Моя в наказание

Глава 23

Айлин

Дорога домой кажется не тревожной, а наоборот — убаюкивает. Машина Айдара несется по трассе. В одно сплошное зеленое месиво сливаются деревья. Мы молчим, но тишина не гнетет.

Может даже вздремнула бы, но не позволяю себе. Слишком нагло с учетом того, что Айдар спал еще меньше, чем я.

Преимущественно пялюсь в окно. Изредка — из-под полуопущенных ресниц на него. Изучаю профиль. Дразню себя же, оживляя ночные минуты. Сердце щемит от воспоминаний, как набросился. Как любил — и грубо, и нежно. И быстро, и устало.

Как за руку взял и провел…

Вместо позорного коридора я получила личную взлетку.

Ерзаю. Айдар скашивает взгляд на меня.

Улыбаюсь.

Дальше — снова к окну.

До нашего городка осталось не так-то много. Интересно, он вспомнит про ключи от машины или это было для красного словца?

Если что, я и сама разберусь, но просто… Хочется.

— Ты сказала, что не общаешься со своими…

Вроде бы, ну что может быть более ожидаемым, чем звук его голоса? А я зависаю.

Прокручиваю слова в голове несколько раз. Осознаю, что это оно — начало разговора. Рефлексировать буду потом. Думать, почему начал настолько издалека. А сейчас поворачиваю голову. Киваю медленно.

Айдар мажет взглядом, но я успеваю прочитать всё: ему не в кайф. Мне тоже. Но, видимо, без этого никак. Нужно пройти. Желательно, за руки.

— Не общаюсь.

Веду плечами, хотя хочется себя же за них обнять.

— Почему?

Ощущение такое, что во мне не сердце бьется, а какая-то птица долбит дыру клювом. Сначала четко в грудине. Потом — по нервам. Больно, зараза. Больно!

Вздыхаю. Смотрю в глаза, даже с учетом того, что он куда больше на дорогу.

— Потому что я согласилась поучаствовать в твоем отстранении не для того, чтобы подлизать родным. Получить их расположение. Не знаю, что еще ты себе придумал…

Кривится. Стреляет предостерегающе.

А я снова вздыхаю. Здесь каждое слово имеет значение. Может сыграть свою роль. Чиркнуть спичкой над бензиновой бочкой. Мы на ней пляшем, периодически передавая из рук в руки сигарету. А у нас, вообще-то, дочь…

— Я просил тебя просто подождать, Айлин. Этого было бы достаточно.

Опускаю взгляд. В душе — буйная буря. Я миллион раз говорила с ним про себя. Исходила истошным криком. Умоляла. Плакала. Шантажировала. Оправдывалась.

Сейчас же и сама удивляюсь тому, насколько спокойна.

Приподнимаю подбородок и даже усмехаюсь.

— А ты уверен? — Спрашиваю тихо. Спокойно реагирую на сжавшиеся челюсти. Практически слышу, как спичка чиркает по коробку.

Не бросай, любимый… Не бросай.

— Я знаю, что меня обманули… Наум. Он нанял какую-то актрису. Я тебе говорила ее фамилию. Они составили для меня легенду. Как будто это жена арестованного тобой чиновника. А в то утро она позвонила и сказала, что я могу за него уже не просить. Его убили… Там…

Мне до безумия сложно возвращаться в то время. Сейчас я чувствую себя глупой, доверчивой, наивной девчушкой, которая, так и не известно, спасла жизнь другим или сломала свою.

Айдару, уверена, тоже.

Теперь хмыкает он. Смотрит на меня.

Дорога — прямая, машина сбросила скорость. На встречу, вроде бы, никто не едет. Но я все равно чувствую опасность. С нажимом веду ладонями по ткани.

Воды бы попросила, да как-то…

— Ты же сама понимала — он тебя использует. Ты же умненькой была… Всегда.

Вместо кивка — закрываю и открываю глаза. Была. А еще была беременной. Испуганной. На стрессе. Мне папа по лицу заехал и назвал неумелой шалавой.

А ты со мной ни черта не разговаривал. В отличие от Наума.

Но вслух не говорю этого. Уверена: Айдар и сам в курсе своих косяков. Дело же не в том, что он не понимает, что и почему я сделала.

Он принять не хочет.

Наш союз и наши небрачные клятвы должны были стоять выше всего перечисленного. Как бы там ни было, слабину дала я.

— Он сказал, что ты меня простишь… — Улыбаюсь вяло своим рукам. Не сразу рискую вскинуть взгляд на Айдара.

Он дожидается. Я читаю в них: не факт. Улыбаюсь еще раз. Вот и я так думала тогда. Совсем не факт. Получается, мы правы.

А Наум… Бог ему судья.

— Ты меня уничтожила просто, Айлин.

Произнесенные ровным голосом слова выпускают в мое сердце рой стрел. Это намного больнее, чем все вместе взятые обвинения и оскорбления.

Я не хотела. Я искренне не хотела.

— Но даже если отбросить то, что сделала… Похуй уже. Я никогда так не злился, как узнав, что ты от меня дочку скрыла.

