Мой бывший предатель

Эпилог. Савва

— Савв, я поняла, что не смогу…

— Всё нормально, — успокаиваю Марьям. — Я всё решу. Заберу Кира с садика.

— А ужин…

— Будем умирать от голода.

— Дубинин!

— Слушай, ну я как-то соображу, чем накормить трёхлетку. Не переживай. Давай, проворачивай свои тёмные делишки, а мы ждём тебя дома.

Марьям тихо смеётся. По голосу слышно, насколько она устала. Переговоры, которые должны были закончиться до обеда, всё ещё идут.

Не сомневаюсь, что Мара нервничает из-за этого. Что приходится отменять все планы, жертвовать временем с сыном.

Она могла бы вообще не работать. Я в состоянии обеспечить семью всем лучшим. Но…

Это нужно Марьям. Её отдушина, любимая работа. Способ самовыражения. Она не только мать или любимая женщина, но и больше этого.

Поэтому подобные комментарии я придерживаю при себе. Только убеждаюсь, что девушка не загоняет себя слишком сильно. Не берёт лишнюю работу.

А занимается только теми делами, которые ей действительно интересны.

— Пап?!

Кирилл подскакивает с ковра, когда замечает меня. Что-то бросает своим друзьям, ко мне мчит.

А у меня сердце в который раз выкручивает, когда слышу его радостное «папа».

Такое простое слово, но столько смысла в нём заложено. Так сильно откликается.

Я ведь не думал, что когда-то действительно смогу стать отцом. Папой для мальчика, чья мать — Марьям.

И это имеет очень большое значение, если честно.

Рассказать Кириллу про то, что я его отец было непросто. Для нас с Марьям. Для неё — в большей степени.

И я понимал её страхи, неуверенность. Каждый день давал убедиться, что я изменился. Я умею слушать, а не только переть танком.

Случай представился сам собой. Когда Кирюша умудрился стукнуть коленку, сидя на диване. Да так, что решили ехать в травмпункт, на всякий случай.

А там смутно знакомый врач и его «Кирилл Юрьевич», отчего меня перекосило. Ещё и сын это «Евич» начал повторять.

По возвращении в квартиру Марьям, я решился на разговор. Она нервничала, я не меньше.

Но я больше не мог позволить, чтобы сын считал отцом кого-то другого.

— Кир, — позвал я аккуратно. — Ты помнишь, как тебя называли? Ты — Кирилл Савельевич.

— Ага, — серьёзно кивнул сын. — Киилл Евич. Ну да.

Ладно.

Это прошло намного легче, чем мы представляли.

А после появилось это тёплое и важное «пап». Само по себе. Делая меня необычайно счастливым.

— Пап! — Кирилл подпрыгивает, пока я собираю его. — А я сегодня поствоил самую высокую бавню.

— Башню? Ты молодец.

— Я выиглал.

— Даже не сомневался в тебе.

Я практически полностью научился разбирать речь сына. Больше года прошло, но и он свои шифры меняет.

Мара только посмеивается, когда в какой-то момент я теряюсь. Не могу разобрать до конца.

Кирилл упрашивает меня пойти в парк, и я соглашаюсь. Телефон молчит, значит, Мара до сих пор на встрече.

Поэтому мне так нравятся инвестиции. Да, часто переговоры длятся вечность. Но можно выстроить день так, чтобы было больше времени на семью.

Вначале, когда Мара только заикнулась о повторном шансе для меня, всё перестраивать пришлось.

Не пускать под откос, как в прошлый раз. Но делегировать, откладывать, ставить на паузу.

Для того чтобы было время всё исправить. По полной выложиться, демонстрируя, насколько мне важна Марьям.

— Мото! — Кирюша тянет за собой, указывая на электромотоцикл. — Мовно?

— Можно, — соглашаюсь. — Только держись крепче.

Я наставляю сына, напоминаю, как всё нужно делать. Он знает, конечно, но в плане безопасности…

Кир пытается пострадать любым возможным способом. Это неизменно.

Как и его любовь к машинкам. В этом, и не только, он пошёл в свою маму. Скорость и попытки вызвать у меня инфаркт.

Сколько я ловил его в последний момент? Перехватывал, не давая поцеловать землю.

