Моё имя (СИ)

Глава 26. Моё имя

Есть ли в нашем мире такое понятие, как «судьба»? Нечто, что связывает нас с ним и делает неотъемлемой частью? Помогает создавать связи и находить себя? Настоящего. Того, кем ты всегда в равной степени и хотел быть, и боялся.

Раньше я никогда не задумывался о чём-то подобном. Но сейчас отчего-тоуверен, что всё происходит в этом мире не просто так. У каждого события есть причина, и каждая встреча имеет свой собственный, непостижимый для смертныхдуш смысл. Пожалуй, в мире вообще нет такого понятия, как «случайность», и то, что должно произойти, обязательно произойдёт, даже если придётся сломать в процессе все грани между пространством и временем. Нет, я вовсе не пытаюсь сказать, что кто-то уже давно решил за нас абсолютно всё, и мы совершенно не властны над своими жизнями. Это не так, и я — черноволосый принц, изначально не имеющий права даже показываться другим на глаза, но в итоге ставший величайшим эксильским королём за всю историю Твина — лучшее тому доказательство.

Тем не менее, думаю, есть в нашей жизни события, от которых сбежать просто-напросто невозможно, и неважно, как сильно вы будете пытаться это провернуть. Они обязаны произойти, чтобы стрелки часов истории продолжали свой естественный ход. Моё знакомство с девушкой по имени Ада Норин было как раз-таки из этой серии. Оно было предопределено. Прописано на страницах книги прошлого, будущего и настоящего задолго до того, как мы двое появились на свет. Я действительно хочу верить в это. Нет. Я это знаю.

— Ваше величество, всё готово. Кровавая дань собрана, символ королевской власти начертан, очередь выстроена, бунтовщики успокоены. Остаётся лишь отдать приказ.

— Да… Всё закончилось весьма неожиданно, а, Вик?

— Верно. Тем не менее… Сирил, чтобы кто ни говорил и ни думал — лично я считаю, что твой выбор правилен. Правилен не только в отношении людей, но и эксилей.

— Спасибо. Однако, мне кажется, что здесь нет правильного или ошибочного выбора: есть только выбор и его последствия.

— Ада научила тебя этому?

— Нет. Хотя это было бы вполне в её духе. Скажи, Вик… ты знал, что девочка, которую мы встретили одиннадцать лет тому назад…

— На самом деле — Ада? — старик подошёл поближе и, облокотившись о крыло дракона, закинул голову так, чтобы видеть моё лицо полностью, а не лишь в полупрофиль. — Конечно же, знал. Ты пощадил её тогда, и это просто не могло меня не заинтересовать. В тот день я очень хорошо запомнил запах девочки, ведь отчего-то меня не покидала уверенность: рано или поздно, но мы ещё встретимся.

— Почему же ты сразу не рассказал мне об этом?

— Для всего есть своё время. И тогда оно было неподходящим. К тому же, мне казалось, что эта правда — то, к чему тебе просто необходимо прийти своими силами.

— Может, и так…

Не может, а именно так. Знай я изначально, что эти двое — один человек, и привычный ход истории обязательно нарушился бы. Скорее всего, с самого начала я заподозрил бы нечто неладное и не подпустил Аду столь близко к себе. Не влюбись я в неё — и сейчас коротал бы дни в скуке, даже не замечая, что постепенно смерть подходит ко мне всё ближе и ближе. Другими словами, мне не о чём сожалеть. Сейчас всё, наконец, расставлено по своим местам. Сейчас всё именно так, как и должно быть.

— Внимательно слушай мой приказ, Вик: я — Сирил Первый Девериус, король эксилей и владыка Твина, приказываю своим подданным добровольно пересечь границу миров. В противном случае сопротивление будет придушено мною лично. Спустя одиннадцать лет мы, эксили, возвращаемся домой.

Приказ был отдан как вслух, так и мысленно. Его получил каждый эксиль, и, разумеется, я тотчас почувствовал на себе тысячи взглядов, переполненных злобой и ненавистью. Ну, с этим ничего не поделаешь — подобный исход был более, чем очевиден, и, давая Аде обещание покинуть Землю, я уже подготовил себя к клейму «короля-тирана». Такова цена, которую мне придётся заплатить вне зависимости от желания. Таковы последствия сделанного мною выбора.

— Слушаюсь и повинуюсь, ваше величество. Но что насчёт вас?