— Ты сказал, что уничтожишь…

Возвращаю его же слова шепотом. Кожей чувствую, как воздух в машине электризуется. Если бы мы шли по ветке — вот сейчас бы она треснула.

— Да похуй, что я сказал, Айка. Ты четыре года у нас с ней украла.

Это правда. Кусаю нижнюю губу до чувства металла на языке.

Айдар приказывает:

— Перестань.

Со вздохом слушаюсь. Приоткрываю рот. Дышу. Глажу платье. Это глупо, но пытаюсь себя немного успокоить.

— Я боялась, что ты ее у меня заберешь.

В ответ на признание я получаю ужасный взгляд. Тяжелый. Вязкий. Снова разочаровываю. Но что поделать? Нам придется друг с другом такими теперь всю жизнь прожить. Неважно, вместе или порознь, но как родители мы друг от друга никуда не денемся.

— Айдар… — Зачем-то окликаю. Голос срывается. Прокашливаюсь и ерзаю на кресле. — Ты только это и говорил, когда приехал. Заберу. Заберу. Заберу. Не ври, что я зря боялась…

Молчит. Маленькая победа в нашем споре не дарит ни грамма счастья. Мне горько. Ему горько. Сложно нам. Я пока не вижу просвета для прощения. С другой стороны… Это уже диалог.

— Зря ты выебывалась, Айка.

Бывший муж произносит устало. Я выдаю очередную неуместную реакцию — улыбку.

Смотрю в сторону. Думаю о лишнем. Краснею медленно…

Если честно, мне хочется не разговаривать о сложном, а попросить остановить машину, забраться на колени, выплакать все, выцеловать его. Затопить эмоциями и дальше просто плыть.

Только это мои желания, а для него это значило бы сдаться. Не уверена, что он готов.

— Ты всегда знал, что я… — Торможу. Айдар вскидывает бровь. Губы сами собой расплываются. — Выебываюсь.

— Да уж… Ну и какого черта надеялся хотя бы на благодарность?

Позволяю шпильке проткнуть насквозь. Отвечать сходу не буду. Доказывать, что благодарная. Делаю вдох. Три счета. Выдох.

— Если можешь — прости. Наум дал слово, что с тобой ничего не случится. А если бы случилось — я бы не пережила. Я тебя правда люби… Ла.

Слова повисают в воздухе. Их бьет разрядами, как и меня. Он их не хочет. Не принимает. Отскакивают от невидимой стены и летят к моим ногам.

Это очень больно, но я привыкла. Терплю.

— И я правда рада, что у тебя в жизни всё хорошо.

Адресованный мне ответ — полная сарказма усмешка.

— Думаешь, хорошо?

Пожимаю плечами. Вспоминаю его слова о личном аде, в который я его окунула. Наверное, даже гордиться могла бы, как окрутила мужчину, взявшего меня в жены по доброте душевной, но по факту мне просто больно за нас. Очень-очень.

— Думаю, не хуже, чем было тогда…

Веду по рамке сенсорного экрана на приборной панели кончиками пальцев. Имею в виду, конечно, материальное. Айдар привычно хмыкает.

Дальше мы молчим. Успокоиться тут же я не могу. Слишком мало обсудили. С другой стороны… Наш первый шаг не кончился аварией.

— Как ты жила сначала? До ателье?

На новом вопросе ужасно тушуюсь. Становится неловко. Боюсь отвечать.

— На деньги, которые дал Наум. Он два раза…

Айдар задерживает глаза закрытыми. Я улавливаю движение кадыка при сглатывании.

— Передавал мне через человека.

— И про беременность он, конечно же, знал…

— Да.

Почему не сказал тебе — могу только догадываться.

Может быть это он меня так пожалел. А может быть он просто сука.

— Тупо было думать, что я за четыре года ни капли не оттаял, Айлин.

Понимаю. Тупо. Готовлюсь к тому, что Айдар вычитает. Заведется. Скажет новую порцию гадостей.

Но вместо этого он снимает руку с селектора коробки передач и тянется к моему лицу. Сжимает подбородок, поднимает мое лицо вверх. Мы спаиваемся взглядами.

— А ты оттаял?

За язык меня дергает шайтан. Я жалею сразу же, но и ответа жду, как странник по пустыне ждет глотка воды.

— Иногда хотелось тебя найти. Я тормозил.

— Почему?

— Потому что выжгла. А что оставила — я так и не разобрался.

Я подаюсь немного назад. Айдар отпускает. Обе руки сильно сжимают руль.

В моей грудной клетке тесно. Я тянусь к ней рукой и давлю. Даже не важно, что он это заметит. Отворачиваюсь к окну.

Уже на въезде в город висок щекочет быстрый взгляд. Я понимаю, что он немного стабилизировался опять. Я тоже.

Нам по-прежнему сложно говорить, конечно. Это чувствуется.

— Подумай про переезд, Айлин. Сафие лучше будет в городе побольше. Я в состоянии обеспечить её.

Улыбаюсь. Это нервное.

Смотрю в пространство куда-то между лобовым и боковым окном.

Я в курсе, что ты в состоянии. Обеспечить. Её.

