сразу же повела меня к другим — огромному помещению, напрочь забитому всевозможными нарядами и украшениями. Не дав им даже начать приводить в действие свой грандиозный план о подборе «наряда к бровкам», я выхватила из общей кучи первое приглянувшееся мне платье нежно-голубого цвета и заявила, что не хочу ничего иного. К моему огромному удивлению, оно оказалось не таким уж и плохим: прямое и элегантное, без лишних деталей, на практически незаметных бретельках и со свободными рукавами, — в общем, как раз-таки в моём стиле. Нодаже так примерка заняла около двадцати минут, а подбор обуви и украшений ещё столько же. И это при том, что в моей голове крутились лишь мысли о том, как побыстрее сбежать отсюда, найти Сирила и, наконец, выяснить у него всю правду о идиотизме, происходящем здесь и сейчас!

Осуществить нечто подобное мне так и не удалось, поскольку, стоило лишь выйти из этого дьявольского места, и я тотчас была взята в плен новой дюжиной дворцовых служанок, в этот раз сопровождаемых ещё и стражей. Не дав и слова сказать, они приказали мне следовать за ними. Когда же я выразила несогласие, двое охранников взяли меня под руки и силой заставили двигаться в нужном им направлении. Словно на казнь ведут, с какой стороны ни посмотри. Отпустили же меня, лишь проводив к описанной чуть выше двери.

Если Аки ничего не перепутала, то, когда она откроется, я перестану быть обычной служанкой и стану госпожой в этом странном месте. А вот о том, что будет дальше, я и вовсе не хочу думать. Аристократы не живут во дворце, а это означает, что, став частью знатного круга эксилей, я тоже не смогу в нём оставаться. Да, мне и моим детям будет обеспеченно счастливое будущее, вот только… Я, как и Аки, хочу не этого. Я хочу мести. А найти её можно лишь здесь.

Сколько бы я ни прислушивалась к происходящему за дверью — ловила лишь одну сплошную тишину, ну а когда внезапное «госпожа Ада Норин», наконец, громогласно пронзило долгосрочное молчание, содрогнулась от волнения и неожиданности. Действительно… госпожа. Створки дверей приоткрылись, и я увидела тоненькую полоску света, сияющую в полумраке коридора, словно полярная звезда. Мгновенье — и передо мной уже раскинулся торжественно убранный, столь знакомый и незнакомый одновременно, королевский зал.

Сделав пару небольших шагов, я вышла на свет. Оказалось, что мой мрачный закоулок был расположен прямо напротив королевского трона, и сейчас лишь залдлиною метров в пятнадцать, отделял нас с Сирилом друг от друга. Подходя всё ближе к нему, я размышляла о том, что именно сейчас чувствует его величество, будучи не в силах найти абсолютного ответа. Единственное, что было действительно очевидным: Сирил никогда не смотрел на меня так, как в тот день. Да и со мной, скорее всего, происходила всё та же история.

Кучи аристократов, к моему огромнейшему облегчению, здесь не было, что, в принципе, не так уж и удивительно, учитывая, сколь сильно, на самом деле, Сирил их недолюбливал. Однако, даже так, особей тридцать эксильского вида всё-таки набралось: в основном прислуга, охрана и другие обитатели родового замка Девериусов. Также, кроме них, возле королевского трона, на котором Сирил расселся вполне себе свободно, стояли мрачный Лудо и улыбающийся Вик (ничего не рассказавший мне предатель!), а чуть в стороне — отстранённая ото всех Аки. Пандоры, само собой, в зале не наблюдалось. Во взглядах же всех здесь присутствующих читались лишь два чувства: удивление и неодобрение (Сирил, Вик и Аки не в счёт).

Поскольку никто мне так и не объяснил, что именно нужно делать на церемонии дарения знатного титула (если бы не Аки, то я бы вообще не знала, что это за церемония), подойдя к королевскому трону на расстояние двух метров, я уставилась на Сирила одновременно злобно и выжидающе. Словно прочитав мои мысли, королевский глашатай в один миг запел низко-раздражающим голосом:

— Госпожа Ада Норин, да празднует ваше сердце сегодняшний, незабываемый для вас и ваших потомков, день! Сам Сирил Первый Девериус, король всего живого в этом мире, счёл вас достойной носить гордое, родовое имя. Имя, которое… — глашатай тут же замолк, поймав на себе мой угрожающий взгляд, а после, попытавшись возобновить прерванную до этого речь, на потеху публике, выдавил из себя лишь непрекращающееся икание.

— Ахахах, как я понимаю наш главный боец вышел из строя, — перебив его икания, сказал Сирил, смотря на меня также игриво, как и при первой встрече. — Ничего удивительного: на самом деле странно было бы, как раз-таки, если бы в деле, где замешана госпожа Норин, всё пошло так, как положено.

— Ваше… Ик… Величество… Ик… Простите…Меня…

— Не волнуйся: я и сам планировал сократить церемонию, так как и представить не мог, что Ада её вытерпит. Пожалуй, сведём всё торжество к минимуму. Ада Норин… Нет. Госпожа Ада Норин, встань на колени, — поймав уже на себе мой сжигающий всё дотла взгляд (а нечего было игнорировать и заставлять волноваться!), Сирил мгновенно исправился. — Шучу-шучу, просто подойди.

Я до сих пор не знала, что будет со мной после всего этого, собравшееся за неделю раздражение начало выплескиваться за стенки кувшина, да и к тому же десятки пар глаз, неустанно следившие за каждым моим движением, весьма неслабо давили на мозги. В общем, будучи не в состоянии нормально мыслить, я просто дословно исполнила приказ Сирила. Стоило мне лишь подойти на достаточное расстояние, и, поднявшись, он тотчас взял меня за руку.

— Закрой глаза на секунду. Ничего не бойся, просто доверься своему королю, — Сирил сказал эти слова настолько тихо, что даже стоящий к нам ближе всехЛудо вряд ли смог что-нибудь услышать.

И вновь я подчинилась, не найдя в себе сил возразить. Спустя мгновенье почувствовала слабое тепло возле шеи, которое исчезло так же быстро, как и появилось, оставив после себя лишь лёгкую и приятную тяжесть.

— Смотри, — прошептал Сирил ещё тише, чем в прошлый раз.

Открыв глаза, я увидела на шее изящный кулон в форме миниатюрного крыла. Даже без чека о пробе я знала, что это чистое, настоящее золото, самого лучшего качества из всех возможных. Ну, а на тоненькой, короткой цепочке кулон смотрелся ещё более мило и элегантно.

— Крыло свободы. Отныне и навсегда я объявляю его родовым гербом семьи Норин, что родилась прямо здесь и сейчас, — прокричал Сирил, обращаясь ко всем собравшимся, а после добавил уже исключительно для меня: — Оно тебе подходит, ведь, даже несмотря на то, что за твоей спиной нет чёрных крыльев, раздирающих небеса, ты летаешь куда выше и краше любого из нас. Тебе ведь нравится, госпожа Норин? Да-да, с этого момента ты полноправная госпожа.