— Я буду последним. Проследить за тем, чтобы всё прошло без сучка и задоринки — моя обязанность как короля.

Загадочно улыбнувшись, Вик материализовал позади себя крылья и взлетел в воздух. Мой главный советник направился к площади в центре Аксиллы, на которой уже собралась довольно большая толпа. Я же предпочёл наблюдать за процессом перемещения издали и остался всё также сидеть на отлитом из чистого золота драконе, размещённом между Нижней и Верхней Аксиллой. Одиннадцать лет тому назад он и его брат-близнец были перемещены сюда из Твина как многовековое наследие и память о прошлом. Вот только сейчас, несмотря на возмущения многих знатных родов, я не собирался проделывать обратную процедуру. Ребячество, конечно, но мне хотелось оставить в этом мире нечто, что будет напоминать ему о нас, нечто, что и через тысячу лет сможет сказать: «Мы, эксили, здесь были».

Работа на площади не утихала (мои доверенные воины следили за порядком, слуги обеспечивали комфорт знатным персонам, ну, а Вик летал с места на место, внося последние штрихи). Уже спустя какие-то полчаса я смог увидеть яркий столб света, вознёсшийся к небу по всему периметру. Это сияние являло собою точно такие же двери между мирами, коими мы обычно и пользовались, однако, гораздо больших размеров и силы. Нынешние врата не закроются, пока все, чья кровь была использована для начертания королевского символа, ими не воспользуются — другими словами, пока этот мир не покинет каждый эксиль: включая тех, кто попал сюда десятилетие тому назад этим же способом, и тех, кто был рожден уже здесь, на этой планете.

После того, как дал Аде обещание покинуть её мир раз и навсегда, в какой-то момент понял, что не имею ни малейшего представления о том, как именно это сделать. С самого начала было очевидно, что никто из эксилей не захочет расставаться со столь чудной жизнью на Земле за просто так. Однако прямо сейчас именно это и происходило. Поспособствовала же сему, как и всегда, именно Ада Норин.

Когда я расшифровал свиток, переданный мне королевой через Аки Каэду, единственное, что сразу же понял: я не понимаю абсолютно ничего! Если это действительно правда (а в ходе Анж-расследования подтвердилось, что это правда!), и Ада знала о ней — тогда почему, чёрт возьми, она не убила меня, когда я сам же ей это и предложил? Это странно, непонятно… абсолютно необъяснимо! Разве покончить со мной для неё было не самым простым способом спасти человечество? Разве моя смерть не решила бы все её проблемы? Так какого дьявола я всё ещё жив?!

В любом случае, эта правда стала решающим фактором, позволившим мне сдержать данное девушке обещание. Когда я собрал совет и сообщил регентам зон, что мы этот мир покидаем, — они лишь громко рассмеялись и (пусть не вслух, но про себя — точно) назвали меня идиотом. Вот только, когда я показал им свиток, рассказал о том, что в нём сказано, и представил как доказательство с каждой секундой всё сильнее бледнеющее лицо Зибиллы Анж — всем было уже не до смеха. Собрание длилось почти два дня, и, в конце концов, было принято единогласное решение: покинуть Землю и вернуться на Твин в самые кратчайшие сроки. Как мы с Адой и предполагали, эти зажравшиеся толстосумы предпочли жизнь, слегка более ущемлённую в изысках, даже малейшей возможности исчезнуть из этого мира вместе со мной.

О своём решении навсегда распрощаться с Землёй обычным эксилям я объявил только вчера. Ещё на совете было решено, готовясь к перемещению, правду о нём держать ото всех в тайне. Причина тому, как мне кажется, более чем очевидна: в противном случае все зоны очень быстро погрузились бы в череду нескончаемых восстаний и кровопролитий. История «красной розы» и факт того, что здесь, на Земле, весь эксильский род может исчезнуть всего за секунду, никогда не стали бы достаточными аргументами для простого народа, чтобы покинуть столь богатую планету и вернуться в мир, где большинство из них знали одни лишь страдания. Также, как и одиннадцать лет тому назад, мне пришлось прибегнуть к угрозам, чтобы урегулировать этот вопрос с наименьшими потерями. Вчера с воображаемой сцены на спине всё того же золотого дракона с помощью телепатии я сказал каждому следующее: «Мы навсегда покидаем Землю. Это решение окончательное и не подлежит обжалованию. Любые проявления недовольства будут пресекаться лично мною. Советую каждому проявить благоразумие и добровольно сдать кровь в общий банк, из которого в скором времени на площади Аксиллы будет нарисован символ для перехода. И пусть это звучит неправдоподобно, знайте: всё, что сейчас делается — делается исключительно ради вашего блага».