Я тоже в состоянии. Ты мог заметить. Ты мог и похвалить. Мне только время нужно. Когда мне стукнет тридцать — ты даже позавидуешь…

— Я подумаю. Но моя жизнь сейчас здесь. У меня работа. Клиенты. Обязательства…

— В деньгах ты нуждаться не будешь.

— Как кто не буду?

Смотрю на профиль. Он молчит. По ощущениям — окурок упал в бензиновую лужу. Теперь огонь с шипением расползается по периметру вокруг бочки. Она пока стоит.

Ответ я так и не получаю. Айдару звонят, он пользуется этим. Тоже мог бы скинуть — но нет. Берет трубку и обсуждает с кем-то дела. Ругается. Приказы раздает.

Я откидываюсь на спинку пассажирского кресла и пытаюсь расслабиться. Закрываю глаза. Впитываю его голос и присутствие.

Из гордой, пусть и кроткой девушки я стала чем-то даже самой себе непонятным. Ловлю кайф от наших горок. Вся в ранах, но даю ставить новые.

Чем ближе мы к нужной улице — тем сильнее меня кроет нетерпением. Очень хочется обнять Сафи. Прижаться. Вдохнуть и успокоиться. Вернуть себе баланс.

Я кручусь, поглядываю на экран мобильного. На Айдара больше нет.

Как и он на меня, впрочем.

Не жду галантности, а сама выпрыгиваю из машины, стоит той остановиться. Тяну платье пониже.

Мы обходим автомобиль с двух сторон. Дальше — плечом к плечу.

— Они на площадке.

— Я помню.

Сначала слышим визги, голоса. Потом только заворачиваем за дом и видим своего ребенка.

Сафие с внуком Аллочки — Даней — катается на качели-балансире. Взлетает вверх — визжит. Вниз ухает — тоже.

Боится высоты и всегда рвется повыше. В чем-то все же в маму.

Раньше дочери нас с Айдаром замечает Алла. Сначала — меня. Я улавливаю, как всплескивает руками. Рада. Потом — его. Пугается. Складывает ладони без хлопка. Присматривается…

Он серьезный и хмурый. Алла переводит глаза на меня. Хочу под землю провалиться. В них вопросы, жалость, сомнения…

— Ой, Айдар-р-р-р-р!!!

Зрительный контакт рву, слыша крик дочки. Такой радостный, что сердце бьется на осколки. Все же не могу не ревность. И не бояться за слишком сильные чувства к нему не могу.

Впитываю ее восторг, направленный не на меня. Меня она как будто и не видит.

— Даня, вниз спусти меня!!!

Сафи требует у друга, а как только тот слушается — соскакивает с лавки и несется к родному отцу.

Он тает моментально. Меняется. Улыбается ей искренне. Приседает. Ловит. Кружит.

— Анне! Ты где его встретила?! Ты сегодня приехал, Айдар-р-р? Анне тебя в аэропорту встречала, да?

— Сегодня приехал. Мы с твоей анне кофе пили.

— Ко-о-о-офе? Я тоже хочу ко-о-о-о-офе!!!

Улыбаюсь Сафие, хотя это и сложно. Несдержанно тянусь к дочке. Касаюсь щечки. Она по-прежнему как будто даже не замечает. Слишком увлечена Айдаром.

Довольствуюсь крохами со стола Айдара Муратовича, но быстро со вздохом отрываю пальцы. Сжимаю в кулак и практически отдираю себя от их идиллии.

Айдар опускает Сафие на асфальт. Сам не поднимается. Направляясь к Аллочке, я прислушиваюсь к тому, как негромко разговаривают.

Оглядываюсь на полпути — он достает из кармана маленькую коробочку.

Аллах, что-то ювелирное…

Да она же малышка совсем! Ей рано золото…

Качаю головой, но молчу, снова оборачиваюсь и иду к Алле.

Натягиваю улыбку на губы. Хочу выглядеть легкой и звонкой. А по факту — на каждом шагу рассыпаюсь. По взгляду вижу — тревожу.

Раскрываю руки. Алла навстречу. Обнимаемся, как будто не виделись несколько лет.

— Спасибо, что посидела с Сафие, Аллусь. Спасибо…

— Да что ты, Алечка… Ты же знаешь, вы мне родные…

Горло сжимается. Я слышу восторженный визг дочки. Бархатисто-спокойный голос Айдара. Вжимаюсь дрожащим телом в соседку.

— Алечка… — Она начинает осторожно, но я уже знаю, чем закончит. — А это кто? Это твой мужчина? Он… Отец Сафи?

Почему-то не сдерживаю всхлип. Их сходство слишком очевидно, я знаю. Как и мое падение.

Киваю. Рискую оглянуться.

Айдар как раз поворачивает Сафие к себе спиной, чтобы надеть подарок на шею.

Дочка по-взрослому поднимает волосы, прижимает золото к шейке. Гладит.

Мы с Айдаром буквально на секунду пересекаемся взглядами и я понимаю, что ничего против не скажу. Просто ничего.

Уже закрыв свои, слышу Аллочкино:

— Вот это да-а-а… Как же похожи, Иисусе… Как же похожи…