А Марьям…

Наши поездки на карт — моё «любимое» занятия. Видеть, как любимая женщина рассекает на скорости. Рискует пострадать. И не иметь возможности ничего сделать.

Только внимательно следить за каждым поворотом, надеясь, что помогать не придётся.

Но это всё пустяки. Потому что после у Марьям горят глаза. Улыбка широкая и тёплая. Она вся энергией счастья наполняется. И это для меня главное.

— Кир!

Я рычу, когда сын едва не на ходу спрыгивает с детского мотоцикла. Но Кирилл на меня даже не реагирует. Бросается по дорожке вперёд.

— Мама же!

Кричит мне в ответ, оправдываясь. И если честно… Да, это хорошее оправдание. Действенное.

Только сейчас я замечаю Мур, спешащую к нам по алее. Она устало улыбается. День явно был сложным для неё.

— Как вы тут?

Она целует Кира в макушку, а после её близость достаётся мне. Притягиваю Марьям к себе, коротко целую.

Наслаждаюсь мягкостью её губ, лёгким цветочным ароматом духов. Нежностью кожи.

— Пап, мама — моя, — пыхтит Кирюша с детской ревностью.

— Твоя-твоя, — Марьям смеётся, запрокидывая голову. — Пойдём домой? Папа обещал нас накормить ужином.

— Да? Вау! О, голуби, смотли!

Кир тут же срывается с места, уносится вперёд. Пока сын отвлечён, я могу провести время с «только его мамой».

Марьям прижимается ко мне. Ведёт пальчиками по моей щетине, тепло улыбается.

— Закончила всё? — уточняю я.

— Ага. Наконец, — морщится, строит несчастные глазки. — Я устала, я страдала. Мне нужна реабилитация.

— Думаю, я знаю, как повысить тебе настроение.

Смотрю на неё многозначительно, а после медленно наклоняюсь. Марьям сама подставляет губы под поцелуй.

Прикрывает глаза, наслаждаясь моей близостью.

И такие моменты — очень ценны для меня.

Показывают, что я справился. Я исправил собственные ошибки, смог вновь завоевать мою любимую женщину.

Это было непросто. За этот год нам пришлось много чего пройти. Научиться снова быть друг с другом.

Марьям училась вновь доверять мне. Я — учился доверять априори. Выцепил у девушки номер её психолога, сам сходил.

Копал глубоко, долго. Разбирал моменты, которые мне жить мешали. Что так сильно во мне сидело, что я сам едва всё не разрушил.

Разрушил. Не поверил Марьям. Пусть для болезненного слова, но отправил Мару на аборт. Предложил собственного ребёнка убить.

Это будет вечно в моей памяти. Не для того, чтобы корить себя каждый день. А как напоминание, ориентир.

Как много ошибок я сделал. И что их повторять нельзя.

Потому что снова мне так не повезёт. Если облажаюсь — на этом всё закончится.

Наша тактика «день за день» — была хороша. Ориентируемся только на сегодняшний день. Не припоминаем прошлое, не загадываем будущее.

Просто наслаждаемся одним днём, берём из него самое лучшее. И это помогало. Мы выстраивали прочный фундамент, на который уже после можно было возложить багаж прошлого.

И у нас получалось.

Но и лажать нельзя было. Если всё оценивать по одному дню, а он плохой…

В общем, я выкладывался на полную. И ловил от этого особый кайф. Потому что реакцией мне были светящиеся глаза Марьям. Задорный смех Кирилла.

И для меня нет ничего важнее нашей семьи.

— Я даже двигаться не буду, — заявляет, падая на кровать. — Всё, нет меня.

— И даже манговый чай не будешь? — усмехаюсь.

— Манговый? Ну… Подлец ты, Дубинин. Знаешь, чем меня подкупить.

Знаю. Ведь смогу убедить Марьям, что нам стоит жить вместе. Для неё это был серьёзный шаг. Но она решилась.

Я доказал, что мне можно доверять.

Теперь осталось дело за малым. Вручить кольцо и вернуть ей статус жены.

Но это после. Ни к чему спешить. Для Марьям комфортнее двигаться в медленном режиме. И я уважаю это.

Шаг за шагом.

День за днём.

Главное, что в каждый из этих мгновений — мы счастливы.

Конец!