Мой бывший предатель

Глава 6

Гад. Бизнесмен чертов.

Чтоб его клиенты все кинули!

Я лечу в свой кабинет. Кажется, кто-то из стажёров пытается ко мне подойти, но отскакивает, заметив мой взгляд.

Громко хлопаю дверью. Сейчас мне плевать, как меня все обсуждать в офисе будут. У меня тут личная драма.

Я своего начальника перестала воспринимать. За секунду разочаровалась в человеке, которого считала своим ориентиром.

Может, у меня судьба такая? Важные мужчины в моей жизни оказываются редкостными ублюдками.

Игорь Валерьевич был для меня примером. Ответственным, справедливым. Честным. С ним одно удовольствие было работать.

Сейчас понимаю, почему его весь офис тихо ненавидит.

Я хватаю листок из принтера, усаживаюсь за стол. Начинаю писать заявление на увольнение.

Савва что-то перепутал. Я не в эскорте работаю, чтобы продаваться любому. И приказ генерального на меня не подействует.

Пусть идут к черту оба.

Это не единственная фирма в городе. И городов тоже много. Я спокойно найду себе другую работу.

Ручка скрепит о бумагу, меня потряхивает от злости. Не поднимаю головы, когда в мой кабинет заходит подруга.

— Всё плохо? — участливо спрашивает Даша. — Я таким злым Игоря ещё не видела. Рвёт и мечет. Что ты сделала?

— Послала его нахрен, — отвечаю, ставя подпись внизу заявления. — Я увольняюсь.

— Как? Ты серьёзно?

— Про увольнение или про послала? Оба варианта правда. Я не буду больше здесь работать.

— Боже, Маша! Ты понимаешь, что Десницкий тебе такое не простит? Он же тебе волчий билет организует. Или рекомендаций не даст. Что произошло у вас? Ты же его любимица.

Я выдыхаю. Откидываюсь на спинку кресла, покачиваюсь. Прикрываю глаза, выдыхая.

Я соврала. Конечно, Игоря я не послала. Не открыто. Со сарказмом поблагодарила за интересное предложение и ушла.

Внутри такая сильная обида клокочет, что разъедает меня кислотой. Невыносимо. Чувствую себя какой-то… Игрушкой.

Савва захотел — поиграл, потом выбросил. Теперь снова захотел и пытается забрать.

Генеральный — отдаёт за деньги поиграть.

Отвратительный привкус горечи во рту.

Даша продолжает ещё что-то говорить, но я её не слушаю. Сажусь ровно, взглядом упираюсь в выключенный компьютер.

Думаю.

Мне нужны рекомендации, это самый простой способ получить подобную работу. С хорошими условиями.

Я не идиотка. Понимаю, что мало фирм предлагают полдня на удалёнке, чтобы я могла с сыном проводить время. И оплату приличную.

Но это мелочь. Проблема в другом. Где гарантия, что Савва не придёт ко мне на новую работу?

Если встречу у химиков можно списать на совпадение, то всё остальное — спланированная акция.

Дубинин — упёртый баран, когда чего-то хочет. Башкой своей наглой любую стену пробьёт.

Нет. Бежать не вариант. И я не хочу.

Внутри протест просыпается. Потому что новый побег — это показатель слабости. И хищники хорошо такое чувствуют. Настигают, чтобы добить.

— И… Ты куда? — Даша удивлённо смотрит на меня. — Ты меня пугаешь. Говорят, ведьма сегодня фурия. Ты кого убивать планируешь?

— Генерального. Десницкий сказал, что я непрофессионал.

— И ты сейчас пойдёшь его переубеждать? О, нет. Ты пойдёшь его продавливать.

— Именно.

— Сделаю я пока кофе. Тебе победный. Генеральному — с успокоительным.

Даша первой выскакивает из моего кабинета. Я задерживаюсь. Привожу себя в порядок.

Напоминаю, что я юрист. Эмоции — это плохой советчик. Собранность и отстранённость мои лучшие помощники.

Внутри кипящий вулкан, но я его игнорирую.

— Марьям Радомировна, — неуверенно мнётся стажёр возле моего кабинета. — Можно вас? Только не убивайте.

