Моя в наказание

Глава 39

Айлин

Этот вечер все сильнее и сильнее уносит меня в беззаботные времена, когда я еще не знакома была с предательством и чувством ушедшей из-под ног почвы.

В отчем доме чтили гостей. Они были желанными и частыми. Мама ни разу слова против не сказала. Гости в доме считаются благословением Аллаха. Мне казалось, наш был бесконечно благословлен.

Отца уважали, любили, с ним дружили. От приглашений не отказывались.

Даже Айдар не отказался, хотя он — совсем другой. Больше отшельник, чем компанейский человек. Но об этом я узнала позже. Да и дело, скорее всего, было в отсутствии людей, которыми он хотел бы благословить свой дом там. А здесь…

Я слежу за тем, как Айдар взаимодействует с Вячеславом, как они шутят и громко смеются, рассказывают что-то (в основном мне), подмечаю, в каком восторге Сафие, и переполняюсь чем-то одновременно ностальгически болезненным, потому что безвозвратно утраченным, и новым, сочным, но кажущимся знакомым.

Вячеслав вызывает у Сафие огромные интерес. Она просит поставить ее тарелку между отцом и гостем. Мне немного неловко, но я вижу, что никто не против. Болтает. Расспрашивает. С гордостью принимает комплименты. Кокетничает снова.

Я вспоминаю, как дочь общалась с тем же Лешей, и мурашки по коже бегут. Неужели она так тонко чувствует людей? Я до сих пор не отошла от его… Предложения. Не хочу искать оправданий и понимать. И она не хотела с ним сближаться. А с Айдаром — сразу. И с Вячеславом…

Сейчас вот спокойно отдает ему нож и вилку, позволяя помочь разрезать слишком большой для моей крошки кусочек мясного рулета.

Чтобы прошлое не утянуло, я прокашливаюсь, несколько раз моргаю и зачем-то мажу взглядом по лицу Айдара.

Может быть так совпало, а может и он тоже чувствует тонко, потому что мы встречаемся глазами. В его — легкое волнение. Своим я стараюсь придать уверенности. Улыбаюсь. Смотрю уже на Тарнавского.

— Простите за любопытство, Слава, а у вас есть дети? — Ловлю взгляд с четко отраженными в нем смешинками. Хочется тут же броситься объясняться и оправдываться. Держусь из последних сил.

— Нет, — он отвечает без выраженных эмоций. Я чувствую досаду. — Расстроил?

Мотаю головой и тепло улыбаюсь.

— Нет. Просто удивительно, что вы с Сафие так… Без проблем.

Наш гость улыбается шире. Смотрит на малышку. Она в ответ. Подмигивает ему, он — тоже. Сафие заливается смехом и тянет руки к отцу. Айдар пересаживает ее к себе на колени.

Смешнючая — жуть. И флиртовать хочет, и чтобы папа защитил.

Айдар склоняется к ее ушку и шепчет что-то на крымскотатарском. Я различаю только отдельные слова. Бабочки дружно вспархивают в животе.

— У меня три сестры и семь племянниц, Айлин.

Не знаю, хотел ли Слава эпатировать, но получилось знатно. Губы сами собой складываются в пораженное «о-о-о», я тоже ищу поддержки у Айдара. Смотрю на него растерянно. Он просто улыбается. Видимо, знал.

— Иногда мне кажется, я знаю о женщинах даже больше, чем хотелось бы.

Смущаюсь. Шарю взглядом по успевшему наполовину опустеть столу, потом снова смотрю на Вячеслава.

— Но это очень полезные знания.

— Конечно. И я их успешно применяю. — В этом я совсем не сомневаюсь. И речь не о милом подыгрывании нашей с Айдаром дочери.

Вячеслав производит очень сильной, близкое к неизгладимому, впечатление.

Он действительно умен. За словом в карман не лезет. Будь у меня возможность оценивать его, как мужчину, я бы, возможно, дала высший бал. Но мое умение атрофировано одним единственным болезненным чувством.

Бросаю еще один взгляд на Айдара. Он в этот момент меняет тарелки. Ставит перед собой тарелку Сафика и начинает ее кормить. Сердце привычно колет вина и любовь. Они столько пропустили…

Мы так перед ней виноваты…

Смотря вниз, Айдар уточняет:

— Про спектр и частоту применения своих знаний моей жене можешь не рассказывать.

Не просто неуместную, но еще и бессмысленную поправочку «бывшей» я глотаю. Встречаюсь глазами с Айдаром. Он прощупывает, как оно… Я не протестую. Сдаюсь, розовея. Жене — так жене.

Слава в это время смеется.

