Мой бывший предатель

Глава 22

— Я был профессионально обработан мошенником, — Юра внимательно осматривает меня. — Наш брак признают недействительным, потому что я не знал, кого в жены беру?

— Дурак.

Я поправляю шапочку на волосах, чтобы ни одна прядь не выбивалась. От детского центра мы уехали недалеко.

В интернете я нашла ближайшее место, которое меня интересовало. Кирюша остался с аниматорами.

Юра поклялся мне, что там безопасно и ребёнку ничего не угрожает. Там работники головой отвечают за детей.

Учитывая, цены и какой контингент пришёл на тот праздник в честь открытия… Головой — это действительно в прямом смысле.

Поэтому я со спокойной душой оставила сына, и позволила себе отлучиться на полчаса. Больше это не займёт.

— У меня действительно много вопросов.

Юра подходит ближе. Цепляет бегунок на моём костюме, тянет выше. Застёгивает до самого горла.

Я стою, не двигаясь. Дышу через раз, стараясь не показаться истеричкой. Замираю.

— Черт, — зло выдыхает. — Прости.

— Я… Нормально.

— Всё ещё будешь делать вид, что ничего не произошло? Ложь — плохая тактика, Маш.

— А кто врёт?

— Ты сказала…

— Ты про Дубинина спрашивал. Так. Мы пойдём кататься или нет?

Киваю на дверь, за которой нас уже ждёт инструктор.

Я не то чтобы большая фанатка картинга. Или профессиональный водитель. Но мне иногда нравилось посещать такие места.

Весело и задорно. Особенно если рядом кто-то есть, с кем можно посоревноваться. Азарт во мне только и ждёт удачного случая.

Но Савва никогда не участвовал. Лишь наблюдал со стороны. Подбадривал, хвалил, но рядом не ехал.

А Юра загружается в соседнюю машину. Принимает вызов. Озорной усмешкой даёт понять, что вызов принят.

Может дело в возрасте? Дубинин старше его на семь лет, меня на одиннадцать. Поэтому… Ну, другие увлечения.

А может дело в том, что Юра совершенно другой. Поднимает забрало, поворачиваясь ко мне.

— Выиграю — расскажешь, — предлагает сделку.

— Нет, — я качаю головой. — Я не хочу.

— Можешь своё желание придумать.

Я отказываюсь, и Юра больше не настаивает. У меня нет ничего, чтобы я хотела узнать у мужчины.

То есть, он всё и так рассказывает. Ничего не скрывает.

А какая-то услуга…

Мне не нужно. Балабанов даёт и так намного больше, чем я посмела бы просить. Так что причин для спора нет.

Азарт и без цели можно удовлетворять.

Я поправляю перчатки на руках, сжимаю руль. Вспоминаю, как именно стоит управляться с машиной. И хоть инструктор всё объяснял, но я хочу, чтобы тело вспомнило.

До беременности я часто каталась. И до встречи с Дубининым. Как-то на день рождении попала — и началось.

Конечно, удовольствие не из дешёвых, но иногда позволяла себе. А потом Кирюша. И подруги в таких же домашних хлопотах. Не было с кем выбраться.

Чуть надавливаю на педаль, карт срывается с места. Меня впечатывает в кресло, едва успеваю сориентироваться, чтобы не врезаться в ограждения из старых шин.

Юра остаётся позади. И хотя разрыв всего несколько секунд, но для подобных развлечений — это много.

Я не гоню, потому что совершенно не знаю дороги. Каждый поворот хоть и видно, но неизведанный. Поэтому и скорость сбрасываю перед поворотом, и не гоню сильно.

Изучаю, запоминаю.

Адреналин пульсирует в крови. Лопается, обжигая чистым восторгом. Я словно чистым кислородом дышу.

Пьянею, улетаю быстро.

Дрожу от удовольствия, когда первой пересекаю финишную черту. Торможу, выскакивая из машины. Сидеть невозможно.

Непередаваемые чувства.

Забытые.

Из-за того и такие сильные в эту секунду.