— Кровью младенцев не питаюсь, — я чуть улыбаюсь, отдавая договоры парню. — Вот, с правками, Лёнь. Если что-то непонятно, то зайди ко мне потом.

— Спасибо большое!

Зимой и летом полно стажёров. Большинство из них увольняются насовсем после стажировки, возвращаются в университет. Некоторые — остаются.

Но я стараюсь ко всем одинаково относиться. Дать знания и базовые навыки. И рычать на всех в одной тональности.

После этого, приободрившись, я захожу к генеральному. Даже стучусь ради приличия.

— Рад, что ты так быстро вернулась, — Игорь кивает. — Готова поговорить серьёзно?

— Готова. Договор с Дубининым вы потеряете в любом случае, — сразу перехожу в нападение. — Он хочет работать только со мной. Откажете? Потеряете клиента. Уволите меня? Потеряете клиента и хорошего специалиста.

— Марьям, не испытывай мою благосклонность, — с предупреждением. — Ты не незаменима. У меня на твоё место — десяток желающих.

— Хотите работать с Дубининым? Я согласна. На моих условиях. Он ведь оплатит сразу на несколько месяцев? Отлично. Я отработаю с ним две недели. А потом делайте, что хотите. Контракт уже подписан.

— Почему две?

— А после я увольняюсь.

Протягиваю мужчине своё заявление об уходе. Спину сводит от прямой осанки, настолько я напряжена. Делаю глубокие вдохи, туша огонь нервозности.

Генеральный прав. Я не какой-то уникальный специалист, за которого будут драться. Я просто хороший юрист. И сейчас я играю на грани фола.

Но…

У меня преимущество. Игорь сам показал свою слабость. Желание заполучить контракт. Даже ценой моего увольнения.

Поэтому у меня есть на что давить.

— Вы напишете мне рекомендации, — ставлю я условие. — Лучшие, какие можно придумать. Я хочу их получить до того, как начну работать с Дубининым.

— Согласен.

— Это ещё не всё. Это копия моего заявления. Подпишите его сейчас, пожалуйста.

— Зачем?

— Я хочу иметь доказательство того, что вы моё заявление получили. Я передам свои дела как можно быстрее. У меня останется только Дубинин по работе.

— Наглеешь, Марьям.

— У меня был хороший учитель. Выжимать своё.

— Почти горд сейчас. Договорились. Но я надеюсь, что ты передумаешь. Это лишь работа, Марьям. Ничего личного.

Я умалчиваю, что моим главным учителем был не генеральный. А бывший муж. Он учил, что нужно бить первой.

Так сильно, чтобы оппонент не успел прийти в себя. И дать отпор.

Я этот урок запомнила. Свой удар Савва нанёс так хорошо, что до сих пор болит.

Но… Теперь моя очередь.

Я не могу сбежать от Саввы. Но я могу сделать так, чтобы он пожалел о своём решении взять меня в юристы. Спустя две недели он будет проклинать день, когда приехал в этот город.

— И как мой тигрёнок себя вёл? — улыбаюсь сыну, застёгивая на нём курточку.

— Хорошо, — Кирюша старательно рычит, но получается привычная «л». — Мы к ба?

— Нет, радость моя. Соскучился?

— У неё морс.

— Хочешь морс. Я могу приготовить.

— Можешь?

Сын недоверчиво хмурится, внимательно рассматривая меня. Прикидывает, можно ли доверять моим умениям.

Я смеюсь, целую его щёчки. Кирюша морщится, но сам тянется за объятиями. Крепко прижимаю к себе, уткнувшись в его рыжеватые волосы.

От сына пахнет детским яблочным шампунем. Шоколадом. Ещё чем-то неуловимым, особенным.

Моим маленьким счастьем пахнет.

Рядом с сыном я успокаиваюсь. Отодвигаю подальше любые проблемы. Правило с момента, как я родила.

Я тогда очень уставала. Нервничала, выходила из-за себя. Ещё и на работе был адский завал, я не успевала. Должна была за полчаса отправить договоры, к которым даже не прикоснулась.

А Кирюша плакал. И плакал. И не переставал.

И меня сорвало на крик.

