Мой бывший предатель

Глава 40

— А потом он… Так! И оп… Всё номально.

Кирюша взахлёб рассказывает, как спасали его машинку. Сын уронил её на асфальт, а Савва… Как герой вставил колёсико обратно.

Я с улыбкой это вспоминаю, потому что… Эти двое так похожи друг на друга, что даже раздражает. Хотя бы внешности радуюсь, это мой сын. А так…

— Давай помогу.

Савва предложил, а Кирюша его внимательным взглядом смерил. Недоверчивым и серьёзным. Словно примерялся, насколько можно доверить мужчине свою машинку.

У Саввы, в более взрослых чертах, такое же происходило, когда он новый проект изучал. А теперь сам стал предметом изучения.

Кирюша с недоверием протянул машинку. Перед этим убедился, что у меня не хватает сил.

А Дубинин… Все мужчины дети, да? Потому что едва не засеял от такой важной просьбы. С двойным усердием принялся за работу.

Машинку спасли. Савва в глазах сына стал почти героем.

А я просто радовалась, что мне не нужно будет успокаивать расстроенного Кирюшу.

— Вот, — сын демонстрирует машинку. — Класс?

— Класс, милый.

Мама треплет его по волосам, а сама на меня поглядывает. С прищуром и любопытством, на дне глаз мелькает беспокойство.

У неё такой взгляд… Какой только у мам бывает. Будто она всё-всё в моих мыслях прочитала, а теперь переживает и мысленно совет пытается вложить в мою голову.

И неважно пять мне лет или двадцать пять — мама всё считывает.

Она поднимается, обещая принести Кирюше перекусить, а сама мне на дверь указывает. Детская привычка просыпается. Вытянуться по струнке и придумать оправдание.

Но это с отцом больше работало. Для него мне всегда хотелось быть идеальной и умненькой, не разочаровывать. С мамой проще.

— Что у вас с Саввой? — уточняет она с тревогой, прикрывает дверь на кухню. — Он теперь будет постоянно с Кирюшей?

— Планирует, — я обнимаю себя за плечи. — Я пока ничего точно не знаю, мам. Он говорит, что отступать или пропадать не собирается. Я в этом не сомневаюсь.

— И что? Он надеется, что ты просто всё бросишь и вернёшься обратно?

— Мам, об этом речи не идёт! Мы с ним не пара. Но родители Кирюши. Кир пока не знает, естественно. Но Дубинин не будет долго довольствоваться малым.

Я медленно начинаю принимать реальность. Смиряюсь с этим. Я не могу просто винить Савву всё жизнь.

Ладно, я могу. Но ничего хорошего из этого не получится. Лелеять обиду и боль можно в детстве, а во взрослой жизни это часто мешает.

Поступил ли Дубинин как мерзавец? Определённо.

Собираюсь ли я просто простить его? Нет.

Но я не буду фокусироваться на этом, нужно двигаться вперёд. Пока что как отец Савва себя пытается показать с лучшей стороны.

— Ещё бы ты к нему вернулась! — мама взмахивает полотенцем. — Я о другом. Ты уехала из-за него. Теперь он весь такой приехал и хочет отцом быть. Только живёт-то он далеко! И как дальше? Так и знай, я никуда не поеду.

— Мам.

Я слабо улыбаюсь. Подхожу ближе, обнимая. Стараюсь утихомирить, а то мама пойдёт на Дубинина с полотенцем в руках.

И победителем будет совсем не Савва.

— Я никуда не уеду, — усмехаюсь я. — Не стану я из-за Дубинина снова свою жизнь менять. Он сам планирует переезд. Это его забота, не моя.

— Ну и правильно, — мама заметно расслабляется. — Всё равно будь аккуратной, Марьяш. Хорошо?

— Конечно. И врать не хорошо, ты сама учила.

— Где я соврала?

— Ты бы со мной переехала, даже если бы была не согласна.

— Ишь ты. Киш, умничает она мне тут. Иди работай.

Я со смехом вылетаю из кухни. Мама с полотенцем — это страшное оружие, так я скажу.

Я быстро прощаюсь с Кирюшей. Сын уже увлечён кубиками, поэтому спокойно меня отпускает. А я мчусь на встречу.

У меня очень хорошее настроение, и я хватаюсь за него изо всех сил. Пытаюсь закупорить в бутылочку и спрятать в груди, чтобы не поддаваться злости.

Химики и Юра. И с мужчиной я не говорила пока. Потому что мне кажется… Я буду кричать или остро реагировать. А я хочу сохранять чистый рассудок.

Я рекомендовала учредителю химиков не спешить пока. Обдумать всё снова, насколько он хочет сотрудничать с Балабановым. Но мужчина решил увидеть новое предложение.

Я его понимаю. Ему нужны инвестиции, в кратчайшие сроки. Это позволит заводу держаться на плаву.