Снимаю шлем, наблюдая, как Юра пытается вырулить. Врезался-таки в барьер, теперь не так просто продолжить движение.

— Не понял, — цокает языком, доехав до меня. — Почему ты против была? Всё равно же выиграла.

— Ну… Я просто не хочу рисковать.

— Прокатимся ещё раз?

Я радостно соглашаюсь. Конечно, хочу. Это как…

Не знаю, на газировку подсесть. Или привыкнуть к определённым конфетам. Кофе по утрам. Любимый запах.

И когда нечто любимое исчезает…

Сложно.

А потом сорвавшись с «диеты» — хочешь заполучить как можно больше сразу.

Второй круг Юра проезжает ещё хуже. А я несусь, но гораздо медленнее. Вкушаю каждое мгновение происходящего.

Как ветер шумит в ушах, пробиваясь даже сквозь шлем. Сердце тарабанит в груди. На вкус скорость пробую. Пощипывает на кончике языка.

Упираюсь затылком в подголовник, часто дышу. Боже. Как же хорошо.

Невероятно.

— Ещё раз, — предлагаю с восторгом. Юра отказывается. — Почему?

— Недостаточно меня унизила? — без претензий, со смешком. — Хочется ещё раз победить? Лучше выпьем кофе и вернёмся.

— Я не думала, что тебя так легко сломить.

— Предпочитаю не доводить до этого. Тем более, никакой награды.

— Ты снова о споре? Я не… Мне нечего просить взамен, так что неинтересно.

— Я готов отправиться на те убийственные батуты.

— Ты же проиграешь. Зачем настаивать?

— Потому что мне хочется, чтобы ты мне доверяла. Готовность рассказать о своём прошлом — часть этого доверия.

Батуты — такая себе награда. Поэтому я меняю на то, что Юра просто согласится на любое моё предложение. Чтобы я не придумала в следующий раз.

Получаю в ответ широчайшую улыбку. Не видела мужчину никогда таким довольным.

Настолько важно моё доверие? Почему?

Но я не успеваю это обдумать, как усаживаюсь обратно в карт. Внимательно слежу за тем, как меняется цвет на светофоре.

Жду зелёного.

Азарт крутится внутри. Искрит. Всё-таки когда есть за что бороться — интереснее. Даже несмотря на то, что соперник куда слабее меня.

Но…

Черт.

Я моргнуть не успеваю, как Юра вырывается вперёд. Отрывается на несколько секунд.

Тех самых, которые очень важны на картинге.

Всухую делает меня.

Выигрывает свой приз.

— Ты жульничал!

Обвиняю Юру, едва успевая снять шлем с головы. Подскакиваю к мужчине, волосы рассыпаются по плечам.

Лицо щиплет из-за холодного воздуха. Но я не обращаю на это внимания. Мне даже жарко.

Я горю от злости и негодования!

— Обманул меня! — вскрикиваю обиженно.

— Как можно жульничать со скоростью? — Юра усмехается. — Я даже карт не менял на лучший.

— Нет. Ты жульничал раньше. В прошлые заезды. Намеренно убедил меня, что сам не умеешь кататься. А теперь… Теперь обманул! Выиграл! Ты…

Не знаю, как ещё выразить эмоции, поэтому просто бью Юру по плечу. Нечего тут посмеиваться надо мной.

Это серьёзное соревнование было, а мужчина…

Это я была обработана мошенником. Меня развели и обманули всякие мужья бесчестные.

— Ты плохо ездил, — не могу успокоиться, даже когда Юра подступает ближе. — А потом…

— Ты помнишь мои машины? — грудная клетка мужчины дрожит от смеха. — Когда на деда работал?

— Да. Спортивные.

— Думаешь, я их для понтов брал?

— Нет? Ты… Ты гонял?!

Этого я не знала о мужчине. И теперь понимаю, как ему забавно было наблюдать за мной!

Я радовалась выигрышу, была уверена в своих силах. А он дал мне этим насладиться, а потом жёстко обломал.

Мужчина медленно подходит ближе. Намеренно неспешно, чтобы я успела отследить его продвижение.