Вряд ли младенец что-то запомнил, но мне до сих пор стыдно за эту слабость. Тогда пообещала себе.

Что «ведьма» и юрист я на работе.

Дома — любящая мама.

Не позволяю этим жизням пересекаться. За невидимой оставляю всё, что касается работы, когда я с Кирюшей.

А Дубинин — работа. Только и всего.

Поэтому сейчас полностью погружаюсь в своего сына.

Веду его на машинки, потому что обещала. Зимой мало кто ведёт такой бизнес, поэтому нам приходится прогуляться.

— Не замёрз? — уточняю, поправляя шарф.

— Не замёрз, мама! — заявляет строго. — Машинки. О! Цикл!

— Мотоцикл.

— Можно?

— Нет, солнышко. Мы говорили с тобой, помнишь? Это для взрослых деток.

— Летом? — с горестным вздохом.

— Летом.

Сын соглашается, хоть обиженно сопит те две минуты, что мы приближаемся к машинкам.

А после переключает внимание. Забирается в красный джип, позволяя мне пристегнуть. Оплачиваю девушке сразу три круга, забираю пульт управления.

Кирилл ещё маленький, чтобы самому рулить или жать на педаль достаточно сильно. Поэтому управляю я.

Но сын, естественно, считает, что это всё он. Я не разрушаю детскую иллюзию.

Телефон вибрирует в кармане, но я игнорирую. Мой рабочий день закончился, пусть ждут завтра. А если кто из родных, то не обидятся.

Совершаю три круга вокруг длинного фонтана, который не работает. Кирюша довольно улыбается, хохочет.

И моё сердце радуется.

— Ещё, — просит сын, когда я останавливаю машину рядом с собой. Прячу пульт управления. — Ещё разок. Можно?

— Сейчас проверим.

Я присаживаюсь на корточки. Проверяю ладошки сына, его щёчки. На улице холодно, а до дома ещё идти минут пятнадцать. Кирюша только сопливил недавно, не хочу повторения.

— Мамочка! Можно?

Кирилл крутится, умоляет своими тёмными глазками. Я силюсь оставаться сильно, но рядом с сыном это тяжело.

Я почти нахожу в себе силы строго отказать, когда заготовленные слова вылетают из головы. Вспышками взрываются.

В конце аллеи замечаю знакомую фигуру. Савва не замечает меня, стоит боком.

Тело парализует. Всё внутри напрягается. Желание горит. Схватить сына в охапку и убежать подальше. Не позволить мужчине даже заметить Кирюшу.

Смотреть на него.

Не имеет Дубинин на это права.

Не имеет! Он отказался. Он убить хотел. Савва пусть в ад отправляется, а не к моему сыну подходит.

Но по закону…

Он может ведь. Всё может. И общения потребовать, и…

И пойти по общеизвестному маршруту, если рискнёт что-то предпринять.

Не буду я от него бежать.

Пусть Дубинин от меня прячется.

Савва, словно почувствовав моё внимание, оборачивается. Скользит взглядом по парку, останавливаясь на мне.

Мне кажется, я даже на расстоянии вижу, как мужчина напрягается.

Поздно уже бежать.

— Можно, — хриплю, доставая кошелёк. — Покатайся ещё, милый.

— Сам! — сын забирает у меня купюры.

Кирюша ещё ничего не понимает в деньгах. Маленький ещё до этого. Но с радостью платит за всё.

Детские книги обещали, что эта стадия начнётся ближе к трём годам. А Кирюша не любит быть как все. Поэтому уже проявляет первую самостоятельность.

Которая обычно доставляет больше хлопот.

Но я не спорю.

Позволяю сыну учиться.

Выдыхаю, лишь отправив сына кататься. Планирую держать его на расстоянии от Дубинина, если тот рискнёт подойти. Но мужчина не двигается. Беру себя в руки.

Может и не подойдёт. Сейчас мы не в запертом помещении, из которого мне не сбежать. Савве неинтересно. Лишь пытается словить мой взгляд.

«Не подходи» — предупреждаю мысленно.

Не смей.

Савва резко дёргает головой. Как в себя приходит.

И двигается прямиком ко мне.