Мой бывший предатель

Глава 8

— Мамочка красивая!

— Спасибо, мой хороший, — я оборачиваюсь к сыну. Посылаю воздушный поцелуй. — Ты у меня тоже самый красивый.

Я очень долго кручусь возле зеркала этим утром. С непривычной щепетильностью отношусь к каждому штриху макияжа.

Кирюша, скучая, сидит на кровати. Играется машинками, тяжёлыми вздохами показывает, что хочет больше моего внимания.

Но мне хочется…

Нет, мне жизненно необходимо выглядеть сегодня хорошо. Идеально.

В первую нашу встречу я выглядела ужасно. Растрёпанная и в дурацком цветастом платье. После — не особо лучше.

Но сегодня у нас с Дубининым назначена встреча.

И я готовлюсь со всей тщательностью. Предварительно договоры мне никто не дал. Поэтому умом не поразить. Буду внешностью брать.

Смотри, Савва. Не ломаюсь. Не поддаюсь. С каждым твоим ударом только лучше выгляжу.

И я хочу это показать бывшему мужу. Чтобы не думал, что его появление выбило меня из колеи.

Почувствовать слабость — хищники лишь сильнее нападают.

Но я сама давно хищница.

И это нужно доказать.

Я заканчиваю, возвращаю всё внимание сыну. Тут заливисто смеётся, когда начинаю его тискать.

— Ой, фу, — морщится, уловив запах лака на моих волосах. — Мам, фу.

— Согласна, пахнет неприятно. Зато я очень красивая.

— Да.

— Теперь сделаем из тебя красавчика?

Кирюша соглашается. Почти не крутится, пока я его одеваю. Сам важно поправляет шапку на голове.

Отправив сына в детский сад — я задерживаю дыхание. И резко переключаюсь на рабочий режим.

И все проблемы, которые наваливаются снежным шаром.

Юра переезжает. Переезжает! А это может вызвать очень много лишних вопросов. В первую очередь, от Дубинина.

Бывший муж уже прощупывал почву. А если потянет за одну ниточку, что вся паутина рухнет к его ногам.

В такси я нервничаю, но когда вхожу в бизнес-центр — держу себя в руках. Ледяная принцесса, которую ничто не тронет.

Удивляюсь лишь единожды. Когда понимаю, что Дубинин ждёт меня на встрече в ресторане. Офис не успел снять?

Поправляю тонкий ремешок на талии. Цепляю на лицо самую стервозную маску.

Не даром меня в офисе ведьмой кличут.

Я сейчас тебе, Дубинин, такую порчу наведу. Что ни один бизнес в этом городе не пойдёт.

Скольжу взглядом по пустому ресторану, но всё равно Савва меня замечает первым. Когда смотрю на него — он уже во всю меня изучает.

Ёжусь. Будто сканер вечный.

— Дубинин, — сдержанно киваю, усаживаясь за стол.

— Дубинина, — парирует с широкой ухмылкой.

— Почему в ресторане? Или цены аренду столь высоки, что ты уже не тянешь?

— Этим как раз и заняться нужно.

Савва спокойно реагирует на мой неудачный выпад. Двигает ко мне три стопки бумаг.

Просматриваю. Мысленно стону.

Это он выбрал для первого задания?

Я себя оскорблённой чувствую!

— Дубинин, — фыркаю раздосадовано. — Это настолько шаблонные договоры, что три фирмы тебе почти слово в слово всё описали.

— А вот твоя задача, Дубинина, это «почти» разобрать. И сказать, где разница.

— Ладно. Поняла. Изучу и вернусь завтра.

— Я думал, что такой специалист, как ты, быстро справится. Переоценил, видимо.

— Справлюсь. Но сроки нужно сразу озвучивать. Конкретика — самое важное для юриста.

Пытаюсь кусаться в ответ. Не могу сдержаться. Будто Дубинин самим своим присутствием подрезает проводки выдержки.

Тормозить не получается.

Я даже не задаюсь вопросом, почему Савва сам не займётся этими договорами. Делов на пять минут. И он сам прекрасно всё знает.

Но мне мужчину не понять. У него своя степень безумия. До которой мне не дотянуться.

Лениво изучаю условия. Савва продолжает смотреть на меня. Без остановки.

У меня рог вырос или что?!

Подходит официантка. Перед мужчиной ставит кружку кофе, возле меня — прозрачный чайник. Одного взгляда хватает, чтобы определить манговый чай.