Мне кажется, мужчины уже наелись, сейчас больше крутят приборы в руках и беседуют. Хотя изначально на еду набросились с искренним аппетитом. Хвалили каждое из блюд. Я соврала бы, сказав, что воспринимала это, как данность.

— Только потому что ты просишь. Кстати, Айлин, — Слава стреляет взглядом в меня. Я слегка напрягаюсь. — Вы знаете, что он в университете даже одной преподавательнице сердце разбил? Никого не жалел.

Я, конечно же, не знала. Сердце бьется быстрее. Слава Айдару просто шуточно мстит, а во мне разжигает самая настоящая ревность.

Смотрю на Айдара, тот закатывает глаза. А я хочу… Подробностей.

— Преподавательнице? — Переспрашиваю, Слава шире улыбается. Поймал меня на крючок. Рад. Айдар ругается тихо-тихо.

— Там ничего не было, Айка. Кого ты слушаешь?

— Гостя твоего, — настраиваю на своем. Салманов фыркает. А Слава благодарит меня за поддержку уважительным кивком.

— В последний раз домой ко мне приходишь…

Смеется в ответ на угрозу хозяина и все же продолжает:

— Аспирантка это была. Лет двадцать пять-двадцать шесть. Красивая… — Тянет мечтательно, я чуточку умираю. Даже к прошлому не могу не ревновать. — Не такая, как вы, но все равно. Вела практические. У нас на первом и у них — на шестом. Ну вот слухи ходят, что…

— Я тогда уже с Дашкой был, что ты несешь? — Айдар возмущается, но без злости. Я смотрю на него и осознаю, что сама-то чуточку злюсь. Как будто он еще тогда должен был меня ждать. Никаких Даш и аспиранток.

— Но она-то на тебя запала, тут отрицать не будешь?

Айдар взмахивает рукой и делает вид, что не видит смысла обсуждать. А мы со Славой видим.

— Так что, он в университете сердца разбивал? А учиться успевал вообще? Или девочки за него все делали?

Сознательно подкалываю своего Салманова. Вижу, что скулы чуть волнуются. Знаю, во что эти разговоры ночью выльются. Ну и хорошо. Ну и пусть льются.

— Харизмой брал, Айлин. И умением трепаться…

На самом деле, я знаю, что это не так. И кроме всего прочего, Айдар — огромный трудяга. Но честь мужа отстаивать не спешу. Это не нужно. Мы просто общаемся.

— А потом поступил ты и все поняли, что в умении трепаться тебе-то равных нет.

Тарнавский получает от Айдара по заслугам, но тоже не злится.

Открывается на мягкую спинку кресла, смотрит на друга и получает такой же пристальный взгляд в ответ. Они борются, но в шутку. Может быть даже о чем-то говорят без слов.

Потом гость снова смотрит на меня, а Айдара зовет дочь:

— Ешь, кызым.

Не очень ловко спрашивать, но любопытство разбирает. Позволяю себе:

— А вы женаты, Слава?

Вместо ответа мужчина поднимает в воздух правую руку. Кольца нет. И следа тоже.

— Как говорил раньше один мой знакомый: не все созданы для брака. Правда потом он поехал осваивать перспективы и измерять масштабы…

Улыбаюсь.

— Мне кажется это неправда. — Даже не знаю, в какой момент я осмелела настолько, чтобы спорить с Айдаром даже заочно. Ловлю его взгляд. Брови мужа ползут вверх. Читаю в глазах: ну, удиви… И не боюсь. Но отвечаю Славе:

— Свой человек нужен. Вы своего встретите, уверена.

На мое огульное утверждение Вячеслав реагирует очень даже дружелюбно. Улыбается и несколько раз кивает.

— Мне нужен не свой, а преданный человек. Преданную сейчас попробуй найди, Айлин. К сожалению.

Что ответить — не знаю. Я и сама вряд ли прошла бы подобный кастинг, но тему мы не развиваем. Слава уводит в сторону новым вопросом:

— А вы на кого учились? Если не секрет…

Заинтересованность в моем прошлом отзывается скачком адреналина в крови. Я бы не хотела, наверное, чтобы он спрашивал о нашей с Айдаром истории. Но он и так долго держался.

— Я два раза поступила и ни разу не окончила. — Пожимаю плечами, чувствуя легкий стыд. В этом плане я, конечно, неудачница. Какой смысл скрывать?

— А кем хотели быть?

— В том-то и дело, что я не знала. Поступила в медицинский, потому что папа настоял. Потом, когда мы с Айдаром уже были женаты, — кровь пролетает по венам на бешеной скорости. Вспоминаю все… — Перепоступила на кибернетику. Но… Не сложилось.