Разумеется, мне никто не поверил, и без заварушек этой ночью так и не обошлось. Некоторые я сам прекратил с помощью силы метки, с некоторыми разобралась моя личная гвардия — в общем, к утру в толпе эксилей, собравшейся в Аксилле и вокруг неё, а также состоящей из сотен тысяч жителей, был восстановлен приблизительный порядок. К тому же, за вчерашние день и ночь каждый эксиль, добровольно или нет, но сдал кровь, послужившую ключом к открытию двери, что вела на Твин — домой.

И вот теперь, когда друг за другом эксили покидают Землю, я отчётливо это чувствую: счастливые времена для моего народа наступят ещё очень нескоро. Будет непросто восстановить жизнь на Твине, решить вопрос с неофициальными перемещениями в мир Ады, а также подавить сотни восстаний, которые непременностанут разгораться повсюду цепной реакцией. Поскольку для всех я вновь стал «тираном» — сей факт даже не подлежит обсуждению — тем не менее… я не жалею о своём решении. И всё потому, что уверен: если мы, эксили, действительно хотим развиваться и эволюционировать, как это делают люди, должны строить что-то своё вместо того, чтобы отбирать чужое. И не важно, если из-за этой точки зрения я войду в историю как самый безумный из всех Девериусов — ей я не изменю до самого конца.

С момента, когда в небо устремился громадный луч света, прошёл час. Второй. Третий. Десятый. Пятнадцатый. Двадцатый. День сменился ночью, а ночь рассветом. Эксилей вокруг Аксиллы уже не осталось: лишь пара тысяч в ней самой. Очень скоро тысячи стали сотнями. Затем десятками. Со своего коронного места я отлично видел, как последние мои подданные покидают мир, в который не принесли ничего, кроме боли и разрушений. Пять, четыре, три… Вик и Аки — двое последних — замешкались у столба света и повернули головы в моём направлении. Они не знали, стоит им ждать меня на этой или той стороне. Услышав моё уверенное «идите» и «встретимся там», они кивнули друг другу и, наконец, пересекли грань между планетами-близнецами.

Но даже после этого свет не погас. Он ждал меня. Ждал, пока последний оставшийся на этой планете эксиль сделает ещё один шаг в неизвестность.

Вот только… Я медлил. Правда в том, что я — тот, кто всё это сам и затеял — больше всего не хотел уходить. Меня ни на секунду не покидало чувство, что, как только переступлю эту межмировую грань, моя душа тотчас разделится на две части. И пока я возьму на Твин всё самое гнилое, что во мне есть, лучшее останется в мире девушки со столь ослепительной улыбкой.

Наступили сумерки, а я всё также продолжал сидеть на своём золотом драконе и оглядываться вокруг в поисках ответов. Ответов, которых не было. И не могло быть.

«Разве не глупо искать ответ, когда не в состоянии задать даже вопрос?» — думаю, девушка с белоснежными, как первый снег, волосами наверняка сказала бы нечто наподобие этого.

Удивительно, но так совпало, что именно в этот день годом ранее я встретил Аду Норин. Встретил и тотчас попал под влияние скрытой в ней магии. До той Жатвы я лишь скучал и прожигал свою жизнь изо дня в день. Но всё изменилось. За один миг. Когда взял её руку, мой жизненный путь определённо достиг точки, равной невозврату. Всего один человек сумел раскрасить мой бесцветный мир сотнями красок. Всего одна улыбка смогла заставить моё застывшее время ускориться — так, чтобы отныне и навсегда я мечтал замедлить каждое его неописуемое мгновение.

И вот теперь мне вновь страшно. Страшно от одной только мысли, что однажды я забуду всё то, чему Ада Норин меня научила. Что однажды скука вернётся, а я вновь стану лишь жалким пленником своих детских страхов и ужасов прошлого. Думаю, когда-нибудь это обязательно случится. Именно поэтому мне и следует изо дня в день рисовать образ девушки в своей голове: чтобы её улыбка никогда не прекращала напоминать мне о том, что только мы решаем, кем нам быть здесь и сейчас.