Просто Юра… С ним будет сложно спокойно говорить. В этом моя проблема, я знаю. Я не умею разделять работу и личное.

В личном я не умею оставаться хладнокровной и собранной. Только если выпускаю коготки, но всё равно же бурлит.

А Юра стал личным. Кому я доверяла.

Ещё когда предложил помощь, когда мы решились на фиктивный брак. А после…

— Я хочу большего, чем просто фиктивный брак.

И подстава с документами.

Мне хочется верить в лучшее, но…

Ну не станет юрист без ведома начальника подменять договора. Либо привык так работать. Значит, Юра постоянно подставляет кого-то?

Из-за этого у него могли быть проблемы с генералом и бизнесом? Не из-за Дубинина.

Эгоистично то, что меня это лично задевает. Юра меня подставить хотел. Меня выставить некомпетентным юристом.

И это отлично так топчет моё женское самолюбие. Щедро посыпает сомнения в душе.

Его внимание было истинным? Тот хриплый шёпот? Или всё для того, чтобы я растаяла и подвела своего клиента?

Я прижимаю ладонь ко лбу, медленно выдыхаю. Стряхиваю с себя лишние мысли, надеваю броню.

Выхожу из такси уверенной походкой. Чувствую себя ледоколом, готовым расколоть любого, кто станет на пути.

Каблуки громко цокают по плитке, и это удивительным образом успокаивает меня. Я снова чувствую себя собой.

Марьям Дубининой. Хорошим юристом. Ведьмой.

— Маш…

Знакомый голос догоняет меня у лифта. Я не оглядываюсь и делаю вид, что не замечаю Юру. Мой фиктивный муж сейчас — господин Балабанов.

И отношение он получит соответственное.

— Здравствуйте, — я киваю, нажимаю на кнопку вызова. — Вы заранее приехали? Встреча назначена на три.

— Я чувствовал, что ты не станешь нормально разговаривать, — мужчина вздыхает. — Ты всё ещё обижаешься?

— Обижаюсь? Обижаются на близких, Юрий Сергеевич.

— Прекрати ты разговаривать так, будто меня не знаешь. Это уже смешно. Ты же понимаешь, что нам нужно поговорить. Я твой муж, в конце концов.

— Кстати об этом.

Я захожу в лифт, а Юра следует за мной. Достаю из сумки папку с документами и протягиваю ему.

Затылок покалывает от волнения, но я остаюсь невозмутимой. Отмахиваюсь от лёгкого раздражения. Словно я что-то должна, а сейчас — сбегаю от ответственности.

— Это финальный вариант брачного договора, — я дёргаю уголком губ. — С твоими новыми приобретениями, которые остаются тебе.

У нас всегда была договорённость. Моё — мне, Балабанова — ему. Ох, сколько раз мы уже меняли договор? Не счесть.

Юра немного обескуражен моим решением. Наверное, лишь поэтому и забирает у меня документы.

— Ты серьёзно, — он издаёт потрясённый смешок. — Из-за какой-то нелепой ошибки ты будешь сразу на развод подавать? Даже не поговорив со мной?

— Это никак не связано, — я лгу. — Это просто нужно было сделать. Сейчас со всем происходящим… Мне хочется привести хоть одну сферу жизни в порядок. Наш брак всегда был со сроком годности.

— Маш…

— Перечитай, пожалуйста, и дай свои правки. Я вроде учла всё. Заверим у нотариуса и можем подавать на развод. Хорошо? Юр, я очень благодрна тебе за всю помощь. И не уверена, что мою помощь можно назвать равноценной. Но я хочу развестись, надеюсь, ты это поймёшь.

Два с половиной года назад моя жизнь развалилась на кривые осколки. Всё искажённое, переделанное, запутанное.

Мой психолог говорит, что пытаясь удержать привычный уклад, я могу ещё больше загонять себя в стрессовое состояние.

Я тоже много чего начудила в прошлом. Под влиянием гормонов или разбитого сердца — не так важно. Это случилось.

Я не собираюсь откатывать всё на два года назад. Но распутать нити и сделать жизнь проще — можно ведь.

Нужно всё делать правильно, тогда и жизнь будет правильной.

Завершение фиктивного брака это первый пункт.

Это не значит, что я резко обрываю общение с мужчиной. Но это просто бумажка, которую я хочу получить.

— Ты серьёзно, — Юра сжимает челюсть, прочитав ответ в моих глазах. — Я понял. Ладно, если ты хочешь говорить так, а не нормально… Не переживаешь, что я всё усложню?

— Удачи в этом, — пожав плечами, я выхожу из лифта. — Нам нечего делить. Но если ты хочешь испортить моё мнение о тебе окончательно… Вроде уже понятно, что я работаю лучше твоего юриста.

— Разве нечего делить? Насколько я помню, я записан как отец Кирилла.