Вместо учебы — арест брата, страшные дни, мое предательство, игра в прятки, новость о беременности, жестокое «уничтожу» и ни единого шанса всё переиграть.

— Захочешь — еще поступишь, — голос Айдара тоже звучит немного по-новому. Суховато. Мы встречаемся взглядами и бьемся острыми углами воспоминаний. Одновременно больно друг другу делаем и стараемся лечить. Я благодарю без слов. Он дергает вверх уголки губ.

— Да вряд ли. Я пока не знаю, чего хочу.

Под легкомысленностью фразы кроется еще один мой страх. Я правда не знаю. И как-то не думается. Страшно.

Я не спрашивала у Айдара, ни что с моим ателье, ни что с арендованной квартирой. Я не звонила Аллочке. Почему не звонит она — тоже не знаю. Прошлую жизнь как будто обрубило аварией. Машиной переехало. А дальше-то что?

— А на юрфак не хотите? — Вячеслав возвращает меня в реальность. Удивляет — не то слово. Сразу же трезвею и быстро мотаю головой из стороны в сторону.

— Ни за что, слишком ответственно. Да и опасно…

Тарнавский усмехается. Айдар — нет. Продолжает смотреть на меня в задумчивости. Я чувствую.

— В чем опасность?

— Поиск справедливости провоцирует слишком большое сопротивление. Боюсь, не у всех есть силы на то, чтобы не свернуть… И не свихнуться.

— Так а может не нужно зацикливаться на справедливости? Между ней и полным… — Вячеслав пропускает слово, скашивая взгляд на Сафие, — есть множество вполне сносных вариантов.

Будь я совсем молодой и наивной, слышать такое от судьи не хотела бы. Сейчас во многом согласна.

Мягко улыбаюсь, пожимаю плечами:

— Я ничего не имею против компромиссов.

Отвечаю вроде бы ему, а по факту, всем.

Тарнавский улыбается.

— Вы производите удивительное впечатление, Айлин. Сильное.

Смущаюсь. Как благодарить — не знаю. Опускаю глаза, как учили в детстве.

Начинаю убирать со стола, чтобы сменить основные блюда десертами.

От помощи мужчин отказываюсь. Сафие сначала рвется помогать, а потом снова забирается отцу на колени. С ними ей, конечно же, интересней.

Сменяя блюда, я стараюсь не слишком прислушиваться к разговору. Но и разницу в интонациях не заметить просто не могу. Болтовня про университет, похвалы и смешные истории — это все было для меня, а вообще мужчинам правда есть, о чем поговорить.

Я половины слов не понимаю, но ясно, что они обсуждают какие-то сложные юридические конструкции.

Неловко от осознания, что своим предложением поиграть в семью, я сломала абсолютно деловые планы. А еще я очень-очень благодарна, что Вячеслав нам с Айдаром подыграл. Или мне. Даже не представляя, насколько этот вечер для нас важен. Каждый важен. Я собираю всё хорошее драгоценными камнями в свою сокровищницу.

Когда возвращаюсь за стол, атмосфера снова становится прежней. Но на сей раз я уже не тяну на себя одеяло и не задерживаюсь слишком долго. Жду, когда Сафие допьет свой чай, а потом мы уходим готовиться к ее сну. Она целует отца и говорит что-то на ухо Тарнавскому.

Что — он не признается.

Мне Сафие тоже не говорит. А вот засыпает быстро и без торга.

Я возвращаюсь в гостиную. Убираю со стола еще раз. Замечаю, что рядом с чайными чашками стоят стаканы, в которых тоже янтарный напиток, только куда более крепкий.

Волнуюсь ли — нет. Доверие к Айдару понемногу возвращается. Это хорошо, но и страшно тоже.

Меня зовут присоединиться, посидеть, но я-то знаю, что не стоит. Улыбаюсь, но ретируюсь.

Перекладываю остатки еды в контейнеры. Загружаю посудомойку. Подмывает предложить что-то Вячеславу с собой, но боюсь показаться глупой.

Поглядываю на часы, прислушиваюсь к голосам. Меня и саму клонит в сон, но раньше времени гостей я ни за что в жизни не выпровожу.

Выхожу в коридор, когда слышу характерный звук движения стульев.

У Айдара закатаны рукава рубашки и расстегнуты верхние пуговицы. У Славы на лице усталость. Он на ходу застегивает часы. Видимо, снимал, чтобы не терли.

Оба немного пахнут алкоголем, по глазам вижу — в их жизнях много сложностей, но ради меня надевают на лица легкость и улыбки.