Собралась перед тем, как Юра наклонится ко мне. Очень близко.

Впервые могу заметить синие вкрапления в серой радужке.

— Маш. Машуль, — щурится. — Я чемпион какого-то там года по картингу. Лучший в стране на тот момент.

— Ты… Ты!

— Я.

Я даже не знаю, как на это реагировать стоит! То ли восторгом задохнуться. То ли ещё раз ударить.

Чемпион он!

Как же.

Обманщик наглый.

Я кусаю губу, не зная, что ещё добавить. Даже в шуточном споре я проигрываю.

А потом понимаю, что я проиграла. Обещание рассказать о…

Тело мгновенно наливается свинцом. Вытягиваюсь стрункой, будто нападения жду.

— Необязательно сейчас, — Юра замечает перемену настроения. — Рассказывать. Позже.

— Зачем тебе знать? — обнимаю себя за плечи.

— Хочу знать. Понимать. Ты, Маш, оказывается очень разносторонняя личность.

— А тебе, как программисту, хочется на понятный код разобрать?

— Вроде того.

Кивает, соглашается. Но взгляд подсказывает, что не только в этом дело.

Я расслабляюсь. «Позже» — это довольно размытое понятие. Вот через несколько лет и расскажу.

Ближе к старости.

Буду праздновать столетний юбилей и расскажу. А учитывая, что женщины живут дольше…

— Я не люблю быть слабой, — признаюсь после того, как переоделась. Отдаю комбинезон сотруднику. — А там… Слабость именно была.

— Я не совсем понимаю, — мужчина хмурится, протягивает мне пальто. — Мне кажется, ты вполне сильная. И умеешь просить о помощи.

— Не умею. Ты не представляешь, как мне приходится через себя переступать каждый раз, когда к тебе обращаюсь. И всегда предпочитаю сама разбираться. Я…

Замолкаю, подбирая нужные слова. Делаю паузу, потому что…

Это разговор тоже слабость. И тоже обнажение души, которого я не люблю.

Но…

Не знаю, словно чувствую, что с Юрой можно открыться? Хотя бы попробовать. Чучуть. А если попробует ранить… Сразу сбегу и всё.

— Когда я тебе на Дубинина и донорство пожаловалась… — дёргаю плечом. — Я была испугана. Очень. Не в себе. А ты оказался рядом. Только поэтому рассказала.

— В другой момент ты сама бы бодалась? — Юра выглядит недовольным.

Я честно киваю. Бодалась бы. А как иначе?

У меня есть другой выход?

Бегать по городу и искать, кто бы за меня заступился?

Если даже мой любимый начальник быстро продался… То что говорить об остальных?

Так что… Справлялась бы сама. Сцепив зубы и не останавливаясь, как обычно.

Я до Дубинина привыкла выкладываться на полную. После него — с двойным усердием вкалывала.

И даже во время брака не расслаблялась, потому что не планировала просто сидеть дома. Хотела своего достичь. Ну и мужа «не позорить», так сказать.

— Ясно всё с тобой, — Юра кивает. Словно новый элемент моего кода находит. — Гордая и самостоятельная.

— Опытная, — поправляю его. Мужчина открывает передо мной дверь, я выскакиваю на улицу. — Потом всё хуже становится, если на кого-то рассчитывать.

— Мне жаль.

— Что? Нет, я наоборот радуюсь, когда самой могу справиться и…

— Не это. Мне жаль, что Дубинин так сильно тебя сломал.

— Ничего он не…

Осекаюсь под взглядом Юры. Отворачиваюсь, скрываю досаду. Он бьёт по самому потаённому и сокровенному.

Что я выпускать не собираюсь.

Сломал, конечно.

Сильно, если до сих пор на этого мудака реагирую. Не любовью, конечно. Но эмоциональные всплески не прекращаются.

Савва напомнил об этом, когда приехал в мой город. Хотя я пыталась делать вид, что ничего не случилось. И я в порядке.

Сломал.

И за два с половиной года я и не нашла ответ, как именно себя починить.