Мой любимый.

Очередной гол в мои ворота.

Савва отлично колет тем, что помнит такие мелочи.

Только смысла этих ударов не понимаю.

Но выдерживаю. Удары от Дубинина это то, что я научила переживать спокойно, не теряя фальшивой улыбки.

— Будьте добры, малиновый чай, — заказываю официантке.

— Разлюбила? — уточняет Савва.

— Давно уже. За два с половиной года вкусы меняются.

— С этим не поспоришь. Видел твоего Юру. Совершенно не твой типаж.

— А ты знаешь мой типаж? Ох, Савва, ты же не думаешь…

Что мой типаж — ты.

Заканчиваю молча. Взглядом транслирую. И этого достаточно, чтобы Савва считал намёки.

Всё правильно понял.

Сжимает челюсть сильно. Дёргает щекой. Ловлю его раздражение с удовольствием.

Смотри, Савва. Я тоже умею бить. Я училась у лучшего наставника. Ты мной доволен?

Только предчувствие надвигающейся бури не даёт в полной мере насладиться своим триумфом.

Я замираю, пристально всматриваясь в Савву. Что он сделает? Как отреагирует на этот выпад?

Резко подводит на меня взгляд. Криво усмехается, так, что мне становится не по себе.

Черт возьми, стыдно.

Дубинин только дёргает. Подначивает. Я же ринулась в открытое противостояние. По прошлому ударила.

Довольно жестоко. И лицемерно. Топчусь по тому, что для меня когда-то было самым важным.

Несмотря на всё. На то, что муж оказался ублюдком. На то, как мы расстались. На вечно пульсирующую рану в груди.

Я всё равно же… Я была счастлива в моменте. Три года брака, год отношений до этого… Я была счастлива. Наслаждалась каждым мгновением. Тонула в любви к этому мужчине.

Мне нравилось, как он целовал мои плечи. Любила его запах. Колючую щетину, крепкие объятия. Взгляд.

Когда-то я любила в этом мужчине всё. И пусть сейчас ненавижу…

Пытаясь задеть Саву, я будто сама себя оскорбляю. За свой же выбор.

Он мудак. Чудовище, пославшее меня на аборт с нашим ребёнком. Изменщик. Предатель. Но при этом…

При разводе он никогда не оскорблял меня. Просто заявил, что не хочет быть со мной. Разлюбил. И детей от меня больше не хочет.

Сволочь же. Но не оскорблял. И не заявлял, что брак был ошибкой. И зря он малолетку выбрал.

Бить я научилась.

Отдачу принимать — пока нет.

— Я могу делать правки? — резко перевожу тему. Притягиваю к себе документы. — Я уже вижу ошибки. Ну и разница…

— Да, — глухо отвечает Савва. — Делай что хочешь.

Повисает тяжёлая тишина. Острыми шипами давит на плечи.

Кажется, я смогла задеть Савву. Одним намёком пресекла его попытки дальше говорить.

Но мне и не жаль. Савва меня ни разу не жалел. Ни при расставании, ни когда через босса на меня давил.

Глотаю любые сомнения. Пусть. Может, этого будет достаточно, чтобы мужчина отстал от меня?

Я сосредотачиваюсь на делах. Пью принесённый официанткой малиновый чай. Слишком сладкий.

Для себя подчёркиваю опечатки. Хотя грамматика — не моя забота, и только один вариант Дубинин выберет. Но это привычка.

Боже, так сложно в правильном месте поставить запятую?

Любовь к этому привил мой отец. Он был преподавателем криминального права в университете.

Шутил, что главное преступление — не знать элементарных правил и невнимательность.

Он сажал меня к себе мелкую на колени, проверяя работы студентов. Мы вместе читали, он черкал ручкой. Иногда даже мне разрешал!

Самые тёплые и яркие воспоминания из детства.

Я перечитываю. Тяну время. Опасаюсь, что если закончу быстро, то Савва ещё что-то придумает.

Или хуже — снова начнёт со мной разговаривать.

— Всё, — выдыхаю, когда тянуть дальше уже некуда. — Я закончила. Выделила отличия.

— Твой совет? — Савва отвлекается от телефона, возвращает ко мне своё а. — Какой лучше?

— Все хороши. Но… Рядом с этим адресом, — стучу пальцем по бумаге. — Там рядом вечная стройка. Очень шумно. И свалки мусора, на который администрация города не реагирует.