— Айлин, спасибо вам за гостеприимство. Я уже и не помню, когда настолько вкусно ел.

Позволяю гостю прижаться губами к своей руке под внимательным взглядом Айдара. Я не думаю, что он ревнует. Но смотрит очень пристально.

— Извините, что вмешалась в ваши планы со своим приглашением.

— Увидеть в Салманове человека — дорогого стоит. И с вами познакомиться было очень приятно.

— Это взаимно.

Молчим недолго. Потом Тарнавский глубоко вдыхает и крутит головой. Возвращается взглядом ко мне. Щурится.

— В субботу же увидимся? — Я растерянно хмурюсь. — Или вы не идете? — Этот вопрос Слава задает уже Айдару.

Тот неопределенно ведет плечами.

— Хорошее мероприятие будет, Айлин. Приходите. Для небольшого, но приятного круга. Сомелье. Дегустационный сет. Пить не обязательно, — я улыбаюсь в ответ на важное уточнение. — Но посмотреть и послушать все равно интересно. Потом неформальная часть. Я знаю, что Салманов приглашен.

Я теряюсь. Ни о каком мероприятии не знала. Да и кто сказал, что Айдар хотел видеть меня рядом?

— Не успел сказать, — он оправдывается. Я улыбаюсь в ответ.

Могла бы благополучно съехать, но зачем-то ляпаю:

— Придем. Конечно. — Нельзя отказывать гостям. Тоже истина из детства.

Вячеслав только сейчас отпускает мои пальцы. Ступает ближе к двери. Айдар — за ним. Я зачем-то вжимаюсь лопаткой в его грудь, тормозя. Ладонь мужа тут же автоматически устраивается на изгибе талии. Немного расслабляюсь, прислоняясь к Айдару.

Вдвоем следим, как гость одевается.

— Что там машина? — Айдар спрашивает, Тарнавский смотрит на часы.

— Минуты через три будет.

От часов взгляд поднимается к моему лицу. Улыбка судьи лично меня обезоруживает. Хочется говорить приятные вещи. Желать чего-то… Доброго.

— Желаю вам преданной.

Вполне возможно, это было неуместно, но Слава улыбается и благодарит.

Я почему-то думала, мы с Айдаром проведем его до двери, но в мой висок вжимаются губы. Я вскидываю взгляд. Случайно задеваю его рот своими губами.

В моих глазах — растерянность.

— Выйду в машину посажу.

Айдар объясняет и бросает меня. Тоже набрасывает на плечи пальто. Мужчины выходят, а я же несколько секунд впитываю кожей тишину квартиры. После вот таких посиделок она какая-то особенная.

Чтобы не торчать в коридоре, возвращаюсь на кухню. Сначала кажется, что абсолютно умиротворена. Наслаждаюсь всем вплоть до адской усталости. Но постепенно начинаю различать нарастающую вибрацию тревоги. Отвлекаюсь, как могу.

За временем не слежу, но кажется, что Айдар должен был уже вернуться. Потом кажется, что мне не стоило соглашаться на приглашение Вячеслава. Потом, что я снова позволяю себе заниматься самообманом.

Придумала идиллию.

Хозяйка нашлась, господи…

Накручиваю себя с каждой секундой все сильнее и сильнее. Даже руки трясутся.

Молчаливую истерику прекращают хлопок двери и щелчки. Выдыхаю. Слегка подрагивающими пальцами протираю стаканы.

Интуиция подсказывает, что это у меня в жизни все подозрительно мирно и тихо, а вокруг — акулами кишит жизнь. Не хочу в нее. Или хочу.

Слышу шелест верхней одежды. Дальше — шаги. Сначала в коридоре, потом за спиной.

Оглядываюсь. Хотела улыбнуться, но вид бывшего мужа тормозит. Или не бывшего? Он меня бывшей давно уже не называет.

Айдар надвигается, буравя пристальным взглядом.

Чтобы спрятать смятение, отворачиваюсь и сосредотачиваю все свое внимание на одном из оставленных с недопитым виски стаканов.

На мои бедра ложатся прохладные руки.

Перестояли. А там уже правда холодно…

Дыхание щекочет щеку. Я чувствую сразу и алкоголь, и табачный дым. Айдар давно не выходит покурить. Я сто лет уже от него этого запаха не слышала. А сейчас… С чего вдруг?

— Все хорошо? — Спрашиваю вроде как нейтрально, но голос срывается.

Айдар медленно кивает. Прижимается губами к подбородку сбоку.

— У тебя какие-то проблемы? — Жизнь научила спрашивать, а не вариться. Я позволяю себе такую наглость.