— Что именно? Как это вообще может нравиться? Сирил, ты ведь даже не подумал спросить меня о том, хочу я всего этого или нет! — пусть на крик (слава всему!) я всё-таки и не перешла, однако, даже повышенные нотки моего голоса заставили Сирила слегка опешить и округлить глазные яблоки.

— Что с тобой? — поинтересовался он в полном недоумении. — Не понравился кулон? Я могу выбрать что-то иное…

— Да при чём здесь кулон! С ним всё в порядке. Ты игнорировал меня целую неделю, не давал даже слова сказать, а теперь, ничего не объяснив, вытворяешь такое. Так сильно хочешь избавиться? Тогда найди в себе смелость сказать мне это прямо в лицо!

— Так вот оно что… Кажется, я, наконец, начинаю понимать, в чём именно здесь проблема. Прости, но я и подумать не мог, что между нами возникнет подобное недопонимание. Ха-ха-ха, — Сирил смеялся точно также, как и в день нашего знакомства, ну а я вдруг поймала себя на мысли, что безумно рада слышать его заразительный смех.

— Почему ты смеешься?

— Ада Норин, запомни: так просто мой дворец ты уже не покинешь.

— А?

Разорвав со мной зрительный контакт, Сирил повернулся лицом к публике, после чего, выведя меня за руку на передний план, вновь обратился ко всем присутствующим.

— С сегодняшнего дня Ада Норин — первая и пока что единственная представительница семьи Норин с крылом свободы на гербе. Самособой, и отношение к ней должно быть соответствующее. Более того… Я ввожу в дворцовую иерархию титул «парисы» и нарекаю им госпожу Норин. Париса — это вершина айсберга, должность, к которому отныне будет стремиться каждая желающая богатства и славы семья. Носитель титула станет жить во дворце и будет заведовать всей жизнью в нём же. Слово парисы в стенах этого замка — моё слово, а неподчинение её приказу — неподчинение и моему. В случае же, если у кого-то есть что сказать по этому поводу — я с радостью выслушаю их прямо здесь и сейчас.

Самособой, сказать никто так ничего и не решился. Я же молчала от того, что мне было глубоко плевать и на должность парисы, и на реакцию остальных и, тем более, на их одобрение. В ушах барабанной дробью стучала лишь одна только мысль: «Во дворце. Ты остаёшься во дворце».

— Теперь всё в порядке? — поинтересовался Сирил, вновь обернувшись ко мне.

Вместо ответа я кинулась ему на шею. Глупо и некультурно, конечно, однако я ничего не могла с собой поделать, поскольку неописуемое счастье всё никак не желало оставаться внутри. Я во дворце! Ничего ещё не кончено! Более того: сегодня я стала куда сильнее, чем когда бы то ни было.

Вдруг до меня, наконец, дошло, что явно делаю нечто неправильно, и я быстро разжала руки, до этого обвитые вокруг шеи Сирила. Вот только с ним опять начали происходить странные вещи. Точно такое же лицо, как и в той ситуации с массажем и разбитой посудой. Ещё и этот взгляд вниз… А ведь сегодня на церемонии он был таким же, как и всегда. Неужели моя несдержанность вновь всё испортила?

Слава всему, нет, — меньше, чем через минуту, Сирил пришёл в себя и вернулся к «нашей» реальности. «Идём?» — спросил его величество, подставляя мне локоть, который я обвила правой рукой, практически не задумываясь.

Мы вышли вперёд, и публика тотчас расступилась, давая нам дорогу. А потом все как один склонились в низком поклоне — поклоне, что в этот раз был адресован не только Сирилу, но и мне. Десять лет назад могли ли люди хотя бы мечтать о том, что однажды эксиль будет вынужден склонить голову перед человеком? Тогда подобное выглядело несбыточным сном, однако вот оно, прямо здесь и сейчас. И, должна признать, это весьма и весьма приятное чувство.

За всю дорогу мы с Сирилом так и не разговорились. Я молчала из страха вновь ляпнуть что-то не то, а Сирил… на самом деле, даже не представляю, почему молчал он. Уже спустя пару поворотов я поняла, что направляемся мы к банкетному залу, который в соотношении с королевским был довольно-таки далеко. Действительно, десять минут спустя Сирил величественно и помпезно ввёл меня в королевскую «столовую». Вместо длинного стола, стоящего здесь ежедневно, в центре комнаты был размещён лишь небольшой столик, рассчитанный исключительно на двоих. Прислуги не было — только мы двое.

Подойдя чуть ближе к столу, накрытому белой скатертью, я смогла разглядеть лёгкий обед-ужин (шёл четвёртый час, так что не уверена, к какому приёму пищи лучше отнести это застолье), состоящий из запечённой картошки, лёгкого салата, фруктовой нарезки и бутылки элитного итальянского вина на десерт. Сирил отодвинул один из стульев, жестом предложил мне присесть, задвинул его обратно и лишь после этогоопустился на свой собственный.

— Подумал, что такое событие стоит отпраздновать: если, конечно, ты не против отметить его со мной.

— Не будь дураком, Сирил Девериус: если не с тобой, то с кем мне тогда его отмечать? — ответила я, игриво кусая дольку спелого яблока.

Сирил улыбнулся счастливой улыбкой, а после потянулся за заранее открытой бутылкой вина. Наполнив до половины мой бокал, он вылил в свой лишь чутка больше.

— За счастливое…, — его величество, слегка привстав, начал говорить тост, однако, был вынужден замолчать после того, как я, особо не думая, его перебила.

— Вилку не с той стороны положили, — заметила я, непонятно к чему. — Ой, прости! Случайно как-то вышло: просто одна мысль о том, что мне больше не придётся всем этим заниматься, ужасно непривычна.

— Ха-ха-ха, не волнуйся: уверен, ты привыкнешь очень и очень скоро.

— Пожалуй, так и есть. Однако я точно ещё не раз поймаю себя на том, что скучаю по форме чёрно-белого цвета.

Мы стукнулись бокалами, пожелав при этом друг другу долгой жизни, и отхлебнули питья, которое почему-то ужасно сильно ударило в нос запахом свежей эксильской крови, что я сама же и пролила в день нашей с Сирилом первой встречи. Интересно, с чего это вдруг? К бокалу я приложилась лишь губами, пока содержимое чаши Сирила уменьшилось практически вдвое. По правде сказать, я ещё никогда не видела его величество пьяным, однако, если всё так и продолжится, наше застолье как раз-таки этим и закончится. Терзаемая смутными предчувствиями, я решила перейти к сути дела как можно скорее и, что самое главное, пока Сирил ещё адекватен.

— Мне казалось, что после произошедшего ты меня возненавидел, — сказала я, придя к выводу, что неожиданный ход — самый лучший.

— Кхе-кхе, этого никогда не случится! С чего ты вообще взяла подобную чушь? — пропыхтел Сирил, откашливаясь отзастрявшего в горле вина.

— Твоё странное поведение — как ещё его объяснить?

— Ну, по правде говоря, дело вовсе не в этом…

— Тогда в чём? — налегла я, твёрдо решив выяснить, что же именно происходило в голове его величества всю эту неделю.

— Давай лучше оставим, ладно? Не спрашивай меня об этом, пожалуйста, так как я всё равно ничего не смогу тебе объяснить.

— Но, Сирил, я хочу…

— Ада. Пожалуйста.

— Ладно, — испугавшись того необычно требовательного, как для Сирила, голоса, которым было сказано последнее слово, я, к удивлению для себя самой, пусть и на время, но отступила. — Раз ты говоришь, что всё хорошо, значит, именно так оно и есть.

— Спасибо за понимание.

На самом деле, моё любопытство разыгралось лишь сильнее, и взять его под контроль стоило невероятных усилий, однако, что только не сделаешь ради того, чтобы остаться в месте, с которым уже успела мысленно попрощаться? Дальше, говоря обо всём на свете и просто наслаждаясь жизнью, мы опустошили ещё пару бокалов (я — один, а Сирил — пять-шесть, если мне не изменяет память). Мои же изначальные подозрения насчёт того, что Сирил совершенно не умеет пить, лишь окрепли после того, как его рука начала трястись в воздухе, а щёки порозовели до цвета малины.

— Я так рад, что встретил тебя, Ада! Так рад! С тобой никогда не бывает скучно, ведь…, — в этот бред полного алкоголика я особо не вслушивались, думая лишь о том, как потактичнее намекнуть Сирилу, что нам уже давно пора расходиться, однако его следующая фраза заставила меня заострить своё внимание. — Что хочешь. Дарю тебе, что хочешь! Одно желание…

Пока он ещё не впал в полное беспамятство, я тут же спохватилась этой возможности и, перебив его бесконечный словесный поток, закричала: «Я знаю, чего хочу!»

— Правда? Тогда говори! Я тотчас прикажу исполнить твоё желание, как бы невозможно, на первый взгляд, это ни было!

— На самом деле в моём желании нет ничего невозможного, да и само оно вовсе не сложное: я просто хочу покинуть дворец на один день, дабы повидаться с родными, которых не видела так долго.

— Что? — переспросил Сирил, даже не пытаясь скрыть своего удивления.

— Я хочу покинуть…

— Да нет, эту часть я отлично понял. Не могу только понять: зачем?

— Хочу рассказать им о том, насколько сильно я сейчас счастлива, — прошептала я, весьма удачно разыграв невинную смущённость.

— Так в чём проблема? Где они сейчас? Только скажи — и я пришлю им приглашение. Встретим их здесь, устроим банкет… Обещаю: будет весело.

— Это невозможно, Сирил. Мои родители… они мертвы уже давно.

Тёмная тень мгновенно пала на лицо короля: его глаза сузились, взгляд начал упрямо косить куда-то вправо, не желая встречаться с моим, пока сам он нервно жевал краешек нижней губы. А что, интересно, Сирил ожидал услышать? Историю о счастливой и большой семье? В мире, где властвуют эксили, такого нет и быть не может.

— Ладно, можешь идти, если хочешь. Я понимаю, что это личное, поэтому обещаю, что никто не посмеет следовать за тобой. Однако, Ада… ты же вернёшься?

— Глупый вопрос, Сирил. Этот замок уже успел стать для меня домом, так что, кроме как сюда, мне больше некуда возвращаться, — совралая, не моргнув и глазом (в этом месте ложь — моя ежедневная обыденность).

Услышав это, его величество слегка повеселел, и тут же мысленно сообщил нужным эксилям подготовить всё к моему путешествию сразу же, как только я изъявлю соответствующее желание (в этот раз, скорее всего из-за алкоголя, Сирил проговаривал слова не только мысленно, но и вслух). Ещё около часа мы просидели, обсуждая всевозможную, на первый взгляд никому не нужную, ерунду, после чего, наконец, даже Сирил согласился с тем, что пора заканчивать. Он попытался встать, однако, похоже, вино ударило ему в голову слишком сильно, так как был вынужден тотчас опереться о столь хрупкий, шатающийся из стороны в сторону, стол. Спустя минуту в комнату вошли четыре, вновь вызванные с помощью телепатии, служанки, дабы сопроводить его величество в королевские покои. Я тут же вызвалась помочь, и, лишь убедившись в том, что он спокойно спит на своей кровати, отправилась прямиком к башне личной прислуги. По правде говоря, служанки сообщили, что для меня уже подготовлены собственные апартаменты, однако, я заявила о желании последний раз переночевать в уже успевшем стать столь знакомым и уютном месте.

Само-собой, это был лишь обычный фарс, а правда же заключалась в том, что мне не хотелось возиться с переездом именно сейчас. Ведь, получив разрешение Сирила, я решила не затягивать и отправиться в нужное мне место уже сегодня. Этот вопрос и так откладывался на потом слишком долго, и заставлять его ждать ещё один день я была просто не в силах.

***

Лошадь! Мне дали лошадь! Как же давно я на них не каталась.

Стоило лишь выйти к дворцовым воротам ранним вечером (было бы весьма странно, если бы я, имеющая официальное на то разрешение, покинула дворец через колодец, никем не замеченная), и я тотчас обнаружила уже приготовленную и снаряжённую в дорогу карету, лишь слегка отличающуюся от той, на которой не так давно ездила в Аксиллу. Однако меня ничуть не устроило подобное развитие событий, так как я совершенно точно не могла позволить, дабы кто-то узнал о месте, в которое так сильно хотела отправиться. Поэтому-то я и отказалась от столь громадного средства передвижения, заверив кучера и охрану в том, что отлично справлюсь и своим ходом. На самом деле, изначально я просто планировала пробраться в уже знакомый подземный туннель и позаимствовать оттуда привезённое для меня Натом двухколёсное средство передвижения. Вот только этого не понадобилось: довольно-таки симпатичный охранник (в человеческом облике, само собой), боясь вызвать немилость повелителя, предложил мне отправиться в путь на одной из впряжённых в карету лошадей. Данной идее я сразу же начала симпатизировать, так как всегда любила этих гордых животных, да и ездить на них умела весьма неплохо. Выбрала я не сводящую с меня взглядалошадку белой окраски свстречающимися то тут, то там пятнами тёмно-коричневого цвета. Снаряжая её дорожным седлом, кучер сообщил, что имя моей новой спутницы Звёздочка. «Никакой оригинальности», — подумала я и тотчас прикусила язык, дабы не сказать этого вслух.

Звёздочка оказалась весьма резвой и послушной лошадью, с которой я сразу же смогла найти общий язык. Прицепив небольшую, взятую лишь для виду, сумку с вещами к седлу и вскарабкавшись в него же не без помощи того милого охранника, я тут же крикнула «Йо!» и поскакала вперёд с заставляющей волосы метаться из стороны в сторону скоростью. Как же я люблю это чувство свободы!

Верховой езде я научилась ещё в детстве, путешествуя вместе с Натом, поскольку мы не раз использовали оставшихся без хозяев животных для преодоления больших расстояний. В основном натыкались на них там, где раньше были фермы, сельские заводы или же парки развлечений. Жалко было оставлять бедняг совсем одних, так что пару раз всякие там «Беляши», «Принцы» и «Мустанги» становились нашими верными спутниками. Насколько я поняла, до всей этой разрухи Нат посещал уроки верховой езды, так что, в отличие от меня, он с самого начала общался с лошадями на «ты». Ситуация же со мной была в корне противоположной: я не раз падала, теряла поводья или же била лошадей настолько сильно, что они сами со злости сбрасывали меня вниз. Благо дело, Нат всегда был рядом: если бы не он, то столь сложное искусство, как верховая езда, я бы точно никогда не освоила.

Нат… Он-то и является причиной, по которой я, рискуя всем, решила покинуть дворец именно сейчас. Жучок, которого отправила ему в двенадцатой зоне, так и не принёс мне никакого ответа за время, что была там. Посылать же шпионов в замок Девериусов я сама Нату запретила из опасений, что малышей могут найти и вполне логично повесить на меня. Ситуация с замком Анжей, конечно, не сильно отличалась, однако, по крайней мере, я там не жила, что означало: вряд ли кто-то сможет в чём-то меня заподозрить. Да и к тому же вопрос получения оттуда хоть минимальной информации подпирал нам горло ножом уже слишком долго.

Однако всё же о Нате — за последнюю неделю мне так и не удалось связаться с этим идиотом. Три раза ночью я выбиралась за пределы дворца, вот только ещё ни разу не застала его в условленном нами месте. Более того, во второй раз я даже отправила ему одного из обитающих близ Аксиллы жучков с предложением встретиться, однаков назначенный день Нат так и не явился. Как же мне всё это не нравится… Я боюсь, что за время, проведённое мной в двенадцатой зоне, когда мы с Натом потеряли налаженную до этого связь, что-то могло произойти с «Красным пламенем». Боюсь, что их могли обнаружить эксили. Во что бы то ни стало, и чего бы мне это ни стоило, я должна убедиться, что с этим дураком действительно всё в порядке.

Убежище близ Аксиллы было создано относительно недавно, так что бывать в нём мне ещё не приходилось. На самом деле, уверена, друг решился на открытие базы в столь опасной зоне лишь с целью быть поближе ко мне, однако, сейчас не об этом. На всякий случай, я давно выбила из Ната информацию о её расположении и, что самое главное, точные координаты, благодаря которым мне не придётся часами бродить вокруг условной местности в поисках непонятно чего (подобной ерундой, по словам Ната, как измерение и расчёты, он занимался исключительно ради моей скромной персоны). Однако для меня это вовсе не ерунда: с минимальными усилиями я могу высчитать точное расположение объектов и пути, ведущие к ним в кратчайшие сроки, — как-никак, составлением маршрутов в нашей парочке всегда занималась именно я.

Ехала я, петляя не слабее, чем король сегодня днём после трёх-четырёх бутылок спиртного, и всё затем, чтобы запутать следы как можно лучше и качественнее. Сирил, конечно же, сказал, что никто не посмеет за мной последовать, и даже отдал соответствующие указания по этому поводу, однако, нельзя забывать о существовании Пандоры и Лудо, которые любят меня настолько сильно, что не побоятся даже пойти против приказов собственного короля, лишь бы только насолить посильнее. Нат как-то упоминал, что до убежища на велосипеде ему ехать часа четыре, так чтоесли бы не моя конспирация, добраться туда я могла бы уже к двенадцати, вот только… Лучше подстраховаться. Пусть сейчас я и не чувствую слежки, это вовсе не означает, что у меня есть право терять бдительность: как-никак, своим повышением я нанесла Лудо неплохой удар, и, уверена, его ответный ход не заставит себя долго ждать.

Но, думаю, в этот раз всё должно обойтись, так как почти всегда я передвигалась либо тёмными переулками, либо ручейками, либо лесами, где многолетние деревья чудесно скрывали меня от наблюдателей сверху, которых, я надеюсь, там и вовсе не было. К тому же, я отлично помнила, что убежище спрятано глубоко в лесу, а это означало: нафантазированные шпионы могли бы увидеть лишь то, как я заезжаю в него, но не покидаю. В таком случае я бы просто сказала, что «где-то в этих зарослях похоронены мои родители», ну, а рассказанная мною накануне Сирилулегенда эти слова только бы подтвердила. По поводу того же, что, обыскав лес, эксили найдут убежище, я вообще не волновалась: кому, как не мне, знать, какой Нат мастак в их маскировке?

К двум часам ночи я, наконец, прибыла в обсчитанную мною по координатам точку и поняла, что тут явно что-то не так: на нужном месте стояло дерево, а я точно помнила, что, рассказывая об убежище, Нат описывал подземный бункер времён ещё человеческих, а не межрасовых, войн. Вот же ж пустоголовый! Даже посчитать нормально не смог. В общем, ещё около получала я провозилась, бессмысленно лазя по земле вокруг того дерева (к которому я, кстати, и привязала свою лошадку) в поисках чего-то, хоть отдельно напоминающего вход-выход.

Им оказался засыпанный кучей листвы и человеко-звериных отходов (как же противно было разгребать всё это дерьмо!) железный люк, уже успевший весьма неслабо покрыться разъедающей его ржавчиной. Потянув изо всех сил за измазанную грязью ручку, я убедилась лишь в очевидном: конечно, закрыто. С одной стороны, проблематично, а с другой, не может не радовать: если бы эксили всё-таки нашли это место, то вряд ли бы оставили его в таком, относительно неплохом, состоянии. Я звонко постучала по стенке люка тем паролем (три быстрых, два коротких и вновь три быстрых удара), который был ещё в нашем старом убежище, свято веря, что придумывать нечто новое Нату было просто-напросто лень.

К моему величайшему счастью и облегчению, спустя уже пару минут я услышала, как с той стороны отодвигается задвижка, и люк медленно, но уверенно начинает подниматься ввысь. Сквозь всё растущую щель меня во все глаза разглядывал старый и добрый повар Уилл — мужчина сорока лет с налысо выбритой и отполированной головой — дабы понять, что за незваный гость мог пожаловать к ним в столь поздний период времени. Когда же он, наконец, понял, что это я, то, практически мгновенно откинув крышку, вскарабкался на землю и заключил в свих крепких, словно клещи, объятиях.