— Хм.

Мужчина недоверчиво смотрит на меня, притягивает к себе договор. Внимательно изучает, будто там где-то указаны такие условия.

Я дёргаю плечом. Не хочет? Пусть не верит. Свой долг я выполнила — предупредила. Решение за мужчиной.

Это не жалость. А продуманная стратегия. Замылить глаза и отвлечь. А потом уже начать лажать.

Быстрый саботаж Дубинин сразу поймёт. А так пусть для начала изведёт себя подозрениями.

Понимает ведь, что я не буду работать с удовольствием. Обязательно что-то выкину, подставлю. Попытаюсь отплатить за то, что он вернулся в мою жизнь.

Вот пусть сначала съедает себя сомнениями.

Потом начнёт доверять.

А после — разгребает проблемы.

Я даже голос профессиональной этики заткну. Это не работа. Это война без причин.

Не понимаю, на что вообще рассчитывал Савва. Какие у него мотивы?

— Приму к сведению, — кивает в конце концов. — Спасибо.

— Это всё? — интересуюсь сдержанно. — Я могу идти?

— А как же рекомендации? Нет желания переделать договор под лучшие условия? Что-то добавить?

Савва снова усмехается. Колет взглядом. Кажется, пришёл в себя после моего удара. Дальше продолжает доставать.

Аккуратно долбить по моему профессионализму. А это задевает сильнее личного.

— Обычно, — цежу недовольно. — Арендодатели не позволяют этого.

— Мне позволят, — легко отмахивается Савва. Подчёркивает свою власть. — Поэтому сделай.

— Как скажешь. Только сначала выбери. Нет смысла менять несколько договоров. И… Сейчас вернусь.

Я резко подскакиваю, когда звонит мой телефон. «Садик». Мысли сразу утекают в сторону сына.

Отхожу, взволнованно отвечаю на звонок. Обычно мне не звонят, только если что-то случилось.

— Марьям Радомировна, вы только не волнуйтесь, — звучит голос воспитательницы. Заставляя меня сразу умирать от беспокойства. — Кирилл упал на прогулке.

— Просто упал? — выдыхаю.

Потираю грудь в области сердца, отхожу к окну. Я знаю, насколько непоседливый мой малой.

Постоянно нужно ловить и наблюдать. И это делает меня вечно нервной в том, что с ним может случиться.

Он как-то чуть не перевернул на себя чайник с кипятком! Учитывая, что до тумбы он вообще не достаёт. Но додумался подставить стульчик, чтобы потянуться к «громкой штучке».

А я на минуту отошла в туалет. Оставив сына в манеже!

Настолько он смышлёный и любитель попадать в неприятности.

— Упал это не страшно, — произношу и для себя, и для воспитательницы. — Или сильно?!

— Сильно, Марьям Радомировна. Он порвал себе губу. Его повезли в больницу, зашивать. И…

— В какую?! Я сейчас же приеду!

С трудом выслушиваю объяснения. Дрожащими пальцами стараюсь вызвать себе такси, в голове шумит.

Боже. Мой малыш. Ему наверное так больно. И страшно! Он в больнице, а меня рядом нет.

На глаза наворачиваются слёзы от беспомощности. Я ничего не могу сделать. Ни залечить раны, ни успокоить. Ни предотвратить это падение.

— Я уезжаю, — бросаю Дубинину, подхватывая свою сумку и пальто. — Потом поговорим.

— Мы не закончили, — припечатывает мужчина, поднимаясь. — Раз уж взялась за эту работу, то будь добра. Выполняй качественно. Сядь.

— Нет. У меня семейные обстоятельства. И я…

— Мне плевать.

— Мой сын в больнице, Дубинин. И вот мне откровенно похрен. Плевать тебе или нет. Можешь хоть увольнять меня, хоть волчий билет организовывать. Похрен!

Выплёвываю ему в лицо, бросаю взгляд на телефон. Такси ждать ещё десять минут. И это ожидание убивает.

Краем глаза замечаю, как меняется выражение лица Саввы. Из раздражённого, даже злого, превращается в растерянное. И сочувствующее?

— Конечно, — тут же соглашается мужчина. Может, нужно было сразу озвучить суть проблемы? — Я тебя отвезу.

— Нет, я…

— Такси будет нескоро, — кивает на мой телефон. — Я за это время тебя уже доставлю в нужное место. Поехали, Мара.