Отставляю стакан, когда чувствую легкое нажатие кончика носа на скулу. Айдар меня гладит и им, и пальцами.

— У меня нет проблем. — Отвечает, как кажется, честно. Я немного успокаиваюсь и зачем-то киваю.

— А у Вячеслава?

Хмыкает.

— Волнуешься?

Знаю, хочет услышать, что кроме него я не волнуюсь ни о ком. Он и тогда хотел этого. Всю жизнь будет хотеть. Но я так не смогла бы. Волнуюсь я о многих. Сильнее всех люблю его.

— Он мне понравился.

Руки давят сильнее. О мою кожу трутся уже губы. Щетина царапает. От смеси запахов я и сама пьянею.

— Ты ему тоже. Ты всем нравишься.

Это не обвинение. Просто констатация. Видимо, ему с этим сложно. Хочется полной власти, а она невозможна.

— Ты тоже. Студенткам, детям, преподавательницам даже…

Ругается тихонько. Улыбаюсь.

— Там ничего не было. — Это неважно, но мне приятно слышать его оправдание.

— А хотелось?

— Как тебя — никого не хотелось.

Слова ожидаемо задевают сильно-сильно. Ответить не могу. Хочу успокоить.

Накрываю руки Айдара своими. Поглаживаю. Поворачиваю голову и приоткрываю губы.

Он прекрасно понимает намеки. Прижимается своими. Не торопимся. Никуда друг от друга не убежим. А то, что ночь будет долгой, и так понятно.

Только кончать в себя я не разрешу. Сейчас опасно. А он по-прежнему хочет.

Поднимаю руку и проезжаюсь пальцами по мужской щеке до виска. Подушечками трогаю волосы. Они твердые и очень приятные.

Сама зову сделать поцелуй более глубоким.

Глажу и поощряю. Жду, когда Айдар подтолкнет и я развернусь. Но раньше, чем это произойдет, он отрывается. Мое сердце взведено. Подаюсь за ним. Не догоняю. Взгляд ловлю. И не ловлю.

Потому что он блуждает по лицу.

— Если не хочешь — не поедем.

Хмурюсь. Он ловит мою растерянность, поясняет:

— На мероприятие. Там будет много людей.

Я не хочу, но снова зачем-то упрямлюсь.

— Будет глупо. Я уже пообещала. Тем более… Нужно в себя приходить.

Айдар коротко кивает. Его рука перебирается на мой затылок. Тянет ближе. Бьемся зубами. Снова целуемся.

— Нужно.

Становится неудобно. Я больше не жду. Разворачиваюсь сама. Обнимаю бывшего мужа за шею.

Мы всегда очень осторожны. Стараемся не вести себя слишком откровенно при Сафие. Только за закрытой дверью. Только безопасно.

Но сегодня что-то ломается. Подозреваю, не только меня уносит. Айдара тоже.

Он сжимает руки на моей талии и тянет вверх. Плюхает ягодицами на столешницу, перетертые стаканы дребезжат.

Хочу оглянуться и понять, ничего ли не разбила, но Айдар не дает.

Концентрирует на себе. Целует, не давая вдохнуть. Мои руки съезжают на его грудь. Я обожаю чувствовать, как отчаянно в ладонь лупит сердце.

Мы целуемся, целуемся, целуемся, голова кружится. Пальцы мужа порхают по пуговкам на моем платье. Раскрывают, Ладонь вжимается в живот. Продолжения кажется неизбежным, но он отрывается. Жмет лбом на мой. Я совсем пьяная, хотя ни капли в рот не взяла.

— Ты меня сильно ненавидишь? — Вопрос ошарашивает. Пугаюсь. Давлю в плечи, но он не отдаляется.

— Айдар…

Мотает головой.

— Правду скажи, Айк. Мне важно знать. Ты мне хотя бы шанс дашь или не надеяться?

Сердце подскакивает. Я никогда не считала его дураком. Конечно, он тоже все чувствует. Мы зависли в воздухе. И дам ли я когда-то настоящий шанс — не знаю.

Как не знаю и почему он спрашивает именно сейчас. Может быть для него, как и для меня, наше прошлое — это всегда слишком.

Айдар ждет моего ответа, а мне кажется, что я немею. Весь уют моментально испаряется. По коже бежит холод. Волосы поднимает страх. Я не могу сказать ни да, ни нет. Я еще не решила.

Айдар это чувствует. Закрывает глаза. Сглатывает.

Мне становится больно. Мучить его я тоже не хочу.

Скольжу по шее и сжимаю щеки. Касаюсь губами губ.

Он открывает глаза, я позволяю себе то, в чем уверена:

— Сегодня я хочу быть с тобой.