Как я уже говорила, Уилл — член «Красного пламени», который за свои кулинарные способности был отстранён Натом от внешних операций и оставлен в штабе в качестве повара. Ну, а поскольку готовка и так была его любимым занятием, он и сам не сильно-то возмущался. Уилл дружелюбен ко всем без исключения, однако, я знаю, что у него ко мне особое отношение. Как-то за выпивкой он обмолвился, что внешне я до безумства сильно напоминаю ему умершую от голода во времена всех этих смут дочку, которую он, несмотря ни на что, так и не смог спасти. На следующее утро, слава всему, Уилл обо всём забыл, а я тем временем многое поняла, особенно — столь доброе отношение к вечной затворнице, ни с кем, кроме Ната, толком и не общающейся. По правде сказать, Уилл был тем человеком, с которым у меня сложились пусть и не идеальные, но зато неплохие отношения: он научил меня всему, что я знаю в готовке; всегда прятал мне с ужина что-нибудь вкусненькоеи постоянно твердил, что девушка не должна быть столь тощей, как я. Не сказать, чтобы я была как-то привязана к Уиллу, однакото, что он может оставаться искренне позитивным в нашемпрогнившем мире, меня действительно восхищает.

— Каким ветром ты здесь очутилась, чёрт бы тебя побрал?! Нат ничего об этом не говорил, мелкий засранец! — закричал он чуть ли не на весь лес, спугнув при этом, не только меня, но и сонных птиц за компанию.

— Выходит, с этим придурком всё хорошо? — не удержалась я от вопроса, так долго разъедающего мою нервную систему.

— Конечно же! Что с ним вообще может случиться? Заходи скорее: он, да и все наши, будут просто без ума от счастья, тебя увидев.

Долго уговаривать меня не пришлось, так как мысленно я уже представляла тот красноречивый фингал с лёгкой синевой, что наверняка останется на лице Ната после нашей с ним встречи. Ловко схватившись за первую перекладину, громким скрипом тут же заявившую о том, что даже касаться её уже небезопасно, я начала продвигаться вниз куда быстрее Уилла, отставшего где-то далеко позади. В конце пути совершила небольшой прыжок (не из-за необходимости, а ради эффектного появления) и, наконец, оказалась на твёрдой, практически ровной, поверхности. Стоило мне лишь это проделать, как Уилл тотчас, ещё из туннеля, закричал во весь голос: «Эй, парни, просыпайтесь! У нас гости!».

Сначала незнакомые мне караульные, а вскоре и все остальные полусонные обитатели сего, далеко не пятизвёздочного, жилища стали подтягиваться к месту, где я рискнула зажечь две довольно-таки блеклые свечки. Поскольку одета я была в непривычное для этих мест голубое и богатое платье, оставшееся на мне ещё со времён церемонии, само собой, в их глазах сквозило недоверие, тонко граничащее с подозрением. Слава всему, до того, как растущая с каждой секундой толпа окончательно заключила меня в свои бескислородные тиски, позади материализовался Уилл и, положив свою громадную руку на моё небольшое плечо, смело провозгласил: «Ада Норин, собственной персоной!»

Услышав это, те, кто знал меня раньше и был визуально знаком даже мне, окончательно убедились в исправности своего зрения и тотчас потянулись вперёд с десятками рукопожатий, постепенно переходящих в горячие крепкие объятия. «Где ты была всё это время?», «что-то случилось?», «с тобой ведь всё хорошо, правда?» — эти и куча других вопросов, на которые я никак не успевала отвечать, доставали меня со всех сторон, пока средь новичков вирусно-быстро передавался лишь только один: «Неужели она та самая? Та самая Ада Норин?»

Я же продолжала искать глазами всего одного идиота, который, переполошившись от непонятно откуда взявшегося шума тоже показался из своей отдельной коморки. Слегка сонный и злой, Нат начал изо всех сил пробираться к эпицентру толпы, которая и сама была не против пред ним расступиться. Когда же его взгляд, наконец, перехватил мой, уголки глаз парня с ожогом на лице подозрительно сузились, а рот открылся в беззвучном вопросе. После этого он схватил меня в охапку и закружил в воздухе, не дав и возможности должным образом возмутиться.

— Что ты тут делаешь? Произошло нечто страшное? Этот король что-то тебе сделал? — завалил меня вопросами Нат, осторожно опуская на землю.

— Я здесь из-за тебя, придурок!

— Чего?

— А того! Ты…

— Минутку, — перебил он, бесцеремонно закрыв мой рот своею рукою. — Предлагаю уединиться в контрольной и уже там всё обсудить.

Стараясь не смотреть в глаза хихикающим позади товарищам, Нат схватил меня за плечи и потащил прямиком к своей небольшой комнатушке. Я, конечно же, выдиралась, однако, не настолько сильно, чтобы причинить Нату боль: скорее просто для виду, ну и чтобы он осознал размер моего недовольства всей этой сложившейсяситуацией. Когда же Нат усадил меня на пружинистую кровать, закрыл дверной засов и опустился на табуретку возле разваливающегося письменного стола с лицом, готовым принять всё неизбежное, он заявил: «Продолжай».

— Ты почему не выходишь на связь, Нат Орсон?!

— Я думал, ты всё ещё в двенадцатой зоне.

— Я говорила, что буду там два дня!

— Нет-нет. Ты говорила, что будешь там две недели. Или, — засомневался он, заметив, как сильно перекосило моё лицо от одной этой фразы, — я что-то путаю?

— Так, спокойно, Ада. Не злись. Досчитай до десяти. Вот так. Молодец, — успокаивала я себя, дабы на самом деле не оставить другу фингал под глазом. — А жучок?! Я отправила тебе сообщение, где указала место и время встречи.

— Ну, у нас там новый человек отвечает за техническое обеспечение… Она только учится и, возможно, чего-то не доглядела…

— Или же она — предатель и специально утаивает информацию.

— Ада, мы уже сто раз это обсуждали и пришли к выводу, что среди нас нет предателей.

— Это ты так решил. А я с этим ещё ни разу не согласилась, — переведя дыхание от чересчур резкого ответа, я, слегка успокоившись, добавила: — Знаешь, Нат, а ведь раньше мне казалось, что ты идиот, крупно приложившийся головой ещё в детстве.

— Правда? А потом? Что потом? — оживился мой друг, увидев проблеск надежды на смену темы.

— А потом я поняла, что мне вовсе не кажется! — отрезала я, заставив его впасть в небольшой ступор.

Нат почесал затылок и засмеялся искренне, пусть и слегка наигранно. Мне тоже полегчало, и я была готова к диалогу: с Натом всё хорошо, а это — самое главное.

— Подожди-ка, — встрепенулся Нат, как будто вспомнив нечто важное, — неужели ты отказалась от своего места во дворце лишь ради того, чтобы узнать, всё ли со мной в порядке? Это ведь не кратковременное отсутствие, и его обязательно заметят.

— Я обзавелась официальным разрешением на отъезд. К тому же, сегодня я получила влияние, на которое до этого не могла и рассчитывать.

— Что ты имеешь в виду?

— Теперь я не служанка. Я — госпожа.

Увидев недоумение в глазах друга, я кратно изложила ему всё произошедшее со мной за последнее время, начиная от тюрьмы в двенадцатой зоне и заканчивая церемонией дарения знатного титула (умолчала лишь о поцелуе по вполне понятным причинам). Выслушав меня не перебивая, Нат, в конце концов, задал лишь только один вопрос.

— Так, значит, ты действительно начала доверять этому королю-дьяволу?

— Нет. И никогда не начну. Но в тоже время я пришла к выводу, что предам его куда быстрее, чем он меня.

— Не будь так уверена в этом, Ада! Он же эксиль, в конце концов!

— Уж за это можешь не переживать, Нат Орсон, так как, в отличие от тебя, я никогда и ни в чём не уверена на сто процентов. А сейчас перестань раздражать меня ещё больше и отведи в отдел сервисного обеспечения, дабы я, наконец, смогла ввести номера жучков из владений Анжей в общую базу!

Испугавшись ещё большего накала страстей, Нат вывел меня из крошечной комнатушки и повёл в нужном направлении, исполнив приказание в точности и беспрекословно. Конечно, два компьютера, модели этак 2010-ого года, сложно назвать «сервисным центром», однако, если учесть то, каких усилий мне стоило разобраться в конструкции этой рухляди и заставить её снова работать, они в этом пропахшем крысами месте действительно на вес золота (или еды, если сводить фразы, которыми так любила оперировать моя мама, к настоящему времени). Буквально за две-три минуты я справилась с задачей и уверенно кивнула Нату, как бы говоря «всё готово».

— Так, значит, теперь у нас есть доступ к двенадцатой зоне! Ты просто удивительна, Ада!

— Не говори, чего не знаешь, — засмущалась я непонятно чему. — К тому же, у меня не было ни времени, ни материалов для создания чего-то действительно стоящего. Думаю, нам остаётся лишь молиться, чтобы жучки работали исправно и как можно дольше. А, и ещё! Ты и сам знаешь, насколько записи из двенадцатой зоны важны, так что, будь добр, посади за их прослушку знающего человека, а не эту «лучше-я-смолчу-кого» вашу новенькую.

— Ха-ха-ха, хорошо, не волнуйся об этом: я обязательно прослежу за тем, чтобы твои труды не пропали напрасно, — успокоил меня Нат лёгким похлопыванием по голове.

— Кстати, а что там Глэдис? — вдруг вспомнила я ни с того, ни с сего.

— Всё также работает шпионом на шахтах близ Аксиллы. После произошедшего в столице мы с ней больше не виделись, и сейчас она просто присылает жучков, как и раньше. Ну и раз уж ты сама об этом заговорила… ничего часом не знаешь об её отце?

— Знаю. Он уже пятый день как мёртв.

— Вот как, — процедил Нат, помрачнев, но не так чтоб уж сильно (видимо, об ответе и сам уже давно догадался). — Надеюсь, он сейчас в лучшем мире.

— Надейся. Ну, а мне глубоко плевать на то, где он там сейчас. Я считаю, что пока мы с тобой живы, то и думать должны о живых, а не о мёртвых. Поэтому не говори Глэдис о произошедшем: может, она и не настолько слабая, как я до этого думала, но и не настолько сильная, чтобы это выдержать.

Ответом мне стала лишь призрачная улыбка.

— Ты чему это ухмыляешься, Нат Орсон?! — возмутилась я самым естественным образом.

— Просто подумал о том, насколько же ты, на самом деле, заботливая.

Стоило мне лишь замахнуться, дабы отвесить Нату уверенный подзатыльник, а тому, защищаясь, наигранно выставить руки вперёд, словно бы в жесте молитвы, как нас тут же слегка бестактно прервали. Уилл подкрался с моей стороны и, взъерошив белоснежную шевелюру, торжественно возвестил: «Ужин для полуночной принцессы готов, так что прошу всех проследовать за мной к праздничному столу!» Нату явно не понравилась идея делить меня с кем бы то ни было, и он, сам того не заметив, цыкнул весьма нервно и раздражённо, я же уже успела проголодаться и поэтому, радостно приняв предложение Уилла, пошла за ним к комнатушке, которую здесь было принято называть «столовой».

Возможно, из-за того, что уже привыкла к тому непередаваемому чувству величия и собственной важности, которое испытываешь, заходя в королевскую трапезную, я немного разочаровалась, увидев перед собой лишь небольшой, покрытый подтёками и трещинами стол, заставленный побитыми тарелками с макаронами и парочкой салатов, состоящих напрочь из зелени. Члены группировки ели просто стоя, кто-то за столом, кто-то нет, и всё из-за того, что количество стульев (всего четыре штуки) явно было недостаточным. С улыбкой на лице Уилл протянул мне не только не побитую, но и расписанную цветочками тарелку с горкой макарон, которой у остальных явно не было. Какой-то незнакомый мужчина предложил мне стул, однако я вежливо отказалась и подошла к Нату, уже давно уплетающему свою порцию за обе щеки (как-никак, ради экономии продуктов Уилл редко кому разрешал есть больше, чем два раза в сутки).

Слегка брезгуя, я решила попробовала уменьшить количество съестного в своей тарелке и тут же просияла, в полной мере распробовав вкус таких домашних и родных макарон. Когда я была ещё малышкой, мама часто готовила их нам на ужин, а в случае, если я не хотела есть, даже кормила с ложечки. Какие же добрые и приятныевоспоминания… Во дворце я могу есть всё, что угодно, и столько, сколько захочу, однако, ничто на свете не сравнится с этими непередаваемыми чувствами семейной теплоты и заботы.

— За Аду! — прокричал один из гуляк, поднимая вверх кружку с пивом из запасов, которые, к всеобщему удивлению, Уиллвсё-таки разрешил преуменьшить в честь особого случая.

— За Аду! — вторили ему остальные, стукаясь кто бокалами, кто кружками, а кто вообще обычными пластиковыми бутылками.

— За тебя, — слегка приложившись к собственному бокалу, прошептал Нат мне на ухо.

— Разве все они, по идее, не должны злиться из-за того, что я так самовольно покинула «Красное пламя»?

— Конечно же, нет. Люди, которые следовали за нами с давних пор и имели возможность наблюдать за тобой со стороны, отлично знают, что, пусть ты порой и строишь из себя недотрогу, на самом деле изо всех сил сражаешься за человечество и его будущее. Никто и никогда не рассматривал твой уход как предательство: все сразу же поняли, что он был обычной необходимостью. Ведь это — решение, принятое не кем-то там другим, а именно тобой.

— Нат… А ты и до этого выпил не одну бутылку, не так ли? — перешла я в наступление, дабы скрыть, розовеющие в блеклом свете свечи, щёки.

— Нет, конечно! С чего ты это взя…

— Турнир! — перебил моего друга молодой, симпатичный парнишка с коротко-стриженными волосами, лет эдак восемнадцати, забросив свою просто длиннющуюруку на плечо обескураженного подобной внезапностью Ната.

— Чего тебе, Макс?! — высвободился друг, явно недовольный тем, что нашему уединению вновь помешали.

— Я слышал столько немыслимых и волнующих кровь историй о мастерстве легендарной Ады Норин, что мне просто не терпится узнать, правдивы ли они все на самом деле! Другие говорят, что вы с ней приблизительно равны, однако, поверить в это, не увидев собственными глазами, довольно трудно: она же девушка как-никак…

— Ты бы слова выбирал ради собственной безопасности, — предупредил Нат парнишку, косо на меня поглядывая.

— А что такое? Ада, конечна, весьма и весьма симпатична, однако… — договорить так называемый Макс всё-таки не успел, поскольку, почувствовав приставленную к горлу сталь, запнулся, осознав, что стоит ему произнести ещё хоть слово, и лезвие вонзится глубоко в нежную кожу.

— А ведь я тебе говорил, — вздохнул Нат слегка наигранно.

По лицу Макса пробежал пот, язык начал нервно облизывать жгуче-сухие губы, когда он, возможно, впервые в жизни почувствовал смерть так близко к себе. Вот же ж пустомеля! Решил, что раз я девушка, то, значит, ничего не стою. Никогда не суди книгу по её обложке — думаю, теперь он надолго запомнит этот урок. Сжалившись над ним (а также из страха, что парень вот-вот — и сходит под себя), я убрала от дрожащего горла клинок, который на самом деле оказался обычной вилкой.

— Невероятно, — прошептал Макс, растирая вспотевшую шею нервными движениями. — У меня вся жизнь перед глазами пробежала. И это от одной-то вилки! Похоже, что слухи действительно не врали, более того — в них и половины всей правды нет. Вы действительно потрясающая!

— Ха-ха-ха, не нужно никаких «вы»: мы же с тобой ровесники, как-никак. Да и, к тому же, я на дух не переношу все эти формальности.

— Как скажешь: я теперь составлю целый список всего, что ты не любишь, из страха не дожить до старости.

— Хотел бы я сказать, что это лишнее, друг мой, однако, далеко не в этом случае, — заверил Нат, небрежно похлопав Макса по спине.

— Но, предводитель, хотя бы один показательный бой. Пожалуйста! Поверьте: далеко не я один хочу увидеть, на что вы оба способны в бою с равным противником.

— Макс, я не могу решать это в одиночку, а Ада абсолютно точно не…

— Против, — встряла я в разговор лишь ради того, чтобы полюбоваться недоумением на лице Ната. — Ада абсолютно точно не против.

— Вот это я понимаю — боевой настрой! Предводитель, учитесь! Никуда не уходите: я сейчас же вернусь с двумя, лучшими из всех, клинками, — пообещал Макс, удаляясь в противоположном направлении и одновременно с этимкрича во весь голос: «Бой! Будет бой! Смотреть всем!»

— Чего это ты вдруг? — полюбопытствовал Нат.

— Да просто настроение хорошее. К тому же, мы с тобой давно не сражались в полную силу, вот и стало интересно, за сколько ударов ты продуешь мне в этот раз.

— Ну-ну, мечтай, пока можешь.

Макс вернулся буквально через две минуты, сжимая в правой и левой руке по мечу, практически ничем не отличимых друг от друга. Каждый — без единой царапинки или же ссадины, идеально чистый и отполированный. Рукоять моего клинка была тонкой и изгибистой, без лишних вставок, мешающих при движении, длина — чуть больше метра, а острота говорила о себе уже тем, сколь сильно засвистел в ушах воздух, стоило мне лишь единожды взмахнуть смертоносным оружием из эксильской стали. Ровно лежит в руке, и на вес словно пёрышко, — по сравнению с мечом, выкраденном Натом из разрушенного городского музея (тем самым, на котором мы вместе прошли все тяготы обучения), этот в обращении даже слишком удобен. Да и странно ли? В отличие от тяжёлых человеческих металлов, эксильская сталь куда легче и эластичней. Именно поэтому мне и стоило стольких усилий трансформировать их, никем до этого неизученную, технологию выплавки стали в ту, которую будет способен воссоздать даже человек. Однако, похоже, оно того стоило.

Нат принял исходную позицию, и я полностью повторила его движения. Каждый из нас ждал, пока второй начнёт атаку, пытаясь лишь по направлению взгляда определить, кто и куда будет целиться, — осторожно, так, чтобы при этом не выдать и собственный план действий. А Нат своей хватки не потерял: его намеренья нечитаемые, как и раньше. Похоже, будет весьма и весьма интересно. Прошла минута, и вот, с первым шагом главаря «Красного пламени» веселье, наконец, началось.

Звон мечей разодрал мёртвую тишину помещения, которую никто изво все глаза следящих за нами гуляк, так и не решился нарушить. Удар — блок — удар — защита, переходящая в нападение; ложный манёвр, на который он не повёлся; обманка с его стороны, на которую я почти что попалась; и вновь всё по-старому. Вот он — мой любимый танец — и чувство азарта, не сравнимое ни с чем. Вот они — спокойствие и волнение, вплетённые цветами в венок наших общих воспоминаний. Ещё, хочу ещё и ещё… Пускай это никогда не заканчивается. Пускай это длится вечно!

— Капитан, давайте, вы же не можете проиграть какой-то девчонке! — ревела одна толпа.

— Покажи ему, кто здесь главный, Ада Норин! — вторила ей другая.

Ха-ха-ха, как же весело! И даже платье, путающееся в ногах, совершенно мне не мешает! Эти крики, искры и неизвестность — настоящая я здесь, а не во дворце в милых платьицах. В конце концов, ведь именно это и означает моё имя. Пока я ношу его, моя жизнь — вечный поиск чего-то нового и невообразимого, чего-то, что сможет, наконец, сделать меня полноценной, и, возможно, даже немного счастливой.

Потакая своему детскому желанию продлить бой ещё на пару лишних секунд, я специально его затягивала, да и Нат, похоже, делал тоже самое: его лицо светилось тем же азартом, коим, наверняка, отливала и моя улыбка. Как же ж жаль, что всё так быстро закончилось… Поскольку Нат не сводил взгляда с моего левого бедра, потеряв бдительность, я выставила твёрдый блок внизу, оставив бока практически беззащитными. Этим-то он и воспользовался, проведя круговой манёвр и приставив меч к моей сонной артерии, очутившись при этом практически за спиной своего противника. Что тут сказать? Это была безоговорочная победа с его стороны.

— Я так понимаю: сто двадцать шесть против сто двадцати двух в мою пользу? — отметил парень, убирая меч куда подальше.

— Что у тебя с математикой? — возмутилась я. — С сегодняшней победой у тебя сто двадцать три против моих ста двадцати четырёх!

— Неправда!

— Правда! И вообще — я тебе поддалась!

— Врёшь!

— А вот и нет!

— Глупая!

— Сам такой!

Взглянув на порозовевшее от крика лицо Ната, я невольно сдалась под натиском неконтролируемого смеха, который быстро перекинулся сначала на друга, а вскоре и на всю остальную собравшуюся вокруг нас толпу. Позади кто-то спросил: «Неужели эти двое встречаются?» На что ему тут же ответили, что «эту тайну никто так и не сумел разгадать».

Конечно, мне хотелось остаться здесь ещё на часок-другой, однако, я отлично понимала, что стоит дать себе слабину лишь единожды, и это непременно станет ежедневной обыденностью. Так что, посмеявшись со всеми ещё минут десять, я шепнула Нату на ушко о том, что мне уже пора уходить. Тот, конечно, слегка помрачнел, но возражать не стал. Друг вызвался проводить меня до границы леса, на что я сначала ответила согласием, однако потом передумала и настояла на том, чтобы проводил он меня исключительно до входа в бункер из соображений об общей (и главное — его) безопасности. Сопровождался мой уход десятками крепких объятий и громом одобрительных криков. Уилл собрал мне в дорогу остатки вчерашних пирожков и чуть ли не раздробил бедные кости, попытавшись обнять тело, что практически в два раза меньше его. Ну, а Макс, на прощание даже сказал, слегка подмигнув: «Заглядывай к нам почаще! И если вдруг предводитель заставит тебя плакать, знай: я всегда к твоим услугам», — за что тут же получил от Ната хороший подзатыльник. Как я уже не раз говорила, судьба всех этих безумцев, кроме Ната, меня не сильно интересует, вот только… Если бы что-то действительно зависело от меня, то я бы сделала всё возможное ради того, чтобы они жили.

Подъём по тому же туннелю и той же разваливающейся лестнице мы с Натом совершили в разы быстрее, чем спуск с Уиллом, так как молодой и отлично сложенный парень был куда проворнее сорокалетнего мужчины с весьма непропорциональными габаритами. В предрассветной прохладе я, одетая всего лишь в тоненькое и нежное платьице, весьма быстро замёрзла и была вынуждена скрючиться, растирая кровь в руках грубыми движениями. Конечно же, Нат вежливо предложил мне свою куртку, однако, в ответ я смогла лишь извиняющеся улыбнуться, как бы говоря: «Ну и куда мне потом её деть?»

— Ада, ты ведь будешь в порядке?

— Когда бы мы ни встретились, ты всегда задаешь мне этот вопрос, и всегда я отвечаю тебе одно и тоже: не о чём волноваться.

— Нет, есть о чём. Мне кажется, что ты начинаешь доверять эксильскому королю всё больше и больше.

— На самом деле, я просто использую его всё более и более эффективно.

— Знаешь, Ада… Мой отец однажды сказал, что в жизни каждого человека однажды появится друг, которого нужно будет вернуть на верный путь, если же это не так — то, скорее всего, на верный путь возвращают именно тебя. Я уже давно понял, что для меня этот друг — ты, поэтому обещаю, если всё продолжится в том же духе, я обязательно вырву тебя из этого змеюшника, пусть даже и силой.

— Ты можешь, конечно, попытаться, однако и сам ведь знаешь, что я тебе этого никогда не позволю.

— Да, знаю. Однако в своих намереньях я тоже серьёзен, как никогда.

Почему-то мой взгляд переметнулся с глаз Ната к его тонким, но столь ярко-блестящим под светом первых, с трудом пробивающихся сквозь густую листву, солнечных лучей губам. В ту же секунду в памяти всплыло воспоминание о моём первом поцелуе, который, вопреки ожиданиям многих, произошёл вовсе не с Натом. Интересно, а отличались бы мои чувства от испытанных, если бы тогда губы коснулись не губ Сирила, а этого беловолосого дурачка? Сирил и Нат… Один — король мира людей и эксилей, а второй — глава повстанцев, что изо всех сил старается ему противостоять. Такие разные, однако, в тоже время, и такие похожие. На клеточном уровне я знаю, что в них определённо есть нечто общее, вот только, сколько бы об этом ни думала, не в силах понять, что же именно.

— С тобой всё хорошо? — спросил Нат, заметив, как настойчиво я уже с минуту сверлю взглядом дырку где-то около его подбородка (слава всему, он, похоже, не понял, куда именно я смотрела).

— Да, — привстав на носочки и сделав пару шагов вперёд, я прильнула к своему другу и аккуратно коснулась губами его, гладко выбритой, щеки.

— Ада? — переспросил он в замешательстве.

— Встретимся не раньше, чем через неделю, на том же месте, что и всегда. И, пожалуйста, больше не заставляй меня волноваться.

— Обещаю, что это было в первый и последний раз, — заверил друг, смотря на меня всё также нежно и заботливо.

Вместе с Натом мы подошли к дереву, возле которого лишь пару часов тому назад я оставила отдыхать свою Звёздочку. После чего он, отлично зная, что это не особо-то и нужно, подсадил меня в седло и вложил поводья прямо в руки, задержав их в своей хватке на несколько секунд дольше, чем то было необходимо. Не сказав больше ничего из своей громадной нелюбви к тяжким прощаниям, я лишь небрежно махнула Нату рукой и, крикнув громкое «Йо!», отправилась в обратный путь ко дворцу.

Стоило мне лишь выехать за границы буйного леса, и я тотчас была заключена в объятия ранней, ещё полуживой-полумёртвой, зари. Где-то далеко впереди солнце лишь только начинало раскрашивать своими красками безоблачное небо в радугу цветов, начиная от ало-красного и заканчивая помадно-розовым. Первые птицы уже пели свои самые непревзойдённые, песни, сообщая всему живому о том, что пришёл новый день, а с ним и новые незабываемые ощущения. Звёздочка скакала подо мной ровно и бодро, лишь только иногда отвлекаясь на борьбу с утренним ветром, словно говоря, что она, как и все тут, уже давно готова к неожиданным встречам и удивительным приключениям. Красиво… Мы действительно живём в чудесном, неописуемом мире, способном изо дня в день удивлять лишь сильнее. Жалко только, что люди невольно потеряли возможность замечать прекрасное, когда осознали, что этот мир отныне принадлежит кому угодно, но только не им.