Вдох. Выдох. Ещё один вдох. Похоже, больше нет смысла откладывать неизбежное: пора идти. Идти к новому началу.

Ловко спрыгнув со спины дракона на толстую стену, я в последний раз огляделся вокруг и преобразился в свою вторую, эксильскую форму. Сначала собирался до отказа разогнаться и врезаться в столб света на максимальной скорости в надежде, что сомнения меня не догонят, но вдруг краем глаза заметил внизу нечто, чего там определённо не должно было быть.

По широкой улице, ведущей прямиком к центру площади, кто-то уверенно шёл. Во всём городе кроме нас двоих никого не было, но этого «кого-то» нечто подобное, похоже, абсолютно не волновало. Наоборот, казалось ему даже нравилась местная «опустошённость». Конечно, вполне себе можно было подумать, что это всего лишь эксиль, не покинувшей город вовремя. Можно было бы. Если бы не моя телепатическая связь со своим народом, уверенно заявляющая: «В этом мире из потомков драконов остался лишь ты».

Значит, передо мной был человек. Человек, рискнувший сунуться в логово эксилей? Кого-то мне это напоминает…

Конечно, всем понятно, «кого» именно это мне напомнило, вот только времени на ностальгию у меня тогда никак не было. Волосы у незваного гостя были весьма далеки от белого цвета, поэтому я и не связал его с Адой сразу, однако… Нет. Невозможно. Этого просто-напросто не может быть.

Не поспевая за собственными мыслями, я ринулся вперёд. Тогда казалось, что это не я двигаюсь, а сам воздух, сам мир толкает меня всё дальше и дальше — хотя, возможно, именно так оно на самом деле и было. Я опустился на землю, лишь догнав тонкую фигуру в тёмных джинсах, белой майке и таких же белых кроссовках. Фигуру с русыми волосами и небольшой чёлкой, падающей на чистый лоб. Фигуру, посмотревшую мне в лицо без единого намёка на страх и весело улыбнувшеюся. Да. Именно. Передо мной стояла Ада Норин-Девериус — моя законная жена и, по совместительству, королева эксилей.

— Ада…

Больше я не нашёл, что сказать, так как вдруг отчётливо понял: уже одно это слово — ошибка. Разумеется, о том, что «Ада» — вовсе не имя девушки, стоящей передо мной, пока «Норин» — далеко не фамилия, я знал уже довольно долгое время. Знал с того самого момента, когда она поклялась ими в откровенной лжи и выжила, несмотря на все законы эксильской магии. Это могло означать лишь одно: победа досталась ей за счёт игры слов, а единственная игра слов, которую та могла провернуть — манипуляции с собственным именем. Тем не менее, я никогда не поднимал эту тему, более того: чувствовал, что в то время «Ада Норин» — имя, подходящее беловолосой девушке куда больше, чем настоящее.

Вот только не сейчас. Девушке со столь же длинными, однако, русыми волосами и небольшой чёлочкой в дополнение имя «Ада Норин» абсолютно точно не подходило.

— Ты ведь больше не тот человек, что пришёл ко мне босоногим ровно год тому назад, верно?

— Нет. Не тот. Однако я — та, кого именно ты заставил появиться на свет. Разочарован, не так ли? Это…

— Нет! Я ни капли не разочарован. Ведь и сам больше не тот, кого ты встретила в эпицентре кровавой бойни. Скажу так: как по мне, настоящий цвет волос идёт тебе куда больше прежнего.

— Знаешь… Я тоже так думаю.

«Не Ада» засмеялась и закружилась на месте, радуясь непонятно чему. Такая же сумасшедшая, как и раньше. Теперь мне всё ясно: танцуя под мою скрипку, загадывая желания на поляне с одуванчиками, кружась в вальсе, целуя под водой и каждый, каждый раз весело улыбаясь — она не играла. Именно в такие моменты девушка и была настоящей.

Значит, она будет помнить Сирила Девериуса, даже когда его в её жизни не станет. По идее, мне должно бы стать легче от одной этой мысли, однако, ничего подобного, разумеете, не произошло и в помине: я лишь смотрел на девушку, стоящую напротив, и изо всех сил старался сдержать рвущийся наружу крик неописуемой боли и непередаваемой горечи.

— Ты ведь пришла сюда проводить меня, правильно? Спасибо. Я действительно очень рад увидеть тебя такой напоследок. Однако, прошу, не иди со мной дальше. Иначе я просто-напросто не смогу заставить себя сделать этот последний шаг в неизвестность. Не смогу заставить себя оставить тебя позади.

— Тебя и не нужно оставлять меня позади, Сирил. Ведь я пришла сюда вовсе не провожать.

— Что ты имеешь в виду?

Вдоволь налюбовавшись моим растерянным выражением лица, «не Ада» весело шикнула и почти что схватилась за живот в приступе неконтролируемого хохота. После чего ещё больше сократила дистанцию между нами, оставив всего какие-то полметра.

— Видимо, ты мало общался со мной, если до сих пор не в состоянии уяснить. Выбора нет: без дополнительных занятий тут точно не обойтись.

Сказав это, «не Ада», наконец, перестала смеяться и стала серьёзной. Она уверенно протянула мне свою нежную, мягкую ручку с аккуратно подстриженными ноготками. Внутри же создалось чёткое ощущение дежавю, ведь когда мы лишь познакомились, всё было в точности также и совершенно наоборот: тогда свою руку протянул ей именно я.

— Ну же, Сирил, возьми меня за руку. Ты ведь уже понял, зачем я здесь, разве не так? Возьми меня за руку и больше не смей отпускать. Давай сегодня начнём нечто новое. Похороним ненависть, и…

Я не дал ей договорить. Но и за руку тоже не взял. Со всей силы дёрнул «не Аду» в свою сторону и крепко обнял. Девушка прижалась к груди, и облако её естественного аромата с примесью розы тотчас ослепило моё острое обоняние. Вдруг я почувствовал, что глаза наполняют слёзы, и специально прикусил губу, чтобы лишний раз убедиться: это не сон, это — реальность.

— Давай, — прошептал я так тихо, словно боялся, что кто-то подслушает нас в уже вымершем городе. — Давай начнём всё сначала. Я обязательно создам счастливый финал для нашей истории.

— Не хочу финала: хочу вечное приключение.

Глаза девушки сияли, и я просто не смог отказать себе в соблазне ещё сильнее сжать хватку вокруг её хрупкого тела. Поскольку не до конца убедил разум в том, что вокруг — правда, а не игра разыгравшегося воображения, он искал любые доказательства, способные стать тому подтверждением. Такие, как сладостное тепло любимой девушки.

— Пусть я и счастлив, но всё равно не могу понять: почему ты сейчас здесь? Почему не с тем парнем, которого так сильно любишь?

— Ты о Нате? Я люблю его, это правда, но, пожалуй, не так, как ты и многие другие думают. Он для меня словно старший брат. Ну, а тот смысл, который ты изначально вложил в это слово… Думая, именно сейчас я с тем, кого так сильно люблю.

— Должен ли я считать это признанием?

— Оставлю выбор на твоё усмотрение.

Несложно понять, что было дальше: я закружил девушку в воздухе, а она засмеялась и нежно поцеловала меня сначала в лоб, а затем в губы. Сказать, что я был счастлив — означает не сказать ничего. Конечно, я знал, что не заслуживаю этого счастья, но, тем не менее, в тот момент пообещал себе его обязательно заслужить. Меткой на своей спине я поклялся, что отныне и до конца буду делать всё возможное, чтобы отблагодарить судьбу, позволившую мне встретиться с этой безумной девушкой. Позволившую ей стать моим спасением, а мне (я в это верю) — людей и эксилей.

Мы с «не Адой» взялись за руки и вместе направились к столбу яркого света, теперь уже меня не отпугивающего, а манящего. Новое приключение, верно? Вместе с ней оно просто не может быть чем-то дурным и печальным. Уверен: на той стороне нас всех ждёттолько хорошее.

— Могу я спросить?

— Зависит от того, что ты хочешь узнать, Сирил.

— Немногое. И, в тоже время, точно немалое: как тебя зовут? Ты скажешь мне своё настоящее имя?

— Можешь называть меня «Адой», если хочешь…

— Перед тем, как решить, я должен понять, с каким именем фамилия «Девериус» сочетается лучше: с «Адой» или… другим.

— Пожалуй, это резонная причина. Ха-ха. Тогда запоминай хорошенько, так как я назову его всего один раз. Моё имя…

Пускай точка стоит именно здесь. Ведь дальше началась уже совершенно иная история. И нам не хватило бы целой жизни, чтобы